Звëзды снова смеются

Я хотел стать художником. Я старался рисовать, как умел, хоть я умел не очень хорошо, ведь в шесть лет взрослые внушили мне, что художник из меня никудышный. Я часто рисовал взрослых прохожих, стараясь представить, какими они были в детстве, и пытался передать эти черты, но то и дело кисть не слушалась, а в некоторые дни и вовсе отбивалась от рук. Я не переставал смотреть на звëзды, и хоть прошло с нашей последней встречи с ним почти два года, я всë ещё слышал, как звëзды смеются. Иногда меня посещали ужасные мысли, что мой Маленький принц вырос и перестал смеяться, и тогда звезды плакали. Но я старался как можно скорее гнать эти мысли. В тот день я рисовал на одном проспекте весьма дородного мужчину по его же просьбе. Типичный взрослый, когда я впервые увидел его, сразу подумал: «обычнее некуда». Кисть слушалась плохо, его детские черты выходили слишком неправильными и кривоватыми, да так, что я даже несколько раз бросал кисть, но мой клиент не уходил. Увлёкшись работой, я и не заметил, как за моей спиной появился ещë один взрослый. Я бы так и не увидел его, если бы у самого моего уха не раздались слова: — Продайте этот портрет подороже. Вам хорошо за него заплатят, если расскажете, что это портрет инопланетянина. Я рассмеялся было, отложил кисть и уже повернулся к незнакомцу лицом, но вдруг вздрогнул, посмотрев в его глаза. Я узнал эти глаза. Да-да, несомненно, это был он. — О мой бог… — еле выдавил я, — это ты… Он был высокого роста, в длинном горчичном пальто и пиджаке, его лицо такое подвижное и живое, что моë показалось бы мëртвой безэмоциональной маской. — Разве мы встречались? — мой собеседник нахмурился. — Конечно! — воскликнул я. Мой шок сменился радостью, — Маленький Принц, так ты представился мне, верно? Я не знал, как описать это по-книжному, но лицо незнакомца переменилось. Я не понял, что именно произошло, но его глаза определëнно наполнились воспоминаниями. Я был уверен в своëм успехе и, не глядя сунул заказчику почти законченную картину, на что он бросил деньги на раскладной столик подле мольберта и ушëл в неизвестном направлении. — Неужто ты меня не помнишь? — моя улыбка стала совсем неуверенной. Мой собеседник посмотрел на меня растерянным взглядом, а потом почти одними губами спросил, словно неуверенно: — Ты… Лëтчик? Та… Штука… Как же она… — он нахмурил лоб и слегка прищурился, обхватив руками голову, в попытке вспомнить. — Мой самолëт, — ответил я совсем как тогда. — Точно! — воскликнул он, прищëлкнув пальцами, — та развалина и правда летает? — Конечно, он подчинён и мощен как орëл, — чуть рассмеялся я, а на глаза у меня навернулись слëзы. Мой Маленький Принц и правда вырос… Как же так случилось… — Я… — он почесал затылок, — я немного сменил имя… Я вопросительно глянул на него. Неужели я не смогу больше назвать его Маленьким Принцем?.. — Я Доктор. — Ты лечишь людей?.. — я испытал толику восхищения и гордости. — Когда приходится, — пожал он плечами, — я просто Доктор. Я путешествую в космосе и во времени. — Ты… Путешествуешь среди звëзд?.. Но… Тогда ты выглядел иначе, чем сейчас… Доктор спрятал взгляд. — Тогда… Я не умер, я регенерировал… Я больше не был ребëнком… С тех пор ещё ни разу… Я понимающе кивнул. Не до конца понимаю, что такое эта регенерация, но мой маленький друг всегда мало что объяснял. — Ты всё так же получаешь ответы на вопросы, которые тебя волнуют, и никогда не отвечаешь, когда спрашивают тебя… Я улыбался и изучал взглядом каждый сантиметр его лица и одежды. Я хотел его запомнить, я боялся потерять его снова, боялся, что он испарится, как сон, как летний туман. — А волшебство… Ты… Доктор смотрел на свои и мои туфли, словно видел их впервые. Я перевëл тему. Я не знал, что веду всë к более и более мрачному. — А как твоя Роза? Доктор поднял взгляд. Они. Они, эти его глаза, по-детски расстроенные. — Роза… — он говорил почти шëпотом, — Роза… — У тебя есть роза… — напомнил я, затылком чувствуя, что говорю что-то не то, но не остановился, сам не понимая почему. — У меня... есть... Роза....... а… роза… Да… Я… Я не видел больше Б-612… С тех пор… — О какой же Розе ты подумал?.. — внутренне я уже бранил себя за то, что спросил. Он не ответил. Я и не ждал. Я выдохнул с облегчением, хотя тяжëлая пауза повисла в воздухе, пока я не задал новый вопрос. — А барашек? — Оо! — он заулыбался и вытащил из внутреннего кармана пальто маленькую книжечку, похожую на паспорт, и открыл. — Мой ящичек! — воскликнул я, увидев один из своих первых рисунков. Я чуть было не прослезился. — Это психобумага. Она показывает то, что хочет еë владелец. Не представляю, откуда она тебя, но ты хотел, чтобы я видел барашка в ящике, и я видел барашка в ящике. Я не мог сдержать улыбки. Малыш, который возник передо мной в пустыне из ниоткуда, жив и здоров, видел множество миров и нашëл ответы на многие вопросы… И всë продолжает их задавать… И снова поражает меня… — Поедем, — неожиданно сказал я и мы без лишних вопросов сели в проходящий трамвай. Мы ехали долго, и он почти все время спрашивал о чëм-то, связанном с теми воспоминаниями, что у него сохранились. Я понимал, даже если для меня прошло чуть больше двух лет, для него прошло намного больше, и потому я чётче помнил некоторые наши разговоры, и пару раз они даже повторялись в точности, здесь, в трамвае, когда я выводил тему на те самые фразы, и тогда меня охватывало чувство острого дежавю. И словно не было тех лет, и словно мы снова в пустыне. За город мы добрались скоро, там пешком дошли до леса. Маленький Принц всë чаще прищуривался, вглядываясь в знакомые места, ведь, судя по его рассказам того времени, я угадал место. И я привëз его в тот самый лес. Мы вышли к пшеничному полю и тут мой друг остановился. Он вспомнил. Я не мешал. И там, у пшеничного поля, сидел рыжий комочек шерсти. Я надеялся, что он жив, и он был жив. Словно он знал это раньше меня. Никогда не видел того, о ком рассказывал мне Принц, но сейчас без труда узнал его. Маленький Принц сделал несколько шагов к нему. Зверëк обернулся на шорох. А ведь уши у него были почти такими, какие нарисовал я — длинными, хотя совсем не как рога. Лис хотел было убежать, но Маленький Принц опустился на траву неподалëку и замер. Лис повëл ухом, и глянул на поле золотой пшеницы, а потом на него. — И какой же это чудесный день четверг… — сказал рыжий друг моего друга, — я выхожу на прогулку и дохожу до… — До самого виноградника… — закончил за него Принц. Лис подбежал ближе. Медленно протянув руку, тот, кто представился мне Доктором, погладил нежную шëрстку своего друга. Лис подошëл ещë ближе, и они обнялись. Я наблюдал молча. Любое моë слово могло стать преступлением в этом дышащем воспоминаниями моменте. — Зорко одно лишь сердце… — сказал Лис. — Самого главного глазами не увидишь… — прошептал Маленький Принц. — Ты изменился. Но я узнал тебя, — продолжал Лис. — Я не нарочно. Я не старался меняться, — оправдался Доктор. — Я знаю. Я много смотрел на поле. Но теперь твои волосы не золотые. Лис склонил голову на бок. — Я хотел родиться рыжим. Почти как прежде. Маленький Принц улыбался. *** — Все взрослые одинаковые, но чем больше я путешествую, тем больше убеждаюсь, что они ещё и жестокие, — сказал он мне, перед тем, как улететь на ТАРДИС, которую в прошлой нашей встрече назвал перелëтными птицами. Наверное, тогда она такой и была. Я был с ним согласен. Я жил среди взрослых, я видел их совсем близко, но, признаться, не стал думать о них лучше. Мой Маленький Принц… Звëзды снова смеются, и ты бороздишь просторы космоса, среди звёзд. Быть может ты когда-нибудь найдëшь звезду или планету, на которой будут жить самые детские взрослые…