Чудо на старый новый год

13 января 1949 года, вечер

– Здравствуй, – вернувшаяся с работы Анна бросила в гостиную и не дожидаясь ответного кивка от Ольги, сидевшей с томиком Достоевского в мягком кресле, прошла в свою комнату. Две родственницы-вампирши, жившие в особняке на окраине Смоленска, старались лишний раз не пересекаться. Слишком разными были Ольга и Анна: разное социальное происхождение, разный возраст, разный жизненный опыт. Даже литературные предпочтения, и то были разными. Для Ольги, прожившей более ста лет и пережившей ужасы гражданской войны, роман Николая Островского казался лубком, написанным к тому же грубым языком, а для Анны, работавшей следователем и видевшей всю изнанку окружающей действительности, душевные терзания Родиона Раскольникова были фальшью от начала и до конца. Однако не смотря на все различия Ольга и Анна не ругались. Вампиршам было попросту не до ссор: Жан – муж Ольги и сводный старший брат Анны – месяц назад был арестован по делу врачей-вредителей. Общее горе немного сблизило женщин, пытавшихся хоть как-то помочь главе своей семьи. Ольга попыталась воспользоваться старыми связями и, позвонив Аглае, с ужасом узнала, что муж Аглаи и старый ольгин знакомый Генрих Виттенбург – глава Бденного приказа и сменившего его советского учреждения (нового названия Ольга так и не запомнила) – сам был арестован по этому делу. Что касается Анны, то она с убежденностью верящей в светлое будущее комсомолки написала письмо самому Сталину, которое, как казалось Ольге, растворилось во времени и пространстве подобно подавляющему большинству таких слезниц. Всё было напрасно. Оставалось только ждать и надеяться, надеяться и ждать. Ольга осталась в гостиной. Разруха первых месяцев после освобождения города уходила. Семья обзавелась более-менее приличной мебелью, обои на стенах общими усилиями были переклеены, на пол был настелен новый паркет, а в гостиную был даже проведен телефон, стоявший на столике и поблёскивавший чёрным бакелитом фигурных корпуса и трубки. После ареста телефон замолчал, хотя ещё месяц назад он мог зазвонить в любое время суток, и Жан, основной вызываемый абонент семьи, срывался с места, чтобы добраться в больницу и принять участие в сложной операции. Телефон внезапно зазвонил. Задремавшая Ольга вздрогнула от изрядно подзабытого противного звука и машинально посмотрела на часы. Циферблат показывал без четверти двенадцать. – Воронцова Ольга Анваровна слушает… – сказала Ольга в снятую трубку. Не отдавая себе отчет Ольга поднялась из кресла. – Это сестра моего мужа… Да, проживает со мной… Сейчас позову. На вампирской скорости Ольга метнулась к комнате Анны. – Анна, ты спишь? Открывай немедленно, тебе звонят из Москвы! – Ольга принялась тарабанить в дверь. – В чём дело? – заспанная Анна в одной ночной рубашке открыла дверь. – Аня, беги к телефону, это кажется по поводу твоего письма. С той же скоростью вампирши оказались в гостиной. – Капитан Остроумова слушает. – Анна Петровна? – услышала Анна из трубки голос с хорошо знакомым грузинским акцентом. – Да, товарищ… – Мы прочитали ваше письмо и было дано поручение пересмотреть дело Вашего брата… – голос из трубки прервал Анну. – Полагаю, что скоро Ваша семья воссоединится. – Спасибо, товарищ… Голос из трубки опять прервал Анну. – Как Вы думаете, Анна Петровна, следует поступить с тем негодяем и карьеристом, который оклеветал Вашего брата? – Как человек, – Анна старалась подбирать слова как можно более аккуратно. Месть часто раскрывает в человеке самое темное, а в вампире и подавно, и это темное нужно загнать обратно внутрь как можно глубже. – Я считаю, что с ним нужно поступить в строгом соответствии с законом. – Очень верно сказано, Анна Петровна. Так и поступим. Не забывайте, что Вы человек и спокойно продолжайте работать. – Спасибо… – Если захотите жить поближе к месту работы, то обратитесь к Бредихину. Думаю, что на этот раз Вам он в просьбе не откажет. – Спасибо, товарищ… – сказала Анну в трубку, из которой уже раздавались гудки. Ольга стояла рядом и с вниманием и надеждой смотрела на Анну. – Звонил Сам, – Анна сделала, небольшой кивок вверх, развеявший окончательные сомнения Ольги в том, кто из Кремля мог позвонить посреди ночи на окраину Смоленска. – Жана скоро выпустят, а мне, наконец, дадут комнату. Ольга рухнула в кресло и, закрыв лицо руками, беззвучно разрыдалась. Анна присела рядом и обняла невестку. «Прости, Аня, прости, что я не верила тебе.» – прочитала Анна мысли Ольги. – Всё хорошо, Оля, мы семья. Даже когда я съеду, я всегда буду рядом с вами. – прошептала Анна. – Он еще сказал, чтобы мы не забывали, что мы люди. – Ольга, продолжая беззвучно плакать, кивала. «Аня, спасибо тебе, я хочу немного побыть одной.» – прочитала Анна. Анну ушла к себе, оставив Ольгу в гостиной. Вскоре Ольга вытерла слезы и успокоилась. Способность рассуждать логически вернулась к ней. Звонок из Москвы был неожиданным, и ни Анна ничего не спросила про Генриха, ни Ольга, напряженно наблюдавшая за разговором, не вспомнила про мужа Аглаи. Лишний раз беспокоить кремлевских небожителей не стоит, поскольку в следующий раз милость легко может смениться на гнев. Значит пришло время распаковать кубышку и хоть этим помочь Генриху.