Страх — мой главный враг в этой жизни.
Но сегодня он примет поражение.
Несколько дней спустя. Компания друзей сидели в баре. Да, именно в том баре, который находится недалеко от студии Ликса и Чана. Это место стало каким-то необычным. Особенно для Сынмина. — Ну рассказывайте, как жизнь проходит? — спросил Хан, чтобы найти какую-то интересную тему для разговора. Так как точно этого не сделал бы ни тоскливый Ким, ни задумчивый Хёнджин. А Хо обычно любит слушать, нежели говорить. — Ничего особенного, работа занимает всё время, — ответил Хван. Хотя тот был как-то взволнован, после встречи с «ангелом». Сам он признавал, что Ли заинтересовал его. Какой же он? Такой же милый и добрый как выглядит? Хёнджин не так уж и много старался «разгадать» людей. Но если он что-то хочет — получит. Не силой, конечно. — И вправду. Неужели волонтёрство так интересует директора? — присоединился в разговор Минхо. — Хотя меня это особо не интересует. — Кстати, Йени обещал приехать. — Отлично. Наконец соберёмся все вместе. А Ким думал в этот момент совсем о другом. Именно о нём. Младший в последние дни чувствовал себя не в своей тарелке. Сынмин ждал его в баре, чтобы пойти на выставку, всё равно волновался. «Что же случилось с тобой, Чан? Неужели отдаляешься от меня?» — холодные и короткие ответы на сообщения старшего и игнорированные звонки побуждали беспокоиться. Что же чувствовал младший, когда в момент проявления необычных чувств, которые и так сложно было понять, Чан пропал? Всё очень нелогично. Но факт того, что ему чертовски нравились эти странные ощущения внизу живота, эти смущения от его каждого мельчайшего действия, остался неколебимым. — «Не оставлю это так. Сейчас я всё равно не смогу найти причину. Но мы обязательно поговорим». Пока тот мучился, находясь в плену своих собственных мыслей, Минхо с хитрой улыбкой на лице сел вперёд и сказал: — Знаете, о чём я вспомнил? — Молчи, пожалуйста, никогда не знаешь, что выйдет из твоих уст, — быстро сказал Хван, не ожидая ничего хорошего. — А том, как мы праздновали день рождения Ханни в прошлом году. — О нет! Это наша травма! — вскрикнул ”drama queen” Хёнджин. — Пощадите меня, — закрывая лицо руками, прошептал Ким, который, вспоминая об этом каждый раз, испытывал шок. — А что? Это был лучший подарок на день рождения! — ответил счастливый Хан, закидывая руку на плечо своего парня. Год назад. Дом Джисона. Парни, после долгих и энергичных танцев, наконец решили присесть и отдохнуть за столом. Особенно Минхо и Хёнджин. Постоянные батлы, где никогда не было победителя, караоке и другие «традиционные» игры всегда были интересными. Во время каждой встречи компании обязательно случалось что-то. Тот день не был исключением. — Я не голоден, — сказал Ли, увидев, как друзья быстро ели остывшую пиццу. Хан вопросительным взглядом посмотрел на него и сказал: — Врёшь и не краснеешь! — потом взял кусочек еды и сказал. — Хочешь, чтобы я кормил тебя? — Эй! Не голоден я. — Капризный ребёнок, сегодня моё слово — закон. Минхо проиграл. А ведь он ждал день рождения Хана больше, чем своего (если конечно ждал). Он ему так давно нравился, хотя слово «нравится» не очень хорошо описывает чувства парня. Он буквально становился уязвимым перед улыбкой Джисона. Но сказать об этом никогда не осмеливался. Время покажет, когда можно будет правильно признаться. Хо покорно открыл свой рот, что и вызвало у Хана довольствие. Тот не мог не похвалить его: — Молодец. В тот момент… глаза Ли, смотрящие на сияющие глаза Хана, вдруг посмотрели на его губы. Нежные такие, светло-розовые. В этот момент он больше не слушал, что там говорил Джисон, который не понимал, почему тот замер, смотря на его лицо. Минхо медленно приподнял руки к лицу младшего. Инстинктивно. Разум был против, но чувства были сильнее. «Сейчас!» — мелькнуло, как команда. И… он поцеловал его! На глазах у всех. Да, Ли из тех людей, которые почти ничего не боятся и не стесняются. Но не с Джисоном… Он был особенным. Каждое слово, сказанное Хану, был продумано до мелочей. Чтобы не огорчать, не сказать лишнего. «Никогда не позволяй кому-то знать твой следующий шаг». Хан только в тот момент понял смысл этой фразы. Конечно, он не ожидал такого. Он просто закрыл глаза, не зная что сделает потом Ли. Может, ждал продолжения? В эту секунду кусок еды Сынмина упал из рук в тарелку. Минхо, придя в реальность, посмотрел на шокированные лица друзей, потом на Хана и быстро убежал из квартиры, бросая за собой короткое: «Простите!» Пока друзья пытались что-то понять и сделать, Джисон только-только осознал, что случилось и вскрикнул: — Он меня поцеловал! — Дурак! Что сидишь? Беги за ним! — единственный человек, который не был сильно шокирован, был Ай Эн. Хан быстро спустился по лестнице. На улице лил сильный дождь, естественно, Минхо он нашёл в подъезде. Попытался бежать, но дождь остановил его. — Забудь о том, что случилось, — совсем шёпотом произнёс он. — Да кто же так целует? — Джисон проигнорировал последние слова старшего и потянулся к нему. — Подож- Не успевая закончить предложение, младший сказал: — Да, нравишься, ещё и как нравишься, — серьезный и низкий голос успокоил Минхо. Хан проглотил ком в горле, уже медленно, не спеша, приблизил своё лицо к парню. Тот взял руками щёчки Джисона, закрывая глаза на последней секунды, и нежно поцеловал его. Их первый поцелуй. Сколько же любви было в нём… Через несколько минут Минхо в один момент отстранился, чтобы посмотреть на своего возлюбленного. Потом, взяв за руку, показал в сторону улицы и спросил: — Готов? Тот в ответ несколько раз кивнул. И они побежали. Бежали не думая ни о чём. В один момент Хан сказал: — Давай, ты всегда будешь целовать меня, когда будет идти дождь. — Буду. С того дня дождь стал символом их любви. — Сумасшедшие! Заболеют же, — сказал Хёнджин, стоя у окна. — А кто будет за ними ухаживать? Конечно, мы, — ответил Сынмин, рисующий что-то в своём скетчбуке. — Хён, что же ты рисуешь так долго? — Чонин долго смотрел, как парень проводит карандашом по листу. Ян, как будто, давно знал и не был удивлён этому событию. — Скоро увидишь. Может, уйдём? — Да. Ты прав, — Хёнджин взялся убирать комнату хоть немного до того, как они уйдут. Сынмин вырвал лист из скетчбука и оставил на столе. Друзья подошли к нему. На бумаге был простой, но очень милый набросок Хана и Минхо, обнимающих друг друга. — Напишите что-нибудь на обратной стороне. Я своё уже написал, — сказав это, Ким ушёл в другую комнату за вещами парней. «Я и не знал, что у дождя такое сильное влияние. Ведь от дождя растут цветы… А ваши чувства росли как первые цветы весны».***
Сынмин получил сообщение. Конечно, он знал, от кого оно. Бан Чан: Я закончил, можешь приходить. Ким Сынмин: Хорошо. — Мне пора, — сказал Ким и взял свою сумку. — Куда ты? — спросил Хван. — На свидание, — ответил вместо младшего Хан. Сынмин лишь закатил глаза. — Эй, кто же идёт на свидание с таким лицом. Ну-ка, улыбайся. — Прости, но я не иду на свидание, — сказав это, Сынмин с улыбкой вышел из бара. Войдя в студию улыбка сразу исчезла. Чан, положившись головой на стол, спал. Услышав звук открывшейся двери, старший, протирая глаза, нехотя открыл их. Повернул голову в сторону парня и быстро пришёл в себя. Чуть наигранно спросил: — Сынмин? Быстро ты. Я думал это Феликс что-то забыл. Ким ничего не ответил. Просто подошёл к нему и сказал. — У тебя красные глаза. Почему ты не спал ночью? Неестественную маску пришлось снять. Сынмин не дурак. А Чан самый бездарный актёр в мире. Всё что хотел Ким услышать — правда. — Работал. — Врёшь. И ты продолжаешь это. Если тебе наскучило наше общение, скажи прямо. Ты даже не смотришь в мои глаза! Сам твердил, чтобы я был с тобой честен, а сам этого не хочешь? — тот моментально сожалеет о своих словах, но замолчать долго не может. Чан итак избегал самого себя. А слова парня всё больше доказывали это. Не получится выкрутиться из ситуации. Закрывая глаза, перед ним опять тот вечер. Опять вспоминает собственные слова. « —… Нет нужды притворяться рядом со мной, так как я приму тебя таким, какой ты есть. Не скрывай свои переживания, когда я с тобой. Мучаешь себя, меня тоже…» Внутри что-то сжималось. Несправедливо так поступать с Сынмином. Единственный выход — сказать правду, либо ничего не отвечать. Но второй вариант нарушит их общение. И Чан наконец сказал, повернув голову, чтобы не увидеть выражение лица младшего: — Я… не готов говорить об этом. П-п-рости, — он был полностью уверен, что тот уйдёт. А Ким всё кусал губу, виня себя, что сорвался на него. Кто сказал, что Чан был обязан с ним тепло общаться? Никто. Он и так сделал для него многое. Сынмин сделал выдох. Взял лицо старшего в свои руки и уверенно ответил: — Хорошо, я подожду. Хоть всю жизнь, я подожду. Я понимаю, что тебе нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах. Помни, что я приму любое твоё решение, даже если ты захочешь прекратить общение. Позволь быть рядом. Ведь ты мне дорог. И… прости, что накричал. «Это я сказал? Я сказал это вслух? Не могу контролировать свои действия, когда нахожусь рядом с ним. Почему же ты всё держишь в себе, хён?» Крис поднял глаза на Сынмина. Глаза медленно наполняются слезами. Как же он мог сказать, что всё это происходит, именно из-за чувств к нему! Признаться, он такого не ожидал, но это была та поддержка, о которой он так мечтал. Старший почувствовал некую лёгкость, как будто груз с плеч упал. Он лишь уткнулся в него, обнимая того за талию. — Спасибо, — после этих слов они несколько минут всё ещё не шевелились, — тебе больше не нравится мой профиль, да? Поэтому повернул мою голову? — Дурак, ненавижу тебя, если говоришь несмешные вещи, значит всё хорошо, — сказал тот шутя. Чан скучал по шуткам Кима и искренне засмеялся. Его очень не хватало рядом. — Я тоже люблю тебя, Сынмин. — Ладно, нам пора. — Да, пойдём. «Феликс опять оказался прав, как же у него так получается?»***
Чан стоял у дома Ли. Попросил выйти поговорить, естественно, «ангел» всегда рядом и готов слушать. Счастье — иметь такого друга. — Крис, я, конечно, догадывался, что у тебя там внутри война, но надеюсь, я помогу тебе. Колись. — Хорошо, что без единого слова ты можешь понять меня. Прогуляемся. Они пошли в сторону парка. Парни не сразу начали разговор. Старший всё ещё собирался с мыслями. — Дай угадаю. Тебе начинает нравиться тот человек, для которого ты написал ту песню, ведь когда слов недостаточно говорит музыка, но ты — самый главный трус и отказываешься сказать об этом. — Я уже жалею, что позвонил. — Правильно делаешь, потому что после нашего разговора у тебя не будет иного выхода, как принять себя. Ты же хорошо меня знаешь. Чан кивнул. Со стороны всегда легче понять ситуацию и найти выход. Особенно, когда это делает Феликс. — Когда же я увижу этого парня? — Не знаю. Сам его не вижу в последние дни. Ёнбок остановился. Уже посерьёзнее спросив: — Неужели боишься, после того с- Но Крис перебивая ответил: — Нет, дело не в этом. Я давно забыл об этом, сейчас ничего не чувствую, когда вспоминаю те года. Я боюсь стать очередной раной Сынмина, он доверился мне, а я… Для меня он самый светлый человек в этом мире. Мои чувства могут ранить его. Он не достоин этого, ещё и пережил многое, лучше буду со стороны смотреть на него и постараюсь игнорировать свою любовь. Должен быть бинтом для ран, а не ножом. Да и рано говорить об этом, мы месяц как знакомы, если правильно помню. — Нет. — Что? — Не сможешь, ты слишком сильно полюбил его. В один день взорвёшься, лучше признайся красиво. Не принимать себя — самое ужасное, что может случиться с человеком, Чан. Придёт время, и ты пожалеешь, что молчал. Жизнь любит столкнуть нас к тому, чего мы боимся. — Прости, но я не хочу, чтобы ты оказался прав. — Я тоже. Посидев немного в тишине, Ликс ушёл. Тот не знал, что в конце решит друг. Хотя верил, что всё закончится хорошо. Время… Надо уметь «плыть» по течению времени. Иначе оно само заставит. Чан сразу не пошёл домой. Решил гулять рядом с пятиэтажками, где жил Сынмин. Он ненавидел себя за это. Его тянет к младшему, но… Он важнее всего на свете. «Однажды я так же решил прогуляться и встретил тебя. Правда, не в лучших обстоятельствах. Я тогда не знал, что ты станешь для меня таким важным. Сначала было просто интересно наблюдать за тобой. Как ты день за днём открываешься и побеждаешь свои страхи. И если я хоть чуть-чуть помог избавиться от навязчивых мыслей, то я рад. Жаль, что я трус и не осмелюсь войти и спросить прямо: «Ты как?» Всегда у меня в мыслях ты. Всё напоминает о тебе. Ты — прекрасное создание. Я всегда с улыбкой вспоминаю тот момент, когда осмелился назвать меня твоей музой. И твой рисунок. Наверное тогда и всё началось. Ты так же ярко сияешь как Луна на небе. Сегодня, особенно ярко. Станешь ли в один день моей Луной? Чтобы сиял скрытно от всех, только для меня» — больше думать он не смог. Слишком много чувств. Старший перевёл взгляд с окна квартиры на кольцо. Вот так и он пошёл домой. Уже со спокойной душой.***
Долгое время они были на выставке. Так как Ким с увлечением рассказывал всё, что касалось искусства. Каждую деталь. Лучше «гида» не найти. Иногда спрашивал мнение старшего. Крис раньше не был заинтересован в рисовании или в искусстве, но теперь он был готов узнать об этом всё. — А тебе самому какая работа понравилась? — Пойдём, она в той стороне. Уже приближаясь, старший увидел, что на картине была изображена… роза в высохшей земле. — Мне нравится эта картина… — Ким рассказал свои впечатления, при этом объясняя почему. — Сынмин, эта картина — отражение твоей души, — Чан, который обращал внимание на каждое слово, поднял глаза на парня. — Думаешь? — Да. Колючки — всего лишь передают выдуманную грозность. Ты всего лишь так показываешь себя, но в душе ты такой же прекрасный и чудный как роза. Это как самозащита от предательства, чтобы лишь избранные остались. А высохшая земля… это люди. Они никогда не смогут убить твою искру. Щёки алели. Сравнить человека с розой? Слишком красиво сказано. Что почувствовал Сынмин в тот момент? Думаете, бабочки в животе? Нет. Это не признак любви. Он почувствовал, что где-то там на правой части грудной клетки бьётся сильно что-то. Значит чувствовать Ким всё-таки умел. Чан сам не понял, как исходя от картины, дал характеристику парня. — Хён, пойдём ко мне домой, я заварю чай нам, — сказал Ким, взяв за руку Чана и увёл из галереи.***
— Как же он может так говорить со своим хёном? Минхо, скажи что-нибудь! — У него тяжелый период, так что уймись, — Минхо смотрел в окно, наблюдая за улицей, как вдруг он сказал. — Кстати, это же не тот самый Ли Феликс. Как же сильно поменялось выражение лица Хвана за секунду. Невероятно, да? Но сначала он не поверил, подумал, что хён шутит. Только после того, как собственные глаза не увидели его, поверил. — Я пошёл. Увидимся, — сказал Хван, чуть ли не убегая со всех ног. Парни больше не были удивлены. Привыкли. — У всех художников есть такое заболевание, да? — спросил Хан. — Да, они все чокнутые. Поэтому я люблю нормальных людей, например: ты. — Согласен.