Ты - мой вулкан

Чанбин спешил. Но из-за своих дорогих друзей-алкашей ему удалось приехать только через час после звонка Джисона. Он, не глядя, протянул крупную купюру таксисту, даже не подождав сдачи, поспешно вышел из машины. Подняв взгляд, Чанбин увидел окна их общаги, окна Хана и Чана как раз выходили на сторону парковки. В одном сквозь занавески он увидел фиолетовую подсветку и подумал: «Два варианта, либо там происходит трансляция, либо интим». Чанбин улыбнулся. А вот во втором — явно не горел основной свет и была только тускло включена настольная лампа, слабо освещая комнату. Чанбин понял, что надежда на то, что Хан его дождался крайне мала. Перепрыгивая через ступени, он за мгновение поднялся на нужный этаж и открыл дверь, введя пароль. Войдя в квартиру, Чанбин на секунду замер, поняв что на кухне включен свет, а через минуту оттуда вышел растрёпанный Ли Минхо в одной футболке, которая была явно не его и была достаточно большой, чтобы по длине достать ему до середины бедра. Чанбин очень надеялся, что нижнее бельё на нём всё-таки имелось. Они встретились взглядами. Ли медленно отпил воду из кружки, которая тоже не была его, фирменно усмехнулся и не говоря ни слова, прошёл босыми ногами в комнату Чана. — И всё-таки интим, — прошептал Чанбин, выдохнув скопившийся в лёгких воздух, подумав, что встреча с тигром была бы менее напряжённой чем эта. Скинув обувь и куртку, Чанбин прошёл в комнату Джисона. Как он и думал, помещение было погружено в полумрак и освещалось только настольной лампой, а сам хозяин комнаты тихо спал на стуле, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Почти лёжа на столе. Сначала Чанбин хотел разбудить Хана или если у него это не получится, просто перенести его на кровать. Но прежде чем он это сделал, его взгляд зацепился за строчку текста, написанную в блокноте. К счастью, Джисон не лежал на нём и Со беспрепятственно смог прочитать написанное красивым аккуратным почерком. «Ты мой личный грех, от которого я не могу отказаться, ведь ты слаще зла. Ты можешь обжечь, ты можешь ранить меня, когда рядом. Если хочешь, я могу стать кем угодно. Да, ты можешь причинить мне боль, но мне всё равно…» Чанбин замер, не решаясь продолжить. «Это то? что он хотел, чтобы я прочитал?» — он недоумённо посмотрел на своего младшего. Прочитав следующие строчки, в душе Чанбина зажёгся огонь, тот, который он так хотел затушить. «Да, ты можешь обжечь меня, но в отличие от тех, кто убегает от тебя, я обнимаю.» Руки, держащие блокнот задрожали, а Чанбин с растерянностью, но при том бесконечной нежностью, смотрел на всё ещё спящего Джисона. Он не знал, что лучше сейчас сделать, но видя как Хан спокойно спит, сам Чанбин начал раздражаться. Он так долго сдерживался. «Просто друзья, коллеги, 2racha. Чушь. Полнейшая чушь!» — со смешанными эмоциями думал Чанбин, вновь опустив взгляд на текст песни, пытаясь запомнить каждое слово этой лирике. Единственное, в чём сейчас нуждался Чанбин — это подтверждение. Подтверждение, что эта песня написана о нём. Для него. Внутренний голос так и шептал «разбуди и спроси», сопротивляться просто не было сил, да и выпитый ранее алкоголь давал о себе знать. Сделав дыхательное упражнение и, приведя мысли в более-менее порядок, Чанбин наклонился к уху Джисона и уже хотел прошептать что-нибудь ласково-глупое, но не успел. Ещё мгновение назад спящий человек распахнул глаза и, конечно же, решил резко выпрямиться. Произошло столкновение затылка с носом. Ночную тишину почти неосвещённой комнаты нарушил отборный мат. Один держался за ушибленный нос и тихо ругался на корейском, другой, потирая затылок, почти в полный голос и на английском. Придя в себя, они посмотрели друг другу в глаза. Но потом взгляд Джисона опустился к блокноту? зажатому в руке Чанбина и на его щеках медленно проступил румянец. — Хён, — всё ещё неловко потирая затылок, начал Хан, — ты пришёл. — Как видишь, — Чанбин усмехнулся, эта нелепейшая ситуация немного привела его в чувство. — Я даже прочитал кое-что интересное. Он помахал блокнотом перед лицом Джисона и, не желая затягивать, решил сразу прояснить интересующий его вопрос. — Это то, что ты хотел, чтобы я прочитал? — Чанбин сам наклонился ближе к лицу Джисона, но всё равно смотрел на него сверху вниз. — Из-за этого я сорвался со встречи с друзьями, которых давно не видел? Эти слова были произнесены с лёгкой усмешкой, даже немного агрессивно. Джисон заметив, что настроение его хёна было далеко от счастливого, опустил глаза в пол и сам немного сжался. Но Чанбин не позволил ему закрыться в себе. — Ты не ответил, — Чанбин поднял лицо Хана за подбородок и движение это было пронизано нежностью, и не желанием причинить вред. — Ты хотел чтобы я это прочитал? И процитировал по памяти, смотря прямо в большие от удивления глаза: — «Чтобы я мог раствориться в тебе Обними меня, даже если будет больно, всё хорошо.» Лёгкий румянец на щеках Хана стал более красным, перейдя на уши и шею. Но он не отвернулся и дело было не в том, что Чанбин удерживал его лицо за подбородок, а скорее в том, что Джисон принял для себя решение и оно явно читалось в его взгляде. — Так, что? Ханни? Чанбину нравился такой взгляд Хана. Решительный, уверенный и возможно влюблённый. По крайней мере Бин надеялся, что ему не показалось и последнее было правдой. — Х-хён, — Джисон всё равно явно нервничал, — хён, я давно хотел сказать. Но не знал как. Ты никогда не был ласков со мной. Только не со мной, — он говорил быстро, на одном дыхании, смотря прямо в глаза Чанбину и успел продолжить говорить, до того как тот возмутиться на необоснованное обвинение. — Я не понимал почему только со мной ты особо не нежничал и скорее придирался. А потом я понял, что мне не нужно, чтобы ты вёл тебя со мной так же как со всеми. Каждое твоё замечание, реакция на мои шутки или совместная работа… Всё это вызывало во мне странные эмоции. И желание. Я хотел, чтобы ты больше реагировал на меня, смотрел на меня. Твой взгляд, словно обжигал, ставил на мне клеймо. Но при этом ты только смотрел. Чанбин больше не удерживал лицо Хана, он присел на корточки перед младшим и внимательно слушал всё, что он говорил. Каждое слово было пропитано отчаянием и затаённой надеждой. Джисон продолжал: — Я больше так не могу. — Я тоже, — голос Чанбина стал низким, от переполняющих его эмоций. — Ещё немного и я бы сорвался первым. Прости, — он взял холодные руки Хана в свои и поднёс их к губам, нежно целуя пальцы. — Я сдерживался. Не хотел напугать. Не хотел перейти черту. Не хотел, чтобы то, что мы уже создали сломалось. Я бы этого не пережил. Чанбин наблюдал, как на решительном лице Хана расцветает счастливая улыбка, а в глазах… Про себя Чанбин подумал, что он просто влюблённый кретин, иначе откуда у человека в глазах может быть целая вселенная? — «Среди холодных и суровых волн мне нужно твоё тепло. Ты — мой вулкан.» Джисон процитировал сам себя и, освободив руки из тёплого плена чужих пальцев, обнял Чанбина за шею, также опускаясь на пол и пряча лицо на сильном плече. — Хён, — голос звучал приглушённо, он явно не хотел отрываться от горячего тела, даже для того чтобы продолжить разговор. — Да, малыш? — Чанбин не пытался избегать объятья, наоборот, он обнял Хана за тонкую талию, о которой у него было столько мыслей и прижал его ближе. Желая впечатать его в себя, просто сплавить их тела вместе и больше не разлучаться. Но Джисон, с явной неохотой немного отстранился и прошептал, практически в губы Чанбина: — Давай просто сгорим вместе?