Настигшее безумие

Даст, какое по сути жуткое имя, имя обозначающее прах монстра, а ведь раньше он был известен под именем Санс, он был шутником, ленивым и беззаботным, и вместе со своим братом Папирусом они жили в покое и счастье в своем доме и не знали бед. Но всё изменилось, когда появилась Фриск. Фриск была человеком, который попал в подземелье и захотела пройти все испытания, чтобы спасти себя и выбраться из подземелья, но что-то пошло не по плану и она просто начала убивать всех у себя на пути. Даст пытался её остановить, но всё было тчетно. Фриск была сильнее, чем он думал. Она убивала их всех, совершая перезапуски мира каждый раз, когда она убивала Даста и остальных. Для неё это была просто игра, а для Даста – бесконечные мучения и страдания. Каждый перезапуск был для Даста как мучительное повторение кошмара. Он видел, как его брат и друзья умирают, а потом безмятежно просыпался в своей постели, как ничего и не произошло. Никто, кроме него, не помнил прошлые таймлайны, и это только усиливало его боль и отчаяние. Однажды, когда Даст снова умер от рук Фриск, он проснулся в своей постели с необычным для него чувством – гнева. Он понял, что страдать таким образом уже невозможно. Всё, что он хотел – это отомстить Фриск и остановить её, чтобы она прекратила эти мучения, чтобы она прекратила убивать его брата. Для этого он принял погубное, но на тот момент по его мыслям единственное решение. Ему нужно было поднять уровень резни для того чтобы победить Фриск в битве и прекратить эти перезапуски. Даст принял крайнее решение и убил всех в своем подземелье. Он знал, что это сделает только больнее и горько, но ему было все равно, он уже был на грани безумия. Он хотел только одного – убить Фриск и остановить эту круговоротную боль. Но когда он стал убивать и охотиться за ней, он заметил, что его разум начал сходить с ума. Он мучился от воспоминаний о своем брате, который был единственным, кто всегда верил в него и поддерживал его, даже перед смертью он улыбался ему и говорил что не злится на него, и раз ему нужна его смерть то так тому и быть. Он мучился от мыслей о своих друзьях, которых он любил и которые смотрели на него с ужасом и непониманием в последнюю минуту их жизни перед тем как рассыпаться в прах. И самое ужасное – он мучился от мыслей о своем прошлом, о себе самом, когда он еще был просто Сансом, ленивым и беззаботным шутником с так бесячими Папируса каламбурами. Даст понял, что он был слаб – он не смог противостоять соблазну убивать других и надежды что убив Фриск это всё прекратится. Он начал поддаваться галлюцинациям, которые были просто мукой его совести. Его разум заполонили голоса его близких, которые мучили его и манила к новым жертвам. Он слышал собственный смех, который превращался в безумный крик отчаяния. Под конец, он уже не мог отличить реальность от своих грёз, он часто заламывал себе руки до противного хруста и громко кричал до хрипоты и кровавого кашля, всё время повторяя себе, что сделал он не правильно, что ему нужно остановить это безумие и просто проснуться. Но даже когда он пытался покончить жизнь самоубийством, его сознание не позволяло ему сделать это – он был проклят жить в этом мире, который он сам создал. В мире построенным на костях и прахе его близких. Он слышал их, их голоса, каждого монстра, которого он убил. Они кричали на него, что он убийца, псих, и не быть ему счастливым, чтоб он сдох, и они правы, во всём, всё что они кричат в ярости они правы, он действительно последний псих раз решил что его идея принесёт кому либо утешение и счастье, они всегда были рядом, они облепили его тело своими холодными пропитанные смертью руками, и тянули, тянули на самое дно, хотя куда уже ниже. Но последней каплей стал призрак его брата, который весело ему улыбался и дьявольски шептал - Молодец, Санс, ты всё правильно сделал, давай найдём новую жертву и убьём её, как когда-то ты убил меня - а вслед за словами последовал безумный, полный веселья смех. А Даст глядя на призрак своего брата, подхватил его смех при этом захлёбываясь своими слезами и гортанными отчаянными всхлипами. Он понимал, это не его брат. Это воплощение его больного разума, которое хочет добить его, сломать, разорвать его душу до конца. Он смирился с этим фактом и продолжал страдать из-за своих поступков. Он всегда помнил и всегда будет помнить о своем брате и его улыбке перед тем, как он убил его. Он всегда помнил о своих друзьях и их беззащитности перед его руками. И он всегда помнил о своем прошлом, когда он был просто Сансом, и никогда не подозревал, что его могут ждать такие страдания. Он не мог выбраться из этого водоворота воспоминаний, он хочет всё забыть, забыть, но не может, нет, это только его грех и ему его нести. Но самое большое из его мучений была надежда – надежда, что Фриск когда-нибудь перезапустит мир и все вернется к началу. Надежда, что его брат и друзья будут живы и счастливы. Надежда, что он сможет вернуться к своей прежней ленивой жизни. Он страдал от этой надежды и понимал, что она всего лишь иллюзия, но он не мог от неё избавиться. Так прошло много времени и Даст продолжал жить в этом безумном мире. Он даже не мог сосчитать, сколько раз он уже просил прощения и просьб сбросить эту временную линию у Фриск и сколько он проводит времени в своём одиноком, полного призраком им убитых, безумие. Он был полон страданий и глубоко отчаян, но он продолжал жить и мучиться, потому что в конце концов он был виновен во всем этом. Он был Дастом, убийцей и безумцем, а не Сансом, ленивым и беззаботным шутником, и это было его самой большой болью. Но в один день, когда он стоял на коленях в своем подземелье, окруженный прахом своих близких, который он трепетно собрал и смотрел своим ужасным, полным безумия взглядом на небо, он понял, что это уже не жизнь. Это было ожидание смерти, мучение от надежды на то, что она когда-нибудь придет и освободит его от этого ада. Наконец, он смирился с тем, что он не может своими руками вернуть гармонию и счастье в этот мир. Он его только уничтожил. Он понял, что никогда не сможет заставить Фриск понять его страдания и перезапустить мир. Он понял, что цена за его попытки остановить её слишком высока – это его собственное безумие и полное одиночество. И поэтому, он решил сделать последнее, что может – молить о прощении. Он молился, чтобы Фриск смогла понять его и простить его за его грехи. Он молился, чтобы она остановила его страдания и позволила ему умереть вместе с остальными, пусть хоть весь мир уничтожится, но он хочет к своему брату, Папирусу, даже если это значит идти за ним в загробный мир. Ведь наложить на себя руки он не сможет. Ему даже смешно от этого, убить всех рука у него не дрогнула, а как самому умирать так сил не хватает. Но он молился, молился и ещё раз молился, он просил Фриск закончить его страдания. Но в ответ он получал лишь одинокий ветер в полностью пустом подземелье и шорох праха его близких. Он понимал, он здесь один, на всегда.