Прыжок веры

      - Ты злишься.       Бэтмен понял, что сказал лишнее, когда плечи Супермена напряглись, и он повернулся к Брюсу с хмурым лицом искаженным яростью, которую мало кто видел у вечно спокойного и собранного символа надежды.       Это была до боли человеческая реакция, от которой у Брюса упало сердце.       - Спасибо, величайший в мире детектив, - рявкнул Кларк, среднезападный акцент просочился в едкие слова, - Да, я зол, Брюс. О чем ты вообще думал?       - Я думал о нейтрализации угрозы, - сказал Брюс, удерживая свой голос ровным из последних сил. Невозмутимый и пустой, - Так что я нейтрализовал ее.       - У нас был план!       - Иногда планы нужно менять, - ответил Бэтмен, несказанно благодарный за то, что маска скрывает его лицо, пряча под собой его страх, - Поэтому я импровизировал.       - Это был твой план.       - И он не сработал, - Брюс силой заставил себя замолчать, вновь придавая своему лицу спокойные черты.       Это не дебаты, это не разбор полетов с командой за круглым столом Сторожевой Башни. Это Брюс и Кларк, одни, в каюте Бэтмена, в которой Брюс сидит на краешке собственной кровати, не сняв плаща, следя за расхаживающим из стороны в сторону Суперменом.       - Снимите комнату, - съязвил Зеленый Фонарь, не замечая, как от этого предложения окаменел Брюс, когда их спор вышел из-под контроля по возвращению Лиги в Башню, - Миссия прошла успешно, не мешайте праздновать своим срачем, голубки.       Сердце Брюса пыталось пробить ребра, пока он безмолвно наблюдал, как Кларк быстро попрощался со своими коллегами, а после твердо направился к каютам, абсолютно уверенный, что Бэтмен последует за ним.       Месяц назад Брюс бы воспротивился. Он бы хмурился и упирался пятками в землю или грозно зашагал в противоположном направлении, отказываясь потакать бессмысленному гневу Супермена.       Но теперь все иначе. Между ними все иначе. С тех пор как они отбросили свое упрямство и наконец поговорили, с тех пор, как Брюс отпустил свое прошлое и впервые доверил кому-то поймать себя, когда он упадет, с тех пор, как Кларк взял его лицо в свои ладони и держал, как что-то хрупкое. Брюс до сих пор не уверен, кто из них первым нашел в себе мужество сделать первый шаг. Уже и не важно.       Все ведь было так хорошо, лучше, чем за очень долгое время. И он умудрился разрушить это за один вечер.       Так что Брюс не сопротивлялся, беззвучно следуя за Кларком по коридорам Сторожевой Башни, его плащ волочился за ними, как тень.       Он не спешил снимать броню, когда они заходят в каюту, ничтожная попытка защитить себя насколько это возможно, пока он в оцепенении сидит на своей кровати, слишком измученный, чтобы стоять, внимательно следит за каждым движением Супермена.       Он знает, как это работает - он не такая кокетка, какой показывается перед камерами, но Кларк далеко не первый. Конечно, никто из них не был Кларком, никто из них не был так нежен или терпелив, или добр, никто из них не знал обе стороны его жизни, но у Брюса достаточно опыта, чтобы понимать - гнев партнера всегда одинаков.       Он знал, чего ожидать, каким бы беспомощным и ничтожным это не заставляло его себя чувствовать.       Но Кларк ведь понимает, что он не может этого сделать, верно? Брюс хочет и может (и ему приходилось бесчетное количество раз) принимать это от мужчин его размеров, от женщин меньше него, от разъяренной дочери до головы демона. Под маской ему приходится терпеть худшее каждую ночь, он знает, что должен просто сидеть смирно и позволять им делать то, что им нужно, когда они злятся. Это справедливо.       Но он Супермен. И как бы Брюс ни ненавидел признавать хоть на секунду, что он не неуничтожим, он просто не сможет противостоять такой силе. Не ярости криптонца, который может сломать его кости одним сжатием ладони.       Кларк может убить его в гневе и они оба знают, что Брюс не станет сопротивляться, даже если бы мог.       Кларк просто не может. Не может. Он не Вики, он не даст пощечину и пинок, не оставит несколько царапин и синяков, которые скроет макияж и широкая улыбка на камеру. Он не Талия, близкая по силе, всегда злая, всегда себя контролирующая.       Часть его знает, что не боль от ударов Супермена пугает его сильнее всего. Он не сможет выдержать этого, как бы не заслуживал, потому что это Кларк Кент.       Кларк, всегда милый и нежный и такой добрый, когда Брюс заслуживает противоположного. Кларк, который держит Брюса как драгоценность, а не безвозвратно сломанное, готовое разбиться вдребезги от одного правильного слова, уродство.       Это была доброта, которой он раньше не видывал, такая чистая, робко растущая в их руках, разрушенная на глазах, потому что Брюс не мог все не испортить. Как всегда.       - План не сработал, - повторил Брюс стараясь держать свой голос ровным, - Поэтому я попробовал иной подход. Он сработал.       - Ты никого не предупредил!       - Не было времени, - оправдался Брюс, осознавая, насколько опасен этот шаг, - Люди умирали, Кларк.       - Ты мог умереть!       - Я в порядке, - он успокаивает свое дыхание, пальцы впиваются в одеяло, на котором он сидит, спина прямая, как стальной прут. Ему интересно, прислушивается ли Кларк к его сердцебиению, быстро бьющемуся по ребрам, будто пытается вырваться наружу, единственный физический признак его ужаса, - Я всегда в порядке.       - Рано или поздно уже не будешь, - сказал Кларк скрестив руки на груди. Брюс чувствует ком в горле, - Ты тот, кто вечно говорит о командной работе, Брюс. Сегодня из-за тебя кто-нибудь мог пострадать.       Он давит каждую вспышку дерзости, каждый язвительный комментарий, каждый аргумент и вызов, который он обычно бросает в Супермена, в отчаянной попытке сгладить положение.       - Я знаю, - сказал он ровным голосом, сжав челюсть и смотря прямо перед собой, - Мне жаль.       Мгновение абсолютной тишины, Брюс может представить удивление на лице Кларка. Супермен сдерживает свой гнев из последних сил. Следующие слова звучат еще холоднее, как ледяные клинки они впиваются в грудь Бэтмена:       - Правда, что ли? Или ты просто пытаешься от меня отмахнуться?       Не ответив, Брюс вздергивает подбородок в последнем акте неповиновения, без слов бросив взгляд на героя перед собой.       Глаза Кларка темнеют, опасно сужаясь, брови хмурятся, и Брюс чувствует, как его сердце падает, когда он делает шаг вперед, расправив плечи.       Плотину прорвало, смыв все щиты, оставив только непреодолимое желание защититься, и с почти животным рычанием Брюс отскочил назад.       - Не надо.       Кларк закатывает глаза, хмурясь в раздраженном негодовании, и, опуская руки с символа надежды на своей груди, делает новый шаг в его сторону.       - Брюс, я просто-       - Ударишь меня, и я уйду, - выплевывает Брюс, его тело натянуто как тетива, готовая лопнуть еще до первого прикосновения Кларка, дыхание судорожное, слишком быстрое, - Клянусь богом, Кларк. Не надо.       Кларк мгновенно останавливается, взгляд Брюса падает на его ботинки, он стараясь оставаться как можно неподвижнее, затаив дыхание в ожидании удара.       - Что?       Голос Кларка опускается до шепота, слишком тихий даже для ограниченного пространства каюты.       - Я серьезно, - продолжил Брюс, но его голос дрожал. Он не мог дышать, - Я уйду. Я уйду прямо сейчас. Ты… я вернусь в поместье и Лига больше никогда меня не увидит, - будто Кларк не загораживал дверь. Будто его партнер не был непреодолимой стеной, - Ты не… не надо. Я им нужен.       Он не помнит, когда в последний раз позволял кому-то увидеть себя таким, спутанным, как пряжа, беспомощным от страха, который, как сам утверждал, преодолел много лет назад.       Альфред видел это дюжину раз, Брюс цеплялся за него, как за спасательный круг, дрожащий от истерики, будто мир мог отнять и его тоже.       Дик лишь однажды, когда битва вышла из-под контроля, и он не успел прогнать своего сына подальше до того как его отец развалился на части у него на глазах.       И сейчас Кларк, в нескольких шагах от него, наблюдает, как паникующий Брюс пытается торговаться и извергает ложь в последней попытке защитить себя. Потому что это ложь, и они оба это знают. Брюс никуда не уйдет, не важно, как будет больно.       - Брюс-       - Пожалуйста, - вырвалось прежде, чем он успел себя остановить, грудь сдавило, как тисками. Он ненавидит- ненавидит что его маски и стены пали как карточный домик, ненавидит, что не может просто сесть и принять это, - Кэл, пожалуйста.       Это бессмысленно. Он знает, что это бессмысленно- Брюс не имел права голоса, он ни черта не может изменить. Он не будет бороться или сопротивляться, когда все начнется, низвергнутый в ничто, утопляемый в ужасе и боли. Потому что он это заслужил. Он знал, чем закончится подобная выходка. Он знал о последствиях.       Не важно, что он делает, не важно, как сильно пытается быть хорошим, не важно, в какой безопасности он себя чувствовал те драгоценные недели, это всегда заканчивается одинаково. Так было, так произойдет сейчас и так останется навсегда.       Он виноват в этом.       Брюс не мог поднять глаз, оцепенело застыв в своей жалкой попытке защититься, краем глаза заметив, как Кларк крадется к кровати бесшумными шагами.       - Нет, - Брюс плотнее свернулся калачиком, выставив дрожащую в перчатке руку, будто это может хоть что-то изменить, как будто это остановит приближающегося Супермена, в последнее мгновение он зажмурится, - Кларк…       Он обрывает себя судорожным вздохом, когда что-то касается края его маски, теплые костяшки пальцев гладят обнаженную кожу щеки. Брюс вздрагивает, ожидая боли, хруста костей, большего гнева, больших криков.       - Брюс, - ничего не происходит. Брюс не может дышать, - Посмотри на меня, м? Давай, Би. Пожалуйста.       Дрожь не прекращалась, грудь сжимает паникой от голоса Кларка (в нем нет гнева. Брюс не видит необходимости в столь жестокой иллюзии), но он кивает, отрывисто и нервно, и осторожно приподнимает голову. Все перед глазами размывается, в расфокусе, в ожидании первого удара.       - Ш-ш, все хорошо, - говорит Кларк, невыносимо мягко, его пальцы все еще безвредно держат щеку Брюса, - Глубокий вдох, ты в порядке. Все хорошо.       Брюс качает головой, в ушах звенит.       - Не тяни.       - Брюс, - в голосе Кларка сквозит боль, будто это его ударили. Брюс замер, - Я тебя не обижу, я… я не буду тебя бить.       - Ты злишься.       - Я определенно расстроен, - отвечает Кларк озабоченно и медленно, слегка сдуваясь под тяжестью недоверия во взгляде Брюса, - Я могу контролировать себя, даже когда злюсь на тебя, Би. Я бы никогда… Ш-ш, не отводи взгляд. Я бы никогда этого не сделал. Я… господи, Брюс, я мог бы тебя убить. Я бы ни с кем такое не сотворил, ты же знаешь.       Брюс кивнул, все еще сгибая плечи внутрь, вцепившись трясущимися руками в свой плащ, будто кто-то в любой момент попытается его сорвать. Он снова кивает, пытаясь отогнать с глаз дымку.       - Я знаю, - Кларк все еще держит свою ладонь на его лице, его костяшки нежно проходят по краю маски, заставляя Брюса прерывисто дышать, - Я знаю. Просто я… поскольку это я, ты-       - Что это должно значить? - Кларк присел на корточки рядом с кроватью, их глаза на одном уровне, его взгляд наполнен беспокойством, смывшим гнев, - Что это меняет?       Брюс сверкнул глазами, неужели Кларк собирается строить из себя идиота, сбивая его с толку. От внезапно накатившего чувства отчаяния, он снова пытается вернуть себе хоть каплю контроля:       - Прекрати задавать тупые вопросы.       - Это не тупой вопрос, - сказал Кларк, аккуратно возвращая лицо Брюса обратно к себе, когда тот пытается отвернуться, - Хей…       - Я Бэтмен, Кларк - выплюнул Брюс, отдергивая свое лицо, но тут же скучая по теплу руки, - Я могу принять удар. Не важно, какой силы, потому что всегда было хуже. Если я заслуживаю, то прекрасно. Правда.       Кларк моргает, на мгновение напоминая Брюсу пнутого щенка.       Брюс надеялся, что тот просто пнет его.       - Би, это не-       - Это несправедливо по отношению к тебе, - сказал Брюс, слова вырываются быстрее мысли, что лучше заткнуться и не перебивать, - Не справедливо, что ты не можешь ударить меня когда я… ты знаешь. Такой. Со мной будет легче иметь дело, если ты сможешь выпустить пар.       - Брюс-       - Мне жаль, - сказал Брюс, - Я серьезно. Прости меня. Ты злишься, тебе позволено злиться, я просто- я никогда не встречался с кем-то настолько сильнее меня. Ты… я сам виноват, что не могу выдержать этого. Я недостаточно силен, я- я не знал, насколько будет больно и просто… запаниковал. Я не должен был, - он слишком болтлив, горло сжимается, а в груди невероятно тяжело, зажатый в угол кровати, скатываясь по нисходящей спирали извинений, - Это не справедливо. Ты не… ты злился, а я не смог-       - Брюс, дыши, - отчаянно сказал Кларк. Брюс вздрагивает, когда руки Супермена внезапно опускаются на его плечи, - Я тебя не обижу, это же я. Это просто я, милый. Дыши со мной, ладно? Тише, Би, давай, тебе нужно дышать.       Брюс не осознавал, что замолчал, пока не почувствовал тяжесть и огонь в легких, будто ледяные пальцы, сжимающие горло сильнее и сильнее. Он услышал сдавленный хрип и не сразу понял, что это его собственный.       Он паникует, настолько потерял себя в приступе страха, что даже не заметил этого. Кларк не должен быть здесь. Он не должен успокаивать Брюса, после того как тот весь день его раздражал.       - Прости, - хрипит он на сдавленном выдохе, - Кларк, я-       - Не извиняйся, - перебивает Кларк. Он медленно поднимает одну руку с его плеча, а когда Брюс снова вздрагивает, выглядит так, будто с трудом удерживает себя на одном месте, - Ш-ш, все хорошо. Просто дыши со мной, ладно? Тут только я, Би. Я здесь, с тобой.       Он взял руку Брюса, осторожно, будто стеклянную. Кларк опустил его пальцы на свою грудь, дав почувствовать равномерные движения, когда та опускалась и поднималась вновь, в намеренно медленном дыхании, и четкое сердцебиение под несокрушимой кожей.       - Дыши со мной, - нежно, но бескомпромиссно говорит Кларк, - Вот так, продолжай. Сосредоточься на мне, давай. Ты в безопасности, с тобой все будет хорошо.       Брюс кивает, впиваясь пальцами в костюм Супермена и отчаянно пытаясь следовать его указаниям, сделать хоть что-то правильно. Бешеное дыхание застревало в горле, глаза горели, все начинало расплываться, он тонул в собственных хрипах, до боли пытаясь взять себя в руки.       - Прости, - повторяет он, краем сознания поражаясь, что Лига считала, что он не знает этого слова, - Я не могу-       - Все хорошо, - отвечает Кларк, его тон невыносимо мягок, - Би, можно мне..?       Брюсу требует мгновение чтобы понять, о чем его спрашивают, рука парит в дюйме от его маски. Еще мгновение перед тем, как он набирается смелости отрывисто кивнуть, сутулясь сильнее, пока Кларк обнажает его лицо.       - О, милый…       Больше не за что прятаться, никак не скрыть покрасневшие глаза и влажные щеки. Дыхание перехватило очередным судорожным выдохом, когда из него вырвался один мучительный всхлип.       Кларк притягивает его к себе, медленно и нежно, пока Брюс, окруженный его сильными руками, не опирается на своего парня, теряя остатки контроля.       Он плачет, вцепившись в Кларка, будто в любой момент их оторвут друг от друга, жалкие звуки тяжелых рыданий вырывались против воли, разлетаясь по каюте, отдаваясь бесконечным эхом. Он сгибался все ниже и ниже, держась за плащ Супермена, тая в его объятиях, срывая горло слезами.       - Все хорошо, - снова и снова повторял Кларк, обнимая его крепче, - Ты в безопасности, ты в безопасности, мой милый. Я здесь, все хорошо.       Супермен не отпускал его, пока Брюс не отодвинулся сам, шатко, слабо, абсолютно опустошенно. Кларк опустил руки, а Брюс опустил глаза в стыде, не сводя их с колен, пока краснело лицо и выравнивалось дыхание, неровное и кроткое.       Кларк осторожно переплел их пальцы, легко сжимая на вопросе:       - Посмотри на меня?       Часть Брюса все еще ожидала удара, сердце подскочило к сжавшемуся горлу от такой простой просьбы. Но его паранойя начала отступать вместе со слезами, и он не хотел рисковать новым спором, поэтому осторожно поднял голову, встречаясь глазами с Кларком.       - Послушай меня, - сказал Кларк со всей уверенностью Супермена, ровно и непоколебимо, - Я никогда не ударю тебя, Брюс. Гнев, разочарование, раздражение, или скука, не важно, ничто не заставит меня ударить тебя. Я никогда не захочу тебя ударить.       Брюс никогда не любил зрительный контакт, не без маски, но сейчас не мог отвести глаз.       - Ты наверняка сможешь достаточно контролировать свою силу, а я- мы знаем, что у меня высокий болевой порог, так что ты-       - Я не хочу тебя бить, Брюс, - перебивает Кларк, заставляя Брюса быстро замолчать, - Отношения так не работают. Сам факт, что кто-то сделал с тобой подобное просто… - он на мгновение опускает свой стальной взгляд, чтобы сглотнуть и вернуться обратно, - Люди не должны бить своих партнеров. Сильнее они или нет, Бэтмена или Брюса Уэйна, это… это ужасно, Би. Это жестокое обращение.       Грудь Брюса снова сдавливает, плащ на плечах кажется слишком тяжелым, подавляющим, пока он пытается удержать дыхание и поступающую обратно панику.       - Я заслуживал.       - Нет, не заслуживал, - гневный тон вернулся, но в этот раз он, кажется, направлен не на него, - Никто этого не заслуживает, особенно от своего партнера. И особенно ты.       Из Брюса вырывается смешок, тихий, уставший. Он пытается отвести взгляд, но его щека встречает мягкое прикосновение, возвращающее его обратно, костяшки пальцев утирают случайные слезы. В этот раз Брюс может сдержаться и не вздрагивает.       - Тебе нужно понять, - начал Супермен, сходя с ума под своим напускным спокойствием, - Это не связано с силой. В комнате полной криптонита я не ударю тебя. Если ты получишь мои силы и ни черта не будешь чувствовать, я не подниму на тебя руку. Это не из-за сил, Би. Я не ударю тебя, как бы не был зол, потому что я люблю тебя. Я люблю тебя и никогда не обижу. Клянусь.       Во рту Брюса пересохло, язык отяжелел, но паника в его груди на этот раз ощущалась совсем иначе. Она не удушала.       Они никогда не произносили этих слов. Не вслух. Не до этого момента. Брюс хотел убежать, спрятаться, запереться, отрицать любую эмоцию и чувство, в отчаянной попытке защититься.       Потому что любовь всегда заканчивается плохо. Такая любовь разрушит и сожжет Брюса, оставит в пустоте одиночества. У Брюса не должно быть такой любви. Он ее не заслуживает.       Но Кларк смотрит на него так искренне, так до ужаса уязвимо, он луч света, от которого всю жизнь прятался Брюс. Никто не дарил ему такой взгляд, никто раньше не удостаивал его подобного терпения.       Может в этот раз, просто может быть…       - Я тоже люблю тебя, - говорит Брюс и это звучит так незнакомо и чуждо на его языке, - Я люблю тебя.       Это был прыжок веры, предложить в дар свое доверие, товар обезображенный и потрепанный, уродливый и никому не угодный. Но этот взгляд и улыбка Кларка, солнечный свет, пробивающийся сквозь тучи, нависшие над Брюсом, должны стоить любого риска.