Розовые очки

Мои отношения, наверное, одновременно худшее и лучшее, что случалось со мной. Когда ты влюбляешься, не обращаешь внимания ни на что. Объект обожания идеален со всех ракурсов. Розовые очки запотели и через них не видно абсолютно ни-че-го. — как же ты меня заебала… Эту фразу я заучила настолько, что кажется, будто она приросла ко мне тупым клеймом. Каждый раз, возвращаясь домой, повторяю её, раз за разом, но как всегда это бессмысленно. — завали нахуй! — снова пьяна. Я не поняла, когда моя любовь переросла в ненависть. Но, наверное, это даже лучше. — я разрешала тебе уходить? — удар. А бьет она сильно, но сильнее по и так израненной душе. А ведь в начале обещала «навсегда». — Как ты не понимаешь, у нас не любовь, а скорее насилие! Талдычу одно и тоже, стараясь изменить её. Но таких, как она изменит только гроб. — я ухожу от тебя, Медведева. — удар. — ты никуда не пойдёшь! — кричит, пытаясь остановить. Как же она ошиблась, я ушла. Ум появился? Да нет, очки треснули. Только вот, кроме нашей общей подруги идти мне некуда. Ненавижу, сука, как же я ненавижу быть беспомощной. — Крис, можно я к тебе приеду? Проблема в том, что несмотря на наши хорошие отношения с ней, она не знала про весь пиздец, что происходил у нас с Медведевой за закрытой дверью. — что с твоим лицом? — обеспокоено спросила она, а я вспомнила, что не замазала синяки. Не успела. — это ты ещё тело не видела. — и это моя личная боль, на теле места живого нет. — это Кира? — её шок явно заметен по глазам. — она самая… — истерическая усмешка легла на мои губы. Насколько я стала жалкой в этих «отношениях». — да я убью её к хуям! — начала было порываться к геройству подруга, но я быстро её осадила. — я напишу на неё заявление, тебе не нужно лезть в эту хуйню. — взяла её за руку, чувствуя резкий упадок сил. — пойдём, тебе отдохнуть нужно. — после этого я ничего не слышала. Вот люблю я спать, ничего не волнует, цветочки да радуги окружают. А просыпаться ненавижу, головная боль да лицо опухшее. — бля-ять, — протянула, глядя на своё лицо распрекрасное в зеркало, — ну что это за гоблин нахуй? — видок действительно потрёпанный, если можно так сказать. Растирая по всему лицу, будто крем, мазь, всё продолжала причитать. — зеленоглазка, ты и так прекрасна. — сзади ко мне подвалила подруга, которая, как никогда щедра на льстивые комплименты. — ой, да кому ты чешешь. — снова глянула на себя, пытаясь представить, насколько я вообще стрёмная сейчас в её глазах. — в ментовку завтра пойду, сил нет сегодня. — прикрыла глаза, — нужно за вещами к Кире сходить… — стремаюсь до жути, честно говоря. — я с тобой. — ты уверена, Крис? Она же всё ещё… — меня резко перебили, разворачиваясь лицом к себе. — после такого она не моя подруга и уж явно не твоя девушка, лишь «человек» — показала в воздухе кавычки, — который не заслуживает даже твоего лишнего взгляда, поняла меня? — в ответ лишь кивнула. Попросив её выйти, начала творить что-то со своим подобием лица. Не знаю, сколько шаманила над своим внешним видом, но получилось, вроде как, неплохо. — да ты прям как новая. — улыбаясь, начала Шума. — чудеса макияжа и моих чудо-ручек. — в воздухе помахала тонкими пальцами, которые разодеты в кольца. — и что же ещё умеют твои ручки? — с похабной улыбкой спросила она. — о-о, — протянула, — они умеют многое. — продемонстрируешь? — наше общение всегда было таким, флирт, но ничего более, но меня тянет к ней, бесспорно. — обязательно. — усмехнулась, натягивая на себя куртку, попутно шипя под нос маты из-за синяков, которые при каждом неверном телодвижении отдают острой болью. Идти к дому Киры, наверное, одно из самых стремных вещей для меня на данный момент. Радует только то, что Крис под боком и не даст мне сдохнуть в случае чего. Но пиздецки стремно возвращаться в когда-то любимые стены. Сейчас они вызывают лишь отторжение и агрессию. Бесконечную, по блядски бесящую, агрессию. — о-о, вернулась, шалава, — никогда бы не подумала, что это прозвище станет родным для меня, — а ты хули с ней, подружка? — обратилась к Крис, которая держит меня за талию, помогая держаться на ногах. — ты бы захлопнулась. — она вышла передо мной. — Катя заберёт вещи и мы уйдём, лады? — нихуя, никуда она не пойдёт. — покачиваясь, от количества вылитого в себя алкоголя, начала вставать она. — тебя не спрашивают. — Кира замахнулась на Крис, но сразу оказалась на полу, из-за ответного удара в челюсть. — Молись, чтобы ты села, — она наклонилась, выплевывая все слова ей в лицо, — иначе жизни я тебе не дам, ты же знаешь. — я взяла Крис за руку, пытаясь успокоить, хотя и сама нахожусь непонятно в каком состоянии. — пошли, поможешь мне собрать вещи. Это не заняло у меня много времени, буквально минут пять. Тяжело лишь не обращать внимания на вещи, которые были раньше «символами» нашей любви. Но я стараясь их игнорировать, кидала очередное худи в рюкзак. И лишь выходя, обратила внимание на сидящую у порога Киру, которая старательно вытирает кровь, что капает с разбитого носа. — ненавижу. — и ударила как в последний раз, запихнув в этот удар всю свою боль и ненависть к ней. — сучка. — на последнем издыхании произнесла она, отключаясь. — давай быстрее уйдем отсюда. — даже не поворачиваюсь, понеслась на выход, как же хочется забыть всю эту хуйню, не помнить, вычеркнуть, но к сожалению, этого я сделать не могу. — Кать, — Крис остановила меня, поворачивая лицом к себе, как утром в ванной, — ты справишься, — заправила мою выбившуюся прядь волос, за ухо, — мы справимся. — она улыбнулась, так искренне, что такая же глупейшая, как у неё, улыбка, натянулась и на мои губы. — покажешь на что способны твои прекрасные пальцы? — и она взяв их к себе в ладони, поочередно начала целовать каждый, особенно уделяя внимания моим разбитым костяшкам. — покажу Шума, покажу. Наверное, это лучший для меня исход. Если бы не она, я бы валялась мёртвая, где-то под забором, а с ней я смогу жить. Действительно жить, не выживать. Или розовые очки обратно склеились.