Белые глаза становятся кроваво-красными

      «Большая четвёрка» спутников надвигалась к Сатурну с разрешения Юпитера. С недавних пор, революция была завершена, закончившись на относительно нейтральной ноте. И спутники, и планеты в этой ситуации были не правы, и Юпитер, как самая мудрая и здравомыслящая планета, не стал делать никому никаких выговоров, ведь это было бы бесполезно, а лишь расставил всё по полочкам и помог разрешить конфликт. Конечно, все спутники получили по заслугам, после извинившись за свои злодеяния: кто-то сделал это добровольно, осознавая свою вину, а кто-то, например, Ганимед и Европа, а также некоторые спутники Сатурна, сказали заветное «извините» без энтузиазма как такового. Первые всё равно считали себя правыми, и думали, что революция действительно бы помогла, не видя в своих поступках никакой ошибки. Так или иначе, Юпитер предложил разумное решение — продолжить спутникам общаться между собой, только уже без масштабных идей, как уничтожить планеты Солнечной системы. Все пришли к выводу, что так будет правильно, и поэтому сейчас четыре спутника Юпитера направлялись к спутникам Сатурна.       Ядро Европы содрогается, когда она видит на фоне колец Сатурна ненавистную ей Диону. Они были немного далеко от неё, но глаз у Европы зоркий, словно у хищной орлицы, которая готова прямо сейчас наброситься на свою добычу. Диона бесила её лишь одним взглядом, одним движением, вымораживала, Европе постоянно хотелось заткнуть её, кинуть самый большой астероид, и всё что угодно, только чтобы её не было на горизонте... Чем же вызвана такая жестокая ненависть? Ответ прост и очевиден тем, кто долго и хорошо знает Европу — ревность. Жуткая и чудовищная. В прошлые разы, когда «большая четвёрка» ходила к спутникам Сатурна, Ганимед и Диона, которые, казалось, сначала дурно недолюбливали друг друга, та говорила о его низкой самооценке и ей не нравилось, что он когда-то назвал её «деткой», внезапно стали хорошо общаться. Европа была бы не против, если бы из уст Ганимеда внезапно снова не вылетело это прозвище в сторону Дионы, только, похоже, уже на полном серьёзе... Европа долго недоумевала, плакала и устраивала сцены истерики, однако её любимый говорил, что это просто «локальные шутки». Это был не единичный случай: ни раз, ни два, и даже не три... Он говорил ей это при встрече, при моменте, когда они все прощались. Европу это невероятно бесило, и с каждым таким разом её ненависть только росла. Даже сейчас, когда они идут проводить время с Сатурном и его спутниками, она знает, что Ганимед и Диона снова будут уж слишком близко общаться, и Европа снова расплачется от безысходности.       Европа сильно любит Ганимеда. Настолько сильно, что любовь её может перейти всякие границы. Она может кого-то оскорбить, если в его или их сторону полетят обвинения, или они попадут в другую ситуацию. Они всегда вместе, и инициатором их совместного времяпровождения каждую секунду является Ганимед. Он любит Европу в ответ, знает о её ревности, но каждый раз объясняет, что никакого другого спутника на месте Европы он и представить не может, и это было чистой правдой, кой и является до сих пор. Но Европе иногда сложно в это поверить, исходя из действий Ганимеда, хоть он и истинный романтик, любит делать ей сюрпризы или вместе рисковать, порой берёт вину полностью на себя (это не нравится Европе, но такой поступок со стороны любимого она считает вполне нормальным, находясь в отношениях), слишком уж он флиртует с этой Дионой... А Ганимед должен быть только с Европой, никакого другого общения с другими спутниками в таком виде. Просто дружить и общаться — хорошо, но что-то большее — уж точно нет. Европа знает, что она жутко ревнивая собственница, многие удивлялись, как эта парочка вообще сошлась, но она ничего не могла с собой поделать.       Наконец, спутники уже совсем рядом с Сатурном, который стал довольно ранимым в связи с этой революцией, и теперь заботится о своих спутниках, и каждый день их пересчитывает, чтобы никого не потерять. Этим он и занимался сейчас. — Сорок два, сорок три, сорок четыре, сорок пять... — планета неожиданно прерывается, видя на горизонте «большую четвёрку» Юпитера, — Ах, как чудесно, что к нам пожаловали спутники моего приятеля Юпитера! Все мы так хорошо начали общаться, какие молодцы! — Сатурн улыбнулся, действительно искренне радуясь дружбе. — Привет, Сатурн. — в раз сказали Ио, Каллисто, Ганимед и Европа, а после переглянулись. То, что они говорят одновременно, случается у них часто. — Слушай, а где Диона и все остальные? — спросил Ганимед, оглядываясь по сторонам в поисках одного из самых больших спутников Сатурна. «И снова он первым делом вспомнил про неё...» — пронеслось в мыслях Европы, и она тяжело вздыхает. Сатурн указывает в нужную сторону, и Ганимед тут же помчался к другим спутникам. Ио и Каллисто направились за ним, а Европа застыла на месте. — Всё в порядке, Европа? — тихо интересуется Сатурн, на что та кивает, и поджав губы, двинулась к остальным. Сатурн отвернулся, и снова начал пересчитывать своих маленьких спутников, — Сорок три, сорок четыре... Или я уже их посчитал? Ах, ладно, придётся начать заново.       К приходу Европы, тройка уже во всю общалась с Титаном, Япетом, Энцеладом, Реей, и, конечно же, так горячо нелюбимой Европой Дионой. Она снова была ближе всех к Ганимеду. Европа быстро подлетела к нему, и чуть ли не прижалась к Ганимеду всей поверхностью, дабы показать этой Дионе что «это моё, и не вздумай его трогать». Европа хмурится и злобно смотрит «соперницу», хотя Диона таковой и не являлась, просто Европе было легче так её обозначать. Как обычно, Европа себе что-то накрутила в сознании, и теперь загоняется из-за этого. Разом все спутники Сатурна недоумевая посмотрели на Европу. Та лишь прожигала Диону взглядом, как будто пытаясь просверлить дыру в её поверхности, а после перевела его на Ганимеда. Тот сразу понял в чём дело. — Дорогая, я тебе ни раз говорил, что мы друзья. Говорить ей «детка» — просто шутка без каких-либо намёков, это уже своеобразный ритуал в нашей дружбе, понимаешь? — шёпотом объясняет ей Ганимед, и видя, что Европа не собирается это принимать, отводит взгляд. Ганимед не может обидеть Диону и перестать так называть, ведь ей, похоже, это нравится, но и обижать любимую девушку тоже не может, — Ладно, я не буду больше говорить это при тебе. — «При тебе»... — точно также шептала она, — «При тебе», но не при мне-то ты продолжишь это делать! — Европа уже начала переходить на обычный голос, ещё чуть-чуть, и она начнёт кричать. — Может, вы выясните свои отношения когда вернётесь на орбиту Юпитера? — с долей пофигизма прервала их спор Каллисто. Её трудно было вывести из себя, но ссора уже начала раздражать. Ганимед ей кивнул, а после показал своей девушке взглядом, что обсудят это ещё попозже, — Хватит быть настолько ревнивой, Европа. — продолжила она, а после снова начала слушать активный диалог Ио с одним из спутников Сатурна.       Европа не стала продолжать конфликт, и замолчала. Хмурее тучи, она отстранилась от Ганимеда и подвинулась ближе к Ио и Каллисто. В ней смешались разные чувства — ревность, боль, отчаяние, ей хотелось кричать или плакать, выплеснуть свою злость, но самое главное, что она сейчас испытывала, это ненависть. Европа снова бросила взгляд в их сторону. Они смеются и мило болтают, Ганимед делает вид, как будто ничего и не произошло. Невольно глаза её наполняются слезами. Возможно, Диона и жаждет общаться с ним, но не так, как жаждет его Европа, никто не может любить его так, как она. Она посмотрела вниз, в бесконечную пустоту космоса. На неё не обратил внимания никто из спутников. Теперь Европа знает, чего именно она хочет. Она хочет причинить Дионе боль. Она хочет убить её. Европа точно сходит с ума, и для неё теперь ничего не имеет значение, важно лишь то, что она ранит Диону, и она больше не встанет между ней и Ганимедом.       Понурая Европа всё время, пока спутники общались между собой, придумывала, как грамотно устранить Диону, чтобы об этом никто не узнал. Самым очевидным и неприметным для неё местом был пояс астероидов. Там уж точно никто не найдёт то, что от Дионы останется. Но веселое времяпровождение вместе со спутниками Сатурна закончилось, как и время на раздумья у Европы, и «большой четвёрке» живо нужно было возвращаться на орбиту Юпитера, чтобы планета не начала переживать. — Н-Нам нужно спешить, п-пойдёмте быстрее! — произнёс Ио, переодически покашливая и заикаясь. Увидев, что Каллисто уже направилась в сторону Юпитера, он двинулся за ней, — Стой, К-Каллисто! — он удалился за ней. План Европы пора приводить в действия. — Что ж, пока, детка. — усмехнулся Ганимед, а за ним и Диона, которая находилась перед ним. Конечно же, это снова была безобидная шутка. — Пока, «дорогой». — она специально сделала язвительную интонацию, и так было понятно, что это не на полном серьёзе. Оба рассмеялись. Европа всё слышала. Ядро её как будто облилось чем-то горячим, словно лавой, смотря на Диону, ей скорее хотелось избавиться от неё раз и навсегда. — Милый... — Европа снова начала шёпотом, — Я хочу поговорить с Дионой... Можешь, пока что, пойти с Каллисто и Ио, я вас догоню, или приду сама. — Оу... Хорошо, я тебя понял, сладкая. — он ещё раз кивнул Дионе, что означало «до встречи», и начал уходить, — Будь аккуратнее. — напоследок сказал Ганимед своей девушке, прежде чем окончательно скрылся, и направился по следам своих друзей. Европа ухмыльнулась, в предвкушении своего злодеяния. Эмоции её переполняли и она не могла себя контролировать. В её мыслях не было ничего, кроме «давай, причини ей боль, покажи что Ганимед только твой, чтобы пройдоха поняла, что не должна быть ему кем-то большим.». — Слушай, Диона... Я хочу с тобой поговорить. Я знаю, что была не права насчёт тебя и Ганимеда, ну, и всё такое... Думаю, нам нужно это обсудить в другом месте, так делает Юпитер. — Диона недоверчиво посмотрела на спутник Юпитера, но всё же согласилась пойти за ней. Первый шажок уже был сделан, а Европа ликовала. Отпросившись у Сатурна, они отправились в пояс астероидов.       Путь к поясу астероидов был довольно долгим, и занял немного больше времени, чем Европа планировала, но и не таким длинным, всё могло быть и хуже. В это время они двигались в абсолютной тишине. Диона уже было хотела развернуться и пойти обратно на орбиту своей планеты, но Европа её останавливала, под предлогом «классное место, нам туда надо». Всю дорогу Диона выражала своё недовольство, а Европе хотелось прихлопнуть её прямо на месте, но нужно держаться, вдруг их кто-то заметит. Прибыв на место, среди кучи астероидов, они расположились почти в самой глубине пояса, Европа остановилась, что сделала и Диона. — Ну, что тебе надо? Если ты привела меня сюда просто так, то я снова пойду на свою орбиту. — посмотрела на неё спутник Сатурна, увидев, что Европа то ли нервничает, то ли что-то задумывает. Диона напряглась. — Я хотела поговорить с тобой по поводу Ганимеда. — выдохнула Европа, а после хотела продолжить, но Диона оказалась первее: — Ты всё ещё ревнуешь его ко мне? Успокойся уже, мы с ним просто друзья, общаемся, и то, что он в шутку зовёт меня «деткой», не значит, что у нас симпатия. Мне он не интересен как партнёр. — высказала свою точку зрения она, и сделала небольшую паузу. Между ними повисла тишина, Европа не могла и сказать хоть слово, — Да, я назвала его «дорогой» сегодня, но вообще... Мне кажется, я что-то вроде отдушины для него. Ты ведь постоянно его ревнуешь, и иногда невыносима. — и эти слова стали последней каплей. Диона зря начала говорить про это, а уж тем более про характер Европы. — Заткнись... — прошипела она, посмотрев в пол, а после прикрыв глаза. — Что? — переспросила недоумевающая Диона. Она не могла поверить в услышанное. Конечно, она ожидала грубостей от Европы, но ради приличия решила ещё раз уточнить. — Я сказала замолчи! — в миг на орбите Европы оказался большой астероид, коих в этом месте было много, и открыв глаза Диона увидела как будто совсем не её. Бездонные белые глаза перелились в кроваво-красные, — Просто за-мол-чи! — она уже не просто говорила, не кричала, а орала на неё. Европа произнесла слово по слогам, чтобы Диона уж точно поняла. В спутника Сатурна полетел астероид незамысловатой формы. Не ожидая такого, Диона не успела отреагировать и увернуться. Удар пришёлся болезненно, прямо в глаз, — Я тебя ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — Европа в истерике, при чём в такой, в которой никогда не была. Слёзы по поверхности потекли сами, а астероид за астероидом всё летели в спутника Сатурна, с каждым разом всё сильнее и сильнее. Европа чувствовала, что скоро от этой противной Дионы ничего не останется, — Умри, умри, умри! Просто умри! — срывая себе голос, раз за разом повторяла Европа, и не собиралась останавливаться, в ней ещё были силы продолжить бой, в котором, уже очевидно, Европа была победителем.       Слышится лишь только тяжёлое дыхание спутника Юпитера. Европа почти не видела, что делает, и кидая астероиды в «соперницу» обращала внимание лишь на их размер, выбирая побольше, чтобы как можно быстрее прикончить Диону. Европа на секунду остановилась, потому что не увидела её на том месте, где она была, а лишь груду пыли и камней. Без капли сожаления она кидает последний астероид, чтобы точно убедиться, что от Дионы ничего не осталось, и она оказывается права. Европа её уничтожила, так, что от неё ничего не осталось. Глаза её снова становятся белыми, теперь она не ощущает ничего, кроме пустоты. Ненависть заменил страх. Но она не жалела о том, что натворила. Ей было это выгодно. Теперь точно никто не встанет между Европой и Ганимедом, никакая Диона не будет у неё на пути. Она молча находилась на месте, из другой стороны пояса астероидов мельком слыша диалоги планет. Истерически усмехнувшись, она двинулась на свою орбиту к Юпитеру.       Вернувшись, Каллисто, Ио и Ганимед уже были на месте. Европа тут же подлетела к любимому. Он был уверен, что Европа и Диона спокойно поговорили и всё решили, так что сделал вывод, что смысла мусолить эту тему снова нет. Но как же он ошибался... Ганимед даже не подозревал, что могло что-то произойти, хоть и Европа выглядела немного взволнованной и одновременно счастливой. Улыбка её, кажется, выражала безумие. Юпитер рассказывал про Цереру, что обитает в поясе астероидов, и Европа подозревала, что по сумасшествию может обогнать и её.       Последующее время прошло спокойно: спутники Юпитера проводили время с другими спутниками, например Урана или Нептуна, а Европа даже и не вспоминала о произошедшем, теперь она уверена в том, что Диона больше её не побеспокоит. Однако, когда вся «большая четвёрка» была на орбите своей планеты, Европу ждал сюрприз... Сюрприз в виде плачущего и растерянного Сатурна, который окликал Диону, заглядывая в каждый уголок, дабы найти её. Сатурн заметил её пропажу... — Диона! Диона, где же ты... — снова и снова звал её Сатурн, но не получал никакого ответа. Этого не мог не заметить Юпитер, и не услышать Ганимед. — Спокойно, Сатурн, что у тебя случилось? — отвлёкся от чтения Юпитер, вопросительно посмотрев на своего приятеля. «Вот, чёрт... Даже после своей смерти эта бестия не даёт мне покоя...» — тут же запереживала Европа, ведь вспомнила, что они вместе отпрашивались у Сатурна, когда шли в пояс астероидов. — Диона пропала, и я не знаю где она... — всхлипнул Сатурн. Ганимед тут же напрягся, только услышав новость о пропаже подруги. — Чего?! — ничего не понял он, подлетев ближе к планете, — Как?! — Я не знаю! Ведь последний раз, когда я её видел, это когда вы вчетвером были на моей орбите... Европа и Диона тогда отпросились у меня, чтобы пойти в пояс астероидов... Европа, скажи, может по пути что-то случилось? — ласково спросил у неё Сатурн, не пытаясь давить. — Я?! Мы?! Э-э-э... — неловко протянула Европа, пытаясь на ходу придумать отмазку, — Мы с ней поговорили, обменялись астероидами и... И я ушла на орбиту Юпитера, а она на свою! — нервно проговорила она. Её мимика активно работала, а ядро было готово вылететь за пределы Солнечной системы, настолько она переживала. Юпитер сразу же заподозрил неладное. — Странно... То есть, она пошла ко мне... Что же с ней случилось... — Сатурн был встревожен. — Успокойся, приятель, мы поможем тебе её найти. — понимающе улыбнулся Юпитер, посмотрев на «большую четвёрку», — Ио и Каллисто, поищите возле пояса астероидов, Ганимед — посмотри на орбите Сатурна, а Европа останется со мной, на случай, если Диона всё же вернётся. — три спутника Юпитера кивнули, и первее всех понёсся искать свою подругу Ганимед, а вот Европе было совсем не до поисков, сейчас из-за Дионы и её пропажи создаётся ещё больше проблем, — Сатурн, тебе не нужно нервничать, всё прояснится. — Сатурн вздохнул и направился к себе на орбиту. Европа нервно сглотнула, и казалось, что на поверхности её началось землетрясение, как у землян. Юпитер внимательно посмотрел на Европу, и сразу же всё понял лишь по одному взгляду. — Европа, я не буду тебя ругать. Я знаю твой характер, просто признайся честно... — Юпитер посмотрел в сторону Сатурна, убедившись, что он уже достаточно далеко отдалился, — Ты избавилась от Дионы? — пауза. Долгая и изнурительная для Европы. Перед ней был выбор: признаться, и при этом для всех остальных быть в глазах кровожадной и ревнивой собственницей, либо соврать, но Юпитер будет припоминать об этом, — Я никому не скажу. — Европа знала Юпитера, и что он не выдаёт чужие секреты, но такое не рассказать кому-то — вряд-ли. — Нет. — дрожащим голосом произнесла Европа, а после отвела взгляд, — Это была не я. — что было безжалостной ложью. Юпитер прожигал её взглядом, не понимая, как Европа не чувствует угрызения совести. Её ревности не было рамок.