Кормушка для чёрной дыры

Холодный туман сущности окутывал и без того осеннюю территорию тех, кому удалось выжить в этом адском мирке, вынуждая трёх самонадеянных выживших поёжиться от морозного ветра. Силуэт зрелой кореянки то и дело плотно укутывался в дорогостоящую белую шубку, которую она когда-то получила на деловой встрече в честь коллаборации своего музыкального проекта с популярным в её стране брендом. Двое других довольствовались тем, что есть. Мужчина, на вид, афроамериканец, слегка расправлял крылья спины и немного подпрыгивал мысками ног; даже многослойный топ, находящийся поверх жёлтой толстовки, не спасал от сильного дуновения. Рядом с уже представленными героями, тем временем, возилась легко одетая молодая девчонка азиатской внешности, пытаясь раскусить железные проволоки забора, переплетённые между собой, кусачками, которые нашла в старом сундуке. Тот потёртый ящик с инструментами, судя по всему, предназначался для починки генераторов, некоторые из которых давно заглохли. Из-за холодного металла рукоятки, пальцы немели от неприятного ощущения, мешая закончить работу поскорее. — Ну что так долго? У тебя что, совсем руки кривые? — возмущалась Юнчин, покачиваясь от мороза из стороны в сторону. — Терпи! Иногда работа требует времени. — ответил мужчина на ворчание той, передразнивая её попытки согреться движениями своего тела. — Почти закончила. — кротко ответила третья, стискивая и без того от холода постукивающие зубы, отказывая себе в желании нагрубить наглой дамочке. Не сейчас. Не время. Последняя мешающаяся проволока наконец поддалась кусачкам и черноволосая потянула получившийся уголок на себя, открывая «врата в Нараку». — Готово! Юнчин лишь поморщила носом, переведя глазами на отверстие в заборе, а затем и на девушку. — Ты что ждёшь похвалы, Суён? Пока ты там возилась своими крохотными ручками, мы здесь чуть от холода не сдохли! Взгляд девушки с её природной гетерохромией скользнул в ответ, прямиком по фигуре продюсера, зацепившись за её шубку. — Не смей называть меня так. И в отличии от тебя, я не теряла лишний раз времени, пока ты защищала свою тучную задницу от ветра, укрываясь своими дорогостоящими мехами! Могла бы и помочь! — Эй ты! Да как ты… — Ли подняла руку, чтобы замахнуться и влепить пощёчину наглой девке, как вдруг голос Адама привёл её в чувства. — Довольно! Не знаю о чём вы тут спорите, но меньшее, чего я сейчас хочу — это выслушивать ваше корейское кудахтанье! Глаза Суён недобро сверкнули, продолжая смотреть в глаза Юнчин. На секунду Продюсерше показалось, что та вот-вот прожжёт своим зелёным правым глазом в ней чёрную дыру, но словно назло девушке, ветер усилился и заставил троицу вновь поёжиться. — Ты выйдешь первой, Са-а-ани! Так же ты хочешь, чтоб тебя называли? — с грубой насмешкой протянула Ли на чистом английском, продолжая даже сейчас отказывать в отступлении в сторону наглой девицы. Суён ей никогда не нравилась. Ещё с первого появления в этом мире. Юнчин не могла ответить себе на вопрос, что же так раздражало её в этой малолетке, ведь, несмотря на трудности, Суён или, как она просит себя называть, Сани, быстро приспособилась к этому миру — девчонка была слишком шустра и хорошо работала в команде, не говоря уже о том, как она хорошо умела водить убийц за нос. Однако, что-то заставляло Ли ненавидеть её. Эта мелкая девчонка вечно куда-то совала свой длинный нос, то и дело находя приключения на задницу. — Что такое, Юнчин? Струсила? Или боишься испортить себе репутацию, как сделала это со мной? — передразнила Сани свою обидчицу. Она спустилась на корточки, приподняв кусок проволочного забора, который служил теперь, скорее, дверцей прохода — Буду признательна, если вы придержите и поможете мне пройти. Ли лишь скрестила руки на груди, приподняв левую кисть, рассматривая свой маникюр и вычищая оттуда кусочки земли. Из-за постоянных испытаний, ногти бывалой азиатки заметно потрескались и были забиты чернозёмом. Неудивительно! В лагере выживших присутствовали только, увы, экстренные вещи для выживания — никакого карманного косметического салона, как бы многим того не хотелось. Вечный костёр, который служил вместо обогревателя, и речка, служившая как для умывания, так и для утоления жажды. Даже там приходилось не просто, ведь чтобы помыться, необходимо было либо сперва начерпать воды из ведра и нагреть её при помощи костра, либо умываться в холодном водоёме. То же самое было и с одеждой — после испытаний она вынашивалась гораздо быстрее и пачкалась, что вынуждало выживших стирать свои вещи руками и заштопывать, если под рукой находилась иголка с ниткой. — А мелкая-то права, Юнчин! Может, поможешь нам? — продолжал ёрничать Фрэнсис, приподняв сетку из металлической проволоки, помогая Суён протиснуться между острыми железяками. — Справишься! У тебя и без меня отлично выходит! Как только Сани пролезла, за ней последовал чернокожий. Музыкантка же осталась на месте, отказываясь двигаться дальше. — Хах, точно трусиха! И без тебя справимся! — продолжал насмехаться последний над кореянкой, растягивая губы в ядовитой ухмылке. — Если пойдём все вместе, будет большая вероятность, что нас заметят. Я буду стоять здесь. — Как скажешь. — сухо произнесла Сани. Они друг друга тихо ненавидели, об этом знали многие, если не все. Ли часто давила на молодую девушку, то и дело распуская слухи, да вставляя палки в колёса на испытаниях. Двое выживших аккуратно последовали к особняку, всё время оглядываясь по сторонам. Нужно было оставаться настороже. Дойдя до, на вид, трёхэтажного здания, они прижались к стене, после чего одна из азиаток вытащила из кармана клетчатой толстовки схему, которую она обнаружила на одном из испытаний в кабинете некого «Доктора Картера» — так гласил бейдж, найденный ей на столе. Открыв карту, она передала её рядом стоящему парню и тот внимательно начал изучать содержимое. — Смотри, схема указывает, что в левом крыле подвального помещения, где-то в предпоследней комнате, находится какая-то вещь, которая может помочь нам выбраться отсюда! — Почему ты решил, что она находится именно в подвальном помещении? — Потому что в левом нижнем углу подписано «минус первый этаж», Суён. — Брось, не называй меня так! — прорычала сердито носительница, процедив ответ сквозь зубы, тем самым демонстрируя свои выпирающие спереди клыки. — Тише, не шуми, Сани! Не хватало, чтобы нас тут заметили! В любом случае, тебе придётся спуститься во-о-от туда — Адам протянул руку, указывая на лесенку, ведущую вниз самого особняка. — И почему же именно я должна туда идти? — недовольно поинтересовалась собеседница, скрестив руки у грудной клетки. — Спрашиваешь? Ты ведь моя должница! Или ты забыла про то, как я тебя спасал тогда от того… «Робота»? А ведь если бы не я, ты бы погибла. — Лучше бы погибла. Иначе не пришлось бы иметь дело с двумя эгоистами! — пробурчала выжившая, выдохнув. — Сани! Это довольно грубо. Ты думаешь, я тебя прошу спуститься туда с плохими намерениями? — Хах… Это по-твоему «попросил»? Рука мужчины легла на плечо девушки и слегка сжала его. — Послушай меня… Я не держу в голове плохих мыслей, когда говорю об этой просьбе. Напротив, я уверен в тебе! Из всех нас, только ты можешь так хорошо скрываться, скажем, долго крутить хвостом перед носом у убийц и оставаться непойманной. В отличии от, например, меня. Поэтому, я точно уверен, что ты справишься. В случае чего, я буду рядом! Надо будет подставить спину — подставлю! Если надо… — он достал из кармана один из камушков и подбросив его, тут же поймал на лету — …прикрою! Главное — будь незаметна, как ты это умеешь. Азиатка прикрыла веки и слегка потёрла пальцами свой небольшой и прямой носик, усыпанный веснушками, словно пыталась его согреть трением или протирала от влаги. — Ладно. — Ответ был краток, в отличии от манипулятивной речи Фрэнсиса, что завалил слушающую комплиментами, лишь бы убедить её сунуться туда, куда ей совсем не хотелось. Дверь во внутрь поддалась без всяких проблем, заставив девушку вздёрнуть брови вверх от удивления — плохая защита в таком месте выглядела нелепо. Она быстро решила, что, скорее всего, в дьявольской обители не принято держать двери на замках по своим причинам. Ноги и руки дрожали от ужаса, предвкушения чего-то неприятного. Блуждая по тёмному коридору, напоминающему, скорее, заброшенную больницу, она почуяла запах лекарств и металла, что свойственно человеческой крови — это заставило колени слегка поджаться, а руки нервозно скользить по плечам. То было не то попыткой согреться, не то успокоиться в экстренной ситуации. Однако, игнорируя все опасения, в коридоре было тихо, даже слишком. Порой, издалека слышались стоны, ведущие в сторону, куда ей, судя по схеме, точно не нужно было направляться. Суён шла почти-что на цыпочках по коридору, постоянно прислоняясь к стене, пока наконец-то не дошла до нужной им комнаты. Сердце бешено колотилось, а тонкие пальцы сильно вздрагивали, касаясь ручки двери. Карий глаз, отличающийся по своему оттенку от правого, что был зелёным, подглядел в щёлку прежде, чем та решилась открыть дверцу и убедившись, что в кабинете никого нет, лишь тогда азиатка открыла проход. Довольно скромная комнатушка напоминала кабинет, похожий на тот, который она видела в «Мемориальном институте Лэри» когда-то. В помещении творился лёгкий беспорядок, состоявшийся из книг на полочках, разброшенных бумаг и нескольких нумерованных папок. Шагнув к рабочему столу, Сани взяла одну из верхних папок. На ней было написано: «Подопытный № 301». — «Подопытный?» — Сани тут же открыла папку, вытащила бумаги, положив вступление лицевой стороной к своему любопытствующему взгляду и, на миг, обомлела. На первой же странице была запечатлена фотография девушки, которую она прекрасно помнила. Одна из новеньких выживших: маленькая девчушка-альбинос с большими кукольными глазами голубоватого оттенка и пухлыми губами. Подумать только, сколько раз Суён лично приходилось выручать её как на испытаниях, так и от вечно разъярённой Юнчин, которая никогда не могла устоять перед тем, чтобы лишний раз задеть слабохарактерную красавицу. « Эстер Мария Прайс » Дата Рождения: 07.06.1967 Место Рождения: США Возраст на момент смерти: 18 лет Рост: 157 Сантиметров Вес: 48 Килограмм Группа крови: O (i) Rh+ Причина смерти: Самоубийство через повешение. На уголках широко открытых глаз читающей выступили солёные капельки, которые с секундами становились крупнее, пока не покатились по замёрзшим щекам. Неужели то, что написано на бумаге, правда про ту самую Эстер, которую она знала? Какому безумцу только пришло в голову вести подобные записи! Ах, бедная малышка Эстер! Она была самая пугливая среди выживших. Кореянка помнила про то, как тяжело той было на испытаниях: её ноги всегда заплетались во время бега, ручонки тряслись во время починки генератора, а сколько плевков ей приходилось выслушивать в свою сторону, пряча голову за воротник рубашки песочного цвета… Образ погибшей, которую Сани нашла на утро в лесу, повешенной на ветке дерева, всё ещё стоял перед глазами. Это случилось два дня назад — ни раньше, ни позже; тело то и дело безжизненно покачивалось от ветра, пока чёрная когтистая лапа Сущности не подхватила её, утаскивая вверх, после сменив направление в сторону, где находилась территория убийц. Территория, отрешённая тем самым проволочным забором, через который протиснулась горе спасительница. Суён быстро смахнула слёзы и перевернула на следующую страницу. Практически каждая запись была сделана мелким врачебным почерком. Просматривая страницу за страницу, черноволосая наткнулась на снимки, как ей показалось, операции. Ощущая, что нечто с ними было явно не так, но решив разобраться в этом позже, Сани захлопнула папку и спрятала за шиворот плотной толстовки, предварительно убедившись, что её топ надёжно удержит тонкую папку формата «А5». Её разноцветные глазёнки пробежались вдоль кабинета, в поиске какой-нибудь неизвестной детали, которую было просто необходимо найти. Не сказать, что поиски были долгими — заняли от силы с десяток минут, но дали свои плоды: девушка нашла маленький кусочек карты, который был запрятан в дальний угол стола. Приобретённая частичка указывала на совершенно новую схему, которая, судя по всему, вела на улицу; на ней были расположены схемы леса, улочек и… люка! Находка тотчас была свернута и спрятана в рукав Суён, которая решила не терять больше времени и поторопилась вернуться, как вдруг прозвучавший из, будто-бы ниоткуда, голос заставил её замереть на ровном месте. — Эй! Э-эй! П-пожалуйста, кто-нибудь! Помогите! Прошу… На помощь! Сердце и без того громко стучало, отбивая сумасшедшие ритмы, от которых тряслись кончики рук, но стало ещё более яро биться, когда пришло осознание. Этот голос, он такой знакомый, нежный. Он мог принадлежать только… — Эстер?! — не удержалась и позвала Суён, пытаясь ориентироваться по звуку и стараясь понять то, откуда же он исходит. Быстро вспомнив о том, где она находится, резким движением та зажала губы с помощью одной из свободных рук. Даже сейчас она не могла проигнорировать крик о помощи. Повезло — искать долго не пришлось: звуки исходили из соседней комнаты, что находилась изнутри кабинета, но была по большей мере скрыта. Кислый запах помещения заставит пришедшую поморщиться и ощутить как по её телу пробегают мурашки, заставляя сильнее сжиматься от дискомфорта. Свет в помещении был погашен, мешая как следует разглядеть всё вокруг, но тусклых лучей соседней комнатушки было достаточно, чтобы разглядеть больничную кушетку в центре помещения, на котором без конца шевелилось человеческое тело, не переставая умолять о помощи. — Кто тут.? Пожалуйста, прошу… Помогите! Помогите мне… Я больше не вынесу! — Эстер? Эстер, это ты.? — Она не верила, что видит перед собой человека, которого только два дня назад застала погибшей. На секунду она зажмурила глаза и ущипнула себя, удостоверившись в том, что ей не кажется. — Ах, Сани? О Боже, это ты! П-пожалуйста, прошу, выпусти меня отсюда! — Эстер задергала ремнями, пытаясь ослабить их хватку на своих руках, но только сильнее натёрла запястья, по которым стала слезать бледная кожа. — Я здесь, всё хорошо, только пожалуйста, не шуми.! — азиатка не стала терять времени, подбежав к кушетке и собралась было взять её за руку, как вдруг что-то пошло не так — Ч… Что? Как.? — рука освободительницы прошла мимо тонкой ручки некогда покойницы, как в одном старом фильме «Призрак». Долго не думая над причинами такого явления, ведь подобное в обители тумана вовсе не в новинку, последняя попробовала хвататься не за кисти рук, а за ремешки, чтобы выдвинуть попытки отстегнуть запястья с икрами. Незадача — как только пальцы коснулись застёжки ремня, по конечности пробежался разряд электрического тока, заставивший застонать обеих девушек от резкой, весьма внезапной, боли. Чуть придя в себя от неожиданности, Сани попробовала вновь, но ситуация повторилась без изменений. — Не получается! Я не знаю что делать… — свидетельница чувствовала сильную панику, ведь понимала, что ей надо поскорее бежать отсюда, но и оставить Эстер в плачевном состоянии было бы слишком жестоко. Суён всё еще раздирало чувство вины за смерть ближайшей подруги, ведь она знала насколько Эстер ранима. Прекрасно помнила то, как близко к сердцу альбиноска воспринимает всякие оскорбления. Почему, почему она не заметила этого вовремя? Почему не предложила просто поговорить, когда видела поникшее состояние этого нежного мотылька, а отложила разговор на потом? Думы, тяготящее, пусть и навязанное, чувство вины не позволяли ей отступиться и сбежать, поджав хвост. — Подожди. Я сейчас попробую что-нибудь найти, только прошу, держись! — глаза почти привыкли к темноте и без проблем могли разглядеть несколько хирургических столиков, на которых были идеально разложены не совсем стерильные инструменты. Она перепробовала несколько методов, пыталась перерезать ремни ножницами, скальпелем, но всё было тщетно. Эстер плакала и, казалось, начинала смиряться с неизбежностью, пока её подруга браво пыталась её вытащить, словно позабыв о своей безопасности. — Пожалуйста остановись, меня уже ничего не спасёт… Лучше сама спасайся и беги отсюда! — произнесла Эстер зарёванным голоском. Несмотря на то, что ей хотелось как можно скорее выбраться отсюда, в душе она понимала, что нет спасения тому, кто сам наложил на себя руки. — Нет, я не брошу тебя. Больше не брошу… Прошу, потерпи только, и я… — Что? Ты уже сделала всё возможное! И ни одни, даже самые мощные ножницы не смогли помочь разрезать эти чёртовы ремни! Мне нет спасения! Я уже умерла! А это… моё наказание… — Не смей так говорить! Не смей! — Сани попыталась обнять Эстер, но её руки лишь прошли сквозь. Осознание неизбежного заставляло сердце обливаться кровью. Влажная пелена покрыла глаза, заставив девушку смахнуть пальцами несдержанные слезинки. — Я больше не хочу тебя терять. Прости меня, это всё… — Нет, не смей винить себя! Из всех тех, с кем мне приходилось выживать, только вы с Клодетт и Дуайтом меня поддерживали! Я просто… Я… Я не могла избавиться от ощущения, что во всей нашей компании лишняя! А теперь я бы всё отдала, лишь бы вернуться обратно! Только сейчас незваная гостья особняка заметила то, как сильно изменилась «белоснежка». Под прозрачной тканью сорочки виднелись свежие рубцы, запёкшаяся кровь и свежо наложенные швы, стежки которых были неплотно прошиты и начинали расходиться в некоторых местах. На пальцах рук и ног, в определённых участках, отсутствовали ногти, либо были сильно потресканы. Во рту же отсутствовало несколько нижних зубов. — Умоляю, меньшее чего я хочу, это чтобы ты страдала также, как я и другие, вместе со мною, жертвы! — Жерт… — Она не договорила, ужаснувшись этому выражению. — Не важно! Беги и… Переживи это место! Нет, она по-прежнему не собиралась сдаваться и продолжила бы, если бы дверь, исходящая из кабинета, не открылась, издав негромкий, но бодрящий звук, заставив девушку в панике искать где получится спрятаться. Выбор остановился на огромный аппарат для искусственной вентиляции лёгких, который весьма удачно стоял в самом незаметном, как ей показалось, углу. Там девушка и решила притаиться; зайдя за огромную машину, села на корточки, прикрыв рот обеими руками. Дверь в хирургическое помещение открылась и, пусть не сильный, но резкий свет заставил поморщиться, несмотря на то, что лучики медицинских ламп не доставали до её угла. В кабинет проникли два мужских силуэта, которые Сани сразу узнала. Доктор, которого она видела не так часто, но и этого хватало, чтобы принести любой «команде» выживших хлопот, выглядел совсем иначе, чем на испытаниях: халат был аккуратно выглажен и чист, без лишних пятен крови, даже бинты на его голове, из которых торчали хирургические ножницы и гвозди, казались намного чище. Не поменялась лишь его изуродованная физиономия — правый глаз был зашит, а металлические скобы продолжали держаться в уголках рта, создавая жуткую улыбку. Второй одержимый был значительно меньше Доктора, однако та не сразу узнала его, вплоть до тех пор, пока он не начал болтать со своим «коллегой». — «Он-то что тут забыл?» — искренне удивилась прячущаяся, когда узнала в очертаниях маньяка некогда айдола и протеже Юнчин. Теперь азиат выглядел чуть иначе: волосы были покрашены в тёмно-красный цвет, а на ушах появилось больше пирсинга. Одежда более не имела тошнотворно ярких оттенков, а, на удивление, состояла из удобных брюк-карго и футболки, логотип которой та не могла разглядеть. Честности ради, ей и не было особо интересно, куда важнее было сейчас продержаться и не проявить себя на ровном месте. — Как и думал, мы снова возвращаемся сюда. — недовольно вздохнул лицемерный обольститель, откинув голову в бок — Скажи, а тебе не надоедает день за днём слушать одни и те же вопли, мольбы, оправдания? Никакого разнообразия в жертвах… — Они для меня, в первую очередь, пациенты, а не жертвы. Моя цель заключается в ином. — холодно ответил ему мужчина в халате, держащий в руках планшет для листов А4, к которым сбоку была прикреплена чёрная ручка — Исследования, которые я провожу, необходимы не только для меня, но и для всех нас. — Исследования… Ах, да. Помню, ты что-то говорил об этом. Разве это так важно? , — он подумал — Разве это требует настолько глубокого изучения, как тебе кажется? — «Кретин.» — прозвучало в голове «Доктора», когда он прошёл к скованной девице, взгляд которой выражал искренний испуг, но, в какой-то мере, полное смирение. Даже вид измученного личика жертвы не успокаивал его внутренний конфликт, раз за разом возникающий на почве недопонимания со стороны людей, подобных сопровождающему — Это сложная наука, требующая особо бережного отношения к себе. Ты не поймёшь. Нейробиология — это секционная наука, изучающая устройство, функционирование, развитие, генетику, биохимию, физиологию и патологию нервной системы. Также включает изучение поведения. Пока сам Герман, ещё со времён обучения в институте, был глубоко заинтересован в познании данной темы, Хак не отличался особой заинтересованностью в ней, как в явлении — его интересовали лишь последствия. Нередко прибегая к использованию манипуляций, певец обходился с жертвами так, как хотелось ему, даже не задумываясь о том, от чего всё сходило с рук — Картер был другим, раздражённо постукивая пальцами по пустому бланку, приготовленному к операции. — К чему эти разговоры ни о чём. Я пришёл сюда не для того, чтобы выслушивать твои лекции. — кореец обошёл глазами дугу, закатив их на сущую секунду, а после пробежался юркими пальцами по частично стерильным инструментам, что лежали на столике рядом — Я не врач, как и ты… Но-о-о-о, ты знаешь больше меня. Так, давай же, расскажи чем могу тебя удружить, «коллега». Безмолвная ненависть, но сотрудничество, уходящее корнями вглубь неизведанного. Они не переносили друг друга на дух, но почти всегда ошивались рядом, будто-бы их обязывала этому честь. — Разумеется, знаю. Поэтому, слушай внимательно… — всё, что ранее лежало в крепких руках с ожогами от электричества, отложилось в сторону — Для начала, нам стоит… Пока оба садиста открыто обсуждали какие действия предпримут следующими для операции, пациентка не переставала громко стонать и хлюпать носом, из-за чего её часто передразнивал мужчина помоложе, тем самым запугивая её сильнее, словно маленького ребёнка, который отказывается слушать родителей. Когда мольбы Эстер перешли на вопящий крик, Сани зажмурила глаза и закрыла уши. Слышать то, как этого ангела зверски пытают, было невыносимо. Скрывающаяся в тени даже не знала о том, сколько времени прошло с момента, как это началось. Десять минут или, быть может, полчаса, если не больше? Выбираться отсюда в моменте было слишком рискованной затеей, необходимо было хотя-бы подождать, когда оба убийцы уйдут, но её плану, смешанному с мечтами, не суждено было сбыться. Суён лишь на мгновение сомкнула глаза, чтобы смахнуть вновь подступающую пелену слёз, как вдруг раздался возбуждённый голос. — Оп-пачки! А кто это тут у нас?! Неожиданный звонкий голос заставил героиню вздрогнуть от неожиданности, а затем ощутить боль в области макушки головы, когда рука музыканта схватила её за копну волос, собранную в, успевшую за день растрепаться, косичку, стягивая и, тем самым, заставив привстать. Местоположение было раскрыто — это не предвещало ничего хорошего. Рука девицы попыталась схватиться за пучок сверху, чтобы ослабить давление на корни, но безумец лишь потянул её на себя, заставив тем самым запрокинуть голову назад, пока другой рукой держал новую пленницу за предплечье. — Смотрите-ка, «Доктор»! У меня для вас подарок… — с лукавой ухмылкой процедил более игривый по своей натуре убийца, сжимая пальцы сильнее — Вы же, как раз, нуждались в подопытной мышке пару дней назад. Разве не чудесное совпадение… — Занимательное зрелище. Она не похожа на одну из сбежавших пациенток. В таком случае… — зрачки безумца и без того были узкими, но, направившись в сторону Суён, точно стали совсем ничтожно маленькими, дополняя ужасающий образ — Будет интересно узнать о том, чем она руководствовалась перед тем, как пробраться сюда. В этой черепной коробке, без вскрытия… Пока послушник Сущности продолжал свою триаду, заставляя незнакомку тащиться в сторону кресла, которое напоминало, скорее, очередное устройство для пыток. Выжившая в последний момент выхватила левой рукой из столика один из начищенных инструментов и провела вокруг бедра убийцы, заставив того выругаться слегка ослабить хватку — полученным предметом оказался острый скальпель, ранивший обидчика. Этого было достаточно, чтобы вырваться из рук мучителя, но Чиун не сдавался и поймал черноволосую за капюшон, принудив ту вернуться обратно в его убийственные объятия. Параллельно этому, тот успел среагировать и схватил девицу за руку, в которой у неё находился скальпель; в последнюю секунду Сани всё же успела уколоть его вновь, застав тем самым убийцу врасплох. Пока нарцисс находился в замешательстве, Суён, не теряя времени на раздумья, безрассудно ударила его локтем под дых и рванула прочь, направляясь в сторону выхода. Ещё одна временно позабытая проблема — Доктор, оставшийся до недавнего мгновенья в стороне. Теперь Картер перегородил путь беглянки, но та, пользуясь своим маленьким размером, чудом проскользнула подле вытянутого тела, вонзив инструмент на прощанье тому в бок. Никогда так быстро спасительница не ещё бегала, как сейчас. Так быстро, что на сущую секунду показалось, словно она парит в воздухе; оставалось еще около двух сотен метров и она будет у ворот на выход. Стоило ей добраться до нужной цели, как рукоять двери покрылась источающим темень хитином с прожилками ярко рыжего цвета. — Нет! Нет, почему? Нет… Адам! Адам, помоги! Адам! — завопила та, стучась и моля себя тем самым выпустить — Адам, ты меня слышишь?! К её счастью, дверь с обратной стороны поддалась и открылась довольно шустро. По ту сторону её холодно встретил взгляд ждущего чернокожего мужчины, выражавший явное недовольство долгой задержкой. — Нашла что-нибудь? — своевременно поинтересовался Фрэнсис, подняв бровь. Он не выглядел так же доброжелательно, как когда нахваливал её сильные стороны. — Всё потом, дай пройти! — паниковала юная особа, продолжая тяжело дышать после бега, однако выживший лишь оттолкнул её, не давая выбраться из злополучного подвального коридора. — Сначала дай то, что нашла, а потом выпущу. — поставленный ультиматум звучал строго, а в глазах воровки ещё и неперспективно. — Блядь! Ты… — не став медлить и спорить, напуганная, как кошка, которую окатили водой, та вытащила из рукава толстовки свою находку — Забирай, только выпусти уже! Беглянка попыталась ещё раз пройти, но Адам лёгким толчком отправил её обратно, туда, откуда последняя всеми силами старалась выбраться. От непонимания подобного поведения со стороны, как ей казалось, союзника, брови азиатки расстроенно сложились «домиком» — чувство изнеможения и ступор превозмогали гнев, вызванный отказом. — Прости, Суён, но тебе придётся найти другой выход из этого места. — голос одиночки звучал холодно, как у преподавателя, который выказывал недовольство в сторону своего ученика, что не сделал домашнее задание, но было в нём ещё что-то, что-то, что волновало слух. Это сожаление, с которым Фрэнсис отвёл взгляд в сторону — Если ты покинешь поместье через главный выход, есть шанс, что мы все попадём в неприятности. Я и Ли, но этого не должно произойти. Я намерен вернуться к прошлой жизни… Ты должна меня понять. — Сука! — выкрикнула азиатка, скорее, в порыве страха, нежели ярости, и кинулась к двери вновь, не оставляя попыток вырваться, но в ответ собеседник кинул в неё один из небольших, но увесистых камней, от которого девушка, не ожидая удара, попятилась, схватившись за ушибленное место — подбородок. Подошва её кроссовок соскользнула со ступеней, вынудив жертву обстоятельств потерять равновесие и упасть на пол. Больно ударившись тазовой костью, она ободрала кожу на ладонях и разбила в кровь свои осторожные колени, что были оголены из-за дизайнерских «дырок» на джинсовой ткани. Когда девушка чуть пришла в чувства, дверь с тяжёлым скрежетом закрылась, лишая последнего шанса на простой побег из этого адского места. — Ах, какое интересное представление! — из-за неширокой спины Сани раздался уже знакомый, леденящий душу, голос певчей птицы высокого полёта — Напомнило мне одно из моих выступлений, но там был хороший конец, ха-ха! Какая жалость… По коже, от макушки и до кончиков пальцев ног, пробежался колючий холод, заставляя покрыться мурашками, и вынуждая каждый маленький волосочек что был на теле, встать дыбом. Очень медленно и нерешительно Сани повернула голову в сторону артиста и замерла, не в силах даже приподняться с пола. Вблизи айдол казался еще более жутким, чем издалека или в потёмках; с момента их последней встречи в рамках испытаний, его внешний вид сильно изменился: некогда жёлтые глаза, которые, скорее, были украшены линзами, теперь были ярко-красного оттенка, а белая оболочка глаз была в сильных кровоподтёках, из-за которых казалось, словно белок имеет чёрный, неестественный, цвет. Правая сторона его лица была запачкана кровью от рассеченной раны в виде креста. Левая рука, придерживающая бедро, была так же испачкана в соке жизни, но, казалось, мужчине была чужда боль. Его хищный оскал не сходил с лица ни на мгновенье. — Что, крольчонок, так и будешь сидеть и без доли смущения разглядывать меня? Можешь бежать, я не против… — в то же мгновенье из-под его запястий выскочили сверкающие лезвия ножей — Время пошло. Десять… Девять… Вид неоновых клинков, давящий на нервы обратный отсчёт — они заставили ранее упавшую тут же пробудиться и, несмотря на ушибленную тазобедренную кость, ринуться прочь по плохо, местами совсем не освещённому, коридору, что находился по сторону от неё. Идол же продолжил отсчёт, спокойно, но с голодом, отблёскивающим в его жадных глазах. Три, два, один — ноль. Занеся руку и, рывком, опустив её, ювелирно зажимая острую часть красивого ножичка пальцами, метатель оставил прощальный подарок убегающей, в виде колотой раны между её лопаток — недостаточно глубокая, чтобы сильно навредить, но крепко застрявшая в спине. — Ходить не умеет, а прыгать пытается. — от увиденного по хребту одержимого пробежалось щекочущее чувство удовлетворения — Беги, мышка, беги! Тебе всё равно… Некуда бежать. Проводив отдалявшийся девичий силуэт взглядом, налитые кровью глаза мужчины переместились в сторону главной двери этой секции здания, которую, казалось, совсем недавно так бессовестно захлопнул, перед названной гостьей, её коллега по несчастью. Туда-то Трюкач и последовал, лишь изредка шипя от боли в бедре, как ядовитый змей, поднимаясь по ступеням. За девчонку Чиун был спокоен. Он знал — эта мелкая сучка больше не сбежит отсюда!

***

Тиканье. В действительности, время давно остановило свой ход в этом измерении, которое многим заменило родной дом, а другой половине — преисподнюю. Стрелка часов делала круг, повторяя это раз за разом — это незамысловатое устройство было настроено другим жителем особняка, чтобы всегда о помнить ценности скоротечного времени и жизни. Девушка, украшенная обилием шрамов на своём теле, располагалась в потрёпанном кресле, обтянутом синтетической кожей, что потрескалась в некоторых местах от давления пуговиц. Старый, выпуклый телевизор, подобно тем, которые раньше стояли в каждом доме, передавал старый сериал, который одержимая ни раз смотрела ещё до того, как её шею рассекла шальная пуля, с оглушающим свистом оборвавшая тонкую нить жизни в лице сонной артерии. Даже после замогильного холода ощущать тёплую воду, осторожно стекающую по окровавленным рукам, было столь же приятно, как получить первый оргазм от близости с любимым человеком — Аманда ценила всё, что могла, что давала ей Сущность. Под её началом она получила новую, совсем другую, но не менее трагичную, жизнь; по крайней мере, эта наставница не требует от неё быть тем, кем Янг никогда не являлась. Игра, повторяющаяся из раза в раз, та, что была во время испытания вне её мастерской, была неудачной. Излюбленная игрушка в лице обратного медвежьего капкана начинала подводить; выжившие, подстёгнутые плетью отчаяния, готовы были пойти на многое, чтобы отыскать ключ к своей жалкой свободе, и с каждым разом это бесценное сокровище было всё проще и проще заполучить. Перед глазами до сих пор стояла картина того, как этот никчёмный человечишка, не одаренный природой, снимает с себя смертельное устройство за секунду до того, как оно раскрывается, подобно бутону прекрасной болотной лилии, которая то и дело жаждала примерить на себя алые оттенки. Пригубив горячий, крепкий, напиток, с высоким содержанием кофеина, садистка позволила себе немного расслабиться, прикрыв глаза, но иллюзия идиллии была разрушена хлопком двери, что, как пружина, вынудил её подскочить. Обжигающая нежную кожу жидкость вырвалась из стакана. — Блядь! , — раздался недовольный писк «свиньи». Девушка быстрыми, механическими движениями, стала оттирать тёмное пятно со своей чистой футболки. Взгляд её быстро сместился на нарушителя покоя, а, вернее, на нарушительницу — это была девушка, на вид, хрупкого телосложения. Разглядев в той знакомые черты, ученица Крамера в меру удивлённо округлила свои глаза, давно лишившиеся огня жизни. Что до самой выжившей, так та испуганно таращилась на женщину, явно не ожидая увидеть ещё кого-то здесь, и, быстро поспешив отдалиться, захлопнула дверь, продолжая движение в неизвестное направление; слегка выгнутая вперёд из-за ноющей боли в лопатках, Суён не выглядела здоровой, но времени на жалость к себе не оставалось. — Как это понимать?! — Возмущалась капканщица. За мгновенье до того, как беглянка ворвалась в её покои, в мыслях проскользнула мысль о том, что хуже настроение быть, к счастью, уже не может, но она глубоко ошибалась. Ощущая пульсирующую боль в висках от раздражения, она стиснула зубы покрепче. Быстро накинув свой плащ, обувшись, бывшая наркоманка вышла из своей зоны комфорта, направляясь прямиком по горячим следам девчонки, которая не могла уйти далеко. Представляя ужас, который способен испытать человек на её месте, Аманде не приходилось долго думать, чтобы прийти к логическому умозаключению: вертихвостка шастает где-то здесь, наверняка, то прячась по углам, то проверяя каждую дверь, надеясь за ней увидеть свет. Зелёная мешковатая толстовка с клетчатым принтом промелькнула в проёме, прежде, чем скрыться за правым углом. Пешка Сущности знала — сейчас произойдёт нечто неизбежное. Хруст досок, после — тонкий, пищащий голосок, надрывающийся в испуганный вопль. Одна из комнат «конструктора» хранила в себе весьма примитивную, но действенную ловушку, что ни раз спасала её излюбленного учителя при жизни, когда в мастерскую жаловали незваные гости, вроде полицейских. Неспешно приблизившись к источнику звука, «Свинья» наблюдала за последствиями активации её творения: худощавая девчушка лежала под провалившимся полом, среди обломков, чудом оставшаяся в живых, вместе с тем, надрывая голос в беспомощном мяуканье. Большая часть обломившихся щепок осыпалась той на ноги, чудом обойдя другие, более хрупкие, части тебя. Упади тяжёлая балка, держащая дощечки снизу, ей на шею — и это стало бы последним, что Суён могла увидеть. Не повезло. Болевые крики стали тише. Как только пелена слёз, замутившая взгляд, с её разноцветных глазок спала, она смогла увидеть женский силуэт, направлявшийся к пожарной лестнице неподалёку. Казалось, незнакомка держала в руках продолговатый металлический предмет, напоминающий по очертаниям лом. Азиатка тотчас попыталась отодвинуться, сделать хоть что-нибудь, чтобы отползти от маньячки подальше, но новая волна резкой боли прошлась по коленям, заставив вновь застонать и оставаться неподвижной. — Не дёргайся, иначе будет только хуже. , — раздался женский голос прямо над макушкой раненной. Мастерица не сильно горела желанием помогать какой-то малолетке, которая явно любит совать свой нос не в свои дела, коли оказалась здесь, но мысль о том, что эту израненную тушку можно будет проучить, от чего-то побуждала её совершать в меру хорошие поступки. Спасти её сейчас, чтобы впоследствии причинить ещё большую боль, но в этот раз по трезвой, на её взгляд, причине: человек, попавший в её ситуацию, совсем не ценит жизнь, которую получил, а значит нуждается в суровом уроке. Отодвинув кучку деревяшек инструментом, Аманда откинула лом в сторону и пробежалась по тоненькой фигурке выжившей взглядом: ткань чёрных джинс была разодрана сильнее, чем задумывалось дизайнером, откуда обильно вырывалась тёплая жидкость красноватого цвета. Из правой коленной чашечки торчал прошедший насквозь гвоздь, на который азиатка неудачно напоролась при падении. Зрелище не для слабонервных, но мучительницу не вынудило отвратиться; мысленно представив настолько силён ущерб, нанесённый её почти-что бездыханному тельцу, Янг подметила неестественно изогнутые икры — на их фоне едва-ли не выгнутая в обратную сторону правая нога выглядела не так болезненно. Бедняжка даже не знала о том, как ей повезло всё ещё дышать, но загадкой было то, почему Суён по-прежнему находилась в сознании. И вдруг, владелица мастерской заметила: верхняя часть одежды лежачей была ободрана, из-за чего краешек ткани приоткрылся — на торсе девушки лежала бестактно сворованная папка «Доктора», приблизительно, А5 формата, которую убийца мигом выхватила из-под держащего топа. Ранее она видела подобные вещи в библиотеке Германа, когда приходила «по-соседски» одолжить различные препараты, необходимые ей в реализации безумных идей, что были заточены в смертельных играх последней, но сейчас ей, наконец-то, двигал неподдельный интерес к тому, что кроется в содержании. Какого было разочарование девушки, когда между строк выяснилось, что это всего-лишь медицинские заметки, подобно тем, что делают работники морга. В голове не укладывалось то, зачем кому-либо рисковать своей жизнью, чтобы заиметь такую вещицу — это последнее, что может интересовать выжившего, сердце которого пока ещё стучит в грудной клетке. — Детские игры кончились… , — утончённый взгляд мертвеца стал уже, более устрашающим. Пальцы маньячки обвились вокруг висков страдалицы и, приподняв её голову, резким ударом об пол, «Свинья» помогла незнакомке выйти из сознания, но далеко не для того, чтобы облегчить её муки — Начинаются взрослые. Добро пожаловать, паршивка.