Встретил ее такой разбитой и сломленной Готовой любить до конца, кто поймет ее. Уверен был, что мне не нужен никто иной И обомлел, поняв к чему всё идет. Она из другого мира, что оставил раны в ее душе, А я рискнул… Любил ее так сильно, что оттолкнул И не верну, ведь я чужой. Amor — Из другого мира
«Если со мной что-то случится, Юута, я бы хотел, чтобы ты взял под опеку остальных студентов. Пожалуйста, присмотри, за ними». — Первогодки и второй курс. А вот с Хакари всё должно быть в порядке, — Сатору усмехается, и Юута улыбается в ответ, а после кивает. Он жмурится, когда смотрит на Годжо — под ярким африканским солнцем учитель кажется ещё светлее, чем он есть. — Хорошо. Но что с вами может случиться? Девушку себе найдете? — Сатору фыркает и слегка толкает его локтем в плечо: — В шутники заделался? — Ну, я просто не представляю, что с вами может что-то произойти.…
«Годжо Сатору признан соучастником инцидента в Сибуя. В связи с этим он навсегда изгоняется из мира шаманов. Более того, попытка снять печать с его проклятых техник и вернуть Годжо Сатору его силу приравнивается к предательству и карается преследованием магического сообщества наравне с Годжо Сатору». Только прибыв в Сибуя, Юута мчался со всех ног, проклиная себя. Опоздал. Не успел. Он бежал так быстро, как только мог, оставляя на своем пути вмятины на асфальте; при этом иногда обнажал катану и резкими взмахами посылал огромное количество проклятой энергии на попадающиеся по пути проклятия, не снижая скорости. Юута не смог быть рядом, когда был так нужен всем. В особенности одному человеку. Ему уже поступило несколько заданий на мобильный: первоочередно — зачистить высвободившиеся по всему Сибуе проклятия. Чертов Гето Сугуру — никак не в состоянии понять, что его место в шести футах под землёй! Но больше удивляло то, что его сенсей сделал такой просчет: либо не смог убить и отпустил Гето год назад, либо не устранил его по ошибке. Первый вариант не казался Юуте обнадеживающим, а в другой попросту не верилось. Вторая задача: на его плечи легла роль палача Итадори Юджи — сосуда Короля Проклятий. В особенности о нём Сатору и просил его позаботиться. Итадори, как и Юута был приговорен к казни, но тоже выжил благодаря заступничеству учителя — внеочередное доказательство доброты его сенсея. Но теперь, когда проклятые техники Сатору запечатаны… Если бы это было простое лишение проклятой техники, то Годжо бы просто умер. Однако Гето Сугуру с печатью Куба на руках сделал из Годжо обычного человека — из-за этого Сатору не смог остановить Сукуну, взявшего контроль над телом Итадори Юджи. Погибло очень, очень много людей. Да Годжо даже не смог выйти на связь — о том, что его техники оказались запечатаны, Итадори Юджи прокричал на всю улицу — по крайней мере, именно так об этом ему в переписке рассказал Тоге. А старейшины, даже не проведя никакого расследования, не смогли придумать ничего лучше, чем взвалить на плечи Сатору ответственность за всё, что произошло. За Гето, которого Годжо якобы оставил в живых, а главное за содействие сосуду Сукуны в убийстве стольких людей… Юута прикрыл глаза, чувствуя, как болит сердце. Но сейчас не время предаваться печали и размышлять об этом — скорбь не вернет мертвых. Юуте надо думать о живых. Сейчас Оккоцу собирался стать врагом для всего магического сообщества номер три — сразу после Годжо Сатору и Гето Сугуру. Плевать. Спасти его сенсея, как и он спас Юуту — вот главная задача Оккоцу. Сосуд Сукуны и остальные студенты сейчас могут о себе позаботиться сами, а его учитель — нет. Юута необходим ему так сильно, как и Сатору нужен ему. Они смогут позаботиться о себе сами. У него есть задача намного важнее. Юута вбегает в торговый центр и пулей летит по направлению к метро. Он глубоко дышит, пытаясь выровнять сердцебиение, останавливаясь у прохода, заваленного бетонными плитами. Проход закрыт для Оккоцу еще пару мгновений — резкий удар кулака, и бетонные плиты трескаются, а через секунду разлетаются по всему коридору, освобождая путь для омеги. «Физическая сила, конечно, важна. Однако проклятая энергия с легкостью может ее компенсировать» — слова сенсея отдаются в его голове вместе с пульсацией от волнения. Чем ближе он к Годжо, тем сильнее его беспокойство о состоянии учителя. Только бы успеть хотя бы на этот раз… Юута постепенно замедляет бег, а после и вовсе останавливается, глубоко дыша. Сердце в его груди стучит так сильно, что Юута может почувствовать его биение в своих ладонях, вспотевших от волнения, а грудная клетка ходит ходуном. Безмолвие обнимает его с головы до ног, когда парень пытается прислушаться к звукам. Старается уловить проклятую энергию — бесполезно. На слух тоже ничего. Юута сжимает кулак, делает глубокий вдох и заставляет себя начать идти вперед. Шаг, еще один. Еще. Что бы предпринял его сенсей, будь он в такой ситуации? Юута не знает. «А если подумать?» — с сарказмом спрашивает он себя, но сейчас не время для самобичевания, и он лихорадочно размышляет о возможных дальнейших действиях. Если он найдет Годжо-сенсея, тогда… Нет. Не «если», а «когда». Юута кивает себе. Когда он найдет Сатору, им следует как можно скорее скрыться где-нибудь. Неважно, где, главное подальше от магического сообщества. Сатору теперь обычный человек, не привлекает никакого внимания, однако… Сам Юута будет представлять собой мишень. Ему придется скрывать свою проклятую энергию, а призыв Рики будет под запретом — иначе его сразу засекут. Но если подумать… Кого ему бояться? Как известно Юуте, в магическом сообществе существует множество колдунов, но лишь трое считаются особым рангом. Хотя… Уже двое. Цукумо Юки — женщина, знакомство с которой он считал одновременно своим кошмаром и благословением. Первый ее вопрос к нему: — Какой у тебя тип женщин? — Юута, жутко покраснев, начал что-то бормотать под нос, отвернувшись. Он проследил взглядом за желтым листом, медленно падающим на газон стадиона — в этот момент он казался ему жутко интересным. — Хм-м… — Она прижала палец к подбородку. — Ну, раз такие дела, Оккоцу-кун… Кто-то уже нравится? — Парень поджал губы, возвращая взгляд на нее — Юута уверен, что выглядел как олень в свете фар. — Хе-ей, Юута-а! — Годжо появился как никогда вовремя, махая ему рукой издалека. — Не отлыниваешь? — Оккоцу пытался не подавать виду, но кажется, потерпел оглушительный провал: возможно, его внезапная улыбка была слишком очевидна, румянец стал крепче держаться на щеках, а руки перестали потеть. В любом случае… Очевидно, она видела его насквозь. Ему даже не пришлось ничего говорить. Юки просто положила руку ему на плечо: «Сочувствую». Цукумо сильный соперник, Оккоцу понял это сразу же, как только женщина приблизилась к нему. Только вот она не из тех людей, кого можно послать по его душу. Гето Сугуру тоже считался… Считается?.. Особым рангом. Но Юта уже побеждал его однажды, а на этот раз, если Гето не повезет попасться ему на глаза, Юута собственноручно вернет его в могилу, и на этот раз — навсегда. Юута, если честно, иногда гордился тем, что принадлежал к особому рангу. Но сразу прогонял эти мысли и чувства: гордыня еще никого до добра не доводила, а ему надо еще столько узнать и научиться, чтобы хотя бы приблизиться к идеалу, который часто маячил перед глазами. Юута всегда помнил, что вершину пирамиды сильнейших всегда возглавлял его сенсей, а ранга «особый» для него было, разумеется, недостаточно — кажется, он всегда возвышался над всем магическим сообществом. Как над каждым отдельно взятым, так и над всеми вместе. Но самое главное, что больше всего восхищало Юуту, так это доброта его сенсея. Его чистое, благородное желание сделать мир лучше, спасти как можно больше людей, его бескорыстность в помощи другим. Сатору буквально олицетворял собой все, чем хотел быть Юута. Твердой опорой и поддержкой. Как никогда сейчас он хотел быть ей для Сатору. Так кого, ему собственно, бояться?.. Зачем ему скрываться, прятаться от всеобщих глаз, ведь по сути, сейчас всё магическое сообщество на ушах — все пытаются перетянуть одеяло выгоды каждый на свою сторону. А старейшины… Кучка старых отбросов, которые лишь из-за дрожи в коленях при виде Сатору сохранили жизнь Оккоцу. В Юуте медленно, но верно вскипает злость, когда он вспоминает камеру, жесткие, холодные голоса, которые при нем же обсуждали его опасность и необходимость убийства — он и сам тогда страстно желал умереть. Но Сатору… Именно его учитель вновь вдохнул в него желание именно жить, а не существовать, боясь самого себя. Сатору научил его, как преобразовать свой страх в силу и помогать остальным. Юута не будет скрываться. Он убьет каждого, кто встанет на его пути или решит угрожать сенсею. Если это будет всё магическое сообщество… Что ж. Пусть будет так. Оккоцу продолжает поиски на этом этаже: бросает короткие, но внимательные взгляды чуть ли не в каждый угол, надеясь найти белые знакомые волосы, но тщетно. Он бежит параллельно железнодорожным путям, пока мимо него эхом проносится обстановка метро, мертвые, изуродованные тела, кровавые следы. Холодный свет равнодушно освещает мертвую тишину, прерывающуюся лишь звуком бега Оккоцу — тихими, обрывистыми и очень частыми рывками. Юута вдыхает воздух и чует запах крови, сухой пыли и противный, мерзкий в своёй сладости и тошнотворности аромат начинающегося гниения. И никаких следов запаха его сенсея. Он проходит мимо одной из колонн и слышит тихий вздох со стороны. Парень останавливается на полушаге, замирает на месте, широко раскрывает глаза и резко поворачивает голову по направлению звука. Он мигом замечает Годжо: оперевшись о колонну и будто съехав, его сенсей буквально лежит на плитке пола, видимо, без сознания. Юута покрывается мурашками и не может даже пошевелиться. Мысли, беспокойно копошащиеся в его мозгу, неожиданно затихают — он поражается резонирующей тишине между метро, обагрённом трупами, и своим разумом, внезапно опустошенным из-за шока. Нашел. Радость, так ярко вспыхнувшая в нем, однако, меркнет так же быстро, как и взорвалась фейерверком. Всё ли с в порядке с его учителем?.. Юута медленно, а главное тихо, но так, чтобы его шаги были слышны, подходит к Годжо, не отрывая от него взгляда. С приближением он может видеть все больше: кожа его учителя бледна сильнее обычного, лицо в ссадинах, синеет гематома на скуле, волосы растрепаны, а повязки нигде не видно. Выражение лица Сатору кажется спокойным, но каким-то ничего не выражающим. Можно даже сказать, пустым. Юута, пару раз видел, как Годжо дремал в кабинете в лучах заходящего солнца, но даже в те моменты не замечал у сенсея подобного выражения. Холодный, мигающий свет метро придал ему болезненный вид. Тревога завладевает им, когда он видит своего учителя в таком беспомощном, беззащитном состоянии, в котором он пребывал до сих пор. Для Оккоцу его сенсей всегда был и остается сильнейшим человеком, для которого не существует трудностей — мужчина смеялся в лицо смерти. Сатору раз за разом защищал его, других студентов магического колледжа и бесчисленное количество людей. Во многом благодаря его техникам, но еще и доброму сердцу и великодушию. Вот только… Теперь самому Сатору нужна защита. Хоть Юута и особый ранг, прямо как его сенсей, однако в силе им было не сравниться. По крайней мере, сейчас Юута достаточно силен, чтобы защитить их обоих. Мальчик не видит остальных ранений учителя из-за черной одежды, но с облегчением выдыхает, не замечая никаких серьезных повреждений или открытого кровотечения. Он присаживается перед мужчиной, готовый, что Годжо может внезапно проснуться из-за рефлекса, срабатывающего когда кто-то приближается слишком близко. Сатору никак не отреагировал на него, продолжая находиться в бессознательном состоянии. Юута медленно поднимает ладонь и поправляет белую прядь волос; ресницы учителя плотно сомкнуты и даже не подрагивают, как если бы Годжо находился в беспокойном сне. Не реагирует. Юута кончиками пальцев касается широкой груди. Нежный зеленый свет переходит с его руки на Годжо, плавно обволакивая его всего, в то время как Юута смотрит на него с сожалением. — Я больше не оставлю вас… — едва слышно бормочет себе под нос. Со временем, черты лица Годжо начинают выравниваться, приобретать более здоровые цвета по мере действия обратной техники. Медленно исчезают царапины, а выражение начинает походить на облегченное. Да и сам Оккоцу успокаивается, сведенные в напряжении мышцы расслабляются — он понимает, что теперь с Сатору точно всё будет хорошо. Ему ничего не угрожает. Парень осторожно, нежно касается челюсти Сатору, — сердце бьется все сильнее, но уже не от страха, а от сентиментального волнения. Юута не видел его столько месяцев… Конечно, порой они переписывались. Возможно, Юута писал ему даже слишком часто, но Сатору никогда не жаловался, а с радостью поддерживал переписку. Юута никогда и никому в этом не признается, но в галерее, в скрытой папке под названием «Личное», он сохранил множество фотографий Сатору. Большую часть из них ему прислал сам Годжо, например: «Юута, смотри, в торговом центре делали бесплатные рисунки на лице! Мне идут голубые цветы на щеках? Или стоит что-нибудь поярче?» — и прикрепленное фото улыбающегося, озорного лица, украшенного голубыми красочными цветами, так красиво подчеркивающими глаза. Когда Юута получил это сообщение, он чуть не завизжал, как влюбленная школьница, получившая ответ от своего возлюбленного на белый день. В этой галерее хранились и разные красивые пейзажи, сделанные учителем за время его командировок. Очень, очень красивые пирожные, разнообразные сладости и просто различные вещи, которые Сатору хоть чуть-чуть посчитал забавными и отправил Юуте. Другие фото с участием сенсея ему отправляли Тоге и Маки — правда, ни тот, ни другая не догадывались о влюбленности, поэтому делали это не намерено. Однако все фотографии его учителя никогда не смогут полностью передать красоту Сатору. Юута скучал так сильно… Он медленно, очень аккуратно садится рядом с учителем и так же бережно охватывает его правой рукой поперёк груди, обнимая. Если бы Сатору был в сознании, то крепкие сильные руки точно бы сомкнулись за его спиной в ответе, поэтому омега Юуты чуть ли не воет от печали. Его учитель чуть теплый на ощупь, но сердце стучит вполне уверенно и спокойно. Он осторожно утыкается носом в чужое плечо; кроме запаха пыли и пота он может отметить и легкий налет, похожий на мяту. Юута нахмурился и прислонился лбом, готовый сразу же отступить, если это вызовет боль. Но Сатору спал, не подавая признаков беспокойства — и тревога Юуты утихла. Он прикрыл глаза. Бесконечности больше нет. Запах Сатору — запах альфы скоро будет слышен Юуте в полной мере, ведь, насколько Юуте известно, никаких блокаторов его сенсей не принимает. Да и какой смысл, когда бесконечность скрывает его запах, а в нужный Сатору момент не дает чуять посторонние запахи. Оккоцу глубоко вдыхает снова, пытаясь прочувствовать нотки альфа-запаха, и ощущает накапливающуюся во рту слюну. Что же ему делать? Юута отчаянно, так отчаянно нуждается в своем сенсее — альфе, в которого он влюбился год назад до трясущихся коленей. После столь долгой разлуки… Юута понимает, что больше никогда не хочет его отпускать, ведь расставание слишком мучительно — Юута почувствовал недовольный рык в глубине горла лишь при одной мысли о том, что ему придется покинуть Сатору. Особенно, когда он так уязвим… Юута взглянул вверх; Сатору все еще спал, убаюканный действием обратной техники Юуты, грудная клетка спокойно поднималась и опускалась. Еще пара минут, он забирает Сатору и уходит отсюда. Здесь нельзя долго оставаться: враги могут вернуться в любой момент. Однако ему хотелось подарить себе еще несколько минут спокойствия, прежде чем он отправится в путь, который будет требовать его высокой внимательности и сосредоточенности, поскольку надо быть готовым к погоне. Но сейчас эти мысли в нем долго не задерживались. Безмятежность Годжо передалась и Юуте; он чуть ближе придвинулся к своему сенсею, позволяя себе такую вольность, как полностью, однако аккуратно прижаться к мужчине. Робость и стеснение почти полностью исчезли из него, когда Сатору впервые за долгие месяцы был рядом, а еще и так близко… Юута нашел своей рукой руку сенсея; прикосновениями проскользнул до ладони и взял в свою. Большая на фоне руки Юуты, кисть Годжо оставалась холодной до кончиков пальцев — Оккоцу, насколько мог, обхватил руку Сатору прикосновением в попытке согреть. Юута вновь прикрыл глаза. Слой тишины, аккуратно укрывшей их оказался нарушен со стороны Сатору — внезапно его учитель сбился с привычного спокойного ритма дыхания, и шумно вдохнул. Юута сразу напрягся: сенсей уже просыпается? Хотя Юута ожидал, что он поспит еще, но и этот вариант был приемлем, ведь чем скорее они отправятся, тем быстрее они покинут это место, которое, возможно, все еще хранит не вскрытые опасности. Но учитель вместо этого нахмурился во сне и перестал опираться спиной о стену; вместо этого Сатору будто захотел съехать вниз и перевернуться на другой бок. Он повернул голову к Юуте и под весом собственной тяжести уронил подбородок, буквально уткнувшись лицом в макушку Оккоцу. Одновременно с этим Сатору повернулся всем телом к единственному источнику живого тепла посреди безжизненной серости подземных путей. — Сенсей? — почти пискнул Юута, но слишком тихо, когда чужие руки поползли по его торсу и захотели прижать его к Годжо. Лицо Юуты горело, когда крепкие объятия, о которых он грезил пару минут назад, осуществились. Сатору, кажется, все еще спал, но теперь был похож на настоящего человека, а не мертвеца, из которого вытрясли всю душу. Будет крайне неловко, когда Годжо проснется, — но сейчас Юута позволил себе насладиться этими очень близкими, интимными объятиями. Если он закроет глаза и на мгновение, только на самую малость мгновения вообразит, что Сатору обнимает его со всей своей искренностью и светом, которые этот человек дарит всему миру… Но Юута открывает глаза. Иллюзия рушится еще до того, как он смог ее построить — Оккоцу не может представить подобной картины. Потому что Юута жадный, очень жадный, ему мало фантазий