Пьянка.

      Мы много бухали, много плакали друг другу о том, как все хуево складывается с отношениями, много курили, вновь плакали, а после уже обдолбанные и пьяные в хлам сосались, как шлюхи. Нет, пидорами я нас не считал. Нам нравились сочные задницы девок, их огромные груди, невъебически длинные ресницы и все в этом роде. Но, когда наступал так называемый период «пошлооновсенахуйзаебалатыменясосвоимискандалами», мы долго ругались со своими девочками, а потом встречались у Хрупкого на “хате” и долго, рассудительно, громко, показательно обсуждали Милу и Осу. Я, в основном, жаловался на то, что трахаться с бабой, которую не любишь, круто. Она тебя любит - ты нет. В данном случае она выступает для меня в роли проститутки, только деньги огромные тратить не нужно. Но. Было то самое НО. Несмотря на секс, который я получал в огромном количестве, она выносила мне мозги, как та самая заебистая баба, которая нашла себе молодого кабеля и хотела устранить свой недотрах. Я в открытую начал ей говорить, что, либо мы используем друг друга, либо использую ее я, но Оса спихивала каждый раз все на мою усталость. Пусть будет так: разочаруется во мне еще раз, без скандала, в любом случае, не обойтись. На что жаловался Хрупкий я, толком, не помню. Он, когда пьяный в хламину, начинал что-то неразборчиво бурчать, но целовался ахуенно, да и трахался, в принципе, тоже. Не знаю, почему Мила порой вздыхала на плохой секс.       Бухали мы по одной причине. Волонтеры – это не простые дяди и тети, как думают некоторые, - мы не как болваны шароебимся по городу и расклеиваем ориентировки - это куда больше. МЫ умнее и лучше каких-нибудь там ментов, пожарных и т.д. Мозг выносили тупые до боли в кулаках родственники потеряшек. Такая история произошла сегодня. Пропал ребенок, четыре года, утром вышел во двор поиграть с местными ребятами, домой не вернулся – база. Деревушка небольшая, обходить тут было нечего, чтобы не терять время я сообщил Жоре о том, что я, Хрупкий и Оса (куда же без нее, боится, что я какую-нибудь девушку подцеплю) отправились в лес, который был в несколько кв.метров больше. Вероятность того, что мальчишка жив, равна одному проценту, в том случае, если он находится в лесу. Тут кругом болота да ямы. Либо утонул, либо провалился. Мы мотались по лесу разделившись на несколько групп. Где-то через три часа Заря докладывает, что пора вернуться в штаб: мать пропавшего дала новые показания. Она сказала, что сынишка ее играть ушел с сыном тети Маши, а вечером мать отправилась в ближайший магазинчик, крикнув Ване, что дверь домой открыта. По приходу, дома никого не оказалось, значения она особого не предала. Подумала, что сын мог уйти в гости к тому самому другу и остаться там. Мне сразу не понравилось это, ведь, кто блять в здравом уме не заведет четырехгодовалого ребенка в дом? Мы вернулись на площадку, я начал опрашивать соседей. Кто-то говорил, что вечером Вани тут уже не было, и он заходил в дом. Кто-то говорил, что пацан в гостях у Верных. Кого-то в деревне вообще не было, из-за чего свидетелей было в несколько раз меньше. Оса опрашивала долго и муторно его друга Пашку. Он сказал, что они с Ваней наткнулись на собаку и мальчик пошел за ней, а Пашу отец в дом загнал. Тети Маши на то время дома не было, она была у своей матери в соседней деревне, муж ее забил хуй на то, что ребенок четырех лет прется в неизвестном направлении с какой-то дворовой псиной. Мать ничуть не лучше: не позвонила и не уточнила даже, у них ли ее дитятко. Время уже позднее, мы уставшие. Я курю и думаю, куда мог пойти ребенок с собакой. Спрашиваю у местных мужиков, где у них блохастые водятся. Те указывали пальцем в сторону леса, где находилась небольших размеров заброса. Я хватаю Хрупкого и прусь туда. Пасет ужасно: дерьмом, мокрой и грязной псиной, но суку, что бежит навстречу за ушком чешу, ведь она нуждается в точно такой же любви (в этом я ее очень понимаю). Васю заставляю осмотреть все снаружи, а я шагаю дальше, раскрываю двери и, - о Господи - пацан лежит на стоге сена, укрытый мешком, а кругом щенки суки. Я облегченно вздохнул, что Ваньку мы нашли живчиком, зову Хрупкого, который в голос угарать начинает с того, что пацан начал на нас лаять. — Бля, могли его и не искать. Ему с ними тут хорошо. Захотел - выполз бы обратно, – отхватывает от Осы пиздюлей, которая неожиданно появилась за нашими спинами, а я докладываю Заре, что мальчика нашли живым.       После этого поиска мы ржали долго. Сука приняла его за своего, увела, небось, пыталась накормить, пацан вжился в роль щенка, что еще больше вызывало у нас смех. Итог: пацан стал хвостатым, мать конченая женщина, которая не завела ребенка сразу домой.       Когда мы оба пьяные, тут расходятся две тропы: одна – прямиком в кровать спать, вторая – в кровать, но не для сна, а для пьяного секса. Нас каждый ебаный раз привлекала вторая тропа. Хрупкий был нежный. Он романтик, он хочет долго целовать, а не сразу вставить свой член в задницу и ебать как кролик. Тогда я и понял, что Васе это погоняло очень даже к морде. Сосаться с ним было хорошо, даже несмотря на его ебануто черную бороду, которая колола и царапала мою рожу. А еще у Хрупкого очень красивые голубые глаза. Ебались мы всегда без гондонов, во-первых, все бабло мы сливали на пойло, а во-вторых, так было проще, нежели в пьяном угаре рыться в джинсах и искать сраные гондоны. Зато смазка всегда лежала рядом, чтобы я не брыкался и не бил Васю за то, что мне больно пиздец.       Хрупкий продолжает целовать, медленно надрачивать, а мне уже невмоготу, я хочу заняться сексом. Я злой в некоторых случаях: а) когда долго растягивают секс; б) когда меня пьяного позволили разбудить. Я кусаться начинаю словно псина, а Хрупкий лишь усмехается и тихо шипит. Его всегда забавляла моя нетерпеливость. — Сука, да засади мне уже, иначе начну понимать, почему Мила жалуется на секс с тобой, – на удивление эта черная псина слушается, он медленно (что было не особо удивительно) входит головкой внутрь, ждет пару секунд и входит до основания, получая в награду мой стон. Ебемся мы долго, мокро, больно, громко, потно.. Каждый ебаный раз, когда мы были на поисках и приходилось переодевать одежду, все как в одно горло орали: «Хрупкий, вы со Штапичем одну бабу ебли? Или групповуху решили устроить, что цветастые явились». Другое они не рассматривали, я с Осой разбежался (вновь), Хрупкий с Милой расстались (вновь), поэтому, меня Оса ревновала, как драная сука, но ревновала не к тем. Я дошел до того состояния выблядка, которому уже похуй с кем трахаться (главное не с ней). Вася, ощущая себя художником, вырисовывал на мне ебаные тропы или звездное небо, хуй знает, что он хотел нарисовать, но засосы он оставлял ахуительные, вся моя бело-синяя шея была фиолетовой, частями желтоватой, но в этом было что-то красивое. Я не ощущал себя каким-нибудь там Леонардо да Винчи, я просто наобум, слепо целовал, вылизывал, кусал шею Хрупкого, оставляя не менее красивые засосы. Таких действий мне хватило для того, чтобы кончить на живот. В комнатушке душно, к горлу подступает рвота от громких стонов, а яйца бьются о мой зад так, что соседи наверняка слышали эту прелесть, ведь стены тут буквально можно было назвать картоном. Но нам было поебать, Вася крепко хватает мою задницу, надавливает, заставляя прочувствовать его до конца, и с характерным звуком кончает внутрь. — Штапич, давай ты побудешь порно актером? – я тупо улыбаюсь, не осознавая, что он имеет ввиду. Забиваю. Хочу потянуться за упаковкой сигарет, как мой зад впечатывают обратно, запускают внутрь пальцы, двигают ими, а потом мне становится больно. Я шиплю, бью Хрупкого в плечо, пытаюсь укусить. Он мне не дает понять, что происходит, как он вновь начинает ебать. Ощущения странные, я уже шепчу, что он сделал, как он откидывает голову назад, берет меня за не имеющуюся талию и пьяно тянет: “Решил проверить, примет ли твой зад мои яйца”.       Это было странно, но нам понравилось. Я в процессе кончил еще два раза, за что прозвался у Хрупкого в постели «скорострел». Я до конца не врубался, как я мог кончить столько раз, ведь движений было минимум, больше было тактильности. Каждый раз, после секса, мы думали: “Забудем наутро”. Но нет. Я помнил все детали, помнил его руки на себе, но отвращения это не вызывало, наоборот, еще больше притягивало.       В следующую нашу пьянку мы будем играть немного в другое. На фоне будет играть Король и Шут “Пьянка”. Я буду сидеть на диване с раздвинутыми ногами, мычать. В этот раз хотелось тактильности, хотелось обниматься, но вместо этого я получил какую-то палочку в уретру. Не ебу, где Хрупкий отрыл такую вещь, но сегодня он меня не жалел. Он не тянул как прежде, он курил, тушил бычки об меня. Теперь мое корявое и дрыщавое тело украшали не только засосы, но и ожоги. Красиво.