Запах латекса. Changed: Remake

Мне нравится твой настрой. Ты всегда думаешь, что всё под контролем, ты постоянно повторяешь эту фразу про себя, сохраняя улыбку на лице. Зачем ты продолжаешь каждое утро просыпаться, смотреть в зеркало? Неужели это всё еще имеет хоть сколько-то смысла? Посмотри, кем ты стал! Твоё тело более не принадлежит тебе, даже твои собственные глаза более не отдают той небесной синевой, что некогда сумела покорить её сердце. Сейчас твоё некогда прекрасное лицо скрывает этот уродливый респиратор, это жалкое самодельное подобие противогаза, что ты сделал из говна и палок. "В нём уже давно отпал всякий смысл" — так ты продолжаешь думать, но при этом прекрасно понимаешь, что произойдет, если ты его снимешь. Сейчас мир почти погас, и ты умираешь вместе с ним. День за днём ты продолжаешь проводить бесполезные эксперименты в надежде на то, что еще всё можно исправить. Посмотри на свой усталый вид, Аллан, посмотри на своё отражение! Ты ничтожество! — Хватит! Какой смысл кричать на самого себя, если ты и так прекрасно осознаешь всю плачевность своего положения? Они все погибли... ты повинен в смерти своих подопечных, ты обрел их на верную смерть... из-за твоей беспечности и эгоизма погибла она. День ото дня ты всё больше погружаешься во тьму, и ничто не в силах изменить этого. А помнишь ли ты, как хорошо тебе было, когда ты осознал, что более не осталось в этом мире никого, кто был бы хоть сколько-то для тебя важен, как ты радовался тому, что теперь нет страха, нет цели и нет... ответственности? Ты боялся провала, что все возложенные на тебя надежды обернутся неминуемым крахом, что все они безвозвратно исчезнут. Первый день без неё... Ты горевал, плакал, как последняя бесхребетная сука, виня лишь себя одного в том, что она погибла. Ты прекрасно знал, что рано или поздно придется сделать выбор и, что именно твоё слово станет решающим. Но ты опоздал... этот выбор сделали за тебя. Ночные кошмары, доводившие тебя до тремора, непонятные галлюцинации, от которых у тебя из носа шла кровь, перебои в сердце, сводившие тебя с ума – это всё неминуемые последствия твоего ужасного выбора, твоей неосмотрительности, твоего слабого характера. Шли дни, недели, месяцы... твоя боль разрасталась до невиданных размеров, поглощая и затуманивая твой хрупкий рассудок. Эта депрессия мешала тебе работать и даже спать. Вскоре именно она подтолкнула тебя на это опрометчивое решение, из-за которого на твоём лице эта отвратная маска. Но... что-то изменилось. По какой-то причине ты не умер... ты переродился в нечто новое. Потеряв контроль, ты вырвался из окружения этих безнадежных безумцев и направился на встречу со смертью. По твоей вине они лишились всякой защиты, зато именно твоё безумие положило начало новой стадии эволюции. Покрытое мехом тело бесконечно зудело во всех местах, у тебя возникала непреодолимая тяга к мясу, неописуемая боль в шее и нескончаемая дрожь в глазах. Перестроение черепа оказалось настолько болезненным, что на смену твоим старым глазам пришли новые: те, что видели в разы лучше, но какой ценой? Ты понимаешь, что именно своими руками ты вырвал оба яблока, отбросив их в сторону... Можешь ли ты представить, каково было изумление твоих подопечных, когда они завидели тебя в этом облике, раздетого и неподвижно стоящего посреди главного холла? Кровь лилась из твоих глазниц нескончаемым потоком, стекая по твоим мохнатым белым щекам. Ты знал, что это далеко не конец, а лишь начало. Как только кровавые ручьи запеклись, то из пустых и безжизненных глазниц стал вытекать белый латекс, из которого постепенно сформировались эти два ненавистных тобой багровых глаза с вертикальными зрачками. Сколько бы ты не старался, сколько бы не пытался их себе выцарапать, на их месте тут же появлялись новые – обращение мутации или же самоубийство было более невозможно – ты избавил себя от такой участи, допустив одну единственную ошибку в коде, сделавшую тебя практически бессмертным. Умчавшись в глубины комплекса, ты слонялся по коридорам, залитым черным нейро-латексом. Твоих воплей боялись всё: и белые, и черные латексоиды. Образ обезумевшего животного, скачущего по стенам и потолку и заливающегося агоническим рыком, заставлял их пятиться, бежать прочь. А твоя боль всё не стихала, ведь даже тебе не могло прийти на ум, что трансфуррмация будет полной. Твоё некогда прекрасное лицо стало уродовать само себя: нижняя челюсть стала сжиматься и удлиняться, в то время как переносица и скулы горели от разрывающей боли. Твоя метаморфоза затуманила рассудок, заставляя биться головой об стенку, заставляя трескаться молодые и неокрепшие черепные кости. Слоняясь вдоль залитых кровью стен нескончаемо долго, ты буквально оставлял кусочки собственного мозга на них, будто дополняя эту иллюзорную вакханалию. Через три дня ты обнаружил себя в странном месте, что не было похоже ни на одно из тебе известных. Твои 'собратья' отнесли тебя в логово, где теперь охраняли ценою собственных жизней, по всей видимости, приняв за своего. Эти белые лица, блеск которых заставлял тебя щуриться, эти похотливые улыбки, напоминавшие тебе о том, что внутри каждого из них покоилось непереваренное мясо твоих бывших подопечных и, наконец, эти непонятные стоны, от которых твои барабанные перепонки чуть ли не разрывались. Твоё преображение было окончено – с того момента ты стал одним из них – ты стал латексоидом. И всё же, испытываемые тобою ощущения сильно отличались от тех, которые ты рассчитывал испытать. Поглощенный страхом, ты пытался свыкнуться со своим новым обликом: тогда ты уподобился животному, ведь тобою правили инстинкты, среди которых были и жажда, и голод, и похоть. Драная собака, существенно выделявшаяся на общей массе этой белошерстной стаи. — Как? Ты выкрикнул это, не осознавая всей серьезности произошедшего. Все остальные латексоиды сильно насторожились. Их внутренние опасения стали лишь нарастать, по мере улучшения твоего самочувствия, ведь ты практически сразу поднялся на задние лапы, будто нарочно игнорируя их устои. Схватившись за сердце, ты со всех сил бросился обратно, в сторону лаборатории, в надежде, что там тебе помогут. Но не успел ты сделать и два шага, как тут же упал. Выросший хвост и неудобное строение лап прерывали всякую попытку ускорить шаг. Не дойдя нескольких метров до лифта, ты потерял сознание. Благо, в тот раз всё закончилось хорошо, иначе бы этого моно-диалога сейчас не случилось. Разочарование и шок от пережитой тобой трансфуррмации обернулось непоправимыми последствиями, ведь в порыве ярости, испытывая агонию, ты убил оставшихся людей. Беззащитных, хрупких... ты рвал их тела на части, совершенно не осознавая происходящего с тобой. Будучи слепым, ты испытывал лишь страх и голод, от чего твоё безумие переросло в желание поохотиться, желание полакомиться свежим биоматериалом для восполнения латекса; прямо как настоящий латексоид. Перегрызенные глотки, вырванные собственными клыками языки и раскиданные ошметки человеческих тел – перед тобой предстал тот самый апофеоз, возвещавший о том, что это начало конца для всего человечества. Через несколько месяцев, находясь во всё том же отчаянии, ты штудировал свои старые записи, одновременно с этим занимаясь мониторингом записей с камер наблюдения. И каково же было твоё удивление, когда ты заметил её... нет, это была не она... это было нечто иное. Буквально в паре этажей от тебя разгуливал латексоид, своим поведением в корни отличавшемся от остальных. Она предпочитала передвигаться на задних лапах, её тело было модифицировано, ведь сама осанка более походила на человеческую, женскую. В тебе вновь загорелся инстинкт, ты вновь ощутил животный голод. Пересилить его помогло человеческое любопытство и инстинкт самосохранения, доставшийся тебе в качестве наследства от себя прежнего. Однако и это затишье продлилось недолго. Её брожение по коридорам не было похоже на что-то случайное, ведь она передвигалась из комнаты в комнату совершенно осознанно, вымеряя каждый свой шаг. Эта особь являлась зрелой, ведь её слой первичного нейро-латекса давно затвердел и перешел в стадию меховой прослойки, сделав из неё настоящий гибрид волка и человека. Её великолепная грация, нежные и хрупкие руки – она осматривалась по сторонам, будто желая найти кого-то. Любование ею выводило тебя из равновесия, твоя животная натура желала её, хотела, всем сердцем, но ты противился этому. Да. Так было правильно, ведь ты человек, пускай и тело твоё изменилось. И в твои планы никогда не входило то, о чем твой мозг допускал мысли каждый раз, как она делала взмах своим длинным мохнатым хвостом. Стоило ей непреднамеренно поскользнуться на луже из разлитой кем-то крови, как твой ограничитель тут же слетел. Эта робость, эти естественные движения, эта приоткрытая розовая пасть, из которой на секунду показался длинный раздвоенный язык. Ты уже стоял наготове, сжимая в руках специальную сыворотку, сделанную лишь для применения в самых экстренных случаях. Да, для тебя этот вопрос встал невероятно остро на повестке, ведь наблюдение за таинственной незнакомкой сводило с ума неестественно сильно, одурманивая остатки человеческого разума. Вколов себе сыворотку, ты метнулся в сторону лаборатории, пробегая мимо толп латексоидов, которые, благодаря ей, не замечали тебя ни на миг. И вот, как только двери той самой комнаты раскрылись, ты увидел её. Увидел воочию. Она стояла рядом с одним из металлических стеллажей, потирая пятую точку от неприятного удара. Шум открытия дверей не на шутку напугал её, но как только она посмотрела в твою сторону, то ожидаемо удивилась, ведь для неё ты тоже оказался невидимым. В голове заиграла непонятная мелодия, которую в последний раз тебе доводилось слышать очень и очень давно. Ты знал, откуда она тебе знакома... эти сбитые тона, эти резкие переходы – прекрасное звучание, очаровывающее и пробирающее до мурашек одновременно, оно принадлежало музыкальной шкатулке, что ты подарил ей в день вашей пятой годовщины. Латексная волчица двигалась подобно балерине, огибая препятствия: столы, изуродованные и обглоданные до костей трупы, разбросанные ошметки старых коробок. Успокаивающая колыбельная, что не покидала твой разум, доставляла незабываемое удовольствие, из-за которых приток крови вновь отошел мозгу. В воздухе витал приятный аромат, описать который ты был не в силах. Ты прекрасно понимал, кто являлся источником этого запаха, и это не давало покоя твоему волчьему сердцу. Накал страсти достиг своего апогея, когда волчица резко остановилась и посмотрела в твою сторону, будто ощущая чье-то присутствие. Ты не понимал, как такое возможно, ведь ты не издал ни единого звука, с того момента как вошел сюда. Но было уже поздно. Мягко ступая своими длинными лапами по залитому кровью кафелю, она подлетела к тебе, остановившись в полуметре. В тот момент ваши сердца разрывались от непонятного чувства, подталкивавшего тебя сделать шаг навстречу, приблизиться к её невероятному и обворожительному телу, чтобы... ...чтобы что? Неужели ты действительно думал, что это позволительно, ты действительно считал, что превратился в самое настоящее животное? Нет, это далеко не так, ведь рядом с тобой был, есть и буду я – твой внутренний голос. Именно я не позволил тебе зайти так далеко. Мне были ясно видны твои желания, твои помыслы, твои грязные и похотливые образы, возникавшие в голове – они полны ереси, мерзости. Как только ты дошел до того, чтобы из примерного мужа, уважаемого и заслуженного руководителя опуститься до состояния дикого зверя? Ты хочешь сказать, что во всем виновата она, что именно её образ, её аппетитный и непреодолимый запах манил тебя на встречу с ней? Или, неужели, ты хочешь мне сказать, что всему виной потеря твоей идентичности, твоей сущности? Аллан, мы с тобой неразрывно связаны с самого твоего рождения. Мне прекрасно известна вся та боль, и все те страдания, что тебе довелось пережить. Ты сумел преодолеть страдания из-за потери матери, ты сумел выстоять перед лицом смерти... даже смерть любимой не пошатнула твою веру в себя. Так неужели это под силу какой-то трансфуррмации, незамысловатой метаморфозе? Она продолжала смотреть на тебя, своими белыми вертикальными зрачками. В какой-то момент тебе послышался звон, который будто бы манил к себе. В этот момент ты ослушался меня и сделал свой первый шаг навстречу несуществующему. Волчица же ощутила твоё приближение и навострила уши. Ей были непонятны детали, но её чутьё заставляло сохранять веру в то, что поблизости есть некто или нечто, желавшее перейти от прелюдий к действиям, но по какой-то причине отказывающееся или сдерживавшее себя. И вот латексоид склонилась над тобой, став обнюхивать твою морду, в то время как ты понемногу начинал исходиться слюной. Манящий аромат никуда не исчезал, а даже напротив – усиливался с геометрической прогрессией, заставляя твоё тело не подчиняться моему голосу. Не успел ты оголить клыки, как из твоей пасти тут же потекла слюна, залившая волчице лапу. Она же испугалась и попятилась назад, не понимая, что происходит. Ты в любой момент мог перестать себя сдерживать, а потому, мне было необходимо пойти на крайние меры. Для тебя прошла всего секунда, для меня же – целая вечность. Очнувшись, ты обнаружил себя с огромным армейским ножом в руке. Его лезвие было запятнано остатками черного латекса и кусочками мяса. Взглянув под лапы, ты обнаружил изуродованное и выпотрошенное тело той самой волчицы, во внутренностях которой плавала золотая подвеска, что некогда принадлежала ей. Осознав, какую ошибку ты чуть не совершил, с того самого дня ты стал носить этот чертов респиратор, ненавистную тобой маску, дабы ни один запах более не сумел поразить ясность твоего исключительного разума. Вместо того, чтобы оплакивать эту бесполезную, изжившую себя идею, ты встал на путь истинный, решив разработать вакцину. Сейчас ты вновь стоишь перед зеркалом. Твоя белая морда сокрыта под плотно-прилегающей маской. Этот усталый взгляд, эти огромные мешки под твоими бардовыми глазами – ты ненавидишь себя, и я могу тебя понять. Но будь уверен, мой друг, что не помоги тебе я – ты бы и вовсе перестал существовать, как личность...