Запах надежды

Гермиона вошла в свой дом, отряхивая снег с красной шапки и черного пальто. В руках она тащила пакеты с покупками. Завтра уже Рождество, а еще столько всего нужно успеть. Белоснежные снежинки украшали ее кудрявые волосы, создавая атмосферу волшебства вокруг нее. — Драко! На улице такая красота! — закричала она с порога. — Ты просто не представляешь! Я забежала во Флориш и Боттс и купила твоей маме новый роман её любимого автора, который появится на прилавках всех магазинов только после Нового года. Ну, не чудо ли я? Ха! — засмеялась она, дотаскивая сумки к кухонной столешнице. Гермиона внимательно осмотрела покупки. — Молоко, курица, шпинат, розмарин, круассаны, — девушка заинтересовано шуршала пакетами задумчиво постукивая указательным пальцем по губам. — Вино! — воскликнула она и развернувшись, увидела любимые глаза, нежно смотревшие на нее. Драко сидел в полумраке в гостиной в кресле с книгой в руках. Он был одет в черную рубашку и брюки. Его лицо освещал лишь торшер изумрудного цвета. Когда Гермиона и Драко въехали в этот дом в уютном районе магловского Лондона больше года назад, Гермиона таскала с собой Забини по магазинам в поисках нужной мебели, пока Драко работал в аврорате. — О, берем! — воскликнул Блейз. Гермиона обернулась и увидела довольного Забини в обнимку с напольным торшером изумрудного цвета с серебряными вставками. — Блеееейз! — В вашем стильном магловском доме не хватает вишенки на торте, — потряс лампой с красивым абажуром в воздухе широко улыбающийся мулат. — Блейз, вишня же бордовая, — начала весело спорить Гермиона. — Блин, какая ты душная зубрила. Зеленую вишню не видела? — цокнул слизеринец. Они так и стояли и спорили в магазине. Гермиона закатила глаза и сказала, что подумает. А вечером посыльный привез доставку. Торшер и ликерную настойку на зеленых вишнях с запиской: «Я согласен читать сказки вашим детям только в лучах этого торшера». Рядом с Драко мирно спал Живоглот. Малфой поднял руку к губам, слегонца закусывая палец зубами и пряча улыбку, закрыл книгу и отложил её на журнальный столик. Гермиона потрясла бутылкой вина в воздухе и подмигнула мужу. Когда влюбленный мужчина смотрит на свою женщину, его взгляд наполняется магией и неуловимой нежностью. В этот момент в его глазах отражается бесконечная любовь, которая светит ярче любого солнца. Все мимолетные сомнения и проблемы уступают место искренней преданности и возвышенному восторгу. Глаза влюбленного мужчины становятся окном, через которое он видит и понимает свою любимую женщину на уровне, недоступном для остальных. Он видит в ней весь ее внутренний мир. Взгляд Драко скользит по каждой черте ее лица, каждой искорке в глазах Гермионы, словно распутывая узелки ее мыслей и чувств. Тень улыбки, проплывающая на его губах, вызывает у нее завораживающие эмоции, которые Гермиона всегда стремится ухватить и сохранить в укромном уголке души еще со школы. Каждое движение его глаз наполнено уважением и благодарностью за то, что его жизнь соприкоснулась с ее прекрасной сущностью — Так, Мистер Малфой! Вот не надо на меня так смотреть, как будто вы влюбляетесь в свою супругу снова и снова, с каждым биением вашего сердца. Гермиона поставила бутылку на столешницу и подхватила белый сверток, и на носочках преодолела расстояние между ними и плюхнулась мужу на коленки. — А еще утром совой отправлю Нарциссе новый вид розы. Таких у нее точно нет. Я так долго работала над этим ростком с Невиллом после работы. Жаль, что сразу не увижу её реакцию. А название у него… «Запах надежды». Гермиона посмотрела в серебро любимых глаз. Видя в них мир, она видит в нем саму себя — безмятежную и счастливую. — А пахнет роза моей амортенцией, — девушка зарывается в его крепкие и теплые объятия. — Роза пахнет тобой, Драко, — шепчет ему в шею и нежно проводит носом по его скуле, прикусывая мочку уха. — Так, — подскакивает она, лучезарно улыбаясь смотря на мужа и пятится в сторону кухни, не отводя от него глаз. — Предлагаю поужинать дома, а потом посмотреть фильм в обнимку. Но! После фильма ты обязан пойти со мной за десертом в кофейню за углом и полюбоваться снегопадом. Драко хотел что-то возразить, но она подняла ладошку вверх и запротестовала. — Минус десять очков Слизерину, — засмеялась девушка. — Иди в душ, а я на кухню. Гермиона поставила воду на огонь для его любимых спагетти. Она нарезала салат, когда послышался треск в камине. Из-за угла показали Поттер и Забини. Оба выглядели встревожено. — Так, мальчики, — обернулась она через плечо и заулыбалась. — Я же говорила, что все викторины и настольные игры в Норе в этом году без умнейшей ведьмы этого столетия. — Ты завтра поедешь в Мэнор? — тихо спросил Блейз. — Пока в планах вино, паста Карбонара, а потом чизкейк из кафешки в 5 минутах ходьбы отсюда. Ах, да! И фильм! Вас не приглашаю, — засмеялась она. — Но могу налить вино. Гермиона потянулась за бокалами. — Гермиона, — Гарри немного прочистил горло. — Драко нет уже год… мы не хотели б… чтоб ты была одна в это Рождество… Одна… Боль утраты проникала глубоко в её сердце, словно жгучий огонь, который неустанно охватывал каждую клеточку её существа. Она была лишена своего счастья. Теперь её сердце преисполнено пустоты, словно выжженного полосками огня куска земли после испепеляющего лесного пожара. В её глазах появилась печаль, что отразилась на лице Гермионы и сделала его неузнаваемым. Глаза, которые только что излучали радость, наполнились отчаянием и бессмысленностью. Год назад Гарри появился в её доме весь в крови и рыдал у неё в ногах умоляя подругу простить его. Драко погиб в тот день на задании, где они были вместе. Тогда между стенами тихой комнаты, заполненной ночным мраком, проник глухой звук плача. Зажатые в слабых объятиях нетвердые руки дрожали, а безжизненные глаза источали слезы, словно реки боли. Она потеряла своего любимого мужа. Тяжелая потеря обрушилась на нее безжалостно, словно грозовая туча, приносящая бушующую бурю. Могильный камень, служащий молчаливым свидетелем потерянных мгновений счастья. Нет, она не сошла с ума. Но силуэт любимого мужа, навсегда отпечатавшийся в ее сердце, все еще живет в ее воспоминаниях, даруя нить надежды на утешение. Она просто уволилась из Министерства. Стала избегать общения с друзьями. Почти не покидала дом, где все напоминало о её любимом муже, как будто сущность его присутствия все еще оставалась в каждом уголке. И они были везде — в уютном кресле, где он проводила свои вечера, у окна, откуда он любовалась видом на город, и даже в самых простых вещах, которые напоминали о нем. Каждый раз, когда она входила в комнату, то ощущала шальную тень того, что было потеряно. И все же, среди этой тьмы искалеченности и скорби, было слабое сияние. Молчаливая проекция его образа, сидящая в кресле. Это видение не могло говорить, но оно могло смотреть так же влюбленно на неё своими серыми глазами. Гермиона расставила везде баночки с амортенцией. Набрызгала ею постельное в их спальне, его кресло, его пальто, которое одиноко лежало перекинутое через спинку дивана. Оно так и осталось там, где Драко его оставил, уходя в последний раз. Гермиону из оцепенения вырвал звук бьющего стекла бокала, или это в очередной раз было её собственное сердца. Гермиона рухнула на колени, вцепилась пальцами в свои волосы открыв рот в безмолвном крике. Слезы покатились градом, и она закричала, прикрывая лицо руками. Гарри рванул к подруге, притянул её к себе и крепко обнял. Забини закусил губу и отвернулся, сжимая кулаки до побелевших костяшек. По его щекам текли слезы, которые он резко смахнул. Мулат подошел к гриффиндорцам и присел рядом, нежно поглаживая волосы Гермионы. Печаль и страдание молодой девушки стало ее спутником, превратившись в неотъемлемую часть ее существования. Между слезами и улыбками, она складывала безграничную любовь в серебряные строки памяти. — Прости меня, родная, — голос Гарри дрожжал, — прости… Они долго просидели в тишине на полу кухни. Вдали был слышен убаюкивающий треск камина в гостиной. Гарри покачивал затихшую Гермиону в своих объятиях. В ее стеклянных глазах таилась смесь тоски и прекрасных воспоминаний. Но тяжелый груз горя не позволяет ей забыть и продвигаться вперед. — Я поеду в Нору, — тихо прошептала она закусанными в кровь губами. — Но Забини отвезет меня в Мэнор завтра. Парни переглянулись. — Я только соберу вещи. Гарри, положи пасту в контейнер, я хочу взять с её с собой… и вино… и… — она обернулась, оглядывая комнату, задержав свой взгляд на кресле, пальто… и книге, так и лежавшей на журнальном столике. Гермиона медленно подошла к камину и окинула взглядом колдографии из её прошлой жизни, потом подняла взгляд над камином, и посмотрела на его первую метлу, которая висела на стене. Провела рукой по древку. — Я возьму некоторые вещи и спущусь. Дайте мне пять минут, — сказала она смотря на снимок со дня их с Драко свадьбы. Зайдя в свою комнату, в нос ударил его запах. На тумбочке лежала палочка Драко. Она часто подтрунивала над ним, что в отличии от величественного дизайна палочек его родителей его палочка выглядела очень бедненько. Драко обычно начинал её щекотать в этот момент, а она визжала, вырывалась и добавляла, что он наверно был украден у цыган-альбиносов и поэтому на нем безумно экономили Малфои. Гермиона подошла к трюмо и посмотрела на себя в зеркало. Откупорила две баночки с успокаивающим зельем. — Не вино с тобой, но тоже сойдет, — улыбнулась она в отражение зеркала его изображению на портрете, висящему на стене. — Люблю тебя! Драко отсалютовал бокалом с огневиски, не сводя с неё глаз оттенка вечного тумана Англии. Через несколько минут парни услышали стук каблуков по ступенькам. Обернувшись, они увидели Гермиону в черной рубашке Драко и её любимой черной плиссированной юбке ниже колен. Её уши украшали сережки с изумрудами. В одной руке у нее была сумка, а в другой она крепко прижимала к себе горшок с белоснежной розой, с серебряными бликами на концах лепестков и насыщенными зелеными листьями. Запах надежды.