Мемуары идеалиста

      ...Я вынашивал все это очень долго. Чтоб это принять мне нужно было пройти несколько этапов. Я постоянно надеялся, что мне просто кажется, но когда по моему календарю заметил, что это перевалило уже пол года, ведь точной даты я не знаю, то понял, что все серьезно.       Я ничего о нем не знал, буквально ни-че-го. С нашей первой встречи прошло уже три года. С самого первого дня, когда я зашел в кабинет Фукудзавы-доно и там сидел он, я видел лишь образ таинственного человека, покрытого мраком. Свалился как снег на голову, никак иначе. Никому не было о нем известно, никто не знал его работы, никто не знал его прошлого. Близких людей у него тоже не было.       Хотя, были. Скорее всего. Ацуши-кун однажды передал мне, что вместо собрания Дазай навещал чью-то могилу у дерева. Если честно, но я потом ходил узнать, что за могила, но кроме имени S.Oda мне ничего это не дало. Стыдно признать, что когда я подумал, что этот Ода может быть близок Дазаю, то невольно словил себя на мысли, что мне завидно. И в груди так немного зажгло, будто мама в детсве расстрела согревающую мазь на ребра и теперь кожа зудит и чешется так, будто жгучесть мази достает до сердца. я лови А может это был вовсе и не близкий человек, верно? Именно так я себя успокоил тогда. Ведь я же тоже посещаю могилы отца Рокузо, госпожи Сасаки, некоторые детские могилы... Хоть с этими людьми я был практически не знаком...       С самого первого нашего расследования о Лазурном посланнике Дазай казался мне интересным человеком, цепляющим, а иногда и пугающим. Именно этот страх тогда позволил мне подозревать его в том, что он лазурный вестник... но ведь я ему все-таки доверился, даже если недоверие и тревога его демонизировали. Он все ещё был человеком загадкой, но я проникся им. Это был гениальный, хитрый, ловкий, смекалистый, изворотливый парень... . Хоть и раздражающий и не умеющий водить. (Пишу эти строки и невольно хихикаю.) Как худой и эластичный кот с леопардовым окрасом. У меня уже сложилось хорошее впечатление о нем, хоть он и оставался бестолочью во время рутиной жизни. Я проникся, да, привязался.       Но мы так и не сблизились. Мы были напарниками, и сейчас ими являемся, но нас сложно было назвать друзьями. Тем более что я не знаю, как Дазай относился ко мне все это время. Он - закрытая книга. Мы едва ли встречались в вне рабочее время. Он свистывал из офиса раньше или опаздывал. Я задерживался и задерживаюсь до сих пор допоздна, к тому же, у меня график. Я не знал, до сих пор не знаю его быта, где он вообще живёт, куда пропадает, почему у него постоянно нет денег, раз берет в долг какой его день рождения. Даже день рождения я узнал, когда проверял документы сотрудников агенства.       Для начала я вроде погасил это желание сблизиться и стать друзьями, оставаясь лишь коллегами по работе. Лишь коллегами.. но я уже не могу, правда. Постоянно тянет это чувство тоски внизу ребер, будто сердце растягивают и оно стонет, страдает... Я не хотел это признавать, правда. Это все правда. Верно? Последние 4 месяца все время чувствую какую то обиду на то, что он уходит, или что я не могу пойти с ним. Однажды я спросил аккуратно у Йосано-сан о людях, которые испытывают влечение не только в противоположному полу, но и своему... От гомофобии я никогда не страдал, так как в моей семья эта тема просто не поднималась, да и я не сильно интересовался этой темой. Бисексуал. Так это это назвала. Описывала ещё что то про пан, ното уже что-то более мудреное...       Почему. Почему. Почему. Почему носит бинты, почему не ест в обед,а только пьет кофе в долг. Почему ему так сложно сделать пару отчетов, когда он такой умный человек. Почему флиртует с девушками, если не продолжает с ними общение?.. Раньше я останавливал его флиртовые выходки потому, что это может вызывать дискомфорт у прекрасных дам.. но сейчас к нему прибавилось то же чувство жгучей и тягучей мази на самих ребрах смешанное с чувством досады, что жгло внутри.       Я устал. Мне становится тяжелее. Уже все давно было понятно, но я либо хотел все проверить, продумать, либо не хотел признавать.       Я не писал ничего в блокнот потому, что мне было стыдно писать в идеалах о таких вещах, как мои чувства, когда они не ясны. ("Не хватает терпения - не пиши, так обозначены творческие границы. И я не пачкаю клетчатые страницы, пока слова недостаточно хороши"- , так пелось в одной песне, что советовала мне Ая.)       Я решился. Завтра мне нужно будет с ним поговорить. Пусть мы даже не друзья, пусть мы потеряем даже самый малейший шанс на сближение, даже как приятели. Пусть останемся просто коллегами на важных делах. Лучше поговорить, чем теряться в догадках. Особенно спустя пол года. Я ничего не жду. Просто нужно поговорить. Не просто.