***
Опять. Опять он ватными ногами стремится по злосчастной лестнице. Каждый новый шаг лишь усилял тяжесть боли, что и не собиралась сбрасываться с измученного чёрного тела. В голове каким-то циклическим процессом крутились хороводом навязчивые различные идеи и затеи. Непозитивные мотивы смешались, предполагаемо, переплетаясь воедино и оставляя неведомые разводы за собой. Память полностью мутна. Теперь-то он не расхаживает тут с невозмутимым лицом, одаривая каждого попутного монстра своим однозначным добром — длительным мучением. Теперь-то ему нужно персональное утешение.. И оно определённо где-то веет неподалёку. Дверь тихонько скрипит — открытый бесприпятственный путь к дороге особенного помещения — адекватной зоны белого странного дома. В недрах неглубокой души разожглось некое чувство безмятежности и даже.. Безопасности?.. К сему потрясающему месту можно подобрать абсолютно любой положительный эпитет, так как здесь возится одна доброжелательная, но загадочная особа. Кличут её, как и остальных товарищей-жителей, чрезвычайно необыкновенно — «Святая». Хоть и это просто её непривычное чёрно-бледному общетсву имя, но со своими хорошими качествами характера, подобающим сему слову, она вполне может претендовать на этот статус: та ещё милая душка, невзирая на её мрачноватую внешность.. Квадратоглавая в белоснежном платье до пола проводит ручонками замысловатые и непонятные узоры, будто колдует нечто такое, что могла бы щедро одарить другим. Святая буквально никогда не срывается; даже дурных отшивать не смеет. Женщина готова даже встретить с теплом незнакомца. Её радушность зашкаливает до грани и вполне пугает. Но она отнюдь не является недоброжелатем. Святая просто днями напролёт смирно и мирно стоит в комнате: женщина ждёт визитёра, чтоб «завербовать» её и показать, что этот проклятый мир вовсе неплох, чем кажется; что можно ещё верить в надежду. Обычно все её попытки тщетны. Она, можно сказать, драгоценное время даром теряет, посвящая всю свою полную концентрацию встречным. Если многие неблагодарные неприятели с снисходительностью обходят стороной столь хорошю особу, так как не видят в ней нужды, то Комната уже.. Её заядлый завсегдатай. Он буквально единственный, кто проявил незначимый отклик. Но это, конечно же, только хитро направлено в сторону его блага. Ему просто нужно отвлечься от суетливого атмосферы при помощи иных. Треугольноглавый всё такая же ужасная личность. В его нехорошем репертуаре: однажды стал — навсегда остался. Святая давно заметила новоприбывшего гостя. Она лишь игриво протянула руки впрерёд, вызывая на очередные, уже даже родные объятия. Физиономия у женщины никогда не блистала в связи с отсутствием так таковы лица, но Комната готов был поклясться, что он чувствовал эту ауру доброй улыбки хоть за километр.. Всегда казалось, что она расхаживает с висящей оптимистической ухмылкой. Её вечному весёлому настрою дозволено только молча завидовать. Разве кто-то вытерпет такое?.. Неспешные шаги поглащают метры. Фокус покинул разум, ведь в сей момент не стоит сил держать бдительность. Чёрные руки обвили нетощую талию, прижимая её к их владельцу. Внезапно родившаяся безмятежность плавной волной проплыла по всему обмякшему телу. Вмиг стало дышать куда легче и свободней. Воля по уши обволакивает успокоевшегося мужчину. Свобода словно в момент оказалась ощутимой. Реальной. Комната невзначай прикрыл глаза. Что-то устроило внутри него некую нечёткую возню. Его прихоть снова приближается. Неутолимое покушение мерцает ярким огоньком. Лишь вздрогнула Святая от неожиданного контакта. Обрывать связь она не горела жгучим желанием, из-за чего вытекает ответная реакция. Прикосновения её белоснежных рук дарили душевный покой. Сказочно и невероятно. Женщина довольствовалась своим новообретённым успехом, ведь оно подтянула чьё-то мировоззрение в лучшое направленние. Её аспекты снова сотворили временное, но такое нужное счастье. Это однозначно радует. Но беспричинный страх и волнение сплошь окутывает что-то подозревающую Святую. Она в курсе всех тонкостей уверенно приплывающего финала. Знала преследующую по пятам зависимость Комнаты. Ступать некуда. Всё под контролем у стабильности. Ни один день строго-настрого каплей не отличается от прошлого. Нездоровый цикл — нездоровые отношения. Внезапно в районе груди расположилась резкая боль. Будто чем-то острым вонзили насквозь. Неприятное ощущение расплывалось по скованной душе. Частоты шумных вдохов и выдохов заметно ускорились. Та плавно и понуро рухнула на колени; тело прытко вздымалось и отпускалась. Коварный холодок первоклассно пронизывается до костей. Вновь. Вновь это ненавистное деяние. В какой раз она чувствует сию уже родную-преродную боль?.. — Ты.. — Квадратоглавая попросту не могла сформулировать фразу: невыносимо вновь терпеть. Еле как с тяжким трудом вылетели следующие слова: — Опять за своё. — Я, честно, не хотел. — Тон голоса так и мерцал искренностью, но это всё — тщетно. Хозяин же наблюдал за дрожащей женщиной. — Как я посмел вообще? — Если бы я только могла вас возненавидеть.. Почему именно я — святая? — Это последние вытекшие слова, что адресованы неиндефицированному божеству. Комната опустился на карточки, оценивающе глядя на плохое самочувствие верно умирающей. — Я буду прямо-таки здесь непременно ожидать твоего невероятного возрождения. Ты мне всё ещё нужна: воистину святая, мой персональный успокоитель. — Последовал за язвой краткий скоротечный смешок. Тишина дополна наполнила собой помещение, оставаясь наедине с лежащей на полу женщиной, пока где-то в поодали отчётливо слышатся гулкие неспешные шаги по лестнице....
14 февраля 2024 г. в 18:44
В сие страшное время настают и тяжкие времена для беззаботной Комнаты. Хоть диапазон держался между отчаяньем и надеждой, статус начал медленно, но верно скатываться в первый невесёлый вариант. Парень, наконец, переосмыслил все свои деянья и проступки. Он был чёртовым первоклассным садистом, что не мог никогда утолить своё навязчивое покушение на чьё-то страдание и чью-то желанную смерть. Это было буквально грязным смыслом его незамысловатый жизни, без которого Комната не укладывал в глупом разуме свои тёмные будни. Треугольноглавый обожает причинять боль. Многие, а, можно сказать, все — немые, из-за чего до душераздирающих воплев совсем не достичь. Но этому чёрному вообще нет до этого особого дела: ну молчат и молчат. Здорово, что потусторонние и отвлекающие от его блаженного наслажденья шумы не врежутся во время столь прекрасного процесса — лишения чужой невинной жизни. Весь расклад его вполне устраивал и во всём его угождал, однако.. Неумолимое мучающее время и неудачное стечения обстоятельств напомнили о своём «незначительном», до определённого момента, существовании..
В этом бесконечном белом доме загадочно и неведомо рождаются всё новые и новые твари, что симпатичной внешностью, конечно, не блистали: они выглядели так, будто выкарабкались только что с жестокой камеры безумных экспериментов. Но каждая из этих сущностей искренно и яро ненавидела весь этот проклятый и неблагоприятный мир. А особенно осуждали всеизвестную главу-Комнату. Самая уродливая персона, скрывающаяся за маской Ангела, у которого он давненько в прямом смысле очень секретно похитил его омерзительное личико. Стоит ли упоминать другие грехи треугольноглавого?.. Без важного соглашения запер бедняжку-Оуриэля в его же подвале, поневоле поручая мучаться в сущей жгучей боли в голове; убивал забавы ради отважного товарища-Клыка, что осмелился с ним устроить сумасшедший поединок, где приближающийся исход был вполне предрешён матушкой-судьбой. Да, всякого хаотичного веселья тут полным тяжким навалом. Но..
Непослушный Комната, наконец-таки, осознал, что всё время был ещё тем гнусным мерзавцем, от которого хотелось бы держаться, минимум, на десяток километров. Каждый долгий и несчастный день шалил: поглощал его затуманенный разум по крупицам. На нём висели множество неодобрительных и недоброжелательных взглядов, усыпанные искренней брезгливостью. Вся чужая ненависть жителей кучно и дружно собралось воедино, резко пронзив душу Комнаты насквозь.. Весь суетливый округ стал глючить серыми помехами, пока на стенах мелькали нечитаемые слова с странным и даже пугающим шрифтом. В голове звонко и одновременно плясали тяп-ляп сразу несколько его любимых песен, из-за чего родилась вакханалия. Теперь ту боль, что он дарил всем встречным-поперечным, ощущает на своей шкуре уже невесёлый Комната.. А ведь в физическом ключе никак не собирается отличаться после очередной мýки: визуально всё такой же старый чёрный дурачок.