Бункер.

      – 39,2. – Заключила Ада, взяв градусник из-под руки Фредерика, и недовольно покачала головой. – У нас не осталось жаропонижающего.       Три дня назад Крейбург начал чувствовать лёгкое недомогание: сначала появился кашель, затем насморк, а потом он и вовсе слег с повышенной температурой, которую удавалось сбить только на несколько часов. Таблеток оставалось всё меньше и меньше, а состояние больного и не думало улучшаться. Даже наоборот, ему становилось всё хуже.       – Само пройдет. – Хрипло прошептал Фредерик и попытался встать, но Ада не дала ему это сделать, уложив обратно.       – Боюсь, что это не тот случай. У тебя жар, а температура только поднимается. Такими темпами ты просто сгоришь.       Фредерик закрыл руками глаза, которые от яркого света лампы сильно слезились. Из-за болезни сложно было не только ходить или сидеть, но даже лежать. Каждая косточка внутри тела неприятно давала знать о своем существовании. Он плохо спал из-за кошмаров, полностью потерял аппетит и ел лишь потому что Ада его заставляла. Хотелось перекрыть себе воздух и не просыпаться, но вся группа боролась за его жизнь, так что подобной привилегии он позволить себе не мог. Оставалось лишь надеяться, что ему в скором времени станет лучше.       Но лучше не становилось.       Ада вздохнула, поправляя маску: в лазарет, где сейчас лежал больной Фредерик, можно было заходить только в маске и перчатках, потому что риск заражения был как никогда высок, а группе и без Фредерика уже было довольно тяжко. В мире, где каждая жизнь на счету, нужно было делать всё, чтобы обезопасить себя и других.       – Результаты плачевные. Температура у него лишь поднимается, если мы не достанем жаропонижающее, боюсь, что всё может привести к летальному исходу. – Обратилась Ада к стоящей неподалеку Ци Шии, которая как раз готовила лекарства. – Что по таблеткам?       – Таблетки закончились. Это последние. – Ци Шии взяла поднос и подошла к Фредерику. Тот с брезгливостью глянул сначала на лекарства, а затем с жалостью на девушку. Пить их совсем не хотелось, потому что после каждого такого приема, желудок Крейбурга хотел вывернуться наизнанку.       – Сколько у нас есть времени? – Уточнила девушка у Ады, безжалостно впихивая лекарства в больного, чьи глаза прямо сейчас безуспешно умоляли девушек дать ему просто умереть, а не пить грёбанное лекарство, мучаясь от тошноты.       – Мало. Чем быстрее достанем таблетки, тем лучше, иначе...       – Иначе вы выйдете отсюда, – прошипел недовольно Фредерик, выпив всё что требовалось. Ему едва удалось сдержать рвотные позывы. – Нашли что обсуждать в присутствии больного.       – Прости-прости, – Ада мягко улыбнулась, положив руку на чужой лоб. – Отдыхай и поправляйся, мы попробуем достать лекарство для тебя, ладно?       – Будьте осторожны. – Напоследок сказал Фредерик, накинув на голову одеяло и спасаясь от убивающего света. Сейчас хотелось спать и надеяться, что он не проснется от тошнотворного чувства посреди ночи.       Переглянувшись, девушки тихо вышли из лазарета, выключив свет. Смотреть на страдающего друга было морально тяжело для всех, но еще тяжелее было достать таблетки и все это прекрасно понимали.       Девять месяцев назад все шесть человек, ранее не знакомых друг с другом, жили своей размеренной жизнью: кто-то решал проблемы; кто-то наслаждался жизнью и строил планы; кто-то влюблялся и планировал счастливую жизнь, а кто-то был на грани величайшего научного открытия. Но за сутки всё изменилось, заставив весь мир кричать в агонии боли.       – Как он? – Спросил Лючино, взглянув на пришедших в главную комнату девушек. Все было понятно без слов. Эмиль и Орфей ждали их за столом, где лежала большая карта города, на которой вся группа успела сделать множество заметок: от расположения ближайших домов, до примерного нахождения нескольких эпицентров того, что буквально за считанные дни убило их планету.       Ада устало села рядом с Эмилем, который тут же обнял девушку. В такие трудные времена именно объятия с любимым человеком помогали Аде не сойти с ума от всего происходящего вокруг.       – Ясно.       – Нам нужно сделать вылазку, – Ци Шии подошла к карте, вглядываясь в кривые линии и черные крестики. – Где-то в городе ведь была аптека?       – Ага, если эта аптека еще осталась. – Язвительно подметил Орфей. – Или ты думаешь что за девять месяцев без какого-либо человеческого присмотра она там спокойно стоит, ожидая когда безмозглые люди придут взять пару таблеток для лечения одного придурка?              – Девять месяцев это не несколько лет, идиот. – Так же язвительно парировала Ци Шии, даже не взглянув на Орфея. – Ты явно недооцениваешь постройку из кирпичей и бетона, которая рассчитана на несколько десятков лет.       – Кхм... Делать вылазку сейчас как никогда опасно в любом случае. – Вклинился в разговор Лючино, прерывая бессмысленные ссоры. – Там сильный ветер, боюсь что там не только много этих "тварей", но и любой ваш вздох станет смертельным. Если не будем осторожны, то нас вас сожрут изнутри.       – Не нагнетай, – Ада устало прикрыла глаза.       – Нам в любом случае стоит попытаться. – Ци Шии что-то прочертила на карте. – Не факт, что мы пострадаем, а как сказала Ада, Фредерику осталось недолго, если мы ничего не сделаем.       – И Ада права, – послушно поддакнул Эмиль, за что получил небольшое вознаграждение от сидящей под боком девушки: она ласково потрепала его по голове. Повисла тишина, разбавляемая лишь скрипом пишущего на карте маркера.       – Так... Смотрите, ближайшая аптека в четырех часах езды, если объезжать все опасные зоны. По идее, успеем вернуться до заката. – Ци Шии обвела в круг маленький квадратик на карте.       – Принято. Но тогда нужно, чтобы кто-то остался с больным. – Лючино оглядел всех присутствующих, остановив взгляд на Орфее. – Ты.       – Я? С чего вдруг? – Орфей недовольно скривил лицо, всем своим видом выражая протест.       – С того, – начала Ци Шии, – что ты недавно поранил ногу и будешь нам только мешать. Или я не права? Нам нужно исключить любые форс-мажоры.       – Верно, – Ада кивнула. – Фредерик заболел в самый неподходящий момент и наша главная цель: попытаться обезопасить всех. Я не хочу видеть как твое тело, Орфей, превращается в кровавое месиво, управляемое инопланетной чертовщиной только из-за маленькой ранки на ноге.       Орфей замолчал. Из всех присутствующих именно слово Ады он уважал больше всего. Спорить с ней не хотелось, поэтому просто согласно кивнул. Ухаживать за больными он откровенно брезговал и лучше бы поставил на кон свою жизнь, но в нынешней ситуации выбирать не приходилось. – Тогда предлагаю следующий план... – Ци Шии уверенно тыкнула на карту, привлекая внимание остальных.

* * *

      В мире, где ничего уже не может быть прежним, надежда на счастливое будущее угасала с каждым днем, затаскивая в бездну липких, неприятных, мерзких мыслей. Они сжирали, заставляя просыпаться среди ночи в холодном поту из-за кошмаров; заставляли думать о бессмысленности существования и погружали в отчаяние, из которого почти невозможно было выбраться. Желание жить угасало с каждым днем, сводя ума. Хотелось резать собственные руки, дабы хоть на секунду почувствовать себя живым и попытаться уменьшить душевную боль.       Зачем бороться, если в конечном итоге, что бы ты не сделал, тебя ждёт только одно: неминуемая гибель, за которой нет абсолютно ничего?       – Фредерик. – Зазвучал чей-то голос, заставляя проснуться после очередного хаотичного сна. – Вставай.       – Что? – Фредерик разлепил глаза и, сощурившись, взглянул на размытое рядом лицо Орфея. Голова болела, дышать было тяжело, а уши заложило. Состояние не из лучших. Так еще и свет, больно бьющий в глаза.       – Прими лекарства.       Фредерик сам не понял, как во рту оказалась горькая таблетка, а затем и вода. Хотелось спать, а тело ломило от каждого движения, словно каждую его косточку перемалывают медленно и чертовски мучительно.       – Только не блевани.       Парень нахмурился, закрыв рот рукой. В таком состоянии всё, чего он хотел – покоя и сна, а еще очень сильно пить, поэтому вновь потянулся за кружкой, наконец различая хоть какие-то очертания комнаты и чужого лица. Большими жадными глотками Крейбург пил воду, привстав с кровати. Рядом стоял Орфей, с отвращением наблюдая за больным.       – Еще воды?       Фредерик качнул головой, отдавая кружку. Свет мешал, раздражающе ослепляя глаза. Парень отвернулся к стене, натянув на голову одеяло, пока Орфей что-то говорил, но все его слова проходили мимо ушей больного.       Хотелось спать.       Сны в таком состоянии были не только хаотичны, но и до безумия страшны. Всё, спрятанное далеко в глубине души, вырывалось наружу, а больной мозг как будто с удовольствием составлял самые отвратительные сюжеты от которых хотелось поскорее проснуться, но это давалось далеко не сразу.       Бежать, бежать, бежать. Бежать подальше от того, что сидит в темноте и смотрит на него своими черными глазами. Бежать от того, кто своими длинными руками хочет разорвать жалкое тело такого же жалкого человека. Бежать от того, кто шепчет ему на ухо ужасные вещи: "Сначала я лишу тебя ног, потом рук, затем захочу вспороть твой живот и поиграться с твоими кишками", – шипело оно, – "А может сначала выколоть тебе глаза и вырвать зубы? Или лучше..."       В холодном поту Фредерик резко открыл глаза и привстал, сразу пожалев об этом: двигаться было физически больно. Тело трясло после увиденного, но что это было – сказать Крейбург не мог, потому что все фразы и образы сразу расплылись, напоминая о том, что это всего лишь сон. Вот только окружавшая его темнота заставляла мозг, переживший эмоциональный стресс, рисовать ужасающие образы и в эту самую секунду Фредерик готов был поклясться, что на него кто-то выжидающе смотрит.       – Ада? – Крейбург попытался позвать девушку, что так усердно ухаживала за ним всё это время, но получилось только прохрипеть. Было опасно тихо и парень сжал в руках одеяло, собираясь с силами. "Ничего здесь нет", – успокаивал себя Фредерик. – "Я в безопасности... Это всего лишь сон. Страшный сон. Не более..."       Парень аккуратно сел на кровать, чувствуя, как тело дрожит от страха. Руки трясло, а ног он совсем не чувствовал. В голову лезли сомнительные мысли о реальности происходящего: точно ли он проснулся или его кошмар продолжается? Вслушиваясь в мертвую тишину и всматриваясь в темноту, Фредерик попытался встать, но чуть упал, в последнюю секунду успев схватиться за стоящую рядом тумбочку. От звука собственных шагов становилось не по себе и Крейбург впервые за несколько дней хотел, чтобы в комнате горел свет, даже если бы это было больно и неприятно. Нащупав в кромешной тьме, наконец, ручку двери, Фредерик дрожащими руками потянул на себя, ожидая яркого слепящего света, но и по ту сторону двери царил полумрак, разбавляемый только светом настольной лампы. За столом сидел Орфей, полностью погруженный в собственные мысли. Он что-то с усердием писал, даже не заметив, как Фредерик открыл дверь.       – Орфей? – Крейбург попытался привлечь чужое внимание, но внезапно понял, что его голос предательски дрожит. Орфей, испугавшись внезапного вопроса, дёрнулся и резко повернулся к Фредерику, захлопнув блокнот, в котором писал.       – Чего?       – Есть еда? – Парень готов был провалиться сквозь землю от собственной глупости. Сам придумал – сам испугался. Идиот.       На лице Орфея появилась странная ироничная ухмылка, которую Фредерик ненавидел всей душой. Стоило только взглянуть на это самодовольное лицо, как тут же приходило чувство, словно ты – не человек, а его жалкое подобие в сравнении с самим Орфеем.       – У нас и душ есть, держу в курсе. Выглядишь просто отвратительно.       – На себя посмотри, – прошипел Фредерик, прилизывая грязные волосы всё еще дрожащими руками. Выглядел он и правда неважно: худой, бледный, с грязной головой, да и скорее всего воняло от него просто ужасно. Но этому было самое банальное объяснение: в лазарете был туалет, но не было душа. Да и какой душ, когда ты даже встать с кровати не можешь?       – Я хотя бы не похож на бомжа. – Парировал Орфей и едко улыбнулся, когда лицо Фредерика исказилось злой гримасой.       Таким помятым Крейбурга увидеть было редкостью. Даже в условиях ограничений бункера, он всегда пытался выглядеть прилично: брился каждый день, стриг волосы, а его одежда таинственным образом всегда выглядела глаженной, хотя никакого утюга у них не имелось. Конечно, все члены команды ухаживали за собой, но для Фредерика это имело реальную важность. Поэтому сейчас слова Орфея как никогда ранили его сердце.       – Ага, ты похож на ублюдка. – Фредерик качнул головой, пытаясь абстрагироваться от чужих слов и успокаивая себя тем, что он всего лишь болел. Но даже несмотря на все едкие слова, в глубине души Крейбург был рад видеть Орфея, который являлся прямым доказательством что всё происходящее реально, потому что такого отвратительного человека даже больной мозг Фредерика не смог бы создать.       – Зайди обратно и не распространяй заразу. Я не собираюсь после тебя намывать здесь всё антисептиком.       – Я есть хочу.       – Потерпишь.       – Ты издеваешься?       – Ага-а. – Протянул Орфей. – Мне нравится наблюдать за твоими страданиями.       Фредерик не был уверен ирония это или Орфей говорит правду. Да и знать не хотелось. Он еще немного постоял у двери, буквально сжигая взглядом сидящего напротив парня, который в свою очередь с легкой улыбкой смотрел на Крейбурга, и закрыл дверь.       Теперь темнота казалась даже дружелюбнее, чем Орфей. Фредерик протер глаза, нащупал включатель и зажег свет. Как и оказалось: в лазарете помимо него никого и ничего не было. Никто не сидел в углу, собираясь его убить, даже подкроватного монстра не оказалось, Фредерик проверил. Всё это было лишь плодом его больного воображения. По крайней мере, парень хотел в это верить.