Научись запоминать улыбки,
Ведь искренность таится в глубине.
Там слово боль, взятое в кавычки,
Так помоги ты хоть раз во веке,
Тихой и сломанной душе...
Помятая простынь контрастом смотрелась на кровати освещённой одной только ночной лампой спальни. Мягкие шелка и тяжёлый чёрный бархат приятно ласкали кожу утончённого женского тела. Мужчина провел пальцами по гладким ногам — волны мурашек и дрожи осыпали кожу, и даже оказались под ней. Слишком мягкая и нежная в его руках, как манящая роза. Мужчина помнил как привел её домой темной ночью после опасной миссии, но уже тогда его сводили с ума её тело, голос, непослушные волосы и вечно холодный взгляд. Она смотрела на него не то с липким обсуждением, а не то теплым соблазном, медленно стекающим сладкой патокой по коже. Мягко, трепетно, лаская каждый миллиметр тела. Сейчас она спала рядом, утомленная тяжёлым днём и бурными утехами. Она не хотела сюда ехать, не хотела этих игр, не хотела томных взглядов пожирающих друг друга, не хотела вновь быть в капкане этого мужчины. Пусть он не был плохим, пусть не нёс в себе угрозы, не угрожал и не лукавил в своих чувствах, словах и ласке, но она этого всего не хотела. Не сейчас. Не тогда, когда обстоятельства заганяли в глухой угол, не оставляя выбора даже для такой мелочи как сказать «спасибо». Она не могла. Слишком велик был тот соблазн, хоть, возможно, всё случилось вспонтанно, без кривого и колкого «хочу», но всё равно хотелось послать всё к черту. Она здесь и сейчас, на мягких шелках чужой кровати, чужой спальни, чужого дома. И он такой прекрасный, готовый на всё ради неё. Мягкий и нежный, но на миссиях строгий и сосредоточенный, имея на уме только одну мысль — удачно закрыть дело и найти убийцу. — Катя, — шепнул мужчина мягко целуя спящую на его плече напарницу в лоб, паралельно зарывая руку в шолковистые локоны тёмных волос. Баллистка тихо промычала, реагируя на эту ласку. Катя мягко переставила свою руку с пояса мужчины на грудь. Провела пальцами, выдавая, что не спит... — Спи, маленькая... Над ушами громыхнул выстрел. Катя даже не успела посмотреть кто стрелял, как напарник с силой прижал её к земле, из-за чего та ударилась подбородком о гранёный камень. Но как оказалось, целились в неё, и мужчина, что был с ней, спас её от быстрой кончины. Прошипев от боли и притронувшись свободной рукой к подбородку, баллистка что-то пробормотала себе под нос и подняла голову. Осмотрелась, и заметила того самого стрелка из банды мафии который взвел курок. Приготовил пистолет, чтобы закончить начатое — убить. И на крючке у него был никто иной, как Катя что перед операцией слила органам всю информацию о нем, даже то, что было засекречено властями Украины и ей удалось это нарыть с помощью как раз Шугаева. И из-за этого, стрелок решил лично поквитаться с той сукой, что устроила ему «сладкую» жизнь. Это же нужно было, так нагло сорвать все его планы, да ещё и кто это сделал — смазливая девка, что вообразила себя оперативником при этом не зная как толком вести дело. Или вернее будет сказать решила поиграть в детектива. Но ничего, он быстро из неё всю дурь выбьет. Уже стоя на ногах крепко Червона держа наготове огнестерл, выглянула из-за угла — стрелок медленно приближался к ней, хоть конкретно её он сейчас не видел. Вот же хотелось ей сейчас его убить прямо на месте, но нельзя, он нужен живым. Да и к тому же стрелять сейчас тоже нельзя, ведь он не сам и наведи Катя шуму, то сюда приползет вся его банда. А этого не нужно — оперативников по несчастливой воле судьбы в горячей точке всего двое, другие находятся по разным углам здания заброшенной фабрики. — Смотри, с той стороной мы можем незаметно подойти к нему и поймать, — Катя потрепала Ярика за плечо и показала рукой на коридорчик, который приведет как раз таки к главарю мафии. Ей кивнули и вместе они пошли по маршруту, что из рассуждений женщины был верным. Оружие было готовое давать отпор, но, баллистка надеялась, что стрелять не понадобится и что они захватят стрелка просто так. Но её напарник думал иначе — без патронов не обойдется, как минимум прострелить колено или плечо нужно будет, по крайней мере для того, чтобы обездвижить его. — Мы что, в прятки играем?! — громко проговорил мужчина и эхо его громкого голоса заполнило собою всё пространство. Оно словно глашатай хозяйничало и бродило по коридорам и комнатам фабрики. Он засмеялся и сделал выстрел вверх. Катерина нахмурила брови и присела на корточки рядом с достаточно большой дырой в стене. Выглянула из укрытия и, то ли мужчина почувствовал, а то ли нет, он посмотрел в сторону оперативницы и мгновенно сделал выстрел. Но пуля задела стену. Ярослав не став больше медлить вышел из укрытия и один за другим сделал несколько выстрелом, один из которых всё же задел нападающему плечо. Преступник взвыл от боли и прикрыл раненый участок рукой. — Сдавайся! — крикнул Ярик наведя пистолет, последний в долю секунды вскинул свой и одним выстрелом выбил нападающего из колеи. «Действуй, трусиха! — дав себе слабую пощёчину, Катя будто пришла в себя и поднявшись на ноги сделала выстрел из укрытия. Промахнулась. Но зато мафиози тепрь прекрасно знал где она и скаля зубы двинулся туда. — Убей!» Это слово вынырнули из головы совершенно внезапно, ровно как и действие стрелять минуту назад. И не дав себе и секунды для размышлений, Червона показалась на свет и открыла огонь. Стрелок пошел по тому же примеру. Выстрелы громыхали один за другим, и всё произошло настолько быстро, что оперативница даже понять ничего не успела, как он прострелил ей ногу и та не удержавшись упала вниз с той двухметровой высоты, ударяясь об каждый камень и выступ. — Ай... — женщина простонала от боли и из последних сил чуть наднялась, чтобы посмотреть на своего мучителя. Мужчина, из банды мафии придерживаясь за раненое, истекающее плечо, скалясь, медленно и дразнящие подошёл к скулящей от боли Кате. — Ну что, дрянь, добегалась? — он отпустил плечо и схватив девку за горло поднял её голову и в следующий миг со всей дури ударил её по лицу рукоятью пистолета. Катерина простонала от боли и выплюнула ошметок крови, которой мгновенно заполнился рот. На глаза навернулись соленые слезы, но стрелка это только позабавило и он предвкушая её сладкую — для него — смерть, приложил пистолет ей к голове. Громыхнул выстрел. Точно в цель... Расследование очередной болью отдалось в висках. Ярослав ощутил как сердце стучало в горле от нервов и страха. Тогда Катя чуть не умерла, благо Гайворону удалось повалить стрелка и выстрел, что был адресован его напарнице, был сделан в стену. Но это было уже всё равно, Ярику было гораздо важнее знать, что с его дамой сердца всё хорошо. Да, Катя немного пострадала, как и сам мужчина, но это было мелочью по сравнению с той смертью, которой веяло из дула пистолета стрелка. Ярик понимал, что опоздай он хоть на минуту, то всё могло бы закончится плачевно... — Милая Катюша, — Ярослав бережно провел рукой вдоль её волос и поцеловал в лоб. — Чтобы бы я делал без тебя... — Ходил на расследования сам, — бархатистый шепот девушки заставил дрогнуть. Катя была с ним физически, но мысли неспокойной чередой носились где-то далеко отсюда. Замирая следом за ней в этой неизвестной ранее игре, Ярик посмотрел на дремлющую напарницу. Усмехнулся. — Я бы не позволил тебе страдать, ты же знаешь. Когда-то он сам себе пообещал, что никогда и никому не позволит обидеть Катю. Не позволит играться с её жизнью словно с детской игрушкой. Девушка сейчас была поймана в плен мужского взора и не в силах больше шевельнуться вновь закрыла глаза и зарылась носом в мягкое одеяло, натянутое до груди мужчины. Ярик прищурился, в этом томном ожидании румянцем покрылись щёки, и взгляд потемневших глаз стал острее, поедая девушку как голодный и ненасытный зверь. Застенчивый вид в совокупности с румяными ланитами говорил красноречивее любых слов. Ярослав замечтался, вспоминая как ещё несколько минут назад эта комната заполнялась стонами и рваным дыханием, горячими поцелуями скользящими по всему телу, прикосновения к теплотой бархатной кожи, взывая целый табун мурашек. Ласки языка и пальцев, такие желанные, требовательные. Катя была чертовски хороша собой, как внешне, так и характером что иногда желал оставлять лучшего. Порою острая и дерзкая, а порою как ребенок невинная и чистая, что возникало дикое желание утонуть в ней полностью. Он хотел насытиться этой дамой сполна, долго не считая время. Хотелось показать, что она его... Сперва она была нежной, давала возможность вести эту игру чужим рукам, глазам и острому на слова языку, а после опалила жаром. Взяла инициативу в свои руки и майор понимал, что этот танец ведёт больше не он. Такая маленькая, хитрая лисичка, но так мастерски овладела мужчиной, чем дала понять, что она хороша собой не только на выездах, но и в подобных, пикантных играх. Стоит лишь раз подать слабину и контроль будет утерян навечно, Катя больше не позволит взять верх, и будет удерживать лидерство до конца. Но будем честны, Ярослав и не особо то рвался переиграть её и просто разрешил себе играть по её правилам. Но насколько она была счастлива в тот момент, было не передать словами. И каким был счастлив он. И крылось это не в сексе. А в самой Катерине. В этих родных глазах, пухлых щеках, любимых тонких губах, на которых всегда как многократное золото сияла улыбка, как реакция на его слова «люблю». Крылось в сиянии глаз и холода, засевшего на длинных ресницах. Крылось в шепоте заплетённом в её длинных волосах состоявшем из слов не для радио. Он вспомнил всё до мелочей. Как она смеялась и с каким грохотом подали волосы на плечи. Это грохот воды под толщей льда суровым морозным утром. Грохот шагов по снегу — как он чудной мелодией скрипит под ногами, рисуя в мыслях волшебную картину, точно так же как и мороз рисует на окнах цветы и созвездия. Сперва нечто подобное казалось суровому к себе Гайворону только игрой или иллюзией, что прячется в лабиринтах подсознании и гранях кровати и одеяла, в сновидениях. И он бы перестал верить в добро, если бы оно спряталось в одеяниях рваных, но поверил бы во вселенскую злость, если бы любовь, склонилась перед обманом... Гайворон рукой притянул Катю ближе к себе и прошептав что-то под нос, склонил голову и оставил еле ощутимый поцелуй на лбу дамы. Катя засмеялась и подняла голову. В этих хитрых глазах напарницы плескались смешинки, мягко взывая утонуть в них. Ярослав хмыкнул, больше не а силах отвести собственного взгляда. В следующее мгновение мужчина вытащил руку из под одеяла и притронулся к щеки Червоной. Провел по ней и ниже, к губам. Баллистка ухмыльнулась, не без привычной дерзости, и сама потянулась за поцелуем. Мягко накрыла губы Ярика своими, словно пробуя не ошиблась ли в своих действиях. И ответ не заставил себя долго ждать. Мужчина завел руку за голову, зарывая пальцы в волосы, словно сгребая в капкан и отгораживая Кате последний возможный выход из ситуации. Но, казалось бы, она даже не пробовала сопротивляться, наоборот, наднялась, нависая над мужчиной, продолжая целовать, где эта мелодия слишком медленная, становилась горячее и более страстной. Сладость языка и губ, всё смешалось, становясь сладким как пчелиный мёд. Всё это разливалось по телу, прося большего. Мягкость губ, движение рук, тела и игра разума стала как холодный лёд — непредсказуемой. Всё это было вовсе не как в фильмах. В реальности в один момент станет плохо. Смерть всего лишь один выдох, за которым нету вдоха...