Что такое счастье?

Кащеевская квартира, вся засранная, грязная, с порванными обоями и облупленным потолком, согревает и дарит очень родное сердцу чувство. За окном — пять утра, зима, тьма, окутавшая весь город и оголяющая те пороки улиц Казани, которые утром проявляются только в уличных разобрках и краже шапки из комиссионки. Адидас заварил какой-то пиздец. Сломал его Афган настолько, что он врага в самом близком человеке увидел — в Кащее. Кащей курит и смотрит в окно, словно это телевизор с какой-то интересной программой, типа «Очевидного — невероятного». В науке Кащей, конечно, не разбирается совершенно, да и если он вдруг и включал эту передачу, то просто чтобы тишину в квартире заполнить. Вова внимательно его разглядывает, а после берётся за водку и наливает в рюмку, после опрокидывает в себя. Это, кажется, пятая. Или шестая. — Как ты себя чувствуешь? Хрипло спрашивает Кащей, наконец переводя взгляд на Вову. Тот молчит. Хуёво он себя чувствует. Стыдно. Из-за него Айгуль сейчас в земле мёрзнет, брат Наташки — тоже, будь он проклят на том свете сто раз. Адидас не удивлён, что Кащей принял его в квартиру. Несмотря на всю хуйню, которую Вова наплёл про проданного за бутылку Ералаша, они друг для друга всё ещё единственные близкие люди. И если Адидас пытался заменить его той же Наташкой, то Кащей просто сидел всё это время в квартире и в сильной обиде бил стены, пинал стулья, разбил несколько тарелок и, наверное, даже плакал. Потому, что кроме Вовы у него никогда и никого не было и не будет. Потому, что любит, хоть признаться в этом даже самому себе противно. — Сигарету? — Давай. Адидас закуривает и выдыхает куда-то в сторону плиты. Думает. И как он мог поверить слухам? Они же с Кащеем знакомы так давно, что можно спокойно сказать, что чуть ли не вместе их из родильного дома вынесли. Видимо, всё тот же Афган, воспоминания от которого давят и не позволяют быть таким, каким он был два года назад. А ведь Кащей ждал. Очень ждал. Рассказывал этому Демиду, что есть такой у них, Вовкой Адидасом зовут, сильный. От этих мыслей на губах появляется улыбка. — Слушай, Кащей… А что такое счастье? Вова сам не понимает, зачем задал этот вопрос. Поднимает взгляд, смотрит в карие глаза и ждёт. Кащей отвечает практически сразу: — В жизни счастье, Вов. Мы, правда, выживаем, но, может, начнём когда-нибудь жить. Прав Кащей. Выживают они, а не живут. Кащей вообще всегда прав был. Всегда умел договориться, всегда мог успокоить, всегда был рядом. Угрюмый, отстранённый, со своей очень странной и грубой заботой, но рядом. Вове стыдно перед ним пиздец. — А для тебя что такое счастье, Вов? В тебе, Кащей, всё его счастье. Потому, что ты хоть и мудак, но всё равно хороший человек. Потому, что ты даже сейчас принял Вову и позаботился о нём. Потому, что любит Вова тебя невозможно сильно, но тоже признать этого не может. В тебе счастье, Кащей. — Да то же самое.