Она родится снова, только верьте

Дамблдор проповедовал любовь как силу, как защиту, как константу мира. Как что-то, что всегда будет тебя хранить - пока хранишь ты сам. И Дамблдор не был единственным в своей вере: маги не верят в Бога, но они верят в силу. А любовь, по его же, Альбуса, словам - сила величайшая. Он говорил: любовь не может быть неправильной, говорил, что она рождается сама - тогда когда ты этого заслуживаешь. Тогда, когда можешь полюбить. Ибо не каждый на это способен. Альбус Дамблдор в своей жизни любил дважды, и не смотря на то, что те люди уже не одно десятилетие не ходят по земле, он пронес любовь к ним сквозь годы. Северус не знает, что это были за люди, Северус не знает, как любовь к мертвым может придавать желание жить. Его любовь - силу способную создавать и уничтожать миры - унесла с собой в могилу рыжеволосая Лили Эванс, девочка, с которой он познакомился у реки в душный летний день. Его любовь похоронена под толстым слоем земли и разлагается вместе с ее яркими рыжими волосами. Его любви давно нет. Больше она не родится. Так ему казалось. Может, дефектный Северус Снейп просто не умеет любить, и поэтому любовь всегда приносит ему столько боли. Может, мироздание решило, что он это чувство не заслуживает. И наверное Северус бы с ним согласился, вот только... Через многие годы любовь родилась в нем снова. Тогда, когда он смирился с выжженой пустошью внутри, тогда, когда мертвое спокойствие вдруг стало настоящим. Это чувство не давало ни силы, ни защиты. Это чувство не хранило - оно заставляло собранную по кусочкам душу раскалываться вновь и вновь. Как вазу, что с каждым разом разбивается на все более мелкие черепки и никакое "Репаро" не поможет. Это чувство убивало его изнутри. В первый раз было точно так же. Дамблдор говорил - время придает сил. Силы Северуса утекали с каждой секундой. Он не хотел любить. Это чувство, так восхваляемое другими, ему дарило только беспомощность и горе. Потом смерть. И никто не принесет цветы к могильному камню, не останется тех кто хотел бы его помнить. Воспоминания о счастье - мимолетном и сладком как Феликс Фелицис - единственное что имел Северус Снейп. Та любовь, что в нем сохранилась, ни разу ему не помогла. Но она могла помочь тому, кому была предназначена.  Например...  Гарри. Гарри Поттеру. Человеку, что заслуживал любви, как никто в этом мире. Глупому ребенку, сверкавшему интересом в глазах, не смотря на все придирки. Юноше, что заставлял чувствовать себя так неправильно. Из глаз Северуса текут слезы - так выглядит жалость к себе. Так выглядит горе - столь всеобъемлющее, что становится дурно. Как выглядит его - Северуса - смерть. На полу Визжащей хижины, места, которое он искренне ненавидит. На руках у человека, которому о своем глупом чувстве никогда не осмелился бы сказать. Еще ничего не знающий Поттер уже тогда был прав - он и правда трус. Но юному магу ни к чему старый ненавистный профессор. Юному герою ни к чему Пожиратель смерти или двойной шпион, что слишком себе на уме. Гарри Поттеру нужна Джинни Уизли - милая, добрая. Девушка. Живая. Ты, Северус Снейп - наиглупейшей глупец на всей этой планете, если надеялся на хороший исход. И сердце твое - самое дурное из всех сердец, какими обладают ныне живущие люди. Оставь его, Северус, ты ничего не сможешь ему дать. А он не захочет ничего брать из твоих рук. Склочный злой учитель - последний в списках, и как вариант никогда не рассматривался. Не фантазируй понапрасну, наивный мечтатель. И Северус решается. Делится - как давно он чем-то делился с кем-то другим - своим счастьем, последним, что его здесь держит. Он делится своей любовью, глупой и болезненной, и слепнет как новорожденный котенок. Он отдает себя без остатка и, наверное, впервые в жизни не жалеет. Питать его ненависть к себе отвратительным отношением - глупо до боли, до судороги в пальцах. Но Северус делает это раз за разом, наказывает себя - и его - но старается об этом не задумываться. Его вину не исчерпать ни годами, ни другими поступками. Одна ошибка - гниль, пожирающая все на своем пути. Северусу кажется, что он ненавидит себя, свои чувства и весь окружающий мир. Но только не его - глупого, безрассудно-смелого мальчишку, который не смотря ни на что, все так же продолжал сверкать глазами при демонстрации варки того или иного зелья. Восторгался он, конечно, лишь умением, даром. Знал бы, что именно Северус сотворил этими руками - убил бы, наверное. Не задумываясь, на инстинктах, как делал непозволительно часто: встать в пике в погоне за снитчем, послать ответное атакующее на шутливое заклинание подножки. Погнаться за убийцей директора, наплевав на собственную истощенность и превосходящие силы противника. В этом весь он - непроходимый героический дурак. Такой хороший, что от собственных мыслей хочется бить себя по щекам. Идиот. Красивый и ломкий, как первый лед, несоизмеримо сильный - уж точно посильнее Северуса будет. Отчаянный. Добрый, наивный. Юный. Зачем ты ему, Северус Снейп, назови хоть одну причину? А Поттер смотрит испуганно в лицо, зажимает Северусово разодранное горло руками, что-то колдует. То ли шепчет, то ли кричит - Северус сквозь вату в ушах ничего не может разобрать. Только потянуть холодеющую руку поближе, взять за предплечье так крепко, как хватает сил. - Гарри, Гарри... Слышишь? Собери, собери... - он жмурится, и всхлипывание от боли - от ужаса, от страха - превращается в хрип. На самом деле не у него одного по щекам текут слезы, но Северус не замечает - в глазах плывет. - Собери, Гарри, давай, - в этих нескольких больных каплях - Северусова жизнь. И тот самый разговор - сосредоточенее ненависти. В этих нескольких каплях - единственное хорошее, что в нем есть, но Снейп не знает, что конкретно туда вложил. Сознание тает, мысли растворяются, не давая возможности сосредоточиться. Северус вздыхает - из горла снова вырывается что-то сродни бульканью и очень хочется кашлять. Он смотрит в глаза напротив - никакая не "Авада", ничего подобного. Просто глаза. Невозможно-красивые, зеленые, теплые, как первая листва. Пусть за стеклами пыльных очков, но все такие же яркие - как год и два и три назад. Кажется, Северус смотрит в них и улыбается. Отвратительно, наверное, выглядит со стороны. В эту секунду, изображение перед глазами теряет всякую четкость и остается полагаться только на слух и ощущения. От этого еще больнее чувствовать дрожащее тело рядом, слышать всхлипы и, кажется, крик. Сам Северус из себя не может выдавить ни звука. В какой-то момент пропадают и остальные ощущения - лишь приходит осознание холодного прикосновения лбу и чьего-то усталого вздоха, а после Северус внезапно обнаруживает себя, сидящего в зале ожидания на вокзале Кингс-Кросс. Все вокруг соткано из белого то ли тумана, то ли пуха, но на самом Северусе привычные черные брюки и рубашка непривычного белого цвета - он такое никогда не носил. Он ежится и потирает руки - врядли кто-то почувствовал бы себя почти голым, лишившись только мантии, но вот он - Северус Снейп, неприятно познакомиться. Не будь здесь все девственно-чистым, белым, словно первый снег, Северус бы подумал, что находится на всамделишнем вокзале. Здесь не было никого кроме него, но Снейп чувствовал снующих туда-сюда людей, кожей ощущал пышущий  дымом паровоз, но видел лишь пустую колею. Здесь было столько людей сейчас, но Северус все равно остался один. Иронично и горько, но совсем не неожиданно. Его давно никто не ждет - конечно же Северус это знал. Но почему же тогда этот факт столь болезненнен!? Он не может сказать сколько часов прошло, не может отследить течение времени - лишь затихает и снова наполняет платформу призрачный шум сотен голосов. Северус не может различить отдельных слов, но может прочувствовать чужие эмоции. Это и при жизни неплохо ему давалось. Среди них злость, радость и даже любопытство - встречается много всего. И внезапно - тоска. Сильная, всепоглощающая, та, что разбивает тебя по кусочкам. Так ему, Северусу, знакомая. Он движется ей на встречу не замечая ничего на своем пути - никаких границ, никаких стен, даже если они и были. Не понимает почему, но идет на зов. Так нужно, так необходимо. Наивно и глупо может быть, но он чувствует, что должен быть сейчас там. С тем человеком, что так отчаянно тоскует по кому-то другому. Северус должен быть рядом с ним. В этом помещении все такое-же белое и такое же пустое. Было бы, если бы не сидящий на полу мальчишка. Сжавшийся в комок, худой и дрожащий. Гарри. Сжимающийся так сильно, будто намеревается заползти под близстоящую лавку. Северус вздыхает и все еще оставаясь незамеченным подходит ближе. Садится совсем рядом, притягивает к своему боку. Шоковая терапия, нет, не слышали? Поттер вздрагивает, всхлипывает, на миг поднимает глаза и тут же утыкается лицом куда-то Северусу в ребра. Цепляется руками куда придется, да так крепко, что остались бы синяки, будь это все реально. А так - глупые фантазии агонищирующего мозга. В мире магии только злые сказки. Это все - ни капли не настоящее, с ним не может такого быть. И Северус сдается, прижимает ближе одной рукой, другой обнимает за плечи, гладит. Утыкается подбородком в вихрастую макушку. Окутывает собой, будто пытаясь отделить и укрыть от отчаянной тоски, разлитой в воздухе. Северус так погружается в ощущение теплого тела в руках, что не сразу замечает срывающийся шёпот. А когда замечает - склоняет голову, прислушиваясь. И Гарри, почувствовав движение, вскидывает голову, уставившись своими зелеными омутами. Северус замирает будто загипнотизированный. - Вы... Вы... Профессор... Вы... Профессор Снейп... - Северус видит, как краснеют и часто моргают глаза за стёклами очков. - Я, Поттер, я, кто же еще, - бурчит, а сам поднимает лицо вверх, чтобы неуместная жидкость осталась в глазах. Сглатывает, прочищает горло, - Сижу тут с вами на полу, обнимаю, - вздыхает так тяжко, будто самолично поднял столитровый котёл. А Гарри вжимается еще крепче, будто слиться хочет. Удивительно, что может вытворить и вообразить собственное сознание. - Успокойтесь, Поттер, - Северус ерошит волосы на чужой макушке, - я от вас никуда не денусь. Ну же, Гарри, перестаньте. - Я думал... Больше вас не увижу... - судорожные вздох, - думал, вы ушли, - Поттер сглатывает, - уехали на поезде, как Дамблдор. Северус огорошенно замирает. Уж Дамблдора в его сознании точно быть не должно. Да и поездов что-то не видать. Мысль пришла и назойливо вертится на краю сознания, никак не давая за себя ухватиться. - Ко мне же и родители приходили, и Римус с Сириусом даже... А Вас не было, - Гарри шепчет, широко открыв остекленевшие глаза. Взглядом будто обращаясь в прошлое, - Я подумал, ушли. Не захотели меня видеть, - но слова, что он произносит несут боль прямо сейчас. - И правильно на самом деле, - Поттер улыбается так, что больше похоже на кривлянья. Горько и зло - Вы же из-за мамы, да? А я как поводок, взять и дернуть только, - из горла вырывается предательский смешок и Северус не ручается сказать, кто из них издал этот звук. - Еще и при смерти каждый год. Вы уж простите меня, профессор Снейп, я больше не буду, обещаю! От того, насколько наивно это звучит, у Северуса дергаются брови. Когда у него в последний раз просили прощения? Так честно, так искренне, так, что он и правда мог бы простить? У Гарри на лице застывшая улыбка и глаза - океаны горючей боли. - Нет. Нет, глупый ты мальчишка! Малолетний ты кретин! - Северус почти рычит. Сжимает чужие плечи - ярость превращается в отчаянное понимание. Он мертв. Они оба мертвы. Глаза слезятся и Северус притягивает Поттера ближе, будто желая впечатать в себя. Утыкается в волосы, пытаясь спрятать лицо в вьющихся прядях. - Мне не за что тебя прощать, - голос хриплый, жалкий, - Ты ни в чем не виноват. Поттер вздрагивает и замирает, будто только сейчас осознал, в каком положении находится. И с кем. Но не отстраняется, не отталкивает. Лишь прижимается ближе к телу, от которого исходят отголоски тепла. Впивается напряженными руками в спину, сминая рубашку под пальцами. - Можно я поеду с вами на поезде, профессор? - Здесь нет ни единого. А если есть, мне не даровано их даже увидеть. Вот так. Молчание растекается между ними как воск, заливается в уши и давит пустотой. Северус давится неуместными слезами, Гарри поворачивает голову, чтобы острый подбородок не впивался в дрожащее плечо человека, что его обнимает. - Тогда... Может, у нас получится вернуться? Осознание сваливается на голову, как упавший с крыши снежный настил: резко и холодно за воротником. Краем уха слышится чей-то холодный смех, и в нем - одобрение. - Я знаю, что могу вернуться. А если Вы не видите поездов - значит, тоже должны! Вера зажигается в Гарри солнечные лучом, и на секунду Северус и правда ощущает себя способным на это. Всего секунда, чтобы резко отстраниться и посмотреть в светящиеся потусторонним огнем глаза напротив, всего секунда, чтобы осознать, чтобы восхититься решимостью, улыбающегося ему юноши. - Не бойтесь, профессор Снейп, я буду рядом, - Северус чувствует как пышущие теплом ладони обхватывают его собственные. Хватка у Поттера - что железные тиски, а дарит наоборот - безопасность. Всего секунда, чтобы заметить, как одухотворенность в мальчишеском выражении лица сменяется озорством, и не успеть отстраниться. Отпрыгнуть, отвернуться и закрыть лицо руками Северус не сумел бы даже при желании. Его целуют - и легко и осторожно касаясь губами губ, не делая ничего большего, но Северуса прошибает дрожью. *** Широко распахнутые глаза с темными радужками словно притягивают весь солнечный свет. Северусу остаётся лишь недовольно щурится, пытаясь разглядеть что-то кроме белых больничных стен, и у него получается - на мягком стуле возле кровати сидит Поттер. Гарри. Гарри улыбается и держит его за руку. Он запыленный, но чистый, как если бы выскочил из набранной ванны спустя минуту. Уставший - синяки под глазами не дадут соврать. Голова его покоится на Северусовой больничной койке, и он определенно спит. Вздрагивает и цепляется крепче, стоит только Северусу попытаться вынуть ладонь из плена чужих пальцев. На все попытки что-то сказать или двинуть головой не откликается собственное тело и Снейпу остается только сдаться. Он снова и снова сдается - и кому? Ну, Гарри Поттеру сдаться не жалко. Не то чтобы это не приносило ему удовольствия в конечном итоге. Остается только сжать руку Гарри в ответ, самую малость. В следующий раз когда Северус очнется - лишь на несколько минут - Поттер будет на месте и будет все так же держать его за руку, на этот раз свернувшись в наколдованом кресле. И еще раз, через несколько часов. И поздним вечером, когда Северус уже может держать глаза открытыми достаточно долго для того, чтобы его пробуждение заметили, на смену ласково-уставшему выражению лица Поттера прийдет виноватое. Он будет мять в пальцах край вязаной кофты, драматично пускать слезу и просить прощения за все подряд, пользуясь тем, что Северус не может ему ответить, а только закатывать глаза и выгибать издевательски брови. Северус мысленно вздыхает. И это победитель Тёмного Лорда?! Наследник Поттер, догнавший и практически самолично повязавший половину безумных Пожирателей смерти?! Этих безумцев, давно слетевших с катушек и швыряющихся "Авадами" направо и налево? Это он прямо сейчас прячет от Северуса глаза и пытается слиться с креслом? Мальчишка, глупый мальчишка. И сколько бы новых трещин не появилось на сосуде его души, сколько бы раз его не пытались согнуть, таким и останется. Северус понимает это неожиданно четко. Все такой же солнечный лучик, как и семь лет назад. Снейп закрывает глаза и, выжимая из тела все свои скудные силы, протягивает раскрытую ладонь, чуть дёргает мёрзнущими пальцами. Гарри, замерев на секунду, обхватывает его руку своими двумя - широкими и мозолистыми. А главное - теплыми. Северус рассматривает растерянное выражение на лице своего бывшего ученика сквозь ресницы, и покрепче сжимает ладонь. На краю сознания раздаётся холодный, но довольный смешок. Все будет хорошо. Ведь они оба будут жить.