The Cage Made of Sand

      На самом деле, Джейсон понимал, что рано или поздно его поймают. Понимал, но не мог не мечтать о судьбе вольной птицы. Жаль только, что теперь этой птице предстоит вновь отправиться в клетку, если не на стол своих хозяев.       Стражник держит за шкирку крепко, руку сжимает до боли — не вырваться. Пытался уже, в глазах только-только прояснилось после удара.       Джейсону не было страшно во время побега, только сердце билось взбалмошно от волнения, но страха не было. Не страшно и сейчас. Обидно настолько, что хочется выть, но не страшно.       Он слушает молча разговор стражи на их лающем, таком отличном от его родного языке, и лишь вяло дёргается иногда, не надеясь даже на успешный побег, пока его не встряхивают за шкирку так, что уши закладывает.       Ну, по крайней мере, он успел глотнуть свободы. Пускай свобода эта заключалась в ночевке под прохудившейся крышей заброшенного дома среди рваных тряпок, в украденном с рынка подсохшем хлебе, яблоках и сочных арбузах, которые удавалось стащить не так часто, но было так вкусно есть, любуясь на уходящее за барханы солнце.       А ещё был Салим. Чудесный Салим, не брезгующий общением с бродягой, неумело отстукивающий ритм на барабанах и так много рассказывающий про звёзды. Сначала Джейсон всё думал, откуда он столько знает, а потом понял, что бедуинам нужно как-то ориентироваться в пустыне.       Салим, которого он больше никогда не увидит.       — Отрубить ему руку и дело с концом.       — А если его хозяин разозлится? Добыть рабов-чужеземцев не так просто, а ты собираешься испортить его вид…       — Перед законом равны все, а подобному сброду не мешало бы преподать урок.       Прощай, Салим. Жаль не получится попрощаться нормально и рассказать обо всём, о чем хотелось бы. Спасибо за каждый день, за каждую ночь, что провёл рядом с тобой. За все то хорошее, что ты подарил. За то, что в этой чужой стране, нашлась хоть одна родная душа.       — Стойте! Отпустите его!       Оклик из-за спины возвращает его к реальности. Дурак! Зачем полез, знает же, кто Джейсон такой, только беду на себя накличет.       Сзади раздаётся топот копыт, и стража, обернувшись падает на колени, утягивая его за собой.       — Мой повелитель.       — Отпустите его. Сейчас же.       Джейсон вздрагивает, поднимая глаза на сидящего на лошади человека в богатых одеждах. В подъехавшем к ним молодом султане, правителе этих земель, он с ужасом узнает Салима.