Морозко

      Время в лесной избушке для Злата текло совсем иначе, чем для других людей. Оторванный от остального мира, он едва это замечал. В избе всегда было чем заняться. Летом он резьбу по дереву осваивал: то наличники украсит, то крыльцо, то торцевые доски. Огородик небольшой развёл, за которым от весны до осени пригляд требовался. Дрова на зиму заготавливал. Живность развёл — корову да курей, чтобы всегда молочко свежее с яйцами было. Зимой дорожки вокруг избы чистил, за скотиной ухаживал, а потом изнутри жилье украшал. То глиняную посуду сотворит, а потом разукрашивает, то крючком салфетки ажурные плести учится, то половики лоскутные шьёт. Конечно, братья-месяцы могли всё это по первому слову принести, но Злату нравилось самому их дом украшать. Казалось, что своими руками уют особый получается. Любимые ему не перечили, наоборот, помогали с удовольствием. Единственное условие, что им Злат поставил, чтобы без волшбы в такие моменты обходились. Братья ворчали для виду, но парень-то видел, как они улыбаются довольно да друг с другом соревнуются у кого лучше своими руками сделать получится. Встреча с Эриком что-то затронула в душе Злата. Он и не лукавил, говоря, что в городах ему делать нечего, что всё что нужно, находится рядом, но стало ему маятно. Тоска иногда сердце опутывала, как оно там у людей? Он ведь и не видел ничего кроме деревни своей. А Эрик принять его как гостя не откажется. Первый раз он о своей задумке поведал, когда Август царил. Они на берегу озера отдыхали от жары знойной. То есть Злат в тени деревьев отдыхал, а братья-месяцы вообще любую погоду и не замечали даже. У их костра ритуального что Август зимой в летней одежде не мёрз, что Джен летом в своей шубе жару не замечал. И с каждым годом, проведённым с братьями, Злат тоже всё меньше на погоду реагировал. И это тоже пугало немного. Ведь после встречи с Эриком он осознал, что с тех пор, как поселился в лесной избушке, не постарел ни на день. Человек ли он ещё? А если перестал быть человеком, то кто он теперь? Август едва услышал, что Злат в гости в город хочет, навалился всем весом, зацеловал да заласкал жарко. Он вообще любые споры так решал — посмотрит томно, губы пухлые оближет, притрется поближе — и Злат уже забыл о чем говорили. И Септ, и Окто позже тоже с ответом не спешили. Вроде и отказывать золотку не любили, но и отпускать его не желали. Нов оказался категоричнее, заявил, что Злату в городе делать нечего. Всё, что нужно братья ему и так принесут, а Дес и вовсе слушать не стал. Злат и припомнить не мог, когда его желания так упорно игнорировались. Странно это было, да тоска все сильнее душу нитями тёмными оплетала. И решил Злат, что не маленький уже, сам за себя решать может. Не хотят братья его отпускать? Так он без их ведома сходит. Как раз впереди год високосный приближался, а значит перед его сменой братья дольше чем обычно отсутствовать будут. А как вернутся, Злат их позовёт и они его мигом домой вернут. Конечно, на душе тревожно было, что без спросу дом покинет, но Злат ведь ненадолго собирался. Едва братья во главе с Десом избу покинули, Злат заготовленные котомки с гостинцами схватил да в шубу тёплую, что братья подарили, завернулся. На крыльцо вышел, свистнул по-особому, как братья научили, и тут же тройка, в сани запряжённая, на дворе очутилась. Кони копытами бьют, готовы вскачь пуститься. Боязно Злату стало. Он санями хоть и сам управлял, да только всегда под приглядом кого-то из месяцев. Но упрямство победило. Забрался он в сани и покрепче вожжи ухватил. Ох и тяжело без посоха тройкой управлять оказалось. Кони норовистые чужих рук не любили, всё пытались сани в овраг опрокинуть да с пути увести. Намучился с ними Злат, пока до земель лорда Нортенгейта добрался. В город на санях волшебных не рискнул заезжать, отпустил тройку в лесу, а остальной путь пешком проделал. *** Он и не думал о том, как в замок лорда попадёт. Привык к раздолью в лесу и что всё воле братьев-месяцев подчиняется. А тут стражники на входе стоят, смотрят сердито, пускать отказываются. Да только и Злат отступать не собирался. Потребовал, чтобы лорда Эрика ему позвали. Стражники на гостя незваного нерешительно смотрели. Вроде незнакомец, а вдруг важный кто? Шуба вон роскошная на нём, такой и у самого лорда не сыщется. Решили всё же сообщить о госте, чтобы впросак не попасть. Эрик гостя с радостью встретил. Благодарен ему был безмерно за помощь, что жизнь сыну спасла. Он и супругу своему, лорду Анкелю, все уши прожужжал о том, как благодаря парню лето зимой наступило и позволило травы нужные для выздоровления Стэфана собрать. Лорд Анкель Нортенгейт тоже рад был благодарность парню высказать за спасение наследника. Злат только смущённо отмахивался, ведь его заслуги в том и не было. Попросил он за Эрика, так всё остальное братья-месяцы сделали. Пусть остальные обитатели замка и не знали, чем конкретно Злат помог в истории выздоровления Стэфана, но им достаточно было и того, что ему были благодарны лорды Анкельм и Эрик. Так что встретили парня со всей доброжелательностью. Злат преподнес свои скромные подарки: дикий мёд, орехи и бруснику. А ещё попросил Ядвиге передать сушёные редкие травы, что в такой глуши растут, куда простому человеку хода нет, а Злата братья-месяцы по всему лесу провести могут. Конечно, парень переживал, что для лордов, в замке живущих, такие подарки простоваты, но обитатели замка такую радость неподдельную высказали, что Злат доволен остался. Покои ему выделили богатые, гостю выказывая уважение неподдельное. Да только через пару дней Злат понял, что дороже избушки в самой глуши леса нет ничего. Тоска отпустила. Убедился он, что нет ему среди людей места. Неуютно ему да тесно в городе. Собрался он домой вернуться, да только сколько не свистел на опушке леса, тройка так и не появилась. Испугался Злат. Без коней чудесных дорогу домой ему не найти. Придётся нового года ждать, когда братья-месяцы в избушку вернутся да пропажу заметят. Эрик, выслушав Злата, постарался его успокоить. Предложил гостем в замке сколько нужно оставаться. Сдружились они очень. Злат даже решился поделиться с лордом тревогой, что он теперь не совсем человек. — Ну так и что с того? — спросил Эрик. — Если это не ко злу, а во благо? Даже если так, это ведь позволит тебе быть с любимыми не короткий человечий век, а много дольше. Они тебя, верно, сильно любят, раз такой волшбой сильной одарили. Злату возразить было нечего. В самом деле, чего он так испугался? Разве любимые могли сделать что-то ему во вред? Глупости это. — Я тоже когда волком обращаться стал, очень этого боялся, — признался Эрик. — А когда в волчьей шкуре до вашей избушки добрался, чтобы Стэфану помочь, понял, что пусть волшба эта и была темная, да только и она пользу приносить может. Главное — то как ты распорядишься даром, что получил. Злат совсем успокоился и благодарен был Эрику за совет сверх меры. Да только друг с каждым днем всё смурнее становился. Пару раз он от вопросов Злата отмахнулся, а потом признался, что два брата у него пропали. Остальные либо в замке живут, либо весточки еженедельно шлют, а от этих двоих ни слуху, ни духу уже с полгода. — Чует моё сердце — беда с ними приключилась, — со вздохом поделился Эрик. — Анкельма не хочу тревожить, мы с братьями так часто ему проблемы доставляем… Но и оставить всё как есть не могу, вдруг беда с ними? — Может, тётка твоя поможет? — предложил Злат. — Она пусть волшбой сильной не обладает, но многое видит. — Спрашивал я её. Говорит, одного тёмная волшба окружила, да такая сильная, что Ядвига сквозь неё не видит ничего, а второй за первым ушёл и только он его найти сможет. Неспокойно мне. Сказала тётка, что Маркус, тот, что второй, к ведьме попал, она его околдовала да в своей избушке в лесу волшбой держит. Как же Маркус Хардвига спасёт, коли сам пленён? — И что делать думаешь? — спросил Злат. — Хочу ведьму ту найти. Она где-то недалеко должна быть. А у меня ещё пара пучков травы осталась, что Ядвига для поиска заговорила. Злат посмотрел на решительное лицо Эрика и понял, что тот не отступит. Тревожно стало за него, ведь Злат впервые друга обрёл. — Я с тобой пойду. Время у меня ещё до нового года есть, лес зимний мне привычен, а вдвоём проще будет, — решил он. Эрик прям духом воспрял. *** Уж как он уговорил супруга, что пообещал Анкельму, но уже через пару дней Эрик и Злат в путь отправились. Сначала шли в ту сторону, что Ядвига указала. Потом первый пучок зажгли да на дым пошли. Холодать стало. Декабрь в полную власть вошёл. Мороз всё крепче становился. Эрик всё чаще в шкуре волка передвигался, а Злат только плотнее в шубу кутался. Второй пучок показал, что направления они нужного придерживаются, да только подсказок больше не осталось. Но оба оказались упрямые и сдаваться не собирались. А избы ведьмы всё не было. Ядвига сказала, что дом в чаще леса стоит, забором высоким окружённый, а во дворе дома того вечное лето, сад цветёт такой прекрасный, что словами не описать. Измучились оба дорогой. Устали. Решили привал пораньше устроить. Подходящий корень-выворотень нашёлся быстро. Спутники споро развели костёр и устроили лежанку. Перекусив припасенным в дорогу вяленным мясом, стали устраиваться на ночлег. Эрик снова в волка перекинулся и у Злата под боком свернулся. С рассветом костёр погас. Как Злат над ним ни бился, а огонь не разгорался никак. Дурное предчувствие навалилось. Усиливался мороз, да такой, что ветки трещали. Злат поёжился и сильнее шубу запахнул. Эрик прижался ближе. — Тепло ли тебе, парень? — зашептало вдруг Злату на ухо. Он встревоженно огляделся, но никого не увидел. Все поверья тут же припомнил про хозяина зимнего леса. — Тепло, тепло, батюшко-Морозушко, — ответил он посиневшими губами. Стало холоднее, затрещало сильнее. Злат только сильнее в шубу вцепился. Самим январём подарена, любой мороз выдержит. — Тепло ли тебе, парень? Тепло ли тебе, красный? — раздалось ещё ближе. Злат стиснул зубы. — Тепло, тепло, батюшко-Морозушко, — ответил он шепотом и кивнул для уверенности. Холод совсем лютый стал, треск ещё сильнее стоял. Эрик рядом жалобно заскулил и Злат накрыл его своей шубой, прижимая к груди вымерзшее тело. — Тепло ли тебе, парень? Тепло ли тебе, красный? Тепло ли тебе, лапушка? — казалось, холодным дыханием ухо обожгло, но рядом по-прежнему никого видно не было. — Тепло, тепло, батюшко-Морозушко, — ответил Злат, мысленно давая себе зарок, что Джена обязательно за шубу ещё раз поблагодарит. Что-то ему подсказывало, что без такого подарка не пережить ему подобной встречи. — Опять развлекаешься? — насмешливо спросили откуда-то сбоку. Злат с любопытством оглянулся и увидел как из-за деревьев верхом на белой медведице, коих в этих лесах отродясь не водилось, парень появился. Одетый в полушубок, мехом богатым отороченный, да в красивые зимние сапожки, голова его при этом оказалась непокрытая. Светлые кудри едва ветерок шевелил. Парень был красив на загляденье. Глазища огромные голубые, носик аккуратный, губы розовые сочные, а на щеке родинка завлекательная. Да не так прост парень был, кожа словно снег выбелена, а глаза голубые светом волшебным сияют. Он оглядел Злата и легко спрыгнул с медведицы. Зверь фыркнул и улегся у ближайшей ели. Из леса показалась огромная волчица и легла рядом с медведицей. — Хватит играть, людей пугать, покажись, Морозко, — потребовал парень уверенно. Злат бы так с зимним хозяином говорить не стал, да только кто ж его спрашивает. А рядом, подчиняясь воле странного парня, вдруг оказался мужчина. Здоровый, крепкий, сильный, Злат прикинул, что он вряд ли сложением Десу или Джену уступает. На нём была небрежно накинута шуба, не менее роскошная, чем у самого Злата. А под распахнутой шубой виднелись простые штаны да тонкая рубаха, что трещала на мощной груди. Светлая щетина не давала точно возраст определить, но делала внешность мужчины ещё суровее. Пепельно-серые волосы топорщились, а льдисто-серые глаза смотрели сурово. — Не простые люди в гости пожаловали, — заметил Морозко, пристально разглядывая Злата. — А не тот ли это парень, что в глуши с двенадцатью месяцами живёт? — спросил парень, вставая рядом с Морозко. Холода вокруг он, казалось, не чувствовал. — Я его яркие волосы, словно огонь, давно приметил. — Когда успел? Я ведь запретил тебе к их избе приближаться, — нахмурился Морозко. Парень только фыркнул. — Я ж одним глазком. Больно интересно стало, кто так месяцам приглянулся, что они дважды лето с зимой местами поменяли. — Морозко не ответил, только головой покачал недовольно. — А второй кто? Никак под шубой не разгляжу. — Не признал? — спросил Морозко. — Любимчик твой. Волчонок, что в лесу жил да рубашки из крапивы шил, чтобы братьев спасти. Ты его историей так проникся, что мне его морозить не давал, когда он вместо одного из братьев в полнолуние волчьей шкурой обрастал. А потом его ещё и к месяцам из лесу вывел. Парень только довольно улыбнулся. — Точно! А я всё думаю, почему шкура у волка такая знакомая. Обращайся, волчонок, Морозко больше студить не будет. Правда? — Не буду, — ответил Морозко, — всё равно шуба с январского плеча их заморозить не даст. Эрик обратился и, ёжась, натянул выстуженную одежду. Злат встал рядом с ним и низко поклонился. — Здравствуйте. Меня Златом зовут. Эрик последовал его примеру. Поклонился не менее уважительно. — Моё имя Эрик. А кто вы, люди добрые? Морозко фыркнул. — Не человек я. И уж точно не добрый. Я Морозко, а это супруг мой, Марьян. Парень приветливо улыбнулся, став ещё краше. — Простите, совсем я с ним одичал, забыл, что невежливо так людей при них же обсуждать. Да только редко мы с кем общаться выходим, вот я и отвыкаю всё сильнее. Злат подумал о том, что он тоже отвык от людей, живя с братьями-месяцами. — Морозко, давай их отогреем, а то ты заигрался что-то. Мужчина только закатил глаза, но повернулся в сторону ближайшей поляны. На ней вдруг снег завьюжил, закружил, поднимаясь всё выше, а когда опал на землю, среди поляны уже изба стояла. Пусть Злат сам в такой жил, да только впервые видел, как она волшбой возникает. Эрик рядом тоже смотрел изумленно. — Будьте гостями в нашем доме, — пригласил Марьян и первым двинулся к избе. Медведица и волчица, недовольно ворча, двинулись следом. Подойдя к избе, завалились на крыльце, снова потеряв интерес к происходящему. В доме было тепло и светло. Марьян скинул свою верхнюю одежду и обувь, и помог раздеться гостям. Отдавать шубу Злату было немного боязно, но оставаться в ней невежливо. Их проводили к очагу, усадили ближе к огню и дали по кубку горячего вина с пряностями. Сам Марьян устроился у супруга под боком и гостей разглядывал с довольной улыбкой. — Так что вы в лесу одни делаете? — спросил он. — В разгар зимы это весьма опасно. Эрик посмотрел на него задумчиво. Говорить или нет? Да вспомнил слова Морозко, что Марьян ему благоволит и уже тайком, оказывается, помогал. Решившись, он рассказал ему о братьях и своём предчувствии недобром. Злат рядом молчал. Марьян выслушал внимательно и вопросительно посмотрел на супруга. Тот в ответ глянул недовольно, нахмурился, а потом тяжело вздохнул, сдаваясь. — Идти к ведьме не имеет смысла, — сказал Морозко, — нет там твоего брата. Сам из колдовских чар выпутался и ушёл. — Куда? — встрепенулся Эрик. — Не твоя это дорога. Не тебе по ней идти, — отрезал мужчина. — Они братья мои. Хоть бы знать, что они живы, что у них всё в порядке. Мне этого достаточно будет, — попросил Эрик. Марьян снова посмотрел на супруга и Морозко, вздохнув, снова уступил. — Живы. Первый, что ушёл, у колдуна сильного находится. Под заклятьем он, потому и не помнит ничего. И пока ты не бросился его спасать, говорю, смысла в этом нет. С заклятьем тем только второй, пошедший за ним брат разобраться сможет. Если дойдёт. — Но он жив? — Жив. Долгий ему ещё путь предстоит, но то судьба его. Эрик поднялся и низко поклонился. — Спасибо вам. Я тревожусь за них, ведь они моя семья. — Ты уже в их судьбу вмешался, от заклятья спас. Теперь им свою судьбу самим вершить нужно. А ты домой возвращайся. Супруг твой ждёт, волнуется. Эрик нахмурился. Он тоже беспокоился об Анкеле. — А как же Злат? — И ему домой пора, — ответил Морозко серьёзно. — Месяцы знают, что он из дому ушёл, переживают, да только вернуться раньше времени не могут. — Вы поможете мне домой вернуться? — с надеждой спросил Злат. — Они сами за тобой придут. В полночь, как декабрь январём сменится. Злат застыл удивлённо. Дома он всегда точно знал, когда месяца меняются, а в дороге со всеми треволнениями сбился. Неужели новый год в полночь? Морозко поднялся. — Пойду, лес обойду. С гостями справишься? — спросил он у Марьяна. — Конечно, — улыбнулся парень. Стоило Морозко уйти, Марьян поднялся Эрика провожать. — Не беспокойся, к вечеру уже дома будешь, — пообещал он. — Вука, — позвал парень, выйдя на крыльцо. Дремавшая волчица тут же подошла. — Отвезешь Эрика домой к вечеру в целости и сохранности. Поняла? Волчица склонила голову, будто соглашаясь. — Садись на Вуку верхом, — скомандовал Марьян Эрику, — да не бойся, она привычная и вреда не причинит. — Спасибо вам большое, — сказал Эрик, отвесив ещё один низкий поклон. — За всё. Марьян только отмахнулся весело, и волчица сорвалась с места, унося своего седока. — Не беспокойся, всё с ним будет в порядке, — сказал парень, заметив встревоженный взгляд Злата. — Это же не обычные звери?. — Конечно необычные, — согласился Марьян. — Морозко заколдовал. Они только мне служат. Пойдём в дом, обедом тебя накормлю. *** Парень удивительно легко справлялся с хозяйственными делами. Достал из печи каравай, налил суп наваристый, поставил на стол горшочек с кашей. — Ловко ты со всем управляешься, — заметил Злат. — С детства приучен, — пожал парень плечами. — Мачеха только так гоняла. Злат, и сам настрадавшийся от мачехи, почувствовал родство с парнем. — А как ты супругом Морозко стал? Марьян пожал плечами. — Насильно отдали. У нас в деревне ему каждый год девиц подсовывали, чтобы стороной обходил да не лютовал сильно. Он долго никого не забирал. А меня забрал. Приглянулся я ему. Злату еда поперёк горла стала. — Как это — «насильно»? — Мачеха подсуетилась, — ответил Марьян. — Да не смотри ты так, по любви у нас с ним. Он хоть и суровый, но любить умеет. Злат кивнул. Джен был таким же. Властный, резкий, но любил сильно и искренне. — Почему Морозко запретил тебе к нашей избе подходить? Он с месяцами не ладит? — Они мало общаются. Мы появляемся в вашем лесу лишь в декабре, когда братья месяцы уходят. — Зачем? — Чтобы приглядеть за тем местом. Оно особенное и не должно оставаться без присмотра. Обычно этим месяцы занимаются, а в конце декабря — Морозко. А после нового года мы уходим. Потому эта ночь самая суровая — и Морозко здесь, и январь с февралём. — А куда вы идёте? — По лесам и горам путешествуем. Морозко свои владения обходит. — Не жалеешь, что от людей ушёл? Что не совсем человек уже? — спросил Злат о наболевшем. Марьян пожал плечами. — А что мне среди людей делать, если самый дорогой сердцу здесь? Да и не нужен я так никому, как ему. А то, что не совсем человек теперь, так то разве плохо? Я с ним столько интересного узнал, столько нового увидел. А впереди у нас ещё больше будет. И вместе мы, это же главное. Злат только задумчиво кивнул. *** Морозко вернулся к вечеру. Марьян тут же усадил его за стол и принялся хлопотать вокруг. Мужчина молчал и явно им любовался. А после ужина они втроём устроились у очага. Марьян сел прямо на пол и пристроил голову на бедре супруга. Морозко ласково перебирал его кудряшки, задумавшись. Тишина казалась неправильной. Злат понял, что у них дома никогда тихо не было. Месяцы были шумные и молчали крайне редко. Отчаянно захотелось их увидеть. *** Едва прошёл час нового года, в дверь резко постучали. Морозко поднялся и у порога оказался уже полностью одетый в свою шубу, суровый и властный. За дверью находился Джен. Он быстро огляделся и уцепился взглядом за Злата. — Здравствуй, Морозко, мы пришли за тем, кто тебе не принадлежит, — заявил Джен. За его спиной напряжённо замерли остальные братья. — Здравствуйте, месяцы, — ответил Морозко, — мне чужого не надо. — Тебе пора, — шепнул Марьян, подавая Злату шубу. Прежде чем уйти, парень ещё раз благодарно поклонился сначала Марьяну, а потом Морозко. — Спасибо за гостеприимство. На крыльце оказался только Джен. Остальных братьев не было. Перед избой нетерпеливо била копытами тройка. Медведица и волчица лениво за ней наблюдали. Джен усадил Злата и тут же сам легко вскочил в сани, ударяя посохом. — Спасибо, что позаботился о нём, Морозко, мы не забудем, — на прощание сказал Джен и едва подхватил поводья, тройка рванула с места. Всю дорогу Джен молчал, а дома устало опустился в кресло. Остальные братья уже были здесь, но тоже не произнесли ни слова. Было холодно. Злат растопил камин и сел в кресло, завернувшись в плед. Он осторожно взял Джена за руку. Молчание беспокоило, хоть парень и понимал, что виноват в нём сам. — Если ты хочешь вернуться к людям, мы поймём, — тихо сказал Джен и Злат поёжился от его тона. — Просто скажи об этом прямо. Когда ты просился к Эрику, мы этого не поняли. Если там тебе лучше, так тому и быть. Злат смотрел на них изумленно. Это было совсем не то, чего он хотел. — Я вас люблю! — воскликнул он. Джен нахмурился. — Мы можем попробовать приходить к тебе. По очереди. Мы не сможем все вместе находиться среди людей, — с горечью сказал он. — Мне это и не нужно! Я не хочу к людям! Сидящий рядом у его ног Дес посмотрел с надеждой. — Но ты ушёл! — напомнил Джен сердито. — Да. Потому что мне это было нужно, а вы меня не слышали! Когда появился Эрик, я вдруг понял, что перестаю быть человеком рядом с вами. Я даже не заметил как пролетело всё это время, что я находился здесь. И я испугался. — Чего? — Что теряю себя. Что перестаю быть собой, — ответил Злат. — А потом посмотрел на Марьяна и Морозко. Они уже очень давно вместе, но Марьян остался собой. Так почему это должно произойти со мной? — Ты не уйдёшь? — робко спросил Мэй. — Не оставишь нас? — Нет, конечно. О таком я даже не думал! Джен потянул его на себя и Злат тут же привычно устроился на его коленях, обнимая. — Мне так вас не хватало, — признался он. — И было очень страшно, когда я не смог вернуться домой. Джен ласково прижался губами к его виску. — Мы всегда за тобой придём, пока ты этого хочешь. Нужно только позвать. Злат кивнул и уткнулся носом в его шею, наслаждаясь родным запахом. — У вас не будет проблем с Морозко? Джен вздохнул. — Мы стараемся держаться друг от друга на расстоянии. Он не обидел тебя? — Пытался заморозить, — с улыбкой признался Злат, — но у него не вышло, благодаря тебе. А потом пришёл Марьян и успокоил его. — С тех пор, как у него появился супруг, Морозко стал мягче, — заметил Джен. — В прошлом он мог и не отпустить тебя живым, а мы бы ему этого не простили. — Я не знал. Простите меня, — покаялся Злат. — И ты нас прости, золотко, впредь мы будем прислушиваться к тебе. Только говори обо всём, что тебя тревожит. Злат кивнул и устроил голову на его плече. Эйприл тихо запел. Огонь горел всё ярче, согревая. Злат наконец почувствовал, что находится на своём месте. *** В это же время Морозко и Марьян покинули свою избу и она растворилась в налетевшей метели, чтобы появиться в другом месте, когда супруги решат отдохнуть от вечного путешествия. Морозко шёл по лесу, неся холод и метель, а рядом следовал Марьян верхом то на медведице, то на волчице. 11.01.2024