I promised. I'm here.

22:34. Пятница. 28 февраля. Коты спокойно отдыхают где-то в квартире, лишь беспокойный Дори вьется у ног и так и норовит залезть Минхо за шиворот. Этот негодник сегодня весь день такой, будто ждёт чего-то. Или кого-то. Но кого он может ждать? Его друзей котенок недолюбливает, слишком уж они шумные, родители не должны приехать, особенно так поздно, а Ли уверен, что что-то случится именно сегодня, а не завтра – в последний день февраля. Ближе к одиннадцати в дверь тихонько стучат. Скорее даже пошкрябывают, как если бы Суни опять остался в ванной, дверь которой Дуни захлопнул лапой. Хо вздыхает и встает с насиженного теплого дивана, ставит фильм на паузу и, поскрипывая шеей и остальными суставами, идет открывать нежданному незваному гостю. Дори уже тут как тут, сидит на коврике и мяукает. – Да что с тобой... – вздыхает парень и, не смотря в глазок, открывает дверь, предварительно повернув защёлку. Первое, что бросается в глаза – синий чемодан с наклейками. Следом широкие джинсы, мягкий свитер, торчащий из под куртки, сама верхняя одежда, замявшаяся немного. Взгляд черноволосого ползет по незнакомцу выше, выцепляя подозрительно знакомый красный клетчатый шарф. А после видит лишь глаза, и все остальное перестает существовать. Мяукающий на заднем плане Дори, сонные Дуни и Суни, все еще открытая дверь. Лишь его глаза. – Привет, хен, пустишь?– так невинно произносит парень за дверью и склоняет голову на бок, будто щенок. – Ты... Почему ты... – Я же обещал, хен,– улыбается, зажмуриваясь. Минхо пропускает его в квартиру а сам идет на кухню, чтоб поставить чайник и прогрузиться. Он. В его квартире. Спустя пять лет. Чужие руки обвивают талию, а холодное дрожащее тело жмется к спине Ли все ближе, будто пытаясь раствориться в нем. Минхо на рефлексах отрывает одну и ладоней от своего живота и подносит к лицу, целуя. – Почему ты вернулся, Ким Сынмин? – Я же обещал, хен. Я обещал, что вернусь до весны. Ты же дал мне пять лет. Я успел.– в голосе младшего такая неподдельная радость и надежда, что Хо тает, разворачиваясь и сталкивая Кима спиной со столешницей. Старший прижимается носом к открытой шее Мина, вдыхая его аромат. Все те же цитрусовые свежие духи, все тот же чуть пряный травянистый дезодорант. Весь Сынмин тот же. В нем будто ничего и не изменилось за время их разлуки. Только волосы отрасли, да и похудел он заметно. – Это того стоило, Минни?– шепчет Ли, задевая нежную полупрозрачную кожу влажными губами. – Стоило, хен. Но... Ничто не стоит тебя.– шатен прижимает Хо к себе за плечи и кладет голову тому на плечо, лбом упираясь в крепкие мышцы. Честно, он так скучал. Не проходило ни дня без воспоминаний о Ли Минхо. Ни минуты без мыслей по типу: "Надо надеть шапку, чтоб хен не ругался", "Возьму еще и хену вишневые конфеты", "Интересно, хен уже вернулся домой? Как там СунДунДо?". А потом он приходил в себя. Обычно уже на съемной квартире, в одиночестве, стоя на кухне с пакетом вишневых карамелек. Или картонным стаканом с любимым кофе старшего. Или когда кидал на пол игрушку с кошачьей мятой, ожидая услышать стук мягких лапок. Но ничего не было. Сынмин был один, и ничто не нарушало его покой. Учеба в Германии безусловно полезна, но он даже не знает, в чем разница между корейскими компаниями и немецкими. Типо... А зачем он уезжал вообще? Пять лет без Минхо. Он даже не мог ему написать, ведь корейский номер не работал, а с немецкого сообщения не отправлялись. Ли всегда блокировал отправку сообщений от незнакомцев. Только взаимные контакты. И вот сейчас, живой и теплый Хо так привычно вдавливает его в мраморную поверхность, жадно хватаясь руками за каждый кусочек тела младшего. Сынмин осознает, насколько сильно он скучал. Скучал по этой теплой прогретой трешке, по запаху кошачьей шерсти в воздухе, по Минхо. Как он вообще без него жил... – Пожалуйста, хен, можно мне вернуться? Хен, не выгоняй меня, не оставляй! – слезки катятся по щекам, тут же впитываясь в футболку старшего. – Дурачок, никто никого никуда не отпустит теперь. Пошли, греть тебя будем. Ли ведёт его за руку сквозь квартиру и запихивает в ванную. Сам уходит за сменной одеждой и себе, и вернувшемуся парню. Ким уже настраивает воду в душе, когда Хо бесшумно проскальзывает в комнату. Глаза черноволосого скользят по всему телу Кима. Минхо с болью отмечает слишком выпирающие ребра, просвечивающий позвоночник и некогда любимые ляшки, от которых осталось одно название. Локтевые суставы так торчат, что кажется, будто кожа сейчас вот-вот порвется. Старший раздевается и подталкивает зависнувшего Сынмина в кабинку, следом закрывая дверь, что тут же запотевает. –Х-хен? Что ты...– начинает Мин, пытаясь обернуться, но Минхо как и пять лет назад прижимает его лицом к стенке, обнимая поперек талии. – Молчи, глупый щенок. Просто грейся. Хен привычно ворчит, и это заставляет Мина счастливо улыбнуться. Но всё-таки Минхо никогда не мог себя сдерживать рядом с младшим, поэтому тощее тело быстро разворачивают, впечатывая в холодное стекло, а после Хо вгрызается в губы, буквально выбивая воздух из легких Кима. После душа они продолжают целоваться в постели, окружённые мурчащими котами и безмерно счастливые. Потому что теперь они есть друг у друга. Снова. А Дори всё-таки что-то знал. Вот же проплаченный актер.