***
Cause you and I
we were born to die
— Давай возьмем Артура и просто уедем, куда угодно, можем сначала в Казахстан, покажем ему где жила Олеся. — шептала Лиза сидя на коленях перед Мишей который пил коньяк в кресле. Зарывшись рукой в ее светлые волосы которые сегодня были без свойственной ей укладки он вздохнул. Ему хотелось этого, безумно, он не уберег Олесю которая умерла при родах, и не хотел чтобы умер еще и внук. Но ему нужно было время, разгрести все тут и только потом они могут уехать. — Миша… Ну пожалуйста… — все шептала Бубнова и по ее щеке скатилась одинокая слеза. Она никогда не проявляла такую слабость при остальных, только он мог видеть ее такой, ранимой, растрепанной и уязвимой. На людях она веселая и местами грубая. С Артуром она видится очень редко, боится что ее тьма коснется его светлой и невинной души. Но эти редкие моменты навсегда остались в ее сердце. Как она держала его на руках, когда приехала на похороны дочери, он тогда сильно плакал и успокоился только у нее на руках. Он не пошел в садик и когда нужно было укладывать его на дневной сон всегда прибегал к ней чтобы она читала ему сказки. И как в последний раз видела его перед задержанием, она прочитала ему сказку и поцеловав в лоб ушла вниз к братве. Лиза помнила как их задержали, сидя в бобике вместе с Мишей она всю дорогу неотрывно смотрела ему в глаза и это было прощанием, на одинокие двадцать лет которые она провела в одиночной камере. — Ты выйдешь раньше всех, живи дальше, как хочешь, можешь даже улететь к Артуру, меня не жди. Это было последнее что Миша сказал ей перед тем как они рассталась. Он не соврал, она вышла, спустя тринадцать лет и вернувшись в их дом продолжила жить, одна. Заходя в родную обитель женщина чувствовала запах пыли и едва ощутимый флер его духов, и конечно запах сигарет которым пропитались все стены. Сев в свое любимое кресло она заплакала, горько, навзрыд. Она любила Мишу, до сих пор, также сильно и так как умела. Он тоже вышел раньше, и когда они увиделись, она также заплакала. Целовала его, обнимала, а он гладил ее по волосам и ласково шептал «Лизок». А на следующий день его не стало…