Твоё имя стало молитвой проклятой Богом души...
Всё, что хотел Хэ Сюань, возвращаясь с работы в загородный дом, это вкусный ужин под неугомонную трель мужа, несколько поцелуев от него и сна, много сна. Но кто же знал, что план его провалится сразу же, как только он переступит порог и объявит о своём присутствии. И ладно бы его просто, как обычно, встретил Цинсюань с яркой улыбкой на губах, так нет же. На привычном месте стоял, конечно же, сам Повелитель Ветров, вот только в женском облике и со смущенной улыбкой на лице. И эта улыбка ни шла ни в какое представление с тем нарядом, в который была облачена молодая девушка, сверкающая своими зелёно-голубыми глазами. На ней была надета белая школьная рубашка, только укороченная, как топик, что еле прикрывал грудь, позволяя Черноводу увидеть бледную кожу налитых полушарий, ворот рубашки был окаймлен школьным воротничком. Зелёная плиссированная юбка в клеточку настолько короткая, что еле прикрывает сокрытый меж аппетитных бёдер заветный треугольник, как всегда гладко выбритый. Ши Циньсюань старательно тянет её край вниз, но это не помогает. В завершение на ногах у богини надеты милые белые гольфы. Юбка совсем не скрывает потрясающие аппетитные бёдра, рубашка не закрывает тонких ключиц, а гольфы только подчеркивают красоту оголенных ног, добавляя в этот развратный образ каплю умиления, отчего кровь уже готова пойти из носа. Девушка довольно закусывает губу, смотря на своего возлюбленного с хитрецой. — С возвращением, Хэ-сюн. Нежный голос был как спусковой крючок, заставивший демона вскинуть голову. Огонек в янтарных глазах загорается, и Хэ Сюань, скинув пальто, быстро сокращает между ними расстояние. Подхватывает под бедра, заставляя шатенку схватиться за его плечи, и закидывает ноги горе-школьницы на свои бедра. Он не будет терпеть, если хочет. Не будет просить заводящего стриптиза, грязных слов или подразнить. Его не нужно дразнить, потому что либидо у него животное, которое появляется исключительно рядом с этим божеством. Но сейчас... Сейчас Цинсюань вскрыл ящик пандоры. Впечатывает её спиной к стене и тесно зажимает собой. Не позволяя и рта открыть, впивается в губы поцелуем, настойчиво сминая и не потерпит отказа. Рука забирается под ткань юбки, что и так ничего особо не скрывает, да сжимает ягодицу крепко. Пальцами второй кисти касается дразняще мягкой и нежной девичьей плоти. Обводит в невесомой ласке и костяшками пальцев скользит вниз к самому жаркому месту. — Чёрт бы тебя побрал... Ши Цинсюань усмехается только на рык супруга, хватаясь за плечи своего демона, и на поцелуй отвечает. Он знал, он прекрасно знал, что может раздразнить Хэ-сюна таким нарядом, но ни о чем не жалеет. Вылизывает его рот со всей страстью, томно вздыхая. Стоит только холодным, не от уличного холода, пальцам коснуться клитора, как девушка в руках демона вздрагивает, прогибаясь в пояснице, и простанывает гулко прямо в поцелуй. Хэ Сюань кусает чужие губы и в один определенный момент пережимает зубами, прокусывая. Специально или нет - не важно. Обхватывает ранку и посасывает, зализывает, катая на языке вкус чужой крови. Собирает большим пальцем каплю вагинального секрета и растирает, принимается ласкать, плавно ведя вверх-вниз, иногда проникая одной фалангой пальца внутрь "жены". Она же крепко держится за свою единственную опору всеми конечностями, вжимаясь в него. Хэ Сюань очень холодный, и этот контраст только сильнее заводит. Цинсюань полустонет-полупищит, когда чужие зубы прокусывают его губу. Вот это было неожиданно и больно, отчего девушка жмурится, шумно вздыхая, но это не критично. Повелительница Ветра расстёгивает чужую рубашку, забираясь руками под неё и царапает кожу спины возлюбленного от переизбытка чувств. Стонет шумно, голову откидывая назад и бёдрами двигает навстречу чужой руке, в попытке насадиться на эти пальцы самостоятельно. Демон рокочет, прогибается, вжимаясь торсом в чужой мягкий животик, когда ощущает коготки чужие на спине. Приятно, подогревает ощущения. Крепче сжав её ягодицу, всё же проникает внутрь горячего лона парой пальцев, чувствуя как всё вокруг них словно горит и пульсирует. У самого в штанах теснее некуда, но так хочется сильнее её раззадорить. И не отказывает себе в том. Принимается усыпать укусами бледную шею, не отмечаясь пока, но весомо цепляет зубами. Но вскоре, сил сдерживаться не остаётся, и желание наконец-то взять это божественное создание только сильнее укрепляется где-то внутри. Вытащив пальцы, под разочарованный стон распалённого бога, Сюань вновь подхватывает её под бёдра и несет в сторону гостиной, потому что она ближе, чем их спальня. Опрокинув шатенку на мягкий диван, Черновод достаточно быстро избавляется от своей одежды, выкидывая её в сторону, и вновь прижимает возлюбленного собой к дивану, только в этот раз, он входит в неё не двумя пальцами, а в пару медленных, плавных и нежных толчков, заполняет повелительницу своим естеством, под её громкие стоны. Мужчина даёт пару минут, привыкнуть к ощущению наполненности, пока сам уткнулся в нежную шею носом, вдыхая приятный лёгкий запах сандала и ванили. Черновод слегка отстраняется от манящего его тела и заглядывает в прекрасные глаза своей богини, получая разрешающий кивок от неё, и только после него начинает двигаться, завладевая мягкими губами в кусачем поцелуе. Он берёт её так, как нравится обоим. Грубо, жёстко, но в то же время в его касаниях и поцелуях сквозила нежность к этому человеку. Никто из них не сдерживает себя, да и смысла в этом не было, никто не услышит. Ши Цинсюань выгибается в его руках с протяжным стоном, царапая бледную кожу на его спине, и только бёдрами поддает навстречу, лишь бы почувствовать его глубже, сильнее. К разрядке они подходят вместе, и уже никто из них не уверен, что поставленные ограничения смогли сдержать бушующую стихию за окнами и не нанести значительный урон городу. — Ах, Хэ-сюн... Я так тебя люблю, — с тихим смешком произносит девушка, когда мужское тело оказывается рядом, и закидывает на него ножку. — Я тоже. Спи, манипулятор. Хэ Сюань усмехается уголком губ, аккуратно поднимая Цинсюаня на руки, и несет в спальню, где заворачивает в одеяло.***
Следующий месяц для Хэ Сюаня превратился в странный водоворот. Хуа Чэн чуть ли не с ума сошел, заставляя его бегать по всякого рода поручениям, ведь их компания выходила на новый рынок, и у них горели все дедлайны. Поэтому домой он приходил уставшим до чёртиков перед глазами и не всегда даже помнил, видел ли он Цинсюаня по вечерам. Его ветерок то работал над новыми дизайнерскими вещами, готовясь к показу, то и вовсе вместо него была записка, что он находится у брата и придет поздно. Поэтому, когда в один из вечеров они с Хуа Чэном оба пришли в дом к Господину Чёрных Вод, Сань Лан пришел из-за того, что Се Лянь, в данный момент, находился в гостях у друга, услышали, как последний, вновь в женском обличии, тихо причитал: — Месяц я не могу принять своё мужское обличие, а в последнее время и вовсе чуть ли не с ума схожу. Мне хочется шоколадного мороженого с солёными огурцами! И это ещё пол беды, меня тошнит от одеколонов Мингуана, брата, и, что самое удивительное, Хэ-сюна! А ведь ему я одеколон сам выбирал! И мне так хочется его объятий, а твой муж его затаскал по всяким поручениям! — Знаешь, я не возьмусь утверждать конечно, но все твои симптомы похожи на, — Се Лянь замялся, поджимая ногу под себя и отворачивает голову в сторону, чувствуя как краснеют его уши. — На что, Ваше Высочество? Я уже всю голову себе сломал! — Сколько раз говорил, не надо так называть меня. На беременность, Цинсюань. Ты ведь не иллюзию напускаешь на себя, а в самом деле становишься женщиной, поэтому есть шанс, что ты забеременел в ваш последний раз с Сюань-ланом. В гостиной, ровно как и в прихожей повисает оглушительная тишина. Из рук Ши Цинсюаня выпадает бокал с вином, но звона стекла не слышно, только на небесного цвета ковре расцветает малиновое пятно от алкоголя. Видимо, он и правда не принимал этот вариант в расчет, но сейчас, прижимая дрожащую руку к животу, пуская импульс духовной ци по своему телу, он с ужасом и радостью находит то самое яйцо, которое через пару месяцев станет самым настоящим ребёнком. Их с Хэ-сюном ребёнком. Цинсюань всхлипывает, смаргивая первые слёзы, и только рад уткнуться в подставленное плечо друга, который, ничего не понимая, принялся гладить Ветерка по спине. — Чего ж ты плачешь? Радостное же событие! — А если... Если Хэ-сюн не хочет детей? Мы даже не подумали о защите в тот день, я просто хотел, — девушка шмыгает носом, утирая глаза. — Хотел, чтобы он расслабился после работы, сделать приятное, а... А получилось вот так! Черновод, что слышал всё это, только глаза закатывает, и, не смотря на Собирателя Цветов, разувается, проходя в гостиную. Он совершенно точно не ожидал такого поворота событий, но внутри демона разливается что-то тёплое, заполняя ту самую дыру, которую он обычно заполняет самим Цинсюанем, либо едой. Мужчина присаживается рядом со своей богиней, перенимая её из рук Се Ляня, и прижимает Цинсюаня к своей груди, целуя в макушку. — Глупый. Я, — Сюань сглатывает, словно слова ему до сих пор трудно даются. — Я рад. — Что? Ты слышал? Хэ-сюююн, прости! — Цинсюань, послушай меня! Я сказал, что рад. Прекрати лить слёзы понапрасну. Брюнет поджимает губы недовольно, слегка глаза закатывая и аккуратно, большими пальцами, стирает крупные слезинки с любимых щёк. Улыбается едва заметно, целуя быстро ту в губы, а после вновь прижимает к себе, стараясь не обращать внимания на хитрые взгляды Хуа Чэна, которые тот кидал то на них, то на своего мужа и многозначительно поднимал брови. Се Лянь же стойчески делал вид, что взглядов этих не замечает, и вообще, он тут предмет интерьера. А до молодых родителей медленно доходил тот факт, что они и правда будут родителями.