Первая весна, или кубическое состояние Годжо Сатору

Возвращаясь к тому, что Годжо иногда теряет способности мыслить и говорить рядом с Гето… Со временем почти ничего не изменилось. Сатору всё также залипает на неопределённый промежуток времени на открытые участки кожи или на копну густых мягких волос с той лишь разницей, что теперь его из этого состояния легко выводят ученики своими словесными пинками и напоминаниями, что Гето-сенсей может и заметить такое пристальное внимание к своей скромной персоне. Персона, на самом деле, нескромная. Не в те моменты, когда Гето уверенно зажимает Сатору в каком-нибудь неприметном проулке возле колледжа и доводит мысли Годжо до состояния подозрительного варева, которое по одной лишь ошибке природы имеет название «кисель», а тело превращает в вату одним языком. Иногда этот язык оказывается у Сатору во рту, иногда на члене, иногда в заднице, но его положение − мелочь по сравнению с теми ощущениями, которые Годжо испытывает в такие моменты. Он просто хочет сложиться в кубик и спрятаться в кармашке Сугуру. Первая и единственная юношеская весна Годжо в хитром прищуре глаз Гето Сугуру прекрасна, как и в их первую встречу, когда они подрались из-за какой-то херни, о которой через пару часов даже и не вспомнили, потому что были заняты обсуждением той-самой-песни-того-самого-артиста. Или это была книга? Больше десяти лет прошло, отъебитесь от Годжо, он помнит только искрящийся взгляд и сладкую улыбку, от которой невольно нагревалась грудь. Даже теперь, просто смотря на то, как Сугуру радуется успехам студентов, Сатору не может сдержать такой же тёплой радостной улыбки. У учеников по-прежнему не выходит сбить своего лучшего преподавателя по боевым искусствам с ног, но теперь они хотя бы могут нанести ему какой-то урон. Вдвоём. Итадори и Маки. Остальным ещё учиться и учиться, весело думает Годжо. Близняшки по традиции болеют за Гето, а Мегуми и Нобара за Юджи и Маки соответственно. Пусть первый не так яро на словах, но в каждом жесте чувствуется поддержка. После занятия Годжо сам, без объяснения, хватает Сугуру в охапку и утаскивает в их любимый укромный уголок возле автоматов со снеками и напитками. Там обыденно тенисто, прохладно, но этот лёгкий морозец с лихвой компенсируется нетерпеливыми жаркими прикосновениями к телам друг друга и почти невесомыми поцелуями в губы, щёки, глаза… -Сколько же тебя не было, солнце?.. − лишь скромный вопрос-уточнение с нескромным зажимом упругих ягодиц Годжо в ладонях Гето и горячим трением через одежду. -Три недели… − тепло выдыхает Годжо в заалевшее ухо Сугуру, охотно прогибаясь к настойчивым рукам. Одна ладонь Гето остаётся плотным хватом на желанной заднице, другая задирает учительскую куртку и ласкает поясницу. -Звучит как вечность. − Сугуру целует открытую шею, оставляя лёгкий укус, который сойдёт с минуты на минуту, но впечатления о котором осядут на дне памяти на долгий-долгий вечер и вернутся новой волной жара внизу живота уже когда Гето будет нежить своего первого и единственного после секса. Годжо особенно обожает эти сугуровские ружья, которые он развешивает игривыми прикосновениями во время прелюдий, а потом умело палит из них, когда Годжо уже думает, что опасность миновала. − Хочешь домой или займём одну из гостевых комнат? -Не могу ждать. − Годжо почти срывается на стон, когда Сугуру вжимает его в себя, стискивая чувствительное тело в жарком плену. − Ты, видимо, тоже. − Годжо игриво притирается бедром между ног Сугуру, ловя в шею несдержанный грубый выдох. -Верно. Нам стоит поторопиться. − Гето напоследок мучительно долго целует Годжо и находит в себе силы отстраниться. В комнате тепло, но свежо благодаря открытому окну, которое тут же ловкими движением рук Гето закрывается на форточку и задёргивается шторами. Годжо закрывает дверь на замок, надеясь, что тут ничего никому не понадобится и у них будут спокойные (насколько это возможно с порывами Сугуру) пару часов. Форма весело летит на стул вместе с нижними одеждами и повязкой Годжо, потому что Сугуру обожает его глаза или то, как они закатываются во время оргазма. -Блэкаут шторы одно из лучших решений. − выдыхает Сатору в губы своей весне, ловя ответный довольный вздох на лёгкое покачивание бёдер. Их члены приятно трутся друг об друга, но пока не зажимаются между телами. Иметь немного пространства важно, чтобы почувствовать всю гамму эмоций, это Сугуру усвоил после первой совместной дрочки. -Согласен. − Сугуру жадно дышит грудью Годжо, сминая в ловких пальцах грудные пластины и совсем невесомо проходясь по соскам. Сатору на его коленях такой плавкий и мягкий, что его невозможно не приласкать. Огладить грудь, пресс, подтянуть ближе за бёдра таким хватом, от которого точно могут остаться следы. Годжо готов продаться системе за те отметины, которые остаются на его теле от действий Сугуру. Он даже не стирает их обратной техникой, хотя мог бы. Пока шаловливые руки Гето блуждают по разгорячённому телу Сатору, Сугуру играет языком с его сосками. Втягивает, лижет под аккомпанемент высоких постанываний Годжо. Если его спросят, то, да, Гето определённо нравится мужская грудь, а если она принадлежит Сатору, то нравится в абсолютном понимании этого слова. Розовые изначально, его соски наливаются кровью и приобретают оттенок спелой ягоды. Гето не смеет перечить мысли и слегка покусывает один из них. Сатору протяжно вздыхает. Пальцы Годжо вплетаются в густые волосы, массируют кожу и с лёгкой дрожью распускают пучок. Нежиться в прикосновениях Сугуру, особенно когда они сосредоточены в районе поясницы, одно из самых любимых занятий для Сатору, но не всё же ему ласки принимать. Сугуру без ума от того, как Годжо перебирает его волосы и массирует кожу головы, сжимая чуть сильнее в особенно волнительные для себя моменты. Эдакий индикатор довольства. -Есть пожелания на сегодня? − оставляя влажные следы от поцелуев на шее Годжо, Гето прижимает его ближе к себе, плотно зажимая их члены между горячими телами. Годжо ёрзает и сногсшибательно крутит тазом. Это сокровище только для Сугуру Гето, и только от этой мысли в голове взрываются шипучки. -На царском дворе объявился лихой жеребец и мне выпала честь объездить его. − Годжо ухмыляется и щурится так, что сапфиры радужки почти тонут в белоснежных ресницах. Гето с секунду смотрит на него, а потом начинает тихо посмеиваться от внезапного сравнения. -Седло-то у вас имеется, достопочтенный? − с не меньшей увлечённостью теперь спрашивает «лихой жеребец». Годжо выуживает из-под подушки презервативы с гордым видом. -Само собой. − Сатору отрывает один квадратик и вскрывает его. Обычно им требуется время ещё и на подготовку, но раз нычка из контрацептивов уже на месте, то Годжо уже был в комнате и подготовился сам. Сугуру решает проверить свою догадку, отклоняется назад, к подушке, и выуживает оттуда початый бутылёк смазки. Пока Годжо, довольный собой, раскатывает по члену Сугуру презерватив, пару раз дополнительно проводя кольцом пальцев по всей длине, Гето, едва удерживая сознание от краха, подносит пальцы в безвкусной смазке к заднице Сатору. Да, он растянут. Негодник должен ответить за то, что лишил Сугуру возможности лицезреть картину, возбуждающую не хуже полноценного секса. Два пальца свободно исчезают в теплоте чужого нутра и Годжо невольно роняет вмиг потяжелевшую голову на плечо друга, покорно выгибаясь вслед за движением пальцев в собственном теле. Скажи ему кто десять лет назад, что он будет умолять Сугуру трахнуть его одними пальцами и у него даже получится кончить только от них, он бы освоил Фиолетовый во мгновение ока, но вот они здесь и Годжо может начать умолять. Гето нарочито тягуче слегка надавливает на простату, массирует и отнимает пальцы, когда Годжо совсем задыхается в собственных ощущениях и его хватка на плечах становится не в пример той, что была секундой ранее. Сила сжатия у Сатору всегда что надо и где надо, Сугуру этим не напугать, на нём, даже без обратной проклятой техники, всё заживает слишком уж быстро. Пальцы возвращаются на своё место средь мягких податливых стенок организма Сатору, стоит ему только немного привести сознание в порядок. Сугуру с особой точностью и методичностью вводит и выводит пальцы, то проталкивая глубже, то лишь дразня подушечками растянутое колечко. Годжо нравится. Нравится до дрожи в коленях, которые будто сами собой разъезжаются от ощущения горячих пальцев Сугуру. Нравится до шума крови в ушах и несдержанных тихих стонов в самое ухо Гето. Ему безумно горячо и хорошо. -Надо же, Сатору, а ты тренировался для оседлания лихого жеребца. − Гето даёт другу передышку, заигрывающими движениями кружа возле входа Сатору. Сугуру лишь улыбается своему комментарию, но Годжо, которому дали воздух в лёгкие, а не раскалённое плавленое железо, не сбивая при этом градус волнения, не сдерживает смешка. − Как это плохо… − Сугуру улыбается шире и открыто хихикает над собственным поведением. -Плохо будет, если я кончу прямо сейчас, не прокатившись на тебе. − Сатору очаровательно дуется, позволяя себе совсем немного былого подросткового азарта. -Так вперёд. − Гето бодро шлёпает Сатору по пышным ягодицам обеими ладонями с достаточной силой, чтобы проступило лёгкое покалывание. Годжо охает. Пожалуй, слишком порнушно, но он иначе не умеет. Не с Сугуру. От его касаний к телу, от того, что он всегда уверенно ведёт Сатору к умопомрачительному оргазму хочется не только стонать так, что встанет даже мертвец из могилы, но и чтобы будоражить всю сущность Сугуру этими звуками. По первости, правда, вышел казус − Годжо издал крик чайки и лавочку пришлось свернуть ввиду истерического хохота со стороны обоих партнёров. -Ты ведь поддержишь меня, да? − Годжо кладёт свои ладони поверх рук Гето и разводит ягодицы в стороны, открываясь полностью. Сугуру держит. Хорошо так держит и мнёт каждую половинку, потому что… ну а кто ему запретит получать удовольствие от мягкости его мужчины? Сугуру приходится немного пододвинуть их к изголовью, чтобы было удобнее. Сатору приподнимается, чтобы направить пульсирующий член Сугуру туда, где ему сейчас самое место. Опускается медленно, откровенно блаженствуя от шипения, которое издаёт Гето в попытках не кончить раньше положенного − пока из Годжо не начнёт испаряться душа от сладостных пыток − и от чувства заполненности, которого трепетно ожидал минимум две недели в разлуке. Годжо чувствительный в такие моменты. Чувствительный и по-своему беспомощный, поэтому придерживающие его ладони, направляющие руки Сугуру ощущаются спасением. -А-ах!.. Наконец-то!.. − блаженно выдыхает Сатору, полностью опустившись на Гето, ощущая каждую венку и то, насколько же его мужчина всё-таки большой. Он упирается руками в изголовье кровати и тянется к губам Сугуру, чтобы запечатлеть на них долгий, сладкий поцелуй. Гето скользит по губам Годжо языком и тут же толкается им в приветливо разомкнувшийся рот. Влажно ласкает язык Сатору, не позволяя резких движений, но заливая Годжо румянцем по самые плечи. Пальцы Гето несколько раз сжимают и разжимают желанную задницу, раздвигая половинки и плотно сдвигая их, чтобы Сатору почувствовал его полностью. Годжо стонет в поцелуй, стоит только сделать несколько движений бёдрами, и трепетно сжимается, обхватывая ствол Гето ещё более плотным, жарким пленом. Толкаться вверх будет неудобно, поэтому Сатору должен будет взять всё на себя. А пока он привыкает, Сугуру отработанными движениями скользит горячими пальцами выше к талии, прессу и груди. Оглаживает их, почти не оказывая давления, лишь мимолётно раскаляя самые трогательные зоны, и вновь опускается ниже, звонко шлёпает Годжо ещё разок для верности, ловя при этом дрожь его тела и ощущая на животе проступившую на члене Сатору естественную смазку. Можно не любить Годжо, как человека, но не любить его ноги − невозможное испытание. Длинные, стройные, мощные, за такие можно и душу продать и жопу в рабство, только бы иметь возможность целовать эти безумные в своей привлекательности бёдра, сильные щиколотки и аккуратные ступни. Сугуру отдаёт себе отчёт в том, что местами этот интерес может быть ненормальным − в конце концов, во время одного из экспериментов он кончил, когда Сатору ступнёй в белых чулках ласкал его член. К этой теме они не возвращались около месяца. Потом Сатору приволок чёрные и предложил сравнить ощущения (белые были лучше). Сугуру с благоговением проводит ладонями по бёдрам Сатору и в последний раз мажет по его языку своим. -Я мало что могу сделать, ты справишься? − если до слов Сугуру у Сатору в глазах только плыл туман истинного блаженства, то после них его взгляд проясняется, как по щелчку пальцев. -Конечно, справлюсь. − Годжо улыбается немножко пьяно, он так себя и ощущает: тело горит, зрение размывается, рассудок теперь не что-то философское или медицинское, нет, скорее, что-то из кулинарии, например, каша или желе. − Или мой верный скакун в меня не-ах-а!.. Гето на пробу толкается, придерживая Сатору за бёдра ближе к себе. Всегда имеет эффект. Годжо дышит тяжело, загнанно, но улыбается, точно шальная императрица, вышедшая на охоту за лучшим из лучших и точно знающая, что получит его. Сугуру подмечает прозрачную каплю пота, норовящую скатиться с шеи по груди Сатору и ловит её губами на полпути, очерчивая языком траекторию движения влаги ниже. Годжо вынужден немного отстраниться, чтобы не попасть в эту коварную ловушку − очередного нападения мягких, властных губ его соски не выдержат. Сатору смотрит в искрящиеся нежностью и любовью глаза Сугуру, видя в них своё отражение, будущее и погибель, если однажды смерть разлучит их. Первое движение Сатору тоже на пробу, ноги немного затекли, но гибкие крепкие мышцы вскоре будут в норме, а потому Годжо медленно приподнимается и опускается обратно с именем Сугуру на губах. -Молодец, Сатору… − в голос Гето возвращаются мурчащие интонации и Сатору сдаётся плюшевости его голоса. Годжо грациозно прогибается в пояснице, наваливаясь на Сугуру, чтобы зажать свой ноющий от недостатка внимания член между ними. Между двумя горячими рельефными телами член Годжо чувствует себя, как никогда прекрасно. − Ты ведь сможешь без рук? -Как будто бы… да-а… − Годжо бессознательно закатывает глаза и натурально видит звёзды от следующего толчка внутрь. Потрясающе невменяемый − вот как бы Сатору описал своё состояние сейчас. Он краем сознания ловит перемещение рук Сугуру к его ягодицам, как он вновь сминает их и направляет несильным давлением вверх и вниз. Темп Сугуру меняется из раза в раз, и Сатору с нетерпением ожидает следующего секса, чтобы почувствовать всю вольность и необузданность этого характерного мужчины. Сейчас Сатору, ведомый давлением рук Гето, движется плавно, мягко, но так чувственно, что нутром ощущает пульсацию и каждую венку этого члена. Сугуру выдыхает полустоны в унисон с Сатору, целует вязко, мокро и местами очень пошло, но так хорошо, что Годжо просто не успевает обработать информацию. Только влажное хлюпанье и безнравственные шлепки кожей о кожу заставляют его сознание держаться на плаву. Мышцы немного ноют, но даже эта боль только добавляет страсти и возбуждения к теплу в груди и жаркому кому внизу живота. С каждым толчком Сатору смелеет и опускается уже в своём рваном ритме, то задерживаясь на основании, покручивая тазом, срывая томные вздохи с губ Сугуру, то игриво покачиваясь только на головке. И всё это время ладони Гето оттягивают его ягодицы в стороны для самого глубокого проникновения. Годжо любит, когда Сугуру полностью в нём − в сердце, под кожей в венах, в его теле своим членом, и всякий раз поражается самому себе, как только не надоедает растягивать себя и учиться заново ходить на следующее утро (никакой обратной техники − это тоже след Сугуру!). И, да, ради таких моментов, когда можно сцеловывать с губ любимого своё имя, обращённое в стон, и садиться под таким углом, чтобы член безжалостно долбил по простате. Годжо не пытается контролировать ни себя, ни Сугуру − он просто отдаётся во власть моменту, как раз в тот момент, когда особенно чувственно ощущает разряды по телу от комочка нервов внутри и останавливается, лишь плотнее прижимаясь к паху Сугуру. Особенно резкая волна пронзает Сатору и он мелко подрагивает, кончая на живот Сугуру. -Ах… Ха-ах… Боже, Сугуру… − Годжо с трудом смахивает налипшие на лоб влажные пряди белоснежных волос, смаргивает капли пота с ресниц. -Ты великолепен, Сатору. − Сугуру мягко целует Годжо в покрасневшие от долгих ласк губы. -Ты тоже, посмотри на это. − Годжо берёт одну ладонь Гето в свою и ведёт ей вниз, ближе к паху, но останавливается на животе. Сугуру не совсем понимает, но чуть надавливает большим пальцем и ощущает... отдачу не там, где ожидал. − Ты так глубоко, Сугуру, я чувствую тебя даже здесь. Будь Годжо более худым и менее подтянутым и член Гето мог бы выпирать в этой области живота Сатору. Эта мысль почему-то бьёт разрядом не хуже того тепла и той податливости, с которыми Сатору принял его. Гето кончает, когда понимает, насколько же сильно вмялся в Сатору. -О, чёрт… − выдыхает Сугуру, когда пелена оргазма спадает с него. Годжо с трудом перебирается на свободную часть кровати и следит за тем, как Сугуру скручивает и выкидывает в мусорку первый презерватив за этот вечер. Следит за перекатом ещё напряжённых мышц на его спине и за не расслабляющейся задницей. Лучший из возможных видов. -Теперь нам надо обтереться и продолжить кошмарить бедолаг, которые посчитали хорошей идеей прийти в это здание. − лукаво ухмыляется Годжо, принимая то, что сегодня Гето позаботится о том, чтобы он был хотя относительно чист. Сугуру смеётся вместе с Сатору, проходясь полотенцем по всем тем участкам, на которых успел наследить. За стеной, в соседней комнате, неловко переглядывались решившие проследить за учителями Мегуми и Юджи. Наступающая ночь была долгой.