О проблемах чужих тел

Тан Бо рассказывал ему об этом. Он говорил, что есть люди, которых может убить определённая пища, даже самая малость, о том, как некоторые люди не могут дышать, если у них пыльно в доме, или что чья-то кожа может покрываться пятнами, если они коснуться того, что их тело не может вынести. Очень жаль, что он тогда не обратил на это внимание. — Очевидно… — размышляет Чхон Мён, чихая, чихая и чихая, сидя на большой ветке цветущей сливы, — я умираю. Не драматизируй и слезай оттуда, хён! — орёт на него мысленный голос Тан Бо; забавно, ведь до этой весны он никогда не слышал его, ни зимой, ни осенью, когда он смог прийти в секту в этой жизни. Его голова кружится, глаза слезятся, а горло першит так, как никогда ни при одном похмелье, но он упрямо остаётся на месте, в отдалении от секты, просто в окружении гор и слив. Он чувствует напряжение и дрожь, и сколько бы он не пытался использовать ци для лечения этого слабого хрупкого тела — оно никогда не лечилось полностью. Через минуту он снова задыхался, просто находясь рядом со сливами. Он не заметил недуг сразу, конечно; осень встретила его сухими листьями, а зима редким снегом и пронизывающим ветром, от которого, к слову, его новое тело тоже не в восторге, но на смену любой зимы приходит весна — его любимое время года, если честно — и он начал умирать на каждом шагу. Это тело не переносило цветение. Однако, Чхон Мён отказывается избегать сливовых деревьев, он предпочтёт умереть еще раз от их пыльцы, чем уходить от них или перестать ими любоваться. Но, черт подери, как же это тяжело. Его тело болит от всей нагрузки, что он на него сейчас оказывает, а его душа разрывает только от одной мысли: оставить цветущие сливы. — Проклятие, — Чхон Мён шмыгает заложенным носом и трёт покрасневшие от раздражения глаза, — я заставлю это слабое тело выработать иммунитет, или умру, пытаясь, — с обещанием произносит он, и ему чудится подзатыльник от его саджэ, который орёт на него вспомнить о благоразумии. — О каком разуме может идти речь, если это тело не может физически находиться в Хуашань! — кричит он на пустоту, которая, конечно же, ему не отвечает; он снова шмыгает носом, убеждая себя, что это тоже из-за цветения. Ему чудятся прикосновения нескольких утешающих рук на своих плечах и спине, когда он с усталостью и упрямостью смотрит на розовые цветы слив вокруг себя. Он отказывается от того, чтоб принять это, он как-то должен перебороть эту неприятность, он — Святой Меч Цветущей Сливы, это буквально часть его имени.

У него не получается.