Caged

***

Его ресницы бесконтрольно задрожали, и Минхо глубоко и горячо выдохнул, откидывая голову назад, чтобы дать Джисону больше места для действия. Настойчивые поцелуи превратились в томные голодные полизывания, а по телу прокатилась дрожь, когда он почувствовал удлинившиеся клыки альфы на своем шраме от брачного укуса, справа на шее. Минхо слегка заскулил и раздвинул ноги шире, стоило руке Джисона еще дальше залезть к нему в штаны, а пальцам внутри него скользнуть глубже. От слетевшего с губ омеги тихого стона грудь Джисона зашлась в удовлетворенном урчании. Его потемневший взгляд зацепился за нахмуренные брови старшего, которые тут же вновь расслабились от клокочущего удовольствия. Запах шоколада кружил Минхо голову. Он был таким густым, что во рту собирались слюнки, а руки сами собой тянулись вверх, чтобы очертить мышцы спины его альфы над ним. Издалось гулкое рычание, когда в разгоряченную кожу Джисона впились когти, и он отстранился. От вида своего альфы Минхо прикусил нижнюю губу. Язык Джисона свисал из открытого рта, с него вниз капала густая слюна. Положение, в котором они оказались, было самым что ни на есть естественным. Высеченным в их ДНК с самого рождения для одной-единственной цели. Минхо не думал, он лишь действовал, позволяя своему телу делать то, что ему было необходимо, пока Джисон игрался с ним как с игрушкой. И Минхо чувствовал, как все его существо медленно пыталось Джисона догнать. Разливающееся по внутренностям тепло разбудило в омеге потребность в узле, а также дикое желание стать идеальным сосудом для того, что они вдвоем с альфой могли бы создать. — Истинные сраные! Чан, дуй сюда! Минхо едва успел моргнуть, как с него насильно стянули теплое тело Джисона. Он взвыл от потери, а разум начал медленно проясняться, когда Джисон принялся рычать и пинаться в захвате рук Чанбина. Глаза его альфы приобрели глубокий красный оттенок, еще сильнее удлинились зубы, пока Чанбин пытался оттащить его от Минхо. Тут же появился Чан, чтобы помочь Чанбину сдерживать обезумевшего Джисона. Из груди Минхо вырвался маленький сдавленный хнык, что только спровоцировало Джисона брыкаться усерднее. Его зубы обнажились от мощного рычания, заставившего всех в логове затрястись от этой силы. Их прервали ровно в тот момент, когда все шло идеально, когда их тела делали именно то, что и должны были делать. А сейчас его пару просто уводили от него прочь. Минхо даже сам не понял, что его тело пришло в движение. Его резко схватили за руки и талию, отчего ногти на руках удлинились и превратились в острые когти. Появившиеся запахи Чонина, Феликса и Сынмина затуманили голову, заставляя зашипеть и оголить клыки. Еще и Хенджин встал прямо напротив Минхо, блокируя вид на его пару, и поднял руки. Он выпустил свои успокаивающие феромоны, чтобы немного угомонить брыкания. Мало-помалу Минхо перестал сопротивляться, отчасти потому, что запах Джисона становился все неуловимее, а его дикие рыки – все дальше. Инстинкты отступали, улетучиваясь из его головы, и, когда, ясность разума вновь к нему вернулась, Минхо отпустили. Моргая и наконец осознавая, что только что произошло, он застонал. Уши вспыхнули горячим розовым, и Минхо закрыл руками лицо. — Черт возьми. Сбоку от него раздался смешок, и он повернул голову, замечая Сынмина, который выглядел так, будто его веселило происходящее. — Джисон был вот на-астолько близок к тому, чтобы спровоцировать у тебя течку. Я-то думал, что вы оба умеете держать себя в руках и не бросаетесь друг на друга в предтечку и предгон. Феликс положил руки на плечи Минхо, принимаясь их растирать, и тоже ухмыльнулся: — Только если вы не передумали насчет волчат! – он хихикнул, и Минхо бросил на него испепеляющий взгляд, прежде чем вздохнуть. — Просто… Айщ! Это так чертовски грустно! У нас должна быть возможность быть в такие моменты вместе! Меня бесит проводить течки одному. И Джисон тоже жалуется, что каждый его гон превращается в сплошную боль. — О, не переживай, мы вам очень верим, — пожал плечами Чонин и скрестил руки на груди. Губы Минхо надулись, и он фыркнул. – Хотя это так безумно, если честно. Ну то, что вы так сильно друг на друга влияете, что буквально превращаетесь в диких животных. — И все-таки истинные пары удивительны, а? – издевательски улыбается Хенджин. – У вас циклы синхронизируются мгновенно, просто потому, что вы рядом и у обоих играют инстинкты, которые отчаянно кричат о потомстве. — Какие же вы все невыносимые! — проворчал Минхо, отстраняясь от Феликса. Ему надоело быть объектом для шуток. Он кинул предупреждающий взгляд остальным, требующий, чтобы его оставили одного, и вышел из логова Джисона, что сейчас для него опустело из-за отсутствия альфы. Ему нужно немного побыть одному, чтобы еще раз понять, почему он вот так вновь поддался искушению. Сердце забилось от боли, когда вдалеке Минхо услышал вой своей пары. Он точно знал, что сейчас Джисона буквально сажали под замок, чтобы он не смог до него добраться. Вздохнув от напряжения, омега принял решение прогуляться ближе к лесу, чтобы немного проветрить голову.

***

Минхо и Джисон с самого детства знали, что будут принадлежать друг другу. Подобная связь между оборотнями не была чем-то неизведанным, но все же встречалась достаточно редко. Даже старейшины испытывали перед ней благоговейный трепет. Джисон едва перешагнул черту подросткового возраста, когда укусил Минхо в шею и своими малюсенькими клычками поставил ему метку. Старший позволил этому случиться без малейшего колебания, несмотря на то, что ни один из них еще даже не представился. Обычно непредставленные щенки не оставляли такие брачные укусы. Джисон же оставил. Минхо помнил, как широко округлились глаза его мамы, когда она увидела метку, что будет с ним до конца жизни. Сама Луна выбрала их друг для друга. Нити их жизней переплелись, без сомнений, еще до того, как они родились. Истинные, предначертанные Луной и судьбой. В каком-то смысле это было очень комфортно, приносило большую уверенность в будущем. И по мере взросления и Минхо, и Джисон чувствовали, что взаимное притяжение только растет. Чуть позже Минхо представился как омега и тем самым спровоцировал изменения и в теле Джисона: буквально через две минуты у него самого произошло представление – он стал полноценным альфой. Одновременно с этим возникла первая проблема их тесной связи. Оказывается, предначертанные судьбой истинные существуют не просто так, чтобы быть. Луна связывает двух людей исключительно с той целью, чтобы гарантировать им сильное потомство. По сравнению с нормальными парами альф и омег Минхо с Джисоном становились чересчур дикими, почти первобытными рядом друг с другом каждый раз, когда у кого-то из них приближался цикл. Когда запах Минхо становился слаще в период предтечки, Джисон капал слюной и не отходил от него ни на шаг. Когда тело Джисона начинало вибрировать от предгона, Минхо уже лежал перед ним на спине с раздвинутыми в стороны ногами. Тогда они еще не знали, какое огромное и выраженное желание повязать и принять все до капли поднимется в их телах во время первых циклов. К первому разу они хорошо подготовились, забив полки тумбочек в логове противозачаточными и презервативами, но, когда голод ударил им в головы, даже малейшая мысль о совокуплении без шансов на успех была для них оскорбительной. Паре просто несказанно повезло, что не произошло ничего серьезного. Это был их первый раз, а природа сабгендеров еще не до конца укрепилась в их телах, поэтому на тот момент обошлось. Они оба знали, что еще не готовы становиться родителями. Их пугала идея обрести волчат, ведь они сами только-только стали полноценными членами стаи. И оба поняли, что не смогут контролировать себя и свои желания без чужой помощи. Было очень неловко просить у своих близких друзей о такой услуге – помочь им оставаться вдали друг от друга. Другие оборотни тоже подумали, что это глупо, ведь по их опыту проведения совместных течек и гонов подобные меры были излишни. Но они думали так ровно до того момента, как им впервые пришлось останавливать Минхо и Джисона. Чан первым указал на то, что их притяжение, казалось, в разы превосходит силу здравого смысла и их самих. Конечно, друзьям Минхо и Джисона нравилось над ними подшучивать (от дружеского подтрунивания еще никому не удавалось спастись), но все-таки они были готовы прийти на выручку молодой паре. Но с тех пор прошло уже три года. Каждый раз, когда подходило время течки и они по-прежнему отказывали своим инстинктам брать верх, Минхо нутром чуял, что их природа становилась все более безжалостной.

***

Сидя у ручья неподалеку от территории стаи, Минхо, нахмурившись, наблюдал за тем, как пальцы его ног шевелятся в воде. Чувство неправильности в его сердце достигло своего пика, и его кожу словно стянуло. Беспокойство копошилось внутри, крайне неудовлетворенное и неутомимое. Минхо решил обдумать все еще раз. Они с Джисоном значительно выросли за эти годы. Альфа стал охотником для стаи, не раз доказавшим свой талант и острый ум. Хотя он был сильным, тело его оставалось слегка худощавым, поэтому изначально все думали, что он займет роль глашатая или место рассудительного переговорщика. Стая ожидала, что он будет путешествовать между территориями для обмена товарами, как и многие другие альфы. Минхо откуда-то знал, что этому не бывать, потому что его пара всегда слишком смущалась рядом с незнакомцами. Джисону нравилось быть со своей стаей, с теми, кого он знает. Кроме того, Минхо точно знал, что альфа всегда действовал изящно. Он справлялся с охотой на крупную добычу гораздо эффективнее сородичей, просто потому что использовал свои мозги, а не слепо лез в схватку. Минхо был таким же уравновешенным по характеру, но уже из-за поразительного упрямства. Он всегда работал вместе с Чаном – им поручали те задания, что требовали быстрого принятия решений и щепотку убеждения (причем у Минхо в арсенале были как сладкие слова и трепещущие ресницы, так и старая добрая угроза в холодном взгляде). Их положение в стае было стабильным. Они оба вполне могли себя обеспечить, так что, технически… Больше ничего их не останавливало. Кроме самого Минхо. Возможно, поэтому это так сильно на него давило. Одной поздней ночью Джисон сказал ему, что готов к тому, чтобы завести семью. Минхо, однако, засомневался. Джисон понял его сомнения на удивление легко. В конце концов, он понимал, что для этого через все изменения должно пройти тело Минхо, а не его. Оттого, как альфа просто улыбнулся и поцеловал его в лоб со словами, что Минхо не нужно никуда торопиться с решением, омега понял, насколько Луна была права, когда выбрала их друг для друга. Минхо поднес ладони к своему животу, скользнув пальцами под рубашку, чтобы пригладить теплую кожу. Он чувствовал, как его сердце трепещет от мысли о том, что внутри него может поселиться кто-то, кто окончательно докажет, что они с Джисоном – это единое целое. Маленькая жизнь, которую никто не сможет создать, кроме них самих. Считалось, что ребенок, рожденный от предначертанных истинных, принесет им и всей стае благополучие. Ребенок вырастет сильным и здоровым. Ему никогда не придется доказывать Луне свою ценность, потому что он родится уже благословленным ею. С долгим выдохом Минхо вытащил ноги из воды и обнял себя за колени, прижимая к ним измученное лицо. Бояться было глупо, для этого не оставалось ни единой причины. Да, его тело изменится, чтобы щеночек появился на свет, но потом вернется обратно в норму. Он надеется, что одного щенка хватит, чтобы его внутренний омега хотя бы немного успокоился. Или, может быть, и нет. И он подарит Джисону большую семью, а вместе с ней и кучу забот. В итоге Минхо засмеялся, представив напряженное лицо Джисона, который с потом на лбу бегал от одного ребенка к другому. Ах, альфа был бы таким хорошим отцом… Подняв голову и уместив подбородок на коленке, Минхо уставился на ручей. Он озадаченно моргнул, когда увидел на другой стороне водоёма олениху, а рядом с ней маленького олененка. Олененок выглядел слишком очаровательно, медленно потягивая воду из ручья. Его мать, не отходя от него, тоже наклонила голову, чтобы немного отпить. Омега поднял взгляд к вечернему небу, вздернув в вопросе бровь, глядя прямо на расплывчатый диск Луны. — Ладно-ладно. Я понял намек. Он фыркнул и с трудом встал. Животные вздрогнули от неожиданного звука и отошли в сторону. Минхо отряхнул грязь с рукавов. Ему нужно выполнить свой долг. План был простым: достать Джисона из логова для гона, где его держали под замком, и заманить к себе домой, чтобы они смогли осуществить то, что от них требует природа. В этом нет ничего такого. Если Минхо спросят, то он ответит, что время пришло, да. Так просто. Все очень, очень просто. Однако одного он не ожидал. Его тело начало нагреваться в ту же секунду, как он шагнул на территорию стаи. Запах альфы Джисона всегда был мощным, но никогда еще не доходил до того, чтобы заполонить собой все пространство вокруг. Минхо передернуло. Его рот наполнился слюной, и удлинились клыки (почти приготовившиеся укусить), чтобы немного усложнить задачу своей паре. Он услышал длинный вой, достаточно сильный, чтобы затряслись даже стены, а шаги омеги утонули в этом звуке. Он наконец добрался до нужного места – «тюрьмы», в которую отвели Джисона. Руки альфы уже обхватили решетку прямо у выхода. Чан и Чанбин тоже находились здесь. Они выглядели так, словно были на грани, потому что Джисон, не переставая, щелкал зубами и рычал в их сторону, как бешеное животное. Но он затих, когда заметил Минхо. Красные глаза альфы встретились с его, и из него начала выделяться естественная смазка. Минхо должно было бы быть стыдно за это, но ему все равно, потому что вся поза Джисона в миг изменилась с беспокойной на хищную. Осторожными шажками Минхо приблизился к клетке и задержал дыхание, когда увидел, как расширились ноздри Джисона и втянули в себя сладкий ванильный запах. Чан и Чанбин тоже заметили Минхо и уже хотели спросить, какого черта он тут забыл, но быстро поняли, что это бессмысленно. Они не успели произнести ни слова, как раздались металлические звуки и последующий за ними щелчок. У Минхо задрожали колени от вида вен, что проступили на коже Джисона от напряжения, с которым он сгибал прутья клетки. Они сложились пополам, как будто были бумажными, но по тому, как тело Джисона завибрировало от напряжения, омега понял, сколько на самом деле сил он прикладывает. Когда Джисон разломал решетку достаточно, чтобы можно было пролезть, Минхо осознал, что теперь его альфа выпущен на волю. Один уголок его губ поднялся в кривой самоуверенной ухмылке. Джисон был свободен. Он выбежал так легко и быстро, что у Чана и Чанбина не было ни единого шанса его остановить. Минхо почувствовал, как первобытная природа омеги взяла верх. Его глаза загорелись золотым, и он обнажил зубы, сжимая губы в тонкие линии так, чтобы виднелись десны. Клыки удлинились настолько, насколько это вообще было возможно, несмотря на то, что не шли ни в какое сравнение с тем смертоносным оружием, что скрывалось во рту его альфы. Глубоко из груди Минхо вырвалось рычание. Оно бросало Джисону вызов – он ведь еще даже не притронулся к нему и пальцем. Не подчинил себе своего омегу. Лицо Джисона стало абсолютно диким. Капля слюны соскользнула вниз из его рта, когда он почти разжал челюсть, демонстрируя остроту своих клыков. Чан и Чанбин тут же подбежали к ним, подходя к Джисону сзади и будучи готовыми в любой момент вновь его схватить. Они были хорошими друзьями, потому держали свое слово и делали то, о чем их просили. Но именно Минхо грациозно обогнул свою пару и встал между ним и двумя другими альфами. Его рука потянулась назад, за его спину, и погрузилась когтями в предплечье Джисона. Минхо прижался к нему спиной, чтобы чувствовать его тепло и не сдавать своих защитных позиций. Он так же опасно зарычал, угрожая двум альфам. Омега ясно давал понять, что кровопролития не избежать, если они осмелятся хотя бы прикоснуться к Джисону. Ничего не смогло бы остановить его от того, чтобы получить сегодня джисонов узел и его семя. Минхо мог даже убить, если бы что-то встало между ним и его главной целью. (Скорее всего, потом он пожалеет и отругает себя, проклиная Луну за то, что позволил инстинктам довести до греха. Все же он создан не только, чтобы вынашивать щенков). — И что теперь делать? — фыркнул Чанбин, явно не зная, как ему стоит поступить со своими друзьями, которые явно не были готовы на сотрудничество. Чан хмыкнул, подмечая, что Минхо не собирается двигаться с места. Его взгляд метнулся к Джисону, когда тот повернулся и обнял свою пару одной рукой в собственническом жесте, свирепо глядя на друзей. — Да ничего. На этот раз можно во всем обвинить Минхо. Он пришел сам, хотя знал, что ему нельзя, — выдохнул Чан и отступил назад, хватая Чанбина за руку и оттягивая в сторону за собой. — Нет, это, конечно, так, но что, если… — Чанбин, мы больше ничего не можем сделать. Посмотри на них. Чанбин повернулся и увидел стремительный взгляд Минхо, что ни на секунду не отлипал от них, а затем услышал низкий гул рычания, что исходил из его груди. Минхо откинулся чуть назад, прижимаясь к Джисону, который так же пристально смотрел на Чанбина с Чаном и показательно лизнул шею своего омеги. Они оба уже так сильно отпустили себя и ситуацию, что сдались своим самым базовым инстинктам. А с таким никто не любил связываться. Минхо и Джисон все еще выглядели напряженно, во всеоружии, и альфы на всякий случай отошли подальше. Только тогда они оба начали медленно расслабляться, поняв, что дальнейшей конфронтации между ними не будет. Рот Джисона на шее заставил ресницы Минхо затрепетать, и он позволил себе сполна насладиться сильной хваткой альфы на своем теле. Было бы так просто скользнуть в него, в его горячее нутро. Минхо уже был мокрым и готовым, да так, что одежда припала к его бедрам. Но затем зубы Джисона столкнулись с брачной меткой, и омега дернул головой, зарычав и словно бы уменьшаясь в размерах. Альфа снова обнажил зубы, будучи чуть в замешательстве. Это было выше его сил. Он развернулся и попытался сам укусить Джисона, вонзившись клыками в мягкую кожу вокруг его челюсти и заставив младшего взвизгнуть, а затем зарычать на него. Однако это позволило Минхо вырваться из чужой хватки. Это он только что защитил своего альфу, и, как бы странно это ни было, теперь слабее считался Джисон. Его альфа должен был снова доказать свою силу, даже если Минхо более чем хотел (даже нуждался) в том, чтобы раздвинуть для него свои ноги. Джисон попытался схватить Минхо, но тот лишь одернул его. Они принялись ходить взад-вперед, накручивая друг вокруг друга круги. Терпение Джисона быстро иссякло, потому как его тело пульсировало от напряжения, которое уже долго не покидало его тело. Он прыгнул вперед. Причем совершенно напрасно. Минхо сорвался с места, и Джисон побежал за ним по пятам. Из них вырывались дикие звуки, привлекая внимание других членов стаи. Все вдруг превратилось в игру. В ход пошли клыки и когти, оставляющие после себя царапины и укусы каждый раз, когда касались чужого тела. Их погоня была далеко не привлекательной во всех смыслах, потому что все выглядело так, будто они были готовы разорвать друг другу глотки. Многие даже так и подумали, попытавшись их разнять. Но в эти моменты пара останавливалась и просто рычала на непрошенных зрителей, предупреждая их от ненужного вмешательства в игру. Кровь в их венах начала закипать от неудовлетворенности из-за долгой погони. Сладкая похоть лишь усилилась, когда Минхо снова почувствовал тепло Джисона близко-близко к себе. Он был готов первым нанести удар, но альфа решил сыграть по-грязному – он схватил омегу за волосы у основания черепа и потянул за загривок. Минхо тявкнул, поначалу сопротивляясь, но затем почувствовал, как его тело дрогнуло. Джисон не растерялся и повалил старшего на землю животом вниз. Он даже не успел среагировать, как его прижало к земле весом Джисона, расположившимся на нем сверху и наконец приготовившимся сделать решающий укус. Он вновь погрузил свои клыки в брачную метку на шее Минхо. Зубы вошли так глубоко, что его рот наполнился кровью и красная жидкость закапала с уголков губ. Альфа задержал дыхание, как и многочисленные зеваки вокруг них, которые решили не прятаться в своих логовах, а остаться и бесстыдно понаблюдать за шоу. Но затем напряжение спало, и Минхо обмяк. Он захныкал, заскулил в самой хрупкой и умоляющей манере, в какой только мог. Низкий рокот пробежался по Джисону и передался старшему. Его альфа остался доволен успешной охотой, и он медленно разжал зубы. В этот момент Минхо уже превратился в абсолютный беспорядок, что без остановки поскуливал и беззастенчиво издавал жалобные звуки нужды. И им было плевать, что они валялись прямо посреди территории стаи, что на них смотрели другие люди. Минхо бы сошел с ума, если бы они не приступили, наконец, к делу, и он заявлял об этом открыто и своему альфе, и зевакам. Тела обоих болели. Глупым прелюдиям больше не осталось места. Джисон все еще нависал над омегой, а тот трясся под ним и пытался приподнять бедра, чтобы теснее прижаться задницей к мощному стояку своего альфы. Джисон практически разорвал на нем штаны, приспуская их вниз ровно настолько, чтобы оголить его зад, и Минхо захныкал еще громче, пока Джисон расправлялся с собственной одеждой и торопился оголить твердый член. Альфа подвинул их в более удобную позицию и не стал тянуть. Он врезался в тело Минхо одним точным толчком, который он уже давным-давно должен был подарить своей паре. С того момента, как изучил его изнутри и снаружи. Оба громко застонали и затряслись от неподдельного блаженства слияния. Они наконец-то сделали то, для чего были предназначены. Но страсть, однако, нисколько не уменьшилась. Она, наоборот, только выросла, а рычание и стоны не переставали срываться с их губ. Джисон трахал как настоящее животное, коим он и был в голове Минхо. Его слюна стекала Минхо на спину, а когти зарывались в нежную кожу бедер. Из омеги лило не переставая, и беспорядок между их ногами издавал грязные хлюпающие звуки, смешиваясь с громкими хлопками кожи о кожу. Минхо удалось подняться на локтях, что сильно тряслись, и упереться ими в землю. Джисон легко подстроился под новую позицию и пододвинулся так, чтобы Минхо было удобно. Омега взвыл и принялся вытрахивать из себя всю душу на этом пульсирующем горячем члене, что так глубоко и хорошо заполнял его изнутри. Еще больше голова омеги кружилась и капала слюна изо рта от ощущения того, как яйца его альфы, поджатые и тяжелые, бились о его промежность каждый раз, когда Джисон таранил его своими бедрами и слегка притормаживал в конце, вгоняя член как можно глубже, чтобы убедиться, что дает своему омеге именно то, что ему нужно. Удивительно, но первым, кто пришел в себя, хоть и совсем чуть-чуть, был альфа. Джисон был по-настоящему голоден и жаден, он хотел своего омегу целиком. В его сердце кольнул укол разочарования, когда он понял, что так и не ощутил вкус Минхо на языке как следует. Хотя самым большим желанием Джисона было повязать своего омегу, все же он любил придерживаться привычного течения дел. Он даже не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь он брал Минхо, прежде не утонув языком в его смазке – сладкий вкус и липкая структура всегда пьянила сильнее всего. Из-за ее обилия он легко выскочил из Минхо, заставляя свою пару захныкать в разочаровании, а затем перевернул его на спину. Теперь они лицом к лицу. Джисон потянулся вперед и крепко схватил его за челюсть. — Моя нуждающаяся сучка. Так сильно хочешь мой узел, что даже не позволяешь мне как следует тебя попробовать, — зарычал он, наклоняясь и долго и влажно облизав приоткрытые губы Минхо. Глаза омеги закатились от этих слов. — А-альфа, пожалуйста… — захныкал Минхо, сжимаясь. Его рука проскользнула между их телами и схватилась за пульсирующий джисонов член в попытке вновь направить его внутрь себя. Джисон грубо зарычал и предупреждающе прижался зубами к щеке Минхо. Старший всхлипнул, когда доминантная энергетика альфы вынудила его остановиться. Джисон отпустил его только, когда Минхо убрал руку с его члена. Он столкнул их губы, а затем оглянулся по сторонам. Сердце альфы забилось сильнее от многих пар глаз, что устремились на них в желании и ожидании. Держа это в голове, Джисон провел руками по всему телу Минхо и сорвал с него остатки одежды, что еще прикрывали его кожу. Он хотел показать свою пару, показать, насколько она прекрасна. Он хотел показать всей стае свою величайшую гордость. Минхо был его самой большой драгоценностью, его любимой парой, единственным истинным. Его может боготворить и любить кто угодно, но никто, кроме него, никогда не сможет к нему прикоснуться. Джисон хотел показать им всем, каким прекрасным может стать Минхо, когда его разбивают на кусочки. — Сначала ты кончишь от моего языка, прелесть. И всем покажешь, как хорошо о тебе заботится альфа, м? Ресницы Минхо затрепетали. Он со вздохом открыл глаза, когда Джисон спустился руками вниз по его телу и даже не дал ему секунды на подготовку, прежде чем прильнуть к его опухшей дырочке. С громким стоном он откинул голову назад, только теперь понимая, что имел в виду Джисон, когда просил показать всем. Он застонал, когда его глаза встретились с глазами Феликса. Веснушчатый мальчик покрылся красными пятнами и приоткрыл губы, наблюдая за непристойным зрелищем. Сердце Минхо превратилось в птицу в клетке, что хлопала крыльями и пыталась вырваться на свободу в ответ на устремленные на них взгляды. Он не прекращал извиваться и от стыда попробовал свести ноги. Джисон на это только зарычал, пока бедра омеги грозились раздавить его голову. Но Джисон не отпрянул из-за давления, наоборот, придвигаясь ближе, и обильное количество смазки наполнило его рот. Ее было так много, что Джисон мог спокойно пить и прихлебывать. Милый бедный омега продолжал издавать смущающие звуки, приподнимаясь, чтобы спрятать лицо за ладонями. Но ему бы ни за что не удалось скрыть то, насколько сильно ему это нравится. Минхо нравилось это точно так же, как и Джисону. Тот хотел всем показать свою пару, а от чужих взглядов Минхо не мог не возбуждаться сильнее, чем когда-либо прежде. Им руководило примитивное базовое чувство –желание, чтобы его альфа взял его на глазах у всей стаи. Чтобы все знали, кому он принадлежит. И, о, он по-настоящему принадлежал Джисону. Потому что никто другой в мире не мог бы так бесстыдно засовывать свой язык в его дырочку, трахая ее глубоко и влажно, а параллельно издавая такие дикие звуки, словно он вкушал что-то богически вкусное. Минхо заметил, как быстро Джисон опьянел от его смазки, потому что он начал выпускать маленькие сладкие поскуливания между обычно громкими грохочущими звуками. — Д-джисон, а-альфа, я… — тряслось все его тело, не только голос. Джисон отстранился, смотря на него сверху вниз темно-коричневыми зрачками, пока с его лица стекала смазка. — Кончи для меня, омега, — хрипло произнес он. Джисон плюнул на раскрытую сладкую дырочку и с жаром нырнул обратно. Оргазм пробежал по его телу мгновенно огненной волной. Руки Минхо потянулись вниз, схватили волосы Джисона в кулак и притянули его как можно ближе, пока удовольствие освобождения разливалось по внутренностям. Его член скудно выплеснул сперму на живот. Однако, словно в качестве компенсации, Минхо обильно запачкал все лицо своей пары, поскуливая оттого, как Джисон хихикал и стонал сам, утопая в том, что так обожал. Вздохи и тихие звуки вокруг них подтолкнули Минхо к краю, и он заплакал. Его тело пробила дрожь, он превратился в сплошное рыдающее месиво. Он взвыл, когда Джисон отстранился и положил руку чуть выше его паха, кончиками пальцев нажимая на пупок. Его альфа почувствовал, что это освобождение не принесло ничего, кроме боли. Нестерпимой боли от течки, что разгоралась настолько, что причиняла боль. — М-м-м, мне нужен твой узел, а-альфа, хах! Блять! – прокричал Минхо между всхлипами. Джисон быстро вновь накрыл его своим телом. Жалобные всхлипы Минхо прекратились только тогда, когда у него перехватило дыхание: Джисон не стал долго выжидать и вновь вошел в него. Эти хныканья сменились стонами удовольствия и красивым изгибом спины. Тело Минхо подстроилось под своего альфу, принимая его внутрь себя, как недостающий кусочек головоломки. — И что же мне с тобой делать, ахн… — выдохнул Джисон старшему в лицо, когда тот поднял голову, чтобы слизнуть с подбородка альфы собственную смазку. – Такой хороший на вкус. Я бы наполнил тебя всеми нашими щенятами. Голос Минхо взорвался высокими нотами, которые раньше он никогда не издавал. Джисон доводил его до умопомрачения, когда так умело двигал бедрами, на этот раз будучи намеренным довести дело до конца и исполнить то, к чему взвывала их природа. — Х-хах, п-пожалуйста, нужен твой узел. Хочу твоих волчат, альфа. Слова получились приглушенными, а выражение лица стало совершенно безумным. Он тяжело дышал, закатив глаза, с широко открытым ртом и вываленным из него языком, чтобы Джисон легко мог его облизать. — Я дам их тебе, дам все. Сейчас и потом, снова и снова. Я никогда не перестану наполнять тебя до краев. Моя милая маленькая сучка. Ты был создан, чтобы я, раз за разом, наполнял тебя своей спермой, ведь так? Изо рта Джисона, не прекращаясь, продолжали литься грязные слова, которые Минхо казались настоящим Раем. Он не мог не представлять, как отныне будет всегда наполнен. Наполнен членом, наполнен узлом, наполнен волчатами Джисона. И он так сильно этого хотел. Так сильно хотел, чтобы его животик всегда был круглым и гладким. Ему хотелось не просто подарить Джисону нескольких щенят, он хотел дать ему целую стаю. — Н-нг, Пожалуйста, так нужны твои щенки, Джисон, твой у-узел. Все время, постоянно, ах, блять! Он впился когтями в спину Джисона, чувствуя, как вой пытается вырваться из его глотки от ощущения давления узла альфы на свою дырочку, что открылась для него широко и призывно. Джисон зарычал, обнажая зубы, с которых стекала слюна. Его глаза закатились к затылку, пока он вонзался в омегу с огромной силой. Еще один толчок, и узел скользнул внутрь Минхо, быстро набухая. Джисон продолжал втрахивать его все глубже и глубже, пока он не разбух достаточно, чтобы закрепиться. И момент настал. Наконец тепло белесого семени разлилось внутри омеги, принося с собой такое удовольствие, которое ни один из них не думал, что возможно ощутить. Их губы столкнулись друг с другом, и Минхо прогнулся в спине, потому что в него выстрелила еще одна волна спермы. Она заполнила его до отказа, и он почувствовал себя таким полным, что живот слегка надулся. Перед глазами все вспыхнуло, и он кончил вновь вокруг узла Джисона. Тело альфы тоже затряслось, когда он кончил. Оно почти упало всем весом сверху на омегу, и оба оборотня дернулись от странного ощущения. Сквозь них прошло что-то незримое и теплое. Они бы не смогли объяснить, как они почувствовали это, но ни с чем не смогли бы подобное перепутать. Луна осыпала их миллионом благословений, дождем обрушивая на них знаки в подтверждение того, что сцепка принесла свои плоды. В Минхо поселилась жизнь, которую они только что создали. Может быть, это и не требовалось объяснять. Потому что вокруг них эхом разнеслись вопли, пока они все еще тяжело дышали и пытались хоть немного прийти в себя, а все остальные члены стаи праздновали победу. Джисон, чуть недовольный, пошевелился, чем заставил Минхо вновь высоко проскулить. Альфа попытался увеличиться в плечах и прикрыть большую часть оголенного тела под ним, чтобы скрыть его от посторонних. Омега уткнулся лицом в шею своего альфы и облизнул его метку. Это помогло немного успокоить собственническое рычание, бесконтрольно вырывающееся изо рта Джисона. — Знаете ли, нам хотелось бы немного уединения! – гавкнул Джисон, и Минхо захихикал, крепко зажмуривая глаза и пытаясь уменьшиться в размерах, чтобы его пара могла полностью его укрыть. — Если вам так хотелось уединения, то не надо было трахаться прям посреди стаи! Минхо был уверен, что это сказал Хенджин. Как только все закончится, он обязательно накормит его салфетками. А сейчас он мог только счастливо мурлыкать. Издаваемые омегой спокойные удовлетворенные звуки заставили Джисона немного успокоиться и отпустить нервозность. Альфа вздохнул и провел пальцами по волосам своей пары. Минхо потребовалось мгновение, чтобы оторваться от его шеи и посмотреть наверх. Глаза Джисона, в которых еще теплился огонек похоти, смотрели на него в ответ с хорошо знакомым беспокойством. Оно появлялось всякий раз, когда они вели себя грубее обычного. — Все хорошо, любовь моя? Минхо лениво улыбнулся, может, даже немного глуповато, а затем уткнулся носом в мягкую щеку своего альфы. — Более чем просто хорошо. Наполненно. Джисон чуть ухмыльнулся на эти слова и столкнул их губы, мурлыча в поцелуй. И даже если они уже исполнили желание природы и Луны, их тела, по-видимому, все-таки требовали чуть большего. Потому что Джисон принялся снова нежно раскачивать бедрами. Минхо только простонал, кусая и оттягивая нижнюю губу своего альфы, а затем его мозг окончательно отключился. Похоже, стае придется еще немного понаблюдать за актом любви предначертанных истинных.

***

— Клянусь, блять, я еще никогда не слышал, чтобы кто-то произнес слово «узел» так много раз подряд, — прокомментировал Сынмин, заставляя ушки Минхо загореться румянцем, а его самого стыдливо зарычать. Он взглянул на младшего, только подначивая Сынмина ухмыльнуться сильнее, подобно глупому щенку. Вокруг них раздались смешки. — Ну честно, целых три дня одни только «кончи в меня, альфа!» или «я наполню тебя собой, су…», — начал Феликс, но его на полуслове прервало угрожающее рычание, которое, как оказалось, издал Джисон, сидящий позади Минхо и защищающе прижимающийся к его спине. Омега удовлетворенно хмыкнул и откинулся назад на своего альфу сильнее, прикрывая глаза от ощущения теплого носа Джисона на своей шее. Его грудь дрожала, как от землетрясения. — Чувствительность подскочила? – с удивлением спросил Чан. Вместо альфы ему ответил Минхо: — Джисонни сейчас – это один большой отцовский инстинкт, так что не провоцируйте его, — и слегка рассмеялся. Младший что-то проворчал у него за спиной, но Минхо лишь блаженно расслабился. Особенно когда руки Джисона нашли свое место на нижней части его живота, по которому еще не скоро можно будет хоть что-то заметить. — Да, конечно… Кстати насчет этого, почему вы так уверены, что все получилось? – спросил Чонин и отправил в рот большой кусок вяленого мяса. — Просто знаем. Я повязал Минхо еще в первый день, — низко проговорил Джисон, выглядя почти отрешенно, не здесь. Он был слишком занят тем, что прижимал свои клыки к шее Минхо и вытаскивал из него тихие урчания. Это заявление Джисона погрузило всех в недоуменную тишину на пару мгновений. Первым разбить ее осмелился Хенджин, недовольно вскрикнув: — Тогда какого хуя вы ебались так долго?! В ответ пара только ухмыльнулась. Минхо открыл глаза, оставляя их полуприкрытыми, когда почувствовал бесстыдные пальцы Джисона, проникающие под пояс его штанов. Омега улыбнулся и раздвинул ноги шире, ведя себя абсолютно так же бесстыже. Маленькое уютное логово наполнилось недовольными стонами и криками, и шестеро оборотней быстро поднялись на ноги. — Ага, ни за что, увольте. Я ухожу, мои глаза не вынесут этого снова! – пожаловался Чонин, выбегая наружу. Чанбин хихикнул, однако поспешил последовать его примеру. — Занимайтесь этим без нас, пожалуйста! – закричал Сынмин уже в дверях. Лишь Чан с Феликсом и Хенджином показывали большие пальцы и глупо смеялись со всех остальных. Как только все ушли и пара осталась наедине, Джисон хмыкнул и убрал руки, опираясь ими позади себя. Минхо живо повернулся и оседлал его бедра, как ни в чем не бывало. — Так мы теперь любители эксгибиционизма? – прощебетал он. Его голос был пропитан нотками озорства. Альфа ухмыльнулся: — Не знаю даже. Это было горячо, нет? – Джисон уткнулся носом в щеку старшего и незаметно провел им вниз к губам, чтобы сладко поцеловать. — Да, мне тоже понравилось. Но ты ведь потом сильно разозлился. В порыве похоти тебе этого хочется, но на самом деле ты не очень любишь, когда я настолько у всех на виду, — поддразнил его Минхо, его брови нахально зашевелились. Джисон закатил глаза. — Простите, да, мои инстинкты противоречат себе. Ничего не могу с этим поделать. Они сами не знают, чего хотят. — Хочется и показать меня всем, и оставить всего целиком только себе, хм? Джисон кивнул, и маленькая улыбка растеклась на его губах. Он посмотрел на Минхо с настоящими сердечками в глазах. Омега заинтересованно наклонил голову, издавая короткий хнычущий звук, что заставил его альфу судорожно выдохнуть. — Я так сильно люблю тебя, ты знаешь? На этот раз ухмыльнулся Минхо. Он немного смутился от взгляда Джисона, которым он уставился на него так, словно он – звезды на его небе. — И я люблю тебя. Очень-очень сильно, мой альфа. Джисон зарычал и перевернул их, пряча лицо в сгибе между плечом и шеей Минхо, пока старший глупо хихикал. — Клянусь, после того, как в тебе поселился наш щеночек, слышать от тебя «мой альфа» стало в сто раз хуже. Слегка улыбнувшись, Минхо взъерошил волосы на голове Джисона, и младший заскулил. — Неа, тебя это всегда возбуждает. Мир на секунду остановился. — И то верно. И Минхо рассмеялся лишь сильнее, когда Джисон зашевелился и попытался сорвать с него всю одежду. Его любимый папочка стал абсолютно ненасытным, единожды войдя во вкус по-настоящему. Минхо, конечно, совершенно не жаловался.