Позволить

Хизаши слегка опаздывал на работу — чуть дольше обычного провел в ванной, укладывая волосы, которые совсем недавно доросли до нужной для его идеального геройского образа длины. Ну, может ещё немного времени он провел, любуясь собой, но буквально чуть-чуть! В любом случае, он уже спешил со всех ног, включив в своих наушниках очень энергичную и быструю музыку, чтобы двигаться с ней в такт. Погода была прекрасной — светило солнце, всё вокруг зеленело и цвело, и сейчас Хизаши как никогда обожал свою жизнь. По дороге он успел сделать пару селфи и дать пару автографов, и вот это уже могло стать достойным оправданием опоздания: герой ведь должен быть отзывчивыми внимательным к своим фанатам, ведь так? В общем и целом, в восемь сорок три он уже был возле входа в большое стеклянное здание, всего-то тринадцать минут. — Целых тринадцать минут, Ямада, — Шота вздохнул и пальцем указал на настенные часы. — И какое же у тебя оправдание сегодня? — Поддерживал свой имидж! — горделиво выпалил он. — У меня много фанатов и слушателей, не могу же я им отказать, и прослыть в интернете героем, который груб по отношению к тем, кто так признателен ему, верно! Айзава только закатил глаза. — Не делай вид, что сам не задержался, пока ухаживал и играл с нашими котятами, — лестница между этажами совершенно игнорировалась их другом. — Заши, доброе утро! Оборо влетел в окно на облаке и приземлился рядом, пока Шота отнекивался, что вообще-то, котята у них в здании, и если бы поступил звонок или сигнал тревоги, то тот бы быстро ответил. И что это тоже часть геройской работы, между прочим. И что спит он прямо здесь, и по определению не может опоздать. — Да, да, мы знаем, — Ширакумо растрепал его чёрные волосы, слез с облака и плюхнулся на диван. — Есть какие-нибудь запросы сегодня, самый пунктуальный и ответственный герой Сотриголова? Так начался их ещё один день в агентстве. Они снимали просторный двухэтажный офис в большом здании прямо под крышей: на первом они оборудовали всё для комфортной жизни десяти хвостатых одновременно — как только Шота пристраивал одного кота или кошку, на его место можно было сразу же поселить нового. А ещё совсем недавно Хизаши разместил там звукозаписывающую будку для озвучивания геройских передач и подкастов. На втором же у них был основной офис — тут хранились их костюмы, они могли принимать здесь людей, вести какие-то переговоры, принимать важные решения и обедать. Шота часто работал по ночам, так что спал он прямо здесь в отдельной комнатке. За день, к сожалению или счастью, никаких запросов не поступило, а в геройской сети было тихо. Зато пришла девушка, забрать котёнка, Хизаши записал какую-то озвучку, которую вот-вот надо было сдавать, Шота подремал, а Оборо всё время куда-то пропадал, но быстро возвращался довольный и на облаке через окно. Они много болтали, ели и обсуждали планы на ближайшее и далёкое будущее. И не об этом ли Хизаши мечтал, когда они были в школе? — Не хотите на крышу? — предложил Ширакумо уже под вечер. Солнце садилось, а они втроём обожали смотреть на закаты. На облаке они поднялись наверх — казалось, отсюда открывался вид на всю Японию сразу. Хизаши вдохнул полной грудью и улыбнулся — как же хорошо было. Не зря они выбрали именно это здание и этот офис — шикарные панорамы, удобное расположение, крыша, кошачий домик, студия звукозаписи, и всё это — их собственное агентство, прямо как они мечтали. Может, пока не такое известное и продуктивное, но всё впереди, верно? — Красота, да? — Оборо сидел на облаке и парил чуть выше них. Шота угукнул и тоже улыбнулся, но Ямада почему-то разглядел в этой улыбке затаенную грусть. — Вообще, я вытащил вас сюда, чтобы поговорить. — О чём это? — Хизаши сел к Айзаве ближе и задрал голову повыше, чтобы не терять друга из виду. Солнце садилось прямо за его спиной и слегка слепило, поэтому очертания Ширакумо казались размытыми и нечёткими. — Вы до сих пор не вместе? — спросил он и Ямада почувствовал, как краснеет от столь прямого и внезапного вопроса. — А то ты не знаешь, — отмахнулся Хизаши, не понимая, откуда такой вопрос. Оборо же видел их каждый день, неужели он не замечал, что дела с того дня так и не сдвинулись никуда. Стоп. Стоп-стоп-стоп. Он же не мог их видеть. Он… — Ямада, — Шота неожиданно взял его за руку и тяжело вздохнул. — Это сон. Боже, Хизаши бы всё отдал, чтобы никогда не просыпаться и оставшуюся вечность провести здесь. После этих слов всё вокруг моментально стало ощущаться слишком нереальным, и внутрь этой сладкой грёзы по капельке просочилась горькая реальность. Оборо умер больше десяти лет назад, никакого агентства они так и не открыли, а работает Хизаши учителем в Юэй, вместе с Немури и Шотой. Цепляясь за последнюю надежду, Ямада щипнул себя за руку и… не почувствовал никакой боли. Чёрт. Солнце зашло за горизонт, послышался треск, и весь мир вмиг померк, оставляя троих в тёмном бесформенном пространстве, которое струилось дымом вокруг них. — Сон, не сон, от вопроса-то не уходите, — Ширакумо сделался серьезным, а облако, на котором он сидел, посерело. — Хотя, дайте угадаю — после моей смерти Шота закрылся в себе и решил, что лучше не привязываться ни к кому больше, лишь бы не испытать это снова, а Хизаши просто сдался, но до сих пор бережно хранит свои надежды на взаимные чувства в ящике с ключиком. Я прав? Айзава рядом тяжело вздохнул, Ямада промолчал, подтверждая этим слова друга. Он не знал, что это был за странный выкидон его подсознания, и почему ему это снилось, но всё происходящее здесь безжалостно расковыривало старую рану ржавым ножом и засыпало в неё килограммы соли. С того дня прошло уже действительно много времени, много дней, месяцев и лет, но Шота так и не подпустил его ближе, чем Хизаши хотел бы. Он и правда, смирился с ситуацией, не пытался больше лезть и навязываться, просто продолжал быть рядом, как и раньше, как и всегда. Аналогия с ящиком была максимально точной и приближенной к реальности. — Шо, ты должен быть счастливым, — Оборо слез с облака и встал перед ними. — Позволь себе, — друг постепенно начал смешиваться с чернотой и исчезать. — А ты, Заши, продолжай быть рядом, что бы не случилось. Я верю в вас. Извините, что не могу быть с вами сейчас, но я верю, мы ещё увидимся! Остался только голос и струящаяся вокруг них пустота.

***

Хизаши проснулся. Будильник оповестил его о том, что через час и тридцать минут он должен быть в Юэй на первом уроке. Ямада протер глаза, тяжело вздохнул и пошел собираться, на душе было тоскливо и грустно. Вот бы всё то, что он видел ночью, не было сном. На работу он не опаздывал, шел себе спокойно под медленные и грустные треки, ещё и на улице было прохладно и пасмурно — и так уже всю неделю, разве что дождя не хватало, чтобы окончательно добить и без того не очень хорошее настроение Хизаши. В Юэй он был в восемь тридцать — за полчаса до начала уроков. Он поздоровался со всеми, сел за свой стол в учительской, и не снимая наушников, принялся за проверку работ, которые вчера не успел. Ямада сильно увлёкся и погрузился в свои мысли. Что это за странный сон сегодня был? К чему снятся несбывшиеся мечты, погибшие друзья, дающие советы насчёт отношений, на которые Хизаши перестал надеяться лет десять назад? Какая в сонниках может быть трактовка у подобного набора? Тут всё куда сложнее, чем авария или беременная кошка, знаете ли. За всеми этими размышлениями он даже не сразу заметил, как кто-то положил руку ему на плечо и слегка потеребил, отвлекая. — А? — повернулся Ямада и увидел Шоту, который выглядел каким-то более задумчивым и сонным, чем обычно. — А, Айзава, доброе утро, что-то случилось? Ты сегодня на десять минут позже, чем обычно, — внезапно обратил внимание на время Хизаши. Действительно, Шота обычно появлялся на работе так рано, будто здесь и ночевал (все были уверены, что иногда это так и было). Друг некоторое время помолчал, а потом неловко прокашлялся и тихо спросил: — Тебе… эм, не снилось ничего странного сегодня? — Смотря, что считать странным. Ну там, знаешь, мне снилось, что у нас троих было агентство, как мы хотели, — решил поделиться Хизаши. Не часто у него Шота что-то спрашивает, так что негоже было уходить от диалога. — А потом я понял, что это сон, и проснулся. — Знаю, может, прозвучит как полная херня, — Айзава не убирал руку с его плеча всё это время, неосознанно сжимая сильнее. — Но… случайно не я тебе сказал, что это сон? После очень… прямолинейного вопроса от Ширакумо, который тоже там был. — Ну, может и ты, — ситуация начинала приобретать странный оттенок. — И вопрос он задавал, да. Им что, снился один и тот же сон? Разве так бывает? — Слушай, я не знаю, как такое произошло, но… — Шота, наверное, хотел сказать что-то ещё, но внезапно переключил мысль. Его голос звучал как-то взволнованно и неуверенно. — Давай выпьем вечером? Хизаши кивнул в ответ, и предложил собраться у него. Запоздало подумал, что так-то у него дома ужасный срач, хотя у Шоты квартира наверняка выглядела примерно так же — им некогда было заниматься генеральными уборками. Уроки сегодня Ямада отвёл на автомате, думая только о сегодняшнем сне и предстоящем вечере. Он пребывал в каких-то растерянных чувствах — друг явно хотел поговорить с ним, а они очень давно не беседовали по душам. С того самого дня Айзава отгородился от всего мира стенами, и со стороны казался суровым, безэмоциональным и расчётливым человеком. Только немногие знали, кто на самом деле спрятан внутри. До дома Хизаши они добрались в полнейшем неуютном молчании. Шота смотрел в окно такси и явно думал о чём-то своём. Они зашли в магазин, потому что Ямада точно не помнил, было ли у него что-то, поднялись на третий этаж и прошли в квартиру. Бардак оказался не таким критичным, как Хизаши думал. — Ты располагайся, а я сейчас. Надо снять всё это и смыть средство с волос, — Хизаши исчез в ванной, по пути оставляя куртку и устройство с шеи в коридоре. Краем глаза он увидел, как Шота кинул рядом ленты. Пока он возился с волосами, почему-то триста раз успел пожалеть, что вообще придумал себе такой геройский образ. Наверное, стоило остановиться на волосах до плеч, зачем практически до пояса отрастил? В ванной валялась его домашняя одежда, в которую он переоделся, оставляя оставшиеся части от геройского костюма прямо на стиралке — чтобы утром зайти и надеть их снова. Шота сидел за кухонным столом и сверлил взглядом дверь. — Может, хочешь переодеться? — Хизаши на ходу завязал волосы в пучок. — Я могу дать что-нибудь, не в этом же тебе сидеть. — Не, спасибо, — Шота уже открыл одну из бутылок и заварил две упаковки лапши быстрого приготовления, которую они купили. Пока Ямада возился в ванной, она уже успела сготовиться. Некоторое время они ели в тишине. В воздухе висело неозвученное напряжение. — Так… о чём ты хотел поговорить? — Хизаши открыл свою бутылку с пивом и сделал пару глотков. Шота от этого вопроса слегка дернулся, а потом тяжело вздохнул. — То, что Ширакумо говорил во сне… — Айзава сделал очень длинную паузу, подбирая слова. — Черт, прости, мне очень тяжело. Я весь день только об этом и думаю. — Не торопись, у нас впереди целый вечер. Снова неуютная пауза. — Ты правда… правда был влюблен в меня всё это время? — голос Шоты прозвучал очень наряженно и тихо, чувствовалось, что этот вопрос дался ему с трудом. — Ну да, — спокойно ответил Хизаши, улыбаясь. Ящик внутри заинтересованно скрипнул, когда о нём внезапно вспомнили. — Со второго года в академии, если быть точнее. Мы с Ширакумо тогда разработали небольшой план, как бы я мог к тебе подкатить, а потом… потом случилось то, что случилось, и стало не до этого. Я решил немного отложить всё, но ты закрылся и не подпустил меня ближе. Я, честно, пробовал встречаться с кем-то другим, но ничего не вышло. Я не хотел никого обманывать, себя в том числе. Кто же знал, что я однолюб, оказывается. Хизаши говорил об этом так спокойно и непринужденно, но с каждым словом внутри Шоты образовывалось какое-то иррациональное чувство вины. Он даже не заметил, как допил свое первое пиво, и потянулся за вторым. Хотелось чего-то покрепче, упиться в хлам и никогда больше не просыпаться, но завтра нужно было на работу. Айзава возненавидел себя, казалось, за пару секунд. Как можно было все эти годы быть таким эгоистом? Почему он даже не попробовал сделать что-то, чтобы побороть свои эти заебы в голове и страхи, чтобы позволить себе и другу быть счастливыми? Ведь где-то там, в глубине стен, которые он возвёл вокруг своей души и сердца, были спрятаны ответные чувства. И самое главное — почему Хизаши всё ещё здесь? Почему не бросил одного, почему терпел и терпит такое отношение к себе, почему не решил быть счастливым с кем-то другим? Видимо, последнюю мысль он озвучил, потому что Ямада взял его за руку и так же спокойно и с улыбкой произнес: — Потому что я люблю тебя, а ещё ты мой друг. Ты пропадешь один, Шота, я тебя знаю. Как бы ты не отрицал и не пытался отгородиться ото всех, тебе всё ещё нужны люди рядом. Чтобы кто-то поддерживал, восхищался тобой, общался и иногда обнимал. Ты привязан к людям. Ко мне, к Каяме, к своим ученикам и ещё ко многим и многим. Просто запихиваешь всё подальше, чтобы не думать обо всём этом. Чтобы не испытывать такую боль ещё раз, если вдруг что. Хизаши смотрел прямо в душу. Сквозь стены, в тот темный угол, в которого от мира прятался маленький Шота, напуганный и разбитый внезапной смертью одного из своих лучших друзей. — Я тебя не заслужил, — вздохнул Шота, не решаясь поднять на Ямаду взгляд. Глаза были на мокром месте. Они просто пересохли, да, это нормальная реакция. — Иди сюда, — Хизаши притянул его ближе и обнял, так крепко, как только мог. Обниматься сидя было неудобно, поэтому они оба практически синхронно встали со своих стульев. — Я так… так боюсь потерять тебя, — слезы всё-таки полились из глаз, Айзава вцепился в футболку Ямады так, будто он уже решил исчезнуть. — Прости меня за всё. Хизаши осторожно поглаживал его по напряжённой спине. Он решил дать другу время, не каждый день его настигала такая эмоциональная буря. — Тебе не за что извиняться. Я никогда не винил тебя ни в чём, — сказал Ямада, когда мужчина чуть-чуть успокоился. — Я ужасный эгоист. Я сам столько раз чуть не умер, не жалел себя, и никогда не думал, что тебе тоже будет тяжело, если я пропаду, — пробормотал Шота куда-то в плечо. — Хотя бы за это следует попросить прощения. — Даже за это я тебя не виню. — Я совершенно точно тебя не заслужил. Они постояли, обнимаясь, ещё немного, а потом Хизаши предложил лечь спать. Ощущение какой-то незавершённость разговора висело в воздухе, но они оба молча решили, что договорят утром. Ямада всё-таки выдал Шоте домашнюю одежду и отправил в душ. Айзава порывался лечь на пол, потому что у друга в квартире была одна не очень широкая кровать, но в итоге согласился лечь на кровать. Когда они устроились, Хизаши приобнял его, молча спрашивая разрешения, и Шота не стал протестовать.

***

Хизаши открыл глаза в каком-то тёмном пространстве. Это точно был сон. Он огляделся вокруг себя, и увидел вдалеке что-то светлое, похожее на забор или стену. За неимением лучшего варианта, он пошел по направлению к этому объекту. Вся стена была покрыта трещинками, и едва заметными, и очень глубокими. Казалось, толкни её рукой, и она рассыпется в пыль. Хизаши осторожно прикоснулся на пробу, и рука исчезла внутри, как будто никакой стены и вовсе не было. Он прошёл через неё, и тьма сгустилась сильнее. Только в одном углу что-то поблескивало. — Кто здесь? — послышался голос. Хизаши моментально узнал его. — Это я, Хизаши, — Ямада двинулся на звук. Глаза привыкли к темноте, и теперь он четко мог рассмотреть в том самом углу силуэт Шоты. Он выглядел как старшеклассник, на нем даже была форма Академии. — Как ты сюда попал? Здесь огромная стена. Я никого ближе неё не подпускаю. — Она… меня впустила? Стало светлее, образ друга стал ярче и чётче. Повисло неловкое молчание. — Я боюсь, Хизаши. Я люблю тебя, но так боюсь, что снова будет больно. Я не смогу, если тебя не станет, я… меня тоже не станет, — Шота вжался в угол, как будто он мог спрятать его и защитить. Только вот никакой опасности-то не было. — Меня тоже, — Хизаши присел рядом, и только сейчас понял, что он тоже в форме Академии, и наверное, тоже выглядит, как старшеклассник. — Но, наверное, нужно как-то жить и не думать об этом. Наша работа сопряжена с рисками. Это же не значит, что герои не могут быть счастливы. Мы всё равно когда-нибудь умрём. Так почему бы не позволить себе хоть какой-то отрезок времени побыть счастливыми? Хизаши протянул Шоте руку, как будто приглашая. Как только их пальцы соприкоснулись, стена рассыпалась, а тьма рассеялась, уступая место свету и теплу.

***

Когда Хизаши проснулся, Шоты рядом не было, но звуки из кухни говорили о том, что друг всё ещё в квартире. Будильник должен был прозвонить через семь минут — рановато он сегодня. Ямада потянулся и вылез из кровати. Айзава на кухне готовил завтрак и выглядел на удивление выспавшимся и каким-то спокойным. — Доброе утро, — зевнул Хизаши и улыбнулся. — Доброе. Нам опять снился один и тот же сон? Ямада даже не стал узнавать, что конкретно снилось Айзаве, просто кивнул. Повисла небольшая пауза, а потом Шота продолжил, собравшись с силами: — Я… я согласен. Давай попробуем. Быть счастливыми. Я не знаю, получится ли у меня, но ты прав, — его взгляд был направлен в пол, но Айзава усилием воли заставил себя посмотреть в ярко-зеленые глаза друга. — Нужно позволить себе. Я постараюсь не думать о том, что может произойти, и попробую просто жить. Спасибо тебе. Хизаши вместо ответа подошёл ближе и обнял Шоту. Замок на ящике открылся, содержимое выплеснулось и заполонило внутри всё, переливалось через край и через объятия передавалось и другому человеку. — Можно поцеловать тебя? — очень тихо спросил Айзава, смущённо улыбаясь. — Я никогда раньше этого не делал. — Кошмар какой, конечно можно, — улыбнулся Хизаши в ответ и сам потянулся, чтобы первым прикоснуться так, как хотел все эти много лет. Ощущения от их первого поцелуя не были сравнимы ни с чем. Нежный и такой осторожный, словно они боялись сломать то, что только начинали строить. Первый, хрупкий и маленький кирпичик, был заложен. Когда они отстранилмсь от друг друга, ничего страшного не произошло, наоборот, стало легче дышать, а в груди появился теплый огонёк, за считанные секунды разгоревшийся до огромного пожара. — Я люблю тебя, — прошептал Шота, пряча краснеющее лицо у друга в плече. В окно впервые за неделю светило солнце.