Безначалье

В машине все трое ехали молча. Кристина копалась в мобильном, Гриша следил за дорогой. Вероника решила прервать столь затянувшееся молчание: открыла рюкзак и вынула оттуда пачки денег. — Лови, курочка моя! — Сколько тут? — спросила Нику Крис, увидев оставшиеся пачки у девушки в сумке. — Так полляма. А, ты про это? — Вероника взглядом указала на деньги. — Раздербаним! Измайлов, услышав это бесцеремонное "раздербаним", резко дал по тормозам и, припарковав машину в неположенном месте, встал на аварийку. Обернувшись взад себя, он выхватил рюкзак из рук сестры. — Братан! — Ника! Ника, блять! Че это? Я тебя попросил взять ровно ту сумму, которую он торчал Крис. Сколько ты взяла? — Ну чуть больше и че? Да заработает он еще себе. И вообще это случайно вышло… — Ника? Посмотри мне сейчас в… — Да ладно, ладно! — перебила брата Измайлова. — Деньги давно у меня были, потом ты попросил… и я еще взяла, — виновато взглянув на Гришу, сказала Ника. — Тем более ты мент. Чувак, считай, за моральный ущерб заплатил. — Ника, дорогая, надо вернуть деньги, — предложила Крис, положив свою руку на колено подруге. Вероника взглянула на брата, как бы ища в его глазах поддержки, но тот был непреклонен. — Блин, да вы че? Вы реально хотите ему их вернуть? Да он проституткой меня называл, а вы просто так ему бабки отдадите? Вы серьезно? Блять. Это «блять» звучало из уст девушки крайне досадно. Измайлов вынул деньги из рюкзака и положил их в бардачок машины, пересчитав перед этим. Ника скрестила руки на груди и обиженно уставилась в окно. Старший опер повертел в руках ее рюкзак и узнал в нем известный зарубежный бренд. Такой же был и у него самого. — Откуда рюкзак? — Подарили, — нехотя ответила брату девушка. — Я цену ему знаю, Ника. Кто подарил? — Гринь, ты дебил? Ты и подарил. — Не понял, когда? — Когда на Аленке женился. Прислал из Европы. — А, едрен батон, он что ли? Я уж и не помню даже. А ты до сих пор его таскаешь? Девушка молча смотрела в окно, ответив брату лишь пинком под его сиденье. Веронику расстроил очередной героизм брата в пользу далеко небедных, да и о подарках он своих часто забывал, будто и не дарил вовсе. Кристину Гриша довез до дома, открыл девушке дверь и, поцеловав в щеку, проводил до подъезда. Ника обиженно ждала брата в машине. О деньгах она почти уже забыла. Гриша — ее самый близкий и любимый человек, всегда забывал о своих подарках. Нике стало в последнее время казаться, что делал он это только потому что надо, а не потому что хочет. Это обижало ее, потому как она в свою очередь помнила о всех приятностях, которые делала для брата. Вообще Ника любила дарить подарки и всегда старалась придумать что—то оригинальное. Григорий ценил в сестре эту черту, хотя сам ею не отличался. Измайлов сел в машину и они двинулись дальше. Дом Кристины находился совсем не далеко от того, в котором жил Гриша, а потому ехать им оставалось недолго. Прибыв на место, мужчина заметил напряжение между ними и поспешил спросить: — Ты обиделась что ли? Ника, на что? Блин, Ник, ну мы не можем взять чужие деньги, понимаешь? Даже если они ворованные. Если тебе нужно, я дам. Ровно ту же сумму. — Не в деньгах дело, Гриша. — Тогда я совсем не понимаю. Что нужно—то от меня? — спросил Измайлов, заезжая во двор собственного дома. — Че молчишь? — Да забей. Я так, в своих мыслях. Все, бывай, — ответила Измайлова, выходя из машины. По тому, как сестра хлопнула дверью его дорогущего мерседеса, Григорий оценил ситуацию как «сочный пиздец», - именно так его начальник Яковлев называл самые сложные ситуации своей жизни. Решив оставить девушку наедине со своими мыслями, мужчина поспешил в свой любимый послерабочий диван с вдавлением посредине. О питании в доме он так и не позаботился, потому этот вечер пришлось разделить только с пивом. Включив очередной футбольный матч, пропущенный днем, он устроился поудобнее и открыл баночку с характерным звуком. Конечно, где—то внутри себя он надеялся, что Ника сама спустится, но сестра не появлялась, а футбол сам себя не досмотрит. Потому он твердо решил идти мириться, но только после матча. Еще через час, когда последний тайм был сыгран с успехом любимой команды Измайлова, он поплелся в комнату сестры. В кармане брякнул телефон. Гриша, поднимаясь вверх, разблокировал сообщение. Константин - муж Вероники, уже почти бывший, просил мужчину о личной встрече с ним рано утром. Времени свободного у Григория не было - с самого утра нужно было ехать в отдел, но Гриша решил отпроситься у начальника, ведь уже и сам стал сомневаться в обещаниях зятя. Когда время и место было уже назначено, Измайлов убрал телефон обратно в карман, решив, что Нике пока не нужно знать о предстоящей встрече с ее-то характером. Она - боевая, обязательно что-то придумает. Приоткрыв дверь ее комнаты, он увидел сестру спящей и, решив, что разговор этот он откладывать не будет, тихо зашел в комнату и уселся рядом. Растормошив сестру, он стал ждать, когда она откроет хотя бы один глаз. - Братан, ты совсем охренел что ли? Иди спать. - Ника! Ну Ник! - Да что? - шепотом спросила брата девушка. - Ты время видела? Так всю жизнь проспишь. - Не поняла, а че, утро уже? - День уже. Петухи накукарекали двенадцатый час. Девушка вскочила, испугавшись, что проспала важную встречу с друзьями, но заметив, что в комнате гробовая темнота и лишь луна тусклым светом освещала довольное выражение лица ее брата, Вероника все поняла. - Гриня, блин! Ну вот зачем? - Да все, все. Ты вон красная вся от злости! - расхохотался Гриша. - Ник, да я поговорить. Завтра день тяжелый, не успею. А ходить с этим дерьмом не хочу. Че ты опять решила на меня обидеться? - Ну давай... Раз уж ваше величество здесь! Я не злюсь, просто... ну ты постоянно забываешь о том... что ты даришь. Это странно как-то. Как будто откупаешься от меня... - Ника! Че ты придумала опять? Блять...я даже не знаю как объяснить. Ну я тоже человек, Вероника. Не надо меня обвинять в том, чего нет. Я никогда не откупался ни от кого, тем более от тебя. Если ты думаешь из-за этого всего, что я тебя стал меньше любить, то это очень неправильный вывод, Вероника, очень неправильный! Я тебя люблю. Ты - самое лучшее, что есть в моей жизни. Перестань думать, что ты мне не нужна. Еще как нужна, Ника. Я тут и за мать, и за отца стараюсь. Потому мне сложно запомнить все, потому что я каждый день для тебя живу. Я вложил в тебя душу между прочим. А это все такие мелочи. Мы вон сегодня с Маратом твоим познакомились. Прикольный пацан между-прочим! Про тебя рассказывает, аж слюной давится, бедный, - засмеялся Гриша. - Давай заканчивай с этой фигней. Как вообще ты могла такое подумать... - Да ладно, все. Ты как начнешь свои лекции о любви... - Да, о любви, Вероника. И буду говорить, пока твои мысли будут заняты этой ерундой. Запомни: все, что я делаю для тебя, я вкладываю в этот всю свою любовь. И забываю об этом не потому что откупаюсь, а потому что я делаю это постоянно, понимаешь? Еще раз скажешь подобное, как ударю! - Измайлов улыбнулся. Конечно, на самом деле ему было очень приятно от того, что Вероника переживает, но говорить он ей об этом конечно же не стал. Как он часто сам себе говорит - в целях воспитания. Девушка села на кровати и крепко обязала брата. - Только я не поняла, вы где с Маратом пересеклись? - У вас там. Ты же, сестренка моя дорогая, не сказала мне, что вы там все еще зависаете. Че смолчала? Нет, я согласен, ты уже взрослая, сама решаешь, но скрывать зачем? - Ага, чтобы ты мне потом пять томов своей лекции прочел? - Не лекции, а воспитательной беседы. Меня как тогда это напрягло, десять лет назад, так и сейчас. Давайте завязывайте. Марат классный парень, сегодня в отдел его возили. - Че? Марата? - Да по фотороботу. Столько интересного про тебя рассказал. - Ой, все, не рассказывай мне это. Догадываюсь я что он там тебе рассказал. Но он пиздатый, я согласна! - Ты там присмотрись. Крепкий парень, красивый. Я даже чуть не влюбился! - Так, завязывай. - Ты, кстати, утром завтра никуда не намыливаешься случайно? Ника, ты в Бога веришь вообще? Я твой крестный отец между прочим. Ей-Богу! Ради всего святого, хватит туда ходить! - Да все, поговорю я с ребятами. Давай уже проваливай. Время видел? Конечно, хитрая сестренка Измайлова говорить ни с кем не собиралась. Больно уж она ценила своих друзей и память об этом месте. Но это был ее секрет, которые она бережно хранила в своем сердце. А Григорий ушел в свою спальню в некотором напряжении от предстоящей встречи с Константином, мысли о которой совсем не выходили из головы.