Цветущие сады

С давних времён, когда гибриды только основали первые поселения. Они клялись блюсти закон и женить своих детей со зверолюдьми из других поселений, чтобы ширился их род и тянулся от большого моря до царства людского. И соблюдали правители Семи городов эти традиции, но беда пришла в их тихую гавань. В Цветущих садах невесты гибли как мухи. В отмеренный срок не доживали они и трёх месяцев, бесследно исчезали. Хосок, царь города Пяти холмов, долго оплакивал утрату любимого сына. Молил найти тело и убийцу, но тому было отказано. Ни тела, ни убийцы. Не осталось ни одного правителя городов, что не отправлял своë чадо на сваты правителю Цветущих садов. Кроме последнего. Коготь — последняя станция. Вотчина волков и оборотней, густые леса и грубые склоны позволили хищникам обосновать Коготь. Там, где власть равносильна силе и жестокости. Здесь нет место слабости. Нет места и для Джейка. О таких говорят: «Молодые неоторванные от молока матери». И это чистейшая правда. Воспитанный матерью в любви и заботе. Она дала ему, наверное, самое главное — нелюбовь к насилию и той грызне, что творилась за стенами каменного замка. Вой, походящий на скулёж, сквозил меж щелей. Джейк, скрывшись ото всех, дрожал в своей спальне. Кромешная тьма угнетала, но с ней он забывал и представлял, сколь он мал. Он не спал со всего утра. Двери перекрыты шкафами, а окна зашторены, даже умудрился накинуть одеяло. Он не решался выйти из комнаты. Не успели похоронить прошлого, как теперь ищут нового. Шим знал, он чувствовал, что выбор падёт на него. Отец говорил об этом открыто, не стесняясь никого за общим столом ещё за месяц до кончины нового партнёра. — Твоя мать родом из этих садов, скоро и ты вернёшься туда, как чума хренова. Джеюн эти слова никогда не забудет, и как куски мяса со слюнями хлестали его щеки. Парня подвергали лишь унижениям и абсолютной ненависти. Джейк не может понять: радоваться или плакать. С одной стороны, его принуждают к браку, а с другой — Шим не знает, что ждать от будущего супруга. Всхлипы только усиливаются, никто не видит слез, но мокротá линиями чертит на щеках и стекает к животу. Они морально давят. Неизвестно, день или ночь, и только вой утренних волков, как сирена русалок, говорил, что солнце совсем недавно расправило свои крылья. Через бархатное одеяло просачивались лучи. И маленькие островки светили и являли содеянное им. Кругом разруха и следы от когтей. Постель ободранная. Словно в зверином бешенстве он разломал. Как вампир боится солнечного света. Шипит, показывает клыки, похож больше на дворового пса, чем на гордого оборотня. Шим просил лишь об одном: чтобы эти страдания закончились. Чтобы больше не видеть в отражении красные глаза. Чтобы шёпот в стенах замолк. Если даже сильнее прижимает уши — бесполезно. Удар. Шкаф содрогнулся. Скрипит, злится. Кто-то его выламывает. Не поддаётся. Отбивает дверцами: «Не пущу». Но его сбивают с ног. Град света настигает Джейка. — Джейк! Джейк! Ты живой!? — знакомый с детства голос. Это Рики — гибрид пумы, слуга, предоставленный ещё с детства. Видно лишь очертание. Перелезая, идёт Шиму, тот трясётся и боится. — Господи, что ты наделал? Сегодня же объявят нового супруга для Цветущих садов. Слуга пытался схватить Джеюна, но тот рыпался. Оборотень хотел вопить. Настал день, когда о нём вспомнили, и можно как лишнюю пару перчаток или носков отдать и даже не сожалеть. Рики заломил Джейку руки и вывел парня из комнаты. Шим потерял ориентир, куда он следовал, словно заключённого под конвоем вели на суд. От нехватки сна, еды и питья закружилась голова, живот сводило, а сознание окончательно потеряло связь с ясностью. Лишь тёмные каменные коридоры замка душили, и Джейк отключился.

***

Всё, чего боялся Шим, сбылось. Отец даже не стал собирать семью для такого дела. Джейка одели в более приличную одежду и оставили одного. Здесь темно. Неужели в темницу посадили? Не совсем. В углу — утренний туалет, там, по всей видимости, и привели его в живучий вид. Подходит и видит, как в зеркале его напудрили, аж частички спали на чёрный расстёгнутый сюртук. Лицо опухло от слез, а в горле — рвота. Веки смыкаются. Хочется ещё раз уснуть, но открываемая дверь бьёт по сознанию. Перед ним предстал отец. Всё такой же. Тяжелая корона, что давит, и латы, где на плечах и груди волки скалится. Джеюн склоняет голову. И мир погружается во тьму. Тень короля накрыла его. Без особых приветствий он перешёл к сути: — Общим советом мы решили избрать тебя в качестве супруга для правителя Цветущих садов, — отцовские клыки искрят, глаза вот-вот лопнут от злости. Джеюн улыбается. — Завтра отправляешься. С приданным поедешь, и Рики с собой забери, обалдуя этого! — перстнем наказом он причитал сыну. — Осмотрев твои покои, мы убедились, что лучше будет тебе покинуть нас. Проверили его покои. О, Великий Волк! Спаси и сохрани юного волка от лживых речей. Они готовились отдать на растерзание этому Зверю. Только не это. Он и правда самый настоящий Зверь. Ноги не держали, младший мечтал выдернуть волосы свои, только достаться не этому Зверю. Только не Джею! Сколько супругов он свёл в могилу. — Нет! В-вы не можете, — голос тихий и ропотный. Он не может. И когда они успели? — Ты выйдешь за него, понял меня! Коготь никогда не будет твоим домом! Ты — ошибка семьи! Это были последние слова, что Джейк слышал от отца. Завтра утром он отправится на встречу неизвестности.