***
3 мая 2003 года — Ты можешь сказать мне, какого черта мы оказались в этом богом забытом месте? — Гермиона оглядела территорию Малфой-мэнора и подавила дрожь. Она не возвращалась сюда с того ужасного дня, который повторялся во снах почти каждую ночь. — Я сделал международный портключ, но Министерство сможет отследить его, если мы воспользуемся им за пределами поместья. Когда Тео изучал магию, он придумал, как сделать так, чтобы почти все в наших поместьях невозможно было отследить. Он даже уговорил Гарри согласиться на то, чтобы дом на площади Гриммо получил эти специальные чары. — Вау. Это действительно впечатляет. — Давай не будем терять время. Пройди через ворота и сверни в сад. Я подумал, что ты не захочешь заходить внутрь после… В любом случае, это туда. Проницательный Малфой. Они прошли через ворота, и Гермиона почувствовала, как гудят защитные механизмы на ее коже. По позвоночнику пробежал холодок. Они вышли в сад, и Гермиона заметила на скамейке коробку. — Я смог сделать заклинание Портуса для нашего путешествия туда и обратно, — Малфой открыл шкатулку и обнаружил два украшения: черный кожаный браслет с золотой застежкой и тонкое золотое кольцо. Ни одно из них не привлекало внимания, но они были прекрасно сделаны. Драко осторожно достал кольцо и надел его на безымянный палец правой руки девушки, а сам потянулся за браслетом и стал тщетно пытаться застегнуть его одной рукой. — Черт возьми, Малфой. Дай сюда, — раздосадованная его желанием добиться невозможного, она схватила его за руку, чтобы застегнуть украшение. Крепко сжав его руку, она слегка похлопала по ней и улыбнулась ему, когда он с видимым недоумением уставился на нее. — Спасибо, — удивленно сказал он. Она улыбнулась и пояснила: — Я сходила с ума, глядя на то, как ты пытаешься сделать это. Его глаза встретились с ее, теперь уже скорее шокированными, чем растерянными. Он прочистил горло, и выражение исчезло после короткого покачивания головой. — Точно. Ладно. Твой настроен на то, чтобы доставить нас в Румынию, а мой — на то, чтобы вернуть обратно. Тебе нужно будет прижать большой палец к кольцу, до того как сказать «Портус». Что касается моего, то если со мной что-то случится и я не смогу активировать его самостоятельно, тебе нужно будет прикоснуться к застежке браслета, а затем произнести заклинание. Гермиона кивнула. Звучало довольно просто. Она быстро поправила одежду — они выбрали маггловскую, чтобы лучше прикрыть себя. Она протянула руку, и Малфой крепко сжал ее. Он не выглядел нервным. Он казался совершенно спокойным, но она бы не назвала его закрытым. Это хорошо. Она хотела, чтобы его разум полностью раскрылся. — Портус. Она почувствовала тягу, которая прошла через все ее тело. Она почувствовала себя кренделем, который слишком сильно скрутили. В тот момент, когда она подумала, что ее может стошнить, она упала на мягкую траву и покатилась, пока не оказалась сверху на лежащем лицом вниз Малфое. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что именно происходит. А потом Драко бесстрастно сказал: — Грейнджер, если ты не возражаешь, меня не очень интересует пеггинг. Усмехнувшись, она отстранилась от его тела. А он забавный ублюдок. Произнеся несколько заклинаний, чтобы удалить пятна от травы, они были готовы отправиться в следующее место. Судя по карте, в прошлом Долохова уже несколько раз находили в Румынии на том же кладбище, где его заметили пару дней назад. Гермиона надеялась, что они успеют поймать его вовремя, но лучше было не надеяться. Насколько она знала, это был не первый пропавший след, и, вероятнее всего, не последний. — Я перенесу нас, — сказал Малфой. Она потянулась за его рукой, оставляя между ними профессиональное расстояние. Но он притянул ее чуть ближе, вызвав легкий вздох, когда ее грудь прижалась к его. Он пояснил: — Чем мы ближе, тем безопаснее. Без особого предупреждения она почувствовала еще один толчок. Это было намного плавнее, чем международный портключ, и все это время она чувствовала руку блондина на своей талии. Они приземлились прямо у входа на кладбище, на этот раз на ноги. Оно не было похоже на маггловское кладбище, но и на магическое тоже не походило. Несколько минут они шли по кладбищу. Гермиона была готова уделить этой прогулке не более двадцати минут, прежде чем отправиться домой и впервые за неделю насладиться книгой. Кладбище выглядело пустым. Ни души не было видно, пока они не завернули за угол и не обнаружили мужчину, сгорбившегося над могильным камнем и сотрясающегося от сильных рыданий. Они находились достаточно далеко, чтобы мужчина не мог их услышать. Гермиона нащупала свою палочку, которая одиноко лежала в кобуре на бедре. Она потрогала задний карман и нащупала магические цепи, с помощью которых заключенных отправляли в камеру Азкабана. Она была готова. Она всегда была готова дать этому человеку то, что он заслужил. Она посмотрела на Малфоя, который уже держал в руке свою палочку. Его рука была твердой. Но лицо ничего не выражало. Из него мог бы получиться выдающийся аврор. Но вместо этого он стал похож на Невыразимца, забравшегося в Отдел тайн и занимающегося Мерлин знает чем. Они кивнули друг другу и указали на мужчину. На нем были брюки и джемпер. Они сделали еще один шаг к нему, и Гермиона чуть не пискнула, наступив на хрустящий лист. Мужчина быстро встал и достал свою палочку, но Гермиона оказалась проворнее. — Редукто! — крикнула она. — Протего! Гермиона сузила глаза и шагнула вперед. — Кру… — Инкарцероус! Экспеллиармус! — Малфой рассыпал заклинания, прервав Гермиону, прежде чем она успела закончить непростительное заклинание. Долохов упал на пол, и Гермиона подошла к нему. Он поднял на нее глаза, и его бровь сжалась от осознания. — Я… я знаю тебя. — Еще бы, ублюдок. Из-за тебя у меня этот мерзкий шрам, Тони, — на потянула за воротник рубашки, демонстрируя верхнюю половину шрама, который Гермиона не могла забыть даже спустя столько времени. — Ты ведь не против, если я буду называть тебя Тони, так? — спросила она, сердито наклонив голову набок. — Мина? Гермиона нахмурила брови, а затем жестко рассмеялась. — Если бы ты не был таким болваном, я бы пожалела тебя за то, что ты так рано потерял рассудок. Иммобулус, — она присела и наклонилась ближе, чтобы прошептать ему на ухо: — Но от меня ты жалости не дождешься, — она потянулась в задний карман и достала цепи. Набросила их на его тело, и они стали обвиваться вокруг его запястий. — Если бы мне не заплатили за то, чтобы вернуть тебя живым, я бы убила тебя ради гребаного удовольствия. Она взмахнула палочкой над цепями, и он исчез с кладбища. Грейнджер встала, поправила одежду и положила палочку обратно в кобуру. Она закрыла глаза, зная, что Робардс будет в ярости от того, что она ушла, не сообщив ему о своих планах. Когда она вернется в офис в понедельник, последствия, несомненно, наступят. Отчасти она была с этим согласна, тем более что это была идея Малфоя. Она подошла к блондину и протянула руку, чтобы он мог перенести их обратно в поместье. Он осторожно взял ее руку и посмотрел на палочку, затем перевел взгляд на нее. Он сглотнул и сделал глубокий вдох, прежде чем признать: — Ты чертовски страшна, Грейнджер. Хорошо.Часть 1
13 января 2024 г. в 18:20
2 мая 2003 года
Она ненавидела этот день — ненавидела то, что он означал. Она ненавидела, что ей придется сидеть в том же зале, где она видела безжизненные тела своих друзей, разложенные рядами, словно трофеи. Она ненавидела, что ей придется произносить чертову речь о высшем благе и о том, что память о них живет в нас. Она ненавидела видеть боль, которой были наполнены глаза каждого.
Гермионе всегда приходилось играть роль милой «золотой девочки», изображать героиню-победительницу войны, в то время как она чувствовала только потерю.
Большой зал был переполнен студентами, нынешними и прошлыми. Гермиона сидела там, где обычно сидят профессора, и смотрела на всех присутствующих, которые все еще заходили и занимали места. Каждый год она, вместе с Роном и Гарри, произносила речь. Начинала их Минерва. Рон вступал с комедией, на которую был способен. Гермиона говорила умные слова, а Гарри — «от души».
После всех речей всех приглашали на Стену. Это был большой, облицованный мрамором мемориал, на котором поблескивали имена всех, кто погиб в двух предыдущих войнах волшебников. Здесь было слишком много имен — слишком много детей, которые так и не смогли прожить нормальную жизнь, навечно запечатав свое имя в камне.
С таким же успехом сюда можно было бы поместить и гребаное «Золотое трио».
Люди еще входили в зал, когда Минерва решила, что пора начинать представление. Она встала, поправила мантию и подошла к подиуму. Мягко произнося слова, она усиливала свой голос на весь Большой зал. Гермиона откинулась в кресле, закрыв глаза настолько, чтобы не закричать, но не настолько, чтобы онеметь.
— Мы собрались здесь сегодня, как делаем это каждый год. Мы собрались, чтобы вспомнить, что мы — единое сообщество. Мы собрались, чтобы вспомнить, что нам пришлось пройти через многое, чтобы оказаться здесь. Собрались, чтобы почтить память тех, кого мы потеряли.
После этого Гермиона никак не могла прийти в себя. Она почти насмехалась над этой шаблонной речью. Для троицы было очевидно, что Минерва ненавидела это мероприятие так же, как и все остальные, но Кингсли настаивал на том, чтобы зрелище продолжалось каждый год. Его не покидал страх, что темный волшебник может нанести удар по магическому сообществу. Если Гермиона была права в этом вопросе, он просто сходил с ума от страха. Он был одержим идеей изображать единство, добро и свет. Он закрывал глаза на всю тьму в мире и оставлял авроров разбираться с ней. Гермиона была разочарована выбором министра, но он был меньшим из зол, с которыми она столкнулась на посту.
Бросив быстрый взгляд направо, она заметила, что Рон постукивает ногой об пол. Она положила руку ему на колено, сжала его и ободряюще посмотрела на него. Рон кивнул головой и перестал дрожать. Убрав руку с его колена, она хитро потянулась в свою сумочку, расшитую бисером, всё ещё не желая расставаться с вещью, которая столько раз спасала её, и сунула ему Успокаивающее зелье.
Слева от неё Гарри был полностью закрыт — умение, которым он овладел после того, как Волдеморт потерял доступ к его разуму. Он был настолько замкнут, что Гермиона наступила ему на ногу каблуком своего сапога, чтобы привести его в чувство. Он посмотрел на нее, слегка обидевшись.
— Успокойся, Гарри, — прошептала она. Он кивнул в ответ и слегка отстранился. Провел рукой по волосам, запутав их еще больше, чем они уже были. Гермиона вздохнула, глядя на него. Его волосы никогда не будут идеально уложенными, и с этим она давно смирилась. Она вообще предпочитала, чтобы её товарищ был таким. Спутанные волосы позволяли ему выглядеть на свой возраст, несмотря на тревожные морщины, появившиеся у него во время и после войны.
— Сегодня перед вами выступят наши Герои Войны. После выступлений вы можете остаться в актовом зале, посмотреть на Стену, отдать дань уважения и насладиться пребыванием среди живых. Для студентов все занятия отменены до конца дня. А сейчас я хотел бы пригласить Рональда Уизли.
Когда Рон вышел на сцену, раздались аплодисменты. Вся его нерешительность исчезла. Он стал выше и увереннее в себе, готовый выступить с комедийным номером, чтобы снять напряжение в зале. Гермиона откинулась в кресле, готовая слушать все, что он приготовил. Откинувшись на спинку стула, она оглядела ряд героев войны, которым выпала честь сидеть впереди всех. Всего через два места от Гарри она увидела знакомого блондина, также откинувшегося в кресле. Они встретились взглядами. Парень был одет во все черное. От пуговиц рубашки с длинными рукавами до брюк и пояса. Все одного оттенка. Она подумала, не заколдовал ли он свою одежду таким образом. Грейнджер кивнула ему головой, давая возможность поздороваться.
Уголок его рта приподнялся в подобие ухмылки. Не совсем улыбка, но и не ухмылка. Это было приемлемо.
— Спасибо! Спасибо! — громко сказал Рон. Должно быть, он просто пошутил, но она точно пропустила это мимо ушей. — А теперь я хотел бы пригласить на трибуну Гермиону Грейнджер.
Черт, неужели она так долго смотрела на Малфоя, что полностью пропустила речь? Ну, это было чертовски неловко.
Гермиона встала и обняла своего друга, после чего направилась наверх.
— Почти конец, — прошептал он, когда они обнимались. Она кивнула ему и подошла к подиуму, усилив голос.
— Дружба. Когда я начала учиться здесь, у меня не было большого опыта. Я приехала в Хогвартс с одной мыслью: стать настолько хорошим волшебником, чтобы никто даже не понял, что я магглорожденная. Но у меня ничего не вышло, — в толпе раздалось несколько смешков, а сзади послышался кашель. Это был шикарный кашель, который мог быть характерен только для одного волшебника. — К счастью, Гарри оказался мальчиком с большим сердцем. Рон и Гарри вскоре стали моими лучшими друзьями, — улыбнись, Гермиона. — Я по-прежнему сильно ценила школу, и это было хорошо для этих двух волшебников. Однако не только знания позволили нам победить Тома Реддла. Это было доверие, любовь и дружба, — посмотри, как они это схавают. — Вот как нужно побеждать в жизни. Все дело в балансе. Погрузите голову в книги. Вкладывайте сердце в отношения. Доверяйте тем, кто этого заслуживает. Спасибо.
Она повернулась, чтобы вернуться на свое место, и остановилась перед Гарри, который шел к подиуму. Каждый из них положил руку друг другу на плечо и коротко сжал. Это был их способ сказать друг другу, что с ними все в порядке — насколько это вообще возможно. Она обошла Джинни, потом Рона и вернулась к столу. Рядом со стулом Гарри сидел Невилл. Чья это была идея — посадить Малфоя рядом с Невиллом? Они выглядели дико неловко, сидя рядом друг с другом. Все зааплодировали Гарри, когда он дошел до подиума.
Проклятье.
— Потеря никогда не становится легче, — Гарри уже начал свою речь, и Гермиона пропустила ее начало. — Но если мы будем держаться за Свет и держаться друг за друга, мы сможем пройти через это. Мы сможем жить дальше, — Гермиона виновато опустила глаза. Если кто и не понял, как жить дальше, так это они.
Речь Гарри была короче, чем в предыдущие годы. Гермиона, честно говоря, не возражала. Чем дольше все говорили, тем дольше ей приходилось притворяться «золотой девочкой». Все аплодировали Гарри, когда он вернулся на свое место. Он улыбнулся, но Гермиона знала, что улыбка была ненастоящей.
Минерва в последний раз поднялась на трибуну и разрешила ученикам и гостям занять места по своему усмотрению.
Гермиона с минуту сидела, наблюдая за тем, как уходит примерно половина присутствующих. Сев за стол, который обычно занимали Слизеринцы, она увидела Андромеду и Тедди. Она держала на руках маленького мальчика со светло-каштановыми волосами, похожего на своего отца, и он тихо всхлипывал. Андромеда явно изо всех сил старалась не плакать, хотя одинокая слезинка выдавала боль, которую она отчаянно пыталась скрыть. Гермионе пришлось отвести взгляд и зажмурить глаза. К счастью, в данный момент ей не нужно было думать о том, как с ней общаться. Обычно она ускользала прежде, чем кто-то успевал с ней заговорить. Она видела имена на Стене достаточно раз, чтобы запомнить их.
— Ладно, Гермиона, — сказал Рон, — я должен пойти в магазин приколов. Я сказал Джорджу, чтобы он взял выходной, и не хочу, чтобы он был закрыт слишком долго. Мы все еще собираемся поужинать в пабе сегодня со всеми остальными?
— С моей стороны ничего не изменилось. Увидимся там.
Гарри повернулся к Гермионе, когда Рон ушел.
— Думаю, я тоже пойду. У меня нет сил выслушивать извинения за свои потери. Увидимся позже.
Гермиона помахала ему рукой, когда он уходил.
Она глубоко вздохнула, встала и повернулась, чтобы уйти через заднюю дверь, которой профессора часто пользовались после обедов. К сожалению, она не обратила внимания на окружающую обстановку и налетела на кого-то с такой скоростью, что упала на пол.
— О, черт. Простите.
— Как аврор, ты должна быть более бдительной, Грейнджер.
Это не мой гребаный день.
— Ладно, Малфой. Думаю, один день мне можно провалить.
У Гермионы был почти идеальный послужной список в качестве аврора. Все то время, что она бегала от одного из самых темных волшебников в мире и сражалась с Пожирателями Смерти, дало ей навыки, которые делали решение, касательно ее будущей жизни, совершенно очевидным. Она пыталась вернуться в Хогвартс, чтобы учиться и пройти несколько дополнительных курсов по целительству, но у нее ничего не получалось. Она чувствовала себя настолько не в своей тарелке на занятиях, что вместо того, чтобы закончить полный восьмой курс, решила сдать отдельно Ж.А.Б.А., которые сдала с блеском.
В конце концов она согласилась на предложение Министерства пройти ускоренную программу подготовки авроров. Она решила, что во время обучения сможет изучать другие предметы для развлечения. Она стала довольно искусной в зельях и беспалочковой магии. После того как ее слишком часто ловили без палочки во время ее побегов, она решила, что ей нужно найти способ контролировать свою беспалочковую магию. Пусть это было не совсем эффективно, но все же помогало в случае необходимости. А умение варить различные зелья облегчит и удешевит ее расходы.
— Я позволю тебе это сделать, Грейнджер, — он протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но она только моргнула. Кто он такой, чтобы думать, что может позволить ей что-то? Он моргнул в ответ и дружелюбно улыбнулся ей. — Увидимся вечером в пабе?
Она внутренне усмехнулась.
К сожалению, Гарри успел подружиться с Драко. После войны Гарри отчаянно хотел жить на площади Гриммо. Это было единственное, что осталось у него от семьи, но возникла пара трудностей. Пожиратели Смерти почти разрушили дом, и его нужно было полностью перестраивать. Кроме того, дом принадлежал Драко. Через несколько месяцев после всего этого Гарри обратился к нему с предложением купить его. Малфой с радостью согласился отдать дом Гарри по значительно сниженной цене, учитывая его ветхое состояние. Дом стал для Гарри своеобразным проектом. Он с удовольствием возвращал ему прежний вид с помощью своих друзей.
— Если ты посмотришь в мою сторону, то возможно увидишь меня, — с горечью ответила Гермиона и встала, не обращая внимания на его все еще протянутую руку. Она отряхнула мантию и вышла из Большого зала, не удостоив его ни единым взглядом.
Следующие несколько часов Гермиона провела в Министерстве, пока не оказалась в пабе. Ей нужно было сделать кое-какую бумажную работу и получить свои обычные задания на неделю вперед. Как один из лучших авроров, она имела право первого выбора. Одна из папок привлекла ее внимание.
Долохов, Антонин
Она потянулась за папкой со стола Робардса, но он отмахнулся от нее прежде, чем она успела взять ее.
— Грейнджер, — сказал он, — тебе не кажется, что это задание может быть слишком… личным для тебя?
Гермиона вздохнула, раздраженно поджав губы. Все думали, что она отправляется на задание, связанное с Долоховым, с жаждой мести. И да, она действительно хотела отомстить, но она была профессионалом. Она знала, что лучше, особенно после того, как Гарри устроил подобную вспышку на первом курсе аврора.
После инцидента в Отделе тайн она постоянно следила за Долоховым. На тот момент в живых оставалось не так уж много Пожирателей смерти, вышедших из Азкабана. Малфоев она не считала, поскольку Люциус и Драко ясно дали понять, что на протяжении всей войны они занимались фильтрацией информации для Ордена.
— Робардс, если ты думаешь, что я отправлюсь на любое задание без того уровня профессионализма, который я поддерживаю с тех пор, как стала аврором, то я оскорблена.
Проверь мой послужной список. Он безупречен.
— Я разрешу это, если смогу назначить тебе партнера.
Гермиона сделала паузу.
— На мой или твой выбор?
— Мой, — сказал Робардс.
Черт возьми.
— Отлично.
Робардс ухмыльнулся, что не понравилось Гермионе. Обычно она была категорически против того, чтобы Гарри был ее партнером. Они понимали друг друга лучше, чем кто-либо другой. В каком-то смысле Гарри был ее братом. У неё не было семьи, к которой можно было бы вернуться, а он потерял всех своих, кроме Дурслей.
— Я попрошу Малфоя связаться с тобой на выходных, чтобы договориться о портключах и обсудить план.
— Прости? Какого черта? Он даже не аврор.
— Может он и не аврор, но у него есть боевые способности и понимание оставшихся Пожирателей Смерти. К тому же, он привнесет свежий взгляд. Об этом не может быть и речи, Грейнджер. На сегодня ты свободна. Сообщи мне о своем решении до понедельника.
Гермиона насмешливо фыркнула и ушла. Гарри, хотя и страдал от проблем с психикой, никогда не был занудой. Они были синхронизированы. Она никогда не работала с Малфоем и почти не разговаривала с ним. Даже во время их ежемесячных посиделок в пабе она избегала большинства разговоров с ним так же, как и он с ней. А большинство их разговоров были наполнены сарказмом.
Она задвинула этот вопрос на задворки сознания, в маленькую книжку, на полку, в тень. Ей уже пришлось столкнуться с тем, что вечер в пабе выпал на День Поминовения. Окклюзия. Не слишком много, но достаточно. Она отправилась в свою маленькую квартирку, чтобы переодеть мантию Аврора на что-нибудь подходящее для «веселого» вечера с друзьями.
Гермиона вошла в паб, где они собирались каждый месяц. Там было многолюдно, как обычно в пятницу вечером. Они нашли хороший маггловский паб вдали от общества волшебников. Первые несколько раз, когда они собирались много лет назад, они сидели в «Кабаньей голове». Это была определенно ошибка. На них набросились люди, желающие поблагодарить их за героизм. Еще хуже стало после того, как их поместили на карточки с шоколадными лягушками. Чем меньше им приходилось общаться с волшебниками в свободное время, тем лучше.
Гермиона посмотрела в угол паба, где они обычно сидели. Гарри уже был там с кувшином магловского пива и сидел рядом с Малфоем. Она направилась туда и заняла место напротив Гарри.
— Я смотрел в твою сторону, — сказал Малфой нахальным тоном. Она перевела взгляд и увидела, что он ухмыляется.
— Разве мы не взяли за правило, что я должна выпить хотя бы один бокал, прежде чем мы заговорим в пабе?
— Позволь оказать честь, — Малфой потянулся к одному из пустых бокалов и налил ей пиво. Он пододвинул бокал к ней, и она нерешительно взяла его.
— Ты сегодня отлично справилась, Гермиона, — пробормотал Гарри, делая глоток из своего бокала.
— О, спасибо, Гарри. Я… мне не очень-то хотелось сегодня говорить об этом. Но, наверное, мы все сегодня такие, да?
Гарри одарил Гермиону полуулыбкой, которая не достигла его глаз. Его щеки едва заметно порозовели. Гермиона вернулась к своему бокалу и сделала несколько больших глотков, чтобы помочь себе справиться с дискуссией, которая, как она знала, скоро начнется от лица некоего светловолосого волшебника.
— Когда прибудут остальные? — спросила она.
Гарри слегка пожал плечами.
— Не совсем уверен насчет всей компании. Думаю, Джордж собирается провести вечер с Анджелиной. Она плохо себя чувствует из-за беременности. Рон и Лаванда будут здесь, как только он закроет магазин. Пэнси сказала, что скоро придет. Ей нужно закончить статью для завтрашней газеты. Что-нибудь слышно о Джинни или Блейзе? — он посмотрел на Гермиону, а затем повернулся на Малфоя.
— Ее не было дома, когда я пришла переодеваться, поэтому я решила, что она пошла к вам.
Драко пожал плечами:
— Я видел, как они сегодня уходили вместе, так что, возможно, они просто вернулись в поместье.
В этом был смысл. Квартира, в которой жили Джинни и Гермиона, была совсем небольшой. Гермиона сняла ее еще до того, как Джинни закончила последний год обучения в Хогвартсе. После окончания Хогвартса Джинни и Гарри попробовали жить вместе, но через несколько месяцев они поняли, что в их жизни больше нет того огня, который был, когда они боролись за свою жизнь. Не желая возвращаться домой и жить в одиночестве, Джинни практически умоляла Гермиону позволить ей остаться с ней. Они всегда собирались снять квартиру побольше, но хлопоты, связанные с переездом, выбивали из колеи.
— А Тео? — спросил Гарри, глядя на Малфоя.
Тот насмешливо фыркнул.
— Нотт заново открыл свою гиперфиксацию, чтобы снимать проклятия в своем доме. Он будет делать это десять лет. Его отец защитил от него почти все поверхности.
Все кивнули. Все в группе знали, что отец Тео ненавидел своего сына. Но никто не знал, через какую боль он проходит. В этот момент дверь распахнулась, и в бар ворвался энергичный голос.
— Фил! Милашка! Текилу за наш столик, пожалуйста!
К их столику подошла Пэнси, выглядевшая как всегда привлекательно, с широкой ухмылкой на лице. Наклонившись к Гермионе, она обняла ее и поцеловала в щеку, а затем села рядом с Гарри и переплела их пальцы. Он повернулся к ней и улыбнулся искренней улыбкой, впервые за весь день.
— Хороший день? — спросил он.
— Я не… — она удрученно вздохнула. — Какой сегодня может быть хороший день? Это день, когда люди больше всего помнят меня за то, что я предложила выдать тебя, так что ревуны прибывают толпами… Зато на работе был хороший день. Спасибо, что спросил, милый, — Пэнси пожала плечами и налила себе полстакана пива.
Гарри вздохнул.
— Я все еще думаю, что ты должна позволить нам отследить или заблокировать подобные письма, чтобы они не находили тебя. Ты была испуганным подростком, как и все мы. Ты не должна отвечать за то, что сказала тогда из-за страха.
— Мы уже говорили об этом, дорогой. Это злоупотребление властью, и будь я проклята, если кто-то из нашей группы будет частью этой проблемы. А теперь заткнись и выпей.
Как только бокалы были допиты, дверь снова открылась, и в помещение вошли Рон и Лаванда, за которыми сразу же последовали Джинни и Блейз. Все они заняли свои места. Джинни села по одну сторону от Гермионы, а Лаванда — по другую. Гермиона улыбнулась, глядя на эту группу друзей. Это была необычная группа, но за то, что все они нашли друг друга, она всегда будет благодарна, даже если ей придется мириться с одним высокомерным волшебником. Эта дружба была единственным положительным моментом в войне.
— Грейнджер.
Гермиона подняла голову, услышав знакомый голос. Перед ней стоял Малфой, положив ладони на стол, его взгляд был невероятно сосредоточенным.
— Да? — она подняла брови.
— У тебя есть минутка, чтобы выйти? Я бы хотел поговорить с тобой о том, что недавно попало ко мне на стол.
Вот оно, блядь, и началось.
Она кивнула и встала. За столом было столько разговоров, что никто не обратил внимания ни на то, что Малфой разговаривает с Гермионой, ни на то, что они вместе вышли через заднюю дверь. Она прекрасно понимала, почему Малфой хочет поговорить с ней. У нее не было достаточно времени, чтобы подготовить список всех причины, по которым ему не стоит вмешиваться, и почему он должен попросить об отстранении. Но она обязательно постарается привести как можно больше логичных доводов.
— Полагаю, Робардс говорил с тобой о деле Долохова?
— Верно. Единственным условием того, что я возьмусь за это дело, было то, что ты займешься им вместе со мной. Мы должны сесть и разработать план. Последний раз его видели в Румынии, но он там не задерживается. Важно сделать шаг, пока след не простыл.
Гермиона закатила глаза и выдавила из себя смешок.
— Я знаю это, Малфой. Я уже много лет прослеживаю его шаги. Все наши зацепки всегда запаздывали, и, честно говоря, я ожидаю, что с этой будет то же самое.
— Тем более. Тогда нам нужно действовать как можно скорее. Завтра?
Гермиона сделала паузу, удивляясь его нетерпению.
— Робардс требует наши планы до отъезда. Если мы уедем завтра, у нас не будет времени их утвердить.
Малфой искренне рассмеялся.
— Ты говоришь так, будто за свою жизнь не нарушила по меньшей мере сотню правил. Не думаю, что тебя сильно заденет, если их станет на одно больше. Я прав?
Гермиона ухмыльнулась в ответ. Оценив его хитрость, она решила, что, возможно, Малфой не так плох, как она думает. Может быть, Гарри видел в нем именно это — хаотичную, игривую энергию. Она может дать этому Малфою шанс.