Дотторе?

День выдался просто чудесным. По возвращению из длительной и сложной поездки по поводу переговоров о спонсорстве, Панталоне чувствовал себя до жути уставшим, так что проснулся не полностью раздетый поверх заправленной постели. Она пахла свежо. Прохладно. Он редко появлялся в собственной спальне, так что постельное бельё всегда было чистым и свежим - его меняли чаще, чем он здесь спал. Приятная мелочь, относительно всей его жизни. Особенно хорошо пахло в комнате, когда здесь появлялся Дотторе. Или, иногда, как сейчас, один из его взрослых клонов. С ними здесь всегда пахло сексом, потом и удовольствием. А иногда вперемешку с этим в воздухе плавали еле заметные нотки напряжения. Это всё из-за усталости и натянутых отношений - такими же, как между всеми предвестниками. Но вот с Дотторе у Панталоне выделилась особая связь. И особый способ получать взаимную помощь, предполагающую так же взаимное удовлетворение во время переговоров. И пусть сейчас подушка была смята тяжелыми руками одного из кукл Дотторе, он всё же имел цель здесь - выпросить очередную спонсорскую помощь на очередной важный опыт.  Иногда Панталоне казалось, что это лишь предлог. Но думать об этом во время процесса было не удобно, а позже - уже просто некогда. В процессе, обычно, между поцелуями и движением они, может, и обсуждали какие-то рабочие моменты, но чаще по комнате разносились лишь стоны, кряхтения и скуление. Последнее, конечно, чаще звучало от кукол, ведь они были моложе и менее сдержанны, чем оригинал. Но слышать это от самого Дотторе было куда приятнее, когда от переизбытка чувств он просто переставал себя контролировать. И пусть сейчас на Панталоне был направлен не менее туманный взгляд клона, извивающегося под касаниями чужих рук, тот был вовсе не против такой замены. С самим Дотторе они, в самом деле, виделись значительно реже, а вот с заданием от него в «доме» всегда находился как минимум один клон. Иногда черноволосому даже казалось, что это такое проявление заботы - всегда иметь наготове покорную куклу для него в своё отсутствие. Но и эти мысли никогда надолго не задерживались в голове спонсора - некогда. Точно так же некогда было и обсуждать то, что в целом происходило между этими двумя (если не считать и клонов, ведь с ними отношения были куда сложнее). Обычно, когда они оба были «дома» - они редко отходили друг от друга. Либо Дотторе сам приглашал Панталоне к себе во время не сложного рабочего процесса обоих, либо спонсор и сам приходил - то с желанием ненавязчиво проверить как идёт дело, на которое он потратился, то с необходимостью что-то узнать, после чего завязывалась беседа и он проводил какое-то время рядом. Но в особо сложные моменты Дотторе к себе не подпускал. А уже в конце дня каким-то образом снова оказывался рядом с Панталоне, которому приходилось незаметно спасать партнёра от одиночества и усталости. Они держали друг друга на расстоянии, но при этом всегда были рядом. И никогда не говорили о том, что было между ними. Даже сейчас, когда клон нежно машет у Панталоне перед лицом рукой и после внимания к себе, переводит ладонь на чужое плечо. — С вами все в порядке? Вы, кажется, задумались. Я подумал, раз уж вы замедлились и.. — Да, прошу прощения, куколка. Так что там с подопытными? — он поторопился продолжить разговор и в извиняющемся жесте провёл по телу клона вверх, после наклоняясь и целуя в шею, перетекая к уху и щеке. Это заставило второго помедлить с ответом, утопая в ласках и рвано простанывая. — Вы... о-ох.. — это всегда забавляло - задавать вопрос и заставлять извиваться, не давая сказать ни слова. А ещё забавляло, что Дотторе не позволял обращаться клонам к Панталоне иначе как на «вы», сам при этом применяя исключительно «ты». Это вновь наводило на мысли о том, что отношения между ними сложные. Не просто спонсорский секс. Но они никогда не поговорят об этом. Они оба знают, что им не нужно что-то большее. Лишь выгода. Абсолютная взаимная выгода. — Панталоне.. ох.. Сер.. — задыхаясь, кукла зовёт его, заставляя отпрянуть и взглянуть на разгорячённое тело перед собой, при этот не прекращая ласкать его не менее привлекательную, чем у оригинала, грудь, чёткую талию и не прекращающие бегать по постели руки. Руки. Всегда выдают голубовласых, когда те приближаются к оргазму. Всегда интересно наблюдать, за что они схватятся вместо раскрасневшегося члена, прикосновение к которому было запрещено самим Панталоне. И сейчас он слушал, как его умоляют позволить. — Сер, пожалуйста.. Но он, с довольной, но сдержанной улыбкой, взглянул в глаза партнёра - умоляющие и покрытые пеленой страсти - с молчаливым запретом. — Прошу.. ммм... Сер! — голос клона дрогнул, когда кончика его члена коснулись пара длинных пальцев партнёра. Но так же быстро они пропали и вслед за ним юноша снизу задохнулся воздухом, сжав партнёру предплечье в надежде вернуть руку обратно и почувствовать помощь. Но тот с ухмылкой поднял свою руку, заставляя их касание разорваться. — Жди меня. — приказывает тот и партнёр хнычет. Сегодня Панталоне задержался, что его удивило. Он не часто углубляется в мысли, игнорируя ласки такого привлекательного тела перед собой. Сосредоточится на нём не получалось, хоть и очень хотелось. Кажется, сегодняшним разом он будет неудовлетворён. Всё дело в усталости или в том, что это не оригинал? Понять это было некогда, ведь клон стал хватать ртом воздух и держать руку в запретной близости к собственной плоти, пусть и не касаясь её. Но не успел Панталоне его предупредить, как рука куклы бездушно упала, а его спина перестала извиваться. Глаза закрыты - можно бы сделать вывод, что он не дождался и кончил без черноволосого. Но все они были слишком покорны, чтобы сделать это. Он не дышал. Клон мёртв? По сути, Панталоне не делал чего-то такого, чтобы убить куклу. Всё было так же чудесно, как и всегда. — Блять.. — толчки ускорились, хоть и произошедшее сильно подкосило состояние черноволосого. Но пусть так, он всё равно сделал то, чем все должно было кончиться и устало упал поверх клона. Действительно, не дышит. — Архонты, я поимел труп.. Осознание пришло не сразу, но вскоре ему пришлось подняться, прибраться и вынести клона в комнату, которая была выделена для них. Жуткий вид. Пара совсем юных клонов лежали в особой близости и в окружении игрушек. Один упал лицом в бумаги, ещё один, видимо искал книгу и упал прямо рядом со шкафом, свалив несколько книг и разбив голову, кровь из которой запачкала несколько книг на нижней полке.  В эту компанию прибавился застывший посреди секса клон, которого черноволосому к тому же пришлось одевать и нести, а сейчас - усадить на диван. Эта картина окончательно убила настроение. Так ещё и нужно было сообщить остальным. Разборки были долгими, но вывод был один - дождаться Дотторе и, если погибли не все клоны, остальных. Повезло, что один из клонов, бывший в Сумеру, вернулся, так ещё и с гнозисом, который и оказался причиной самоуничтожения всех кроме него.  А чуть позже и Дотторе, которому к тому же пришлось всё объяснять. — Между прочим, он прям подо мной помер. — выругался Панталоне, расстёгивая пуговицы Дотторе, не отлипающего от его шеи. — Тебе придётся постараться, чтобы получить мою милость в этот раз. Сейчас в комнате снова пахло сексом и раздражённостью от последних событий. Но так же чувствовалось что-то отдалённое, будто незнакомое. И исходило оно от них обоих. — Почему мне, если виноват тот выживший клон? — фыркнул оригинал, наконец отклонив голову обратно и переводя руки с зада собеседника к его одежде. — Хочешь, чтобы он тебе помог? — чернявый расплывается в ухмылке и видит, как собеседник это повторяет. А следом он отправляет в сторону чужую рубашку и проводит вверх по спине, мимо ремешков портупеи, растирающей голое тело, покрытое боевыми шрамами. Иногда Панталоне невольно разглядывает их, когда после секса Дотторе сидит на краю кровати и курит. Сейчас же тот прогибается в спине, покрываясь мурашками от прикосновений к чувствительной части собственного тела. — Только глянь на себя. Это от меня или от мысли о тройничке? — ухмыляется черноволосый, толкая собеседника на кровать, чтобы тот сел, а после устанавливает колено в особой близости к напряжному паху собеседника. — Ты не заслужил ещё чьё-то присутствие здесь. — Я добыл гнозис. — тот торопится оправдаться, после вновь закусив губу и покорно поднимая голову по действием чужих пальцев на своей портупее. Их губы оказались до ужаса близко, но Панталоне не позволял коснуться даже когда партнёр попытался - он очень уж любил этим дразнить, хотя сам обожал целовать Дотторе при любой возможности. — Не ты, а твоя единственная оставшаяся кукла, Доктор. И вот она, пожалуй, достойна получить награду. — он расплывается в улыбке, завидев зависть и злость в чужих глазах. Ответом послужило небольшое сдавливание паха Дотторе и его протяжное мычание.