Белая темница

***

— Какой день я здесь нахожусь? 2..3..4? Какое сейчас время суток? Что происходит за дверью? Как там Мама? Дино? Орден? Сквозь веки виднелся белый свет. Я медленно приходила в сознание. Руки затекли, правое бедро покрывало неприятными мурашками. Крылья и спина ныли. Во рту пересохло. Еще будучи в грезах, почувствовала пристальный взгляд. Полностью придя в сознание я подняла глаза. Подаль меня, в углу, оперевшись спиной на стену — стоял он. Тот, кто закрыл меня в этой белой темнице. Хотя могу признать, для темницы тут слишком хорошие условия. Сощурившись, мужчина указал на поднос с едой и водой возле меня. — Поешь, глупо морить себя голодом. Пользы не принесет. Медленно опустив взгляд, я взяла графин и налила воды в стакан. Сделав пару глотков я отставила его от себя. Он говорил верно — поесть всё же надо. Силы мне нужны. Сев поудобней я приступила к трапезе. Закончив, отодвинула поднос к стене. Всё это время пока я ела, мужчина не сказал не слова. Лишь медленно потягивая сигарету смотрел куда-то сквозь меня. — Сколько я здесь нахожусь? Сколько я спала? Что происходит снаружи? — Как много вопросов, но я так и быть, отвечу на них. Здесь ты уже третий день, спала почти сутки. Всё так же. Более не скажу. Я чувствовала будто выпала из реальности. Во сне мне казалось, что нет всего этого кошмара. Я проснусь в своего постели в Цитадели. Встану и буду заниматься делами Небесными. Я не слышала и не видела ничего, что было там, за дверью. Мой мир сейчас — это белая комната и Голод…Третий Всадник апокалипсиса. Доставая ещё одну сигарету из пачки, Голод огибал комнату зигзагом, медленно приближаясь ко мне. Поднимая голову и выпуская дым, он всё так же смотрел куда-то вдаль сквозь меня. Я решила начать разговор первой. — Как долго ты тут стоял? — Не считал. Время для меня не имеет значения и величины. — ответил он подняв голову к потолку. — А если Всадники тебя будут искать? — Не будут. Я сам прихожу когда считаю надобным. Они не ищут моей компании и привыкли что я куда-то пропадаю. — И тебе не грустно? Украдкой решила добавить я ещё… — Не одиноко? Он остановился как будто по команде «стоять смирно». Делая очередную затяжку горького дыма. Произнес: — Грустно? Нет, я привык к такому своему существованию. Грусти нет. Одиноко? Одиноко. Подытожил он, слегка обрывистым голосом на выдохе. Он тихо посмеялся. Как-то раздосадовано. Он приблизился ко мне. Затушив окурок о ботинок, сел напротив меня. Тот холод, который чувствовался от его кожи, веял тоской. Его глаза — пустые, лишенные смысла существования, смесью апатии и пустоты смотрели на мое лицо. Он рассматривал меня. Осматривая каждый сантиметр моего лица, он потянул руку к моей щеке. Черные густые ресницы подрагивали. Я даже не заметила как перехватила дыхание. Аккуратное ледяное прикосновение пальцев отдало мурашками по спине. Эта обстановка казалась такой интимной, что невольно я отстранилась. Голод отдернул пальцы словно обожженный. Отодвинулся к стене. Никто не смел нарушить молчание. Минуты тянулись вечно. Он выглядел опустошенным. Таким я его ещё не видела. Я решила прервать молчание. — Ты хотел когда-то сблизиться с кем-то? Каково это касаться кого-то, кто не падает в обморок без сил перед тобой? Немного хрипловатым голосом спросила я. В его глаза блеснули искрой. Ресницы дрогнули. Немного задумавшись, он ответил. — Хотел, каждое живое существо хочет сближения. Каждый хочет с кем-то взаимодействовать. У каждого есть биологические инстинкты. Каково касаться? Это приятно… Последнюю фразу он протянул с какой-то особой интонацией. Будто смакуя слова, пытаясь распробовать их и не забыть вкус. — Я иногда сам себе не хочу признавать, что я одинок. Задаваясь в мыслях вопросом: «Почему Матерь Жизни создала меня таким?» Но Матерь Жизни просто так ничего не делает. Значит, такой я и должен быть. Отшельником, мучеником, который по неволе находится в одиночестве и неприкосновенности, неся груз разрушительной силы. Он разоткровенничался. Первая возможность поговорить с кем-то, кто его выслушает и не попросит отойти. Кто сидит так близко и не убегает в ужасе. В его монологе чувствовалась вся его боль, которую он скрывал под маской. Вся та мучительная, медленно пожирающая самое сердце изнутри, гниющая и тлеющая. Передо мной все его маски спали. Я вижу тот лик, кто до меня возможно и не видел. Теперь уже я села перед ним, обхватив его лицо руками, подняла к себе. В глазах читалось удивление и смятение. Когда-то я уже чувствовала такую же душевную боль как его. Это было когда я встретила Бонта. Такого же одинокого по неволе, но боль Голода была во много раз сильнее. Не знала бы я, что передо мной третий невероятно сильный Всадник апокалипсиса, медленно и мучительно уничтоживший не одну жизнь. Подумала бы, что прямо передо мной ангел лишенный крыльев. Я медленно погладила его по лицу. Смотря прямо в глаза. Голод накрыл своими руками мои и повторял их движения. Он смотрел на меня так пристально, но этот взгляд уже не пугал, он будоражил и…Возбуждал? В подтверждении этого, внизу живота пробежало щекочущее чувство, именно его называют «бабочками», а бедра невольно сжались. Наше дыхание шло в унисон. Сердце билось часто, лицо горело. Мои руки больше не чувствовали его холода. — Я хочу познать с тобой любовь. Хочу поддаться плотским утехам, хочу ощутить это на своём физическом теле, а не в воображении. На минуту я задумалась. А хочу ли этого я? Этот Всадник казался мне не таким как его братья и сестра. Он словно не жаждал крови, не жаждал мучений, страданий, хаоса и бедствий. Он лишь следовал тому, что было предрешено кем-то. Приближал неизбежное. Словно солдат, который не жаждал войны, но покорно исполнял приказы. Спокойный и рассудительный. В его глазах есть…человечность? Из колебаний меня вызволил осторожный поцелуй. Губы его были холодные и сухие, но дыхание обдавало жаром. Одной рукой он держал меня за плечо, вторая рука оставалась на моей руке на его лице. Неумело, но делал всё правильно. Я не хотела перехватывать инициативу. Прикусив мою губу он слегка оттянул её на себя. Не грубо, совсем нет. Я повторила его действие. Зарылась пальцами в его волосы, бережно убирая их за уши. Поцелуй стал напористее, мы ловили губы друг друга, оттягивали, кусали, посасывали. Редко прерываясь, чтобы отдышаться. Будто не могли насытиться. Я бы описала его одним словом — страсть. Я не заметила как оказалась сидящей на нем сверху. Его руки крепко держали меня за талию, поглаживая по спине. Нежные поглаживания сводили с ума. Мои руки бесцеремонно залезли ему под водолазку, приподнимая её. Его тело было холодным, но этот холод был разогревающим и приятным. Голод потягиваясь за моими губами освобождал себя от верха. Отпрянув от поцелуя, я оглядела его. Его тело фарфорово бледное, красиво очерченное мышцами, блестело и переливалось холодной испариной. Мне было жарко, очень жарко, волосы прилипли к лицу. Он целовал меня в шею, пытался расстегнуть корсет, длинные и ловкие пальцы легко справились с этой задачей. Все, даже мелкие пуговицы с ловкостью поддались. Его пальцы добрались до нижнего белья, бюстгальтер тоже был расстегнут. Суетясь, он повалил меня на холодный пол пытаясь стянуть одежду. Голод надрывисто дышал, его блестящие, черные как ворон волосы — спутались и промокли. Он смотрел на меня, точно в немом молчании приоткрыв рот, собирался что-то сказать. Но не сказав не слова, он припал к моей шее, целуя и кусая её, спускаясь ласкал грудь, его руки беспорядочно бродили по моему телу, словно тактильно пытался запомнить каждый сантиметр моей кожи. Щипая, поглаживая и царапая. На контрасте между моей раскаленной кожей и его холодной. Ощущалось особенное безумие. Словно конвекция — передача тепла. Словно столкнулись два циклона — теплый с холодным и случился ураган. Живот сводило, разум мутнел. Весь организм изнывал от безумного возбуждения. Он прижался ко мне и я почувствовала всё то напряжение, которое он испытывал. Ткань брюк была маняще натянута. Я дотронулась до его ширинки. Голод пошатнулся, словно его ударило током. Я сглотнула ком в горле и расстегнула пуговицу, а затем и ширинку. Голод напрягся, на лице заиграли желваки. Его глаза заиграли новыми красками. Яркие, они как будто вернули некогда былой свет, с долей пылкой диковатости. Голод страдает от голода? По голоду близости и неумолимой страсти? Я потерлась о него и он понял этот жест правильно. Стянув с себя остатки одежды, он отстранился. Придерживая возбужденный до предела член, он провел рукой по моим половым губам. Размазывая стекающую смазку по клитору, входил внутрь пальцами. Я качнула бедрами, в надежде наконец-то почувствовать его полностью. Такой же обжигающе холодный орган прошелся вдоль складок. Аккуратно проскользнул внутрь. Тело встрепенулось, Голод не спешил. Хотя по его лицу было видно, как он очень этого хотел. Толчок… Ещё один… Мужчина сорвал легкий стон и тут же сжал челюсть. Прикрыл глаза…. С него капали холодные капли. Он опустился надо мной, закинув мои ноги себе на бедра. Приятное чувство наполненности разлилось снизу. Он опирался локтями о пол. Спутанные волосы свисали мне на лицо. Жаром обжигало лицо. Он начал набирать темп. На уровне инстинкта и вероятно прочитанной многочисленной литературы знал как сделать приятно. Его рот был приоткрыть, глаза расслаблены, взгляд расфокусирован. Движения быстрые и глубокие…Он не сбивал темп… Я крепко обняла его за плечи, хотелось извиваться, кричать. Я покрепче сжала его в объятия, чтобы как можно ближе быть к нему. Мокро, очень мокро, пошлые шлепки будоражили сознание. На каждое его движение тело послушно откликалось. Каждое движение врезалось в промежность приятными импульсами. Чувства и ощущения нарастали, ноги начинало потряхивать, внизу начинало пульсировать. Стон… Крик… Тело судорожно встрепенулось и выгнулось, ноги вжались в его талию, дрожа в напряжении, по телу прошла невероятно приятный импульс. В ушах звенело. Кульминация…. Я обмекла. В глазах двоиться, щеки горели. Лицо Голода было на моём плече. Пару рваных толчков… Голод подорвался надо мной и придерживая член — кончил. На удивление, горячая жидкость стекала по моему животу. На лице Голода застыла приятная усталость. Брови были сведены к переносице. Глаза закрыты. Губы слегка подрагивали в улыбке. Взяв свою водолазку он вытер моф живот, обессилено падая рядом. Грудь его рвано и часто вздымалась, он прикрыл глаза рукой и улыбнулся. Проведя рукой по его лицу, я стремительно провалилась в сон… Проснулась в своей постели… Иллюзия?… Мальбонте нашел меня на одном из островов…