Love Like This

— Шарли, что случилось? — Макс обнаружил своего парня сидящим на краю кровати в гоночном костюме с воспаленными красными глазами, полными слез. Услышав, что Макс вошел в номер, Леклер сразу же отвернулся, пытаясь скрыть слезы, застилавшие его глаза. — Ничего, все в порядке. Мне просто попалось грустное видео, где бездомной кошечке нашли дом, — Шарль утер слезы рукавом гоночного костюма и посмотрел на Макса, — а ты разве не должен с командой отмечать свою победу? Я слышал, что Red Bull по этому поводу закатили огромную вечеринку. Шарль понимал, что видя его в таком разбитом состоянии, Макс никуда не пойдет, ведь комфорт и моральное состояние Леклера всегда было для Макса на первом месте. Только на первый взгляд Ферстаппен кажется всем жестоким, холодным и абсолютно беспринципным человеком, готовым идти по головам ради достижения своей цели, но на самом деле Макс — это большой золотистый ретривер, безумно добрый и понимающий, готовый пойти на все ради своих любимых людей. В особенности ради Шарля. Макс любил этого мальчишку еще со времен, когда они вместе гоняли на карте, вместе соревновались и искренне радовались победам друг друга. Между ними всегда была особая связь, которая с годами только крепла. Осознание того, какой путь гонщики прошли вместе от управления картом до болида Формулы 1, было просто невероятным. Теперь Макс не просто лохматый мальчишка с проблемной семьей и тяжелыми отношениями с отцом, а трехкратный чемпион мира, а Шарль — один из лучших гонщиков современности и его парень. В подростковые годы, когда Макс вынужден был жить в отцом и терпеть постоянные ссоры и скандалы, Шарль всегда был рядом. Вытирал слезы, гладил по голове и прижимал к себе, защищая от всего мира в своих объятиях. Сейчас же, видя как Шарль, его маленький лучик солнца, поник, у Макса разрывалось сердце. Он уже не думал о вечеринке Red Bull, о титуле, о команде. Все это не имеет никакого смысла, если его любимый человек страдает. — Ты предлагаешь мне пойти веселиться одному, пока ты тут сидишь такой…– Макс вздохнул и присел на кровать рядом с Леклером, — такой грустный. — Ты чего, Макси, все хорошо, — Шарль прижался к боку голландца, обнимая его двумя руками за талию и гладя голову на грудь. Мягкие кудряшки щекотали Максу нос, от чего тот поморщился, — просто этот сезон был таким трудным для меня, а эта гонка окончательно добила меня и я чертовски устал. Поэтому, если ты не против, я останусь в номере и посплю, а ты иди и отметь свой третий титул, мой маленький чемпион большого мира, — Леклер потянулся к губам Макса, оставив на них нежный, почти невинный поцелуй. Несмотря на слова, которые Шарль говорил своему парню, его взгляд был стеклянным, казалось, что любое неосторожно сказанное слово может довести его до слез. Это не осталось без внимания Макса. Он чувствовал, что Шарль был на грани. Он знал, что не должен позволить ему упасть. Макс положил обе свои большие и горячие ладони на щеки монегаска, слегка поглаживая их большими пальцами, и заглянул в его глаза, полные непролитых слез. Несмотря на это, на лице Шарля играла мягкая улыбка с очаровательным ямочками, которые Макс просто обожал. — Малыш, — начал Макс, продолжая одной рукой гладить Шарля по щеке, а другой крепче прижимая к себе, — я же вижу, что ты чем-то расстроен. Скажи мне, что случилось. Ты же знаешь, что я всегда рядом с тобой и всегда тебя поддержу, — голландец заглянул в глаза Шарля, надеясь найти там ответы, но столкнулся только с пеленой слез, застилавших его, обычно горящие озорным блеском, глаза, — эй-эй, иди ко мне, — Макс подхватил монегаска, пересаживая его к себе на колени, еще крепче прижимая к себе и слегка покачивая, будто ребенка, — Шарли, расскажи мне, хватит держать все в себе. Я знаю, что ты у меня безумно сильный мальчик, но со мной ты можешь побыть слабым. Я люблю тебя, — шептал Макс куда-то в волосы Шарля, вдыхая их аромат, продолжая крепко обнимать Шарля, будто он был самым ценным сокровищем. Погодите… Он и был самым ценным сокровищем для Макса, которое он оберегал и защищал от всего мира. — Я… — начал было Шарль, но волна истерики поглотила его, отчего от громко всхлипнул и спрятал лицо в изгибе шеи Макса, — я…я тебя недостоин. Я вообще…вообще ничего не достоин, — монегаску было тяжело говорить, в горле стоял ком, а футболка Макса была мокрая от слез в месте, где Шарль к нему прижимался. Макс не поверил своим ушам. Шарль не мог так о себе думать. Только не он. — Почему ты так решил, котенок? — Макс поднял лицо Шарля, обхватывая его большими ладонями и вытирая соленые дорожки слез с его щек. — Макс, посмотри где ты и где я. Ты чемпион мира в свои двадцать шесть. Трехкратный. А кто я в свои двадцать шесть? Посмешище, которое может только лажать, в то время как ты поднимаешься на подиум каждые выходные, — Леклер безжизненным и абсолютно поникшим взглядом смотрел в под, на котором валялись командные кроссовки и кепка Феррари. Как красная тряпка для быка. Шарль поморщился, глядя на них. Да, он завидовал Максу, но никогда ему об этом не говорил, потому что безмерно любил. Потому что чертовски сильно гордился своим парнем каждый раз, когда он одерживал очередную победу. Но сегодня что-то пошло не так. Что-то внутри Шарля сломалось. Он хотел гоняться с Максом на равных. Иметь конкурентноспособную машину. Макс — его идеальный соперник. Его идеальный парень. Шарлю было безумно стыдно за то, что испортил Максу праздник, о чем он поспешил ему сообщить: — Прости, что испортил тебе праздник, — Леклер поднял свои покрасневшие глаза на Макса, лицо которого как будто бы не выражало ничего. Шарль не понимал, о чем он думает и не думает ли он прямо сейчас бросить монегаска. Ведь вместо того, чтобы радоваться и вместе отмечать победу Макса, Леклер повел себя как девочка-подросток. — Я просто поверить не могу, что ты правда так считаешь, — наконец подал голос Ферстаппен, — Шарль, вспомни, что Себ написал тебе на шлеме после своей последней гонке. Помнишь? «Ты самый талантливый гонщик, с которым я пересекался за все 15 лет в Формуле-1», — Леклер слушал его, не смея перебивать, — и это чистая правда. Ты не виноват в том, что в Феррари работают идиоты. В конце концов, у тебя самый долгий контракт с Феррари за всю историю. Это как раз таки и говорит о том, что ты великолепный гонщик. — Как будто это хоть что-то значит, — пробубнил Шарль, — мой самый долгий контракт не принесет мне подиум. Макс, ты не представляешь насколько сильно я хочу чаще стоять на подиуме рядом с тобой, обнимать тебя и обливать шампанским. Я просто хочу быть достойным тебя, — голос Леклера к концу уже совсем стих и по его щеке стекла одинокая слезинка. — Шарль, — Макс поднял голову Шарля за подбородок, заставляя его посмотреть на него, — не надо меня заслуживать. Я у тебя уже есть. И никто, и ничто этого не изменит. Я тебя люблю, малыш. Все, что я говорил, правда. Ты самый талантливый гонщик из всех, кого я знаю. И ты знаешь, что если ты хочешь уйти из Феррари, я смогу обеспечить тебе место в Red Bull, чтобы мы гонялись вместе, и у тебя был бы реально крутой и быстрый болид. Но я не настаиваю. Я верю в тебя, даже если ты сам в себя не веришь. Я верю, что в следующем сезоне мы будем вместе стоять на подиуме. И ты будешь чемпионом мира. — Не говори глупостей. Тебя никто не сможет догнать, — всхлипнул Шарль. — Ты сможешь. Если Феррари наконец-то вытащат свои головы из зада и дадут тебе быстрый болид. — Это невозможно. — Моей веры в тебя хватит на нас двоих, малыш. Перестань сомневаться в себе, — Макс прижал Шарля к своей груди, поглаживая по голове и царапая ногтями кожу головы, — ты потрясающий гонщик. Говорю тебе как действующий чемпион мира, — хихикнул Макс и смачно чмокнул Леклера в нос, от чего он сморщился и тоже рассмеялся, показывая Максу свои абсолютно очаровательные ямочки. — Хорошо, я постараюсь ради тебя. И в следующем сезоне буду гонять быстрее, чтобы надрать твой голландский зад, — Шарль усмехнулся, крепче обняв Макса, — а теперь может ты пойдешь к команде праздновать? — Они и без меня неплохо справляются. Сейчас больше всего на свете я хочу провести время с тобой. Только умоляю, сними свой дурацкий костюм и переоденься. — Он не дурацкий, — возмутился Шарль, — вообще-то мне идет красный. — Тебе все идет, малыш, — уже заметно повеселевший Шарль, лужицей растекался от такого обращения. — Ты точно не хочешь пойти к команде? — уточнил Леклер, — Мы можем провести с тобой время вместе и вечером, я без проблем подожду тебя в номере. — Шарли, я уже все сказал, — произнес Макс, поднимая монегаска со своих колен, и ведя а сторону ванной комнаты, — сейчас мы примем душ, завалимся в кровать, закажем еду и весь день и всю ночь будем смотреть Netflix. — И больше ничего? Мы бы могли заняться чему-нибудь поинтересней, — Шарль утянул Маска в долгий и безумно нежный поцелуй. Их языки медленно сплетались, пробуя друг друга на вкус. — Могли бы, но давай сегодня отдохнем. У нас был тяжелый день. Весь вечер парни провели, не выпуская друг друга из теплых согревающих сердце и душу объятий. Это было в разы лучше любых командных вечеринок и мероприятий — чувствовать тепло любимого человека рядом, держать его в своих руках, защищая от всего мира, целовать такие манящие губы. — Я тебя люблю, — прошептал Шарль, проваливаясь в сон. — А я люблю тебя еще больше. — Невозможно. У них все будет в порядке. Они будут в порядке.