Тот самый клон

Прибежавшие на крик слуги дома Ферраз не могли понять, что произошло. Далва прижимала к груди телефонную трубку и выла, как раненый зверь. С трудом одной из горничных удалось усадить экономку на диван и заставить выпить воды с успокоительными каплями. Далва раскачивалась из стороны в сторону, а потом начала причитать: «Только не он… только не мой мальчик… он не мог умереть… это ошибка… только не Дьогу». Именно в этот момент в гостиную зашёл вернувшийся из больницы Леонидас Ферраз. Мужчина за прошедшую ночь будто постарел на несколько лет. И, подумав о том, что бы ни случилось у Далвы, сейчас он этого выяснять не станет, хозяин дома стал подниматься по лестнице в свою комнату. Ночью на Леонидаса обрушилось слишком большое несчастье, и он не был готов принимать на себя ещё и чужие беды. Но, разобрав в причитаниях Далвы имя Дьогу, мужчина бросился к экономке. - Далва, что произошло? Что с Дьогу? - Нет… это ошибка… это не Дьогу… - казалось, что Далва лишилась рассудка. - Далва! Приди в себя! Я спрашиваю тебя, что случилось с Дьогу? Несколько раз моргнув, Далва сфокусировала взгляд на сеньоре Леонидасе, всхлипнула, обняла за шею, и, снова горько заплакав, сказала: - Дьогу, наш мальчик… он погиб этой ночью… он летел на вертолёте, попал в грозу, вертолёт упал, и Дьогу не спасли. - Далва! Что ты несёшь? Это какая-то чушь! Как Дьогу мог разбиться? Откуда ты это взяла? - Лукас звонил только что. Ночью он ездил на опознание… - При чём тут Лукас? Почему сообщили ему? Дьогу мой сын! И первому о произошедшем должны были сообщить ближайшему родственнику, а ближайший родственник – это я, его отец! Леонидас говорил и говорил, и даже сам не мог понять, зачем в тот момент он начал уточнять степень родства, ведь это было абсолютно не важно. Но вся эта речь была сказано, казалось бы для того, чтобы отсрочить понимание того, что обрушилось на главу семьи Ферраз. Сегодня ночью Леонидас потерял двух детей! И всё это произошло из-за его жены! Да, это всё из-за Иветти! Она не умеет держать себя в руках, и не может держать язык за зубами! Из-за этой женщины все беды в его жизни, но он должен всё исправить! Ведь он же всемогущий Леонидас Ферраз! - Сеньор Леонидас, полиция пришла к Маизе, на опознание должна была ехать она, но Лукас не отпустил её, а поехал сам. - При чём тут какая-то Маиза? Мало ли женщин было у моего сына? Я его отец! А полиция ездит по случайным девкам! - Сеньор Леонидас, Маиза – жена Дьогу. - Как жена? Дьогу был женат? - Да, сеньор Леонидас. Уже два года как. А Мелзинье в следующем месяце исполнится годик. Дьогу запретил вам рассказывать. Но, когда вы ругались, я слышала, что про Мел он вам всё же хотел рассказать. - Это бред, Далва! Это просто какой-то бред! Жена, дочь! А отец не в курсе! Леонидас кричал так, что у Далвы звенело к ушах. Кажется, мужчина забыл, что сам отрёкся от сына. Сейчас он не хотел об этом думать. Но ухватился за то, что у него есть внучка. - Где они живут, Далва? Если у меня действительно есть внучка, то я заберу её к себе и сам воспитаю. Я не знаю, что из себя представляет её мать, но наследница Ферразов будет воспитываться как подобает! И, если эта женщина воспротивится, то ребёнка она не будет видеть даже раз в год! - Сеньор Леонидас, о чём вы говорите?! Маиза очень любит Мел, они воспитывают девочку, как принцессу. Лукас и Жади помогают Маизе с малышкой… - Не хватало ещё, чтобы эта мусульманка влияла на мою внучку! Решено! Сегодня же я поеду за ребёнком! Далва смотрела в спину своего работодателя, плакала и думала о том, в сеньора Леонидаса, наверное, вселился злой дух, раз он в такой момент может говорить такие вещи. - Нужно предупредить моего мальчика, нужно позвонить Лукасу! Далва снова схватила телефонную трубку и принялась набирать номер Лукаса. Выслушав экономку, Лукас положил трубку, и обессилено рухнул в кресло. Он не знал, как ему бороться с отцом. Теперь, когда нет Дьогу, только Лукас в ответе за свою семью и за семью брата, теперь это одна большая семья, хотя и раньше молодые люди были одной семьёй! Но у той семьи было две главы, два защитника. А теперь остался только он – Лукас. И Лукас никому не позволит обидеть кого-то из членов его семьи. - Лукас, кто звонил? Жади села перед мужем прямо на пол, и заглянула ему в глаза. - Звонила Далва, сказала, что отец после того, как узнал про Дьогу, словно обезумел, кричит на весь дом, что заберёт Мел к себе, и сам будет воспитывать внучку. - Мы не можем этого допустить! Маиза не переживёт, если у неё отнимут Мел! Лукас, мы должны что-то сделать. Надо где-то спрятать Маизу с малышкой! - Нет, Жади! Мы не будем прятаться! Я поговорю с отцом. Он не посмеет даже подойти к Маизе и Мел. - Да поможет на Аллах! Днём, немного отдохнув, Леонидас снова поехал в больницу. Мужчина был полон решимости поставить точку в истории с Иветти. Эти отношения были обречены с самого начала. И как бы ни любил Леонидас свою жену, но на виновата в смерти его детей, и простить этого мужчина не мог. Зайдя в палату, Леонидас заговорил первым, потому что опасался, что, если Иветти, начнёт говорить первая, то вся его решимость пропадёт. - Здравствуй, Иветти. Я пришёл сообщить тебе, что твои ночные мольбы были услышаны. Мой сын наказан. Ты проклинала Дьогу, и желала ему самого плохого, радуйся! Дьогу ночью погиб! Молчи! Я не разрешал тебе говорить! Хотя, мне всё-равно, что ты скажешь. Из-за тебя и твоей несдержанности сегодня ночью я потерял двоих детей! Если бы ты не скандалила, если бы держала себя в руках, то ничего этого бы не случилось! Я понял, что просто не смогу дальше жить с тобой. Ты лишила меня детей! И ты уже не сможешь ничего сделать! Ты не вернёшь мне Дьогу! Сегодня приедет мой адвокат с документами на развод. Содержание я тебе назначил, за это можешь не переживать. Но видеть тебя я больше не хочу! Все твои вещи перевезут в твою квартиру сегодня же. Это всё, что я хотел тебе сказать. Прощай, Иветти! Леонидас развернулся, и покинул палату. А Иветти лежала на кровати, глотая горькие слёзы. Ей было жалко себя, своего не родившегося ребёнка, Дьогу, Львёночка. Они все запутались. Но Иветти не могла понять, почему муж только её одну винил во всех бедах? Почему Леонидас говорил об их общем ребёнке так, будто Иветти не имела к нему никакого отношения? Ведь это ей было больно! Это она истекала кровью! И это из неё достали загубленного малыша! «Нет! Я не дам тебе меня сломать, Львёночек! Я покажу тебе, кто такая Иветти Симас! Ты на коленях будешь просить у меня прощения за свои слова! А я ещё подумаю, прощать мне тебя или нет!» В дверь постучали, и в палату вошёл друг Леонидаса – Альбиери. Под глазами доктора залегли огромные чёрные тени. Казалось, что эта ночь состарила многих на несколько лет. - Здравствуй, Иветти. Как ты себя чувствуешь? - Как я могу себя чувствовать, Альбиери? Я ощущаю себя старой половой тряпкой, которой попользовались и выбросили на помойку! - Иветти, не переживай, с тобой всё в порядке. Ты ещё сможешь иметь детей. Вы с Леонидасом… - Нет никаких «нас», Альбиери! Твой друг вытер о меня ноги, и выбросил из своего дома и из своей жизни! Мы разводимся, потому что в смерти нашего ребёнка и в смерти Дьогу Львёночек винит меня! Плача, Иветти повторила всё, что ей сказал Ферраз, и всё, что произошло накануне. Не умолчала женщина и о своей несдержанности, и о проклятьях, которые сыпала на Дьогу. Альбиери слушал, и не мог поверить, что его друг такое сказал. - Иветти, нам просто всем надо прийти в себя. А потом уже собирать жизнь из осколков. Надо продолжать жить, ведь жизнь не заканчивается. Иветти попыталась улыбнуться, но ей казалось, что доктор сам не верит в то, что говорит. Вечером того же дня Лукас, отправив Маизу с малышкой и Жади в квартиру Дьогу и Маизы, ждал прихода отца. И последний не заставил себя долго ждать. Несколько отрывистых торопливых звонков, а после стук в дверь, разорвали тишину квартиры. Леонидас ураганом ворвался в квартиру, после того, как Лукас открыл дверь. - Где моя внучка? Где дочь Дьогу? – не поздоровавшись, закричал Леонидас. - Здравствуй, отец! - К чёрту любезности! Я приехал за своей внучкой! И я её заберу! Я сам воспитаю девочку! Я не хочу, чтобы наследницу империи Леонидаса Ферраза воспитывала сомнительная девка и твоя марроканка! - Сеньор Леонидас! – Лукас почти кричал, его слишком задели слова отца. – Вы, наверное, не в курсе, что у девочки есть мать, которая никому не собирается отдавать своего ребёнка на воспитание! - Не строй из себя балаганного шута, Лукас! Я твой отец! И ты будешь делать то, что я скажу! Иначе я раздавлю тебя, ты меня знаешь! - Если вы, сеньор Леонидас, вспомнили, что у вас есть сын, тогда слушайте внимательно! – Лукас сделал глубокий вдох, и заговорил совершенно другим тоном, ледяным, пронизывающим холодом, казалось до самой глубины души. – Маиза и Мел – это моя семья. Сегодня я лишился брата, но у меня осталась сестра. Да, да! Маиза для меня как сестра! Племянницу я тебе не отдам, даже и не мечтай! И, поверь, что пока Мел не будет в состоянии принимать осознанные и взрослые решения, я тебя к ней на пушечный выстрел не подпущу! Ты ломаешь людей! Подминаешь под себя. Тебе не интересно чужое мнение, потому что оно всегда неправильное, потому как отличается от твоего. Я не хочу, чтобы дочь Дьогу выросла нервной и закомплексованной. А ты именно такой её и воспитаешь! А что касается моей жены, то ты не имеешь права что-либо говорить про неё! Ты не знаком с Жади, а пытаешься делать какие-то идиотские выводы, которые не соответствуют реальности. Я не требую от тебя извинений только потому, что знаю, что извинения от тебя – это сродни апокалипсису! Не надо грозить, что ты раздавишь меня! За годы жизни вне стен ТВОЕГО дома я научился жить, научился защищаться и защищать свою семью, научился давать сдачи, когда меня задевают, и научился не прятать голову в песок, когда «папа» ругает меня за моё мнение! Мне не нужно ничего от тебя! И моей семье ничего твоего не нужно! Мы справимся сами! А ты уйди с дороги. Не стоит меня злить! - Ты мне угрожаешь, щенок? – Леонидас не узнавал своего сына, которого всю жизнь считал мямлей. - Нет, я предупреждаю, что в нашей семье для тебя нет места. Может быть когда-нибудь, когда ты одумаешься, мы сможем как-то общаться, но не сейчас! Уходи! - Когда похороны Дьогу? – Леонидас опустил плечи, сгорбился, и, казалось, состарился сразу на двадцать лет. - Я сообщу Далве. И не вздумай устроить скандал на похоронах. Маизе и так тяжело. - Ты делаешь из меня совершенного монстра, сын! - А вы и есть монстр, сеньор Ферраз! Лукас закрыл дверь за вышедшим из квартиры отцом, и громко выдохнул. Он смог, он противостоял отцу, он снова не прогнулся под всемогущего Леонидаса Ферраза. Мужчина успокоился и пошёл успокаивать взволнованных Жади и Маизу.