"... я люблю тебя, твой Филипп
1999 год. "
Женщина с ностальгией посмотрела на письмо, затягиваясь никотином. — Филипп.. — задумалась женщина, качаясь на кресле-качалке, глядя куда-то вдаль...Часть 1
12 января 2024 г. в 00:35
Лето, 2005 год. Истринское водохранилище.
Алла увидела через окно автомобиля чёрный Мерседес, который припарковаться возле ворот дома. Она сразу разглядела водителя, и поняла, кто приехал. Припарковавшись рядом, Алла поблагодарила водителя, попросив подождать.
— Миш, привет, — Пугачёва вышла из машины, поздоровавшись с мужчиной. — Филипп с тобой?
— Здравствуйте. Да, вещи собирает.
— Ну и правильно, всё-таки уже давно в разводе, а вещи его до сих пор у меня, — усмехнулась Алла. — Давно вы тут?
— Где-то, полтора часа, — посмотрел на часы Михаил.
Алла направилась к дому, поправляя рыжие локоны. Дверь была открыта, и, услышав звуки на верхних этажа, начала подниматься по ступенькам.
Большая коробка стояла посреди второго этажа, и женщина заглянула в неё, найдя там куча вещей, бумаг, какие-то статуэтки, которые, когда-то стояли в его кабинете.
— Привет.
Алла вздрогнула от неожиданности, поворачиваясь к бывшему мужу.
— Привет, Филипп, — она заметила, что тот в руках держал папки, и вновь подняла взгляд на мужчину. — Манатки собираешь?
— Что-то типа того, — улыбнулся тот, кладя папки в коробку. — А ты какими судьбами тут?
— Я, вообще-то, здесь живу, если ты не забыл.
— Да? — удивился он. — Я то думал, ты в Балчуге обитаешь. Вроде как 4 года.
— Месяц заканчивается, и я уже переезжаю сюда.
— Это всё очень здорово, — Филипп развернулся, и направился в их спальную.
Алла пошла за ним.
— Письма я заберу, — он взял свёрток с письмами, которые, когда-то, писал ей. — Всё равно они тебе не нужны, и..
— Стой, — Алла занервничала. — Я же... должна чем-то разжигать камин.
— Сценарий своего юмориста сжигай, моё трогать не надо.
— Я сама решу, что мне разжигать. И письма не твои, а мои. Ты же мне их писал, а не себе, — женщина отобрала их.
— Я не отдам, — Филипп настаивал на своём, отбирая письма у Аллы.
— Отдашь. Это мои!
— Тебе они не нужны. Отдай, — он прижал их к себе, и женщина разозлилась.
— Может тебе отдать ещё украшения? Арлекина? Машины, деньги?
— Я в эти письма жизнь свою вкладывал, — мрачно произнёс он, чувствуя ком в горле. — А эти побрякушки, которые ты перечислила, оставь себе, или продай, или отдай, кому-нибудь. Мне всё равно.
Филипп ушёл, в другую комнату, попутно сложив письма в коробку.
Кладовка. Сервиз, какие-то побрякушки из разных стран. Камера и коробка с плёнкой, кассетами. Киркоров заглянул в неё, посмотрев, все ли на месте, чтобы, возможно, найти ещё потерявшийся материалы в доме.
— И камеру хочешь забрать?!
— Я же всё снимал. Да и пластмасс не горит в камине.
— Я, может, их выкину, — Алла равнодушно взяла одну кассету, глядя на подпись.
— Считай, что выкинула мне в коробку.
Филипп ушёл вновь складывать всё в свою коробку. Алла посмотрела на полки, вглядываясь, будто что-то, пытаясь, найти.
— Помочь мне хочешь? — поинтересовался мужчина.
— Где альбомы? Тут были наши альбомы.
— Я их забрал, — лишь пожал плечами Филипп, и продолжил что-то искать.
— Там ведь мои фотографии!
— Там мои фотографии, которые снимал и распечатывал я, — равнодушно ответил он.
— Но ведь ты снимал меня! — Алла злилась, чувствуя, как начинает закипать.
— Попроси Максима тебя поснимать, и будут тебе фотографии.
— Как ты меня бесишь! Ты бесчувственный! Не имеешь совести!
— Я не имею?! — не выдержал тот, глядя на женщину. — Конечно! Я же тайком трахался с юмористом, а мужу говорил, что он просто друг!
— Сволочь! Я тебя ненавижу!! — начала колотить руками его грудь.
Филипп схватил её ладони, и завёл их за её спину, прижав к стенке женщину.
— А знаешь, как я тебя ненавижу?! — он злился. — Я ведь так тебя любил. Я всё делал для тебя! Мы были так счастливы. А потом ты изменила мне.
— Как у тебя всё легко! Только, ты пропустил один момент. Я уехала от тебя, ушла. А знаешь почему? Потому что я не знала своего мужа! Потому что я не знала, как он выглядит, чем он занимается, как он себя чувствует! А знаешь почему я его не знала? Потому что он вечно уезжал на гастроли.
Филипа замер, чувствуя, как стоят слёзы на его глазах.
— Вечные гастроли. Я видела тебя чаще по телевизору, нежели вживую. Потом ты приезжал на неделю. Одну ночь проводил со мной, а потом убегал от меня на праздники, к друзьям, будто у тебя не было жены! — Филипп видел, как раскрывается её душа в её словах.
Макияж давно поплыл, а слёзы у обоих и не хотели останавливаться.
— Знаешь, о чём я буду каяться перед Богом? Что когда-то сказала тебе "Да". Что, когда-то поверила сказке, доверилась чувству, надевая розовые очки. Я каюсь, Филипп. Помнишь, мы клялись в церкви друг другу в вечной любви? Ты помнишь, Филипп, помнишь. А помнишь, как ты клялся мне в том, что всегда будешь рядом? Только, рядом это не по телефону. Рядом, это не за тысячу километров от меня. Рядом, это, когда я могу смотреть тебе в глаза, а не в экран телевизора. Когда я могу провести ладонью по твоей щеке, — трясущаяся ладонь провела по небритой щеке, большим пальцем вытирая слёзы. — Когда я могу слышать твоё дыхание. Стук сердца.
Она убрала руку, и грустно улыбнулась.
— Только, к сожалению, я не знаю этого. Тебя было слишком мало, я тебя почти не знаю, Филипп. И я уехала. Потому что, мне не хотелось быть в доме, где жил ты. Мне не хотелось слышать тебя. Я была обижена, а ты всё думал, что изменяю. А потом, когда я тебя умоляла прийти, ты меня игнорировал. И тогда пришёл Макс.
У мужчины сжалось сердце, и он сильнее сжал её руку.
— И он меня веселил. Он меня успокаивал, пока я плакала из-за тебя. Пока ты ревновал, он утешал. Пока ты был с друзьями, он был со мной. Пока ты был на гастролях, он был со мной. И мне всё равно что о нём думают люди. Что думаешь ты. Потому что, они не знают всей правды. А ты в ней видишь только, что я изменила тебе, даже не осознавая, что на тот момент нас — уже не было.
Филипп искренне плакал. И Алла тоже не сдерживалась.
— И пусть буду виноватой во всём я: для тебя, для людей, даже для себя. Пусть. Я не в первый раз беру это ношу на себя. Потому, что там, действительно, моя вина. Если бы я не сказала тогда заветное "Да", ничего бы этого не было. Я бы не стояла сейчас перед тобой, и не отчитывалась. Нам бы не было больно.
Он обнял её, и она обняла в ответ. Слова застыли в воздухе, и женщина лишь прижалась к его груди, как раньше. Как раньше, когда они встречали рассвет; как раньше, когда они нежились в кровати; как раньше, когда они впервые поцеловались... Просто, как раньше. Просто, когда они были счастливы.
— Прости меня, — тихо прошептал Филипп ей в ухо. — Я виноват в большей степени. Я виноват, что заставил для тебя плакать, страдать, портить своё здоровье. Я слишком глуп для любви. Наверное, моя жена — это сцена.
— Да, Филипп, ты прав. Мне иногда казалось, что я твоя любовница, — засмеялась она сквозь слёзы.
— Ты моя муза. Ты моя жена на небесах. Ты моя любовь.
Она погладила его голову, вслушиваясь в стук сердца.
— Мы проиграли, сдались в этом пути, не слыша друг друга, — продолжил Филипп. — Но, я надеюсь, что ты всё ещё доверяешь мне. Что ты всё ещё любишь. Я чувствую это.
Алла промолчала. Ей не хотелось отвечать на вопросы, на которые он знает ответ.
— Мне надо идти, — отпрянула от него женщина, вытирая слёзы. — Собирать вещи, всё такое. И... Не воспринимай всё близко к сердцу, — Алла посмотрела на него, неловко улыбнувшись. — На связи.
Филипп просто молча смотрел ей вслед, как она уходит, и отвернулся, вытирая сухие дорожки на щеках, продолжая собирать вещи.
Распаковывая последнюю коробку, Филипп вдруг понял, что нет писем, которые он отвоёвывал у Аллы.
— Забрала всё-таки — улыбнулся он, доставая кассеты.