Карты

— Падай, Вов, — Кащей широким взмахом усаживает Суворова, ненавязчиво задевая его загривок. — Время позднее, я бы дома переспал, — но в противовес словам удобнее распологается на подбитой обивке дивана. — Че ты как девочка ломаешься, не нуди, — Кащей закатывает глаза, пихая Суворова в ребра, и протягивает ему стеклянную бутыль водки, — Это для разгона, потом — коньяк будет. — Это откуда? — Володя искренне вздергивает брови, ведя губой под усами — Кащей непроизвольно скользит взглядом, не не может сдержаться. — Всегда нравилось, когда ты так делаешь, — Кащей большим пальцем беспардонно приглаживает щетку усов Суворова, на что тот дергает щекой, а Кащей не может до конца распознать природу этого жеста, — А коньяк зайчик принес, под дверью оставил и руку пожал. Еще улыбнулся — царицами золотыми. Володя ухмыляется, прикрывая глаза, и Кащей бережно разливает по стопкам дрожайший коньяк. — Ну че хлебать-то только, давай в карты что ли, — Суворов покачивает стопку, принюхивается. Кащей с удовольствием на лице полощет глотку редкой выпивкой и довольно кивает, облизываясь. Он проворно разбрасывает колоду и открывает козырь — пики. — На раздевание, — Суворов думает, что это предполагалось как вопрос, но Кащей точно утверждает, и Володя, забывший про ужин и мягкий матрас дома, раскрывает веером карты. Коньяк сладкий, Суворов причмокивает. В груди теплеет — от хорошего алкоголя. Ну, и может от того, что Кащей вытягивает ногу рядом с ним и носком поглаживает его бедро. Все имеющиеся козырные карты Володя сбрасывает в начале. Суворов исподлобья смотрит на Кащея, тот замечает и с усмешкой растягивает губы. Вова не ведется, знает почти все его уловки. Итог — розыгрыш; пустеет первый Суворов и победно вздергивает подбородок, не прячет усмешки. Подбивает его то, что Кащей ведет плечом и молча стягивает рубашку. — Продолжаем, — Кащей расправляет плечи, а Володя сглатывает: взгляд сам собой тянется к подкачанным мышцам. Кащей тасует колоду и раздает, чуть нависая над Суворовым крепкой фигурой. Тот тихо вздыхает и, хмурясь, всматривается в карты. Его блядски ведет. Володя — загнанный заяц. Мечется, дергает ногой и поджимает губы. Вздрагивает Суворов, когда Кащей бьется последней картой, откидывается на спинку дивана, хохлится. Вова поднимает на него глаза, не отводя, тянется к свитеру, стаскивая его через голову. Шерсть потрескивает, взъерошивая короткие волосы. Холод подвала царапает затылок, по ребрам бегут мурашки, а Кащей медленно очерчивает его торс тяжелым взглядом. — Еще раскинем? — Кащей издевается, глядит помутневшими глазами и растягивается, как удав, невидимо окружая Суворова. А Володя будто под гипнозом тянется к нему, перехватывает поперек поясницы и дергает на себя. Тычется в горячие губы, хрипло выдыхает. Можжечком ощущает, как попал в капкан. Кащей хищно улыбается в поцелуй, сжимает Суворова за шею и трет его грудь. Суворов второй рукой перебирается на пах Кащея, не осторожничает, через ткань сжимает у основания; отстраняется от его лица и спускается на шею, прижимая того к промятому дивану. Вова кусает влажную кожу под ухом, а Кащей тихо бормочет, сорванно хрипит, и лезет ладонями под брюки. Володя шепотом выругивается, лбом прижимается к широкой груди и в ответную надрачивает Кащею, совсем теряясь в горячке и надсаженном голосе в ухо. В подсобке тихо, а в ушах шумит кровь и они возятся на диване. Кащей выгибает спину загнанно дышит и кончает, следом за Суворовым. — Чего, домой в припрыжку побежишь? — Кащей прикладывает бутылку к пересохшим губам Володи, пока тот жадно глотает остатки коньяка, и коротко лижет их — вот такие остатки действительно сладки. — Тут лягу, — Суворов устало улыбается, мажет мимо лица Кащея, прижимаясь губами к его плечу, и тянет его вниз, к себе под бок.