~
Это так раздражает!!! Сейчас все должно было быть хорошо, но что-то все еще не так, и Тайп не может понять, что именно, но это выводит его из себя. — Он точно ушел? Он снова спрашивает Чампа, который закатывает глаза. — Да, я дважды проверял в школьном офисе. Он официально бросил учебу и все такое. — Good riddance to bad rubbish! — громко восклицает Текно с очень плохим американским акцентом. Тайп пинает его под столом, потому что люди пялятся на них. Все продолжают смотреть на синяки на лице Тайпа, и это раздражает его еще больше. — Заткнись, Но! — Сварливый Тайп сегодня еще сварливее, — бормочет Текно себе под нос, а Тайп игнорирует его, как он всегда делает, когда его друг говорит что-то подобное. — Эй, Тайп, все нормально? — интересуется Чамп. — Ты должен быть счастлив, правда? Теперь у тебя с любовничком все хорошо, да? — Назови его так еще раз, и я прикончу тебя, — рычит Тайп, в то время как Текно давится своим напитком, пытаясь не рассмеяться. Его друзья — придурки. Но все еще его друзья. — Тарн ведет себя странно, — признается он, потому что ему чертовски страшно Ладно, вот он и сказал это. Последние несколько недель были отстойными. Он ненавидел их. Особенно он ненавидел притворное расставание, потому что, даже если он знал, что это подделка, все равно было чертовски больно, а Тарн вообще не догадывался, поэтому ему было гораздо больнее. У Тайпа болит в груди от мысли о том, как сильно страдал Тарн, но теперь все должно было быть лучше, все должно было быть хорошо. Расставание того стоило, потому что Лонг ушел, Тар ушел (ладно, немного вины есть), они с Тарном снова вместе навсегда, но… Тайп ударяется головой об стол. Боже, это сводит его с ума. — Ну, он через многое прошел, — говорит Чамп в своей задумчивой манере. Какого черта Тайп все это время доверял Текно, Чамп определенно был бы лучшим вариантом с самого начала. — Может быть, тебе нужно дать ему немного пространства. — Тарн никогда не требовал от Тайпа пространства. Он любит его больше всего на свете, — возражает Текно, и ладно, вот почему Тайп доверяет ему, потому что по крайней мере кто-то в мире должен абсолютно верить в их отношения, потому что Тайп не уверен на 100%, да и Тарн в данный момент тоже. — Тогда ладно. Что ж, возможно, он все еще переживает из-за предательства друга. Это как, если бы кто-нибудь из вас… — Чамп умолкает. Они втроем смотрят друг на друга. Тайп буквально не может представить, чтобы кто-то из его друзей сделали что-то, что могло бы даже приблизиться к тому, что сделал Лонг. — А как насчет того маленького парня? Тот, с которой Тарн раньше встречался. — Тар, — напоминает Тайп, пытаясь игнорировать неприятное чувство в животе. — Бывший Тарна. Раньше он любил его больше всех. — До тебя, — с тревогой Текно добавляет, а Тайп просто пожимает плечами. Тарн говорит, что больше не любит Тара, но это было до того, как он узнал все. Тар милый, нежный и невинный, и Тайпу хочется снова врезать ему по лицу, потому что он знает, что это все, что нравится Тарну, и прямо сейчас Тарн, должно быть, чувствует такую защиту и заботу по отношению к нему… Тайп говорил Лонгу правду. Даже если бы у них с Тарном все было кончено, он честно думал, что был хороший шанс, что Тарн вернется к Тару, когда узнает правду. Вот почему он чувствует себя виноватым из-за того, что Тар собирается учиться во Франции. Может быть, они с Тарном заслужили шанс обрести счастье вместе в этой жизни, в конце концов, только смирение Тара встало на пути. Может быть, это Тайп должен был отказаться от шанса на их совместное будущее. Блять. Он скоро сведет себя с ума. — Тайп, Тайп, все в порядке! — лицо Текно перекошено. Точнее, он обеспокоен. Блять, Тайп, должно быть, действительно выглядит жалко прямо сейчас. Глупый Тар. Глупый Тарн. — Посмотри, что ты сделал для Тарна! Ты должен был действовать по правилам Лонга, даже если знал, что он пытался украсть твоего мужчину! Ты придумал сложный план — очень сложный, настолько сложный, что я не думаю, что Чамп даже понимал, что происходит… — Эй! — Все для того, чтобы показать твою любовь к Тарну! Он, должно быть, впечатлен твоей преданностью, — заканчивает Текно, счастливо кивая. Тайп не может сдержать улыбку. Его друзья-засранцы иногда бывают хорошими. Это все его засранец-парень, который за весь день не ответил ни на одно из сообщений Тайпа!!! Тайп не может удержаться и тычет в свой телефон на всякий случай, если Тарн отправил сообщение за три минуты с момента последней проверки, и он умудрился пропустить его, хотя все это время сидел прямо здесь. Чамп и Текно обмениваются взглядами. — Может быть, у него сломался телефон, — бормочет Чамп. — Прошлой ночью он работал, — возражает Текно. Тайп делает глоток своего напитка, прежде чем слова доходят до него, и он посылает Но подозрительный взгляд. Текно немедленно отчаянно машет рукой. — Ах, нет, я ничего не делал! Тарн просто дал мне подержать телефон, когда вышел на сцену, чтобы исполнить для тебя эту супер милую песню. Я просто немного посмотрел, и знаешь ли ты, что его пароль — твой день рождения, честно говоря, я не думаю, что тебе есть о чем беспокоиться… — Ты должен беспокоиться о моем кулаке, — шипит Тайп, пока Чамп усаживает его обратно на место. Но пароль Тарна — его день рождения? Тайп этого не знал. Только Текно мог такое вынюхать! — Ты придешь на тренировку? — спрашивает Чамп, и Тайп устало качает головой. Тарн не ответила ни на одно из его сообщений о том, что собирается куда-нибудь поужинать, но Тайп все равно возьмет что-нибудь домой, на всякий случай. Он действительно надеется, что Тарн там, а те странные сомнения, который приходят и уходят, — нет. Ему действительно, действительно просто нужен вечер со своим парнем, чтобы все прояснить.~
Тарн дома, когда возвращается Тайп. — Где ты был весь день? — требует Тайп немедленно, потому что Тарн выглядит дерьмово, и это заставляет его волноваться, а когда он волнуется, то ведет себя как идиот. Черт возьми. — Вот. Ты не ответил на мои сообщения, но я все равно принес тебе еду. Тарн действительно немного улыбается. Фух. — Спасибо. Выглядит неплохо. — Поешь со мной? — предлагает Тайп, потому что он знает, как воспользоваться преимуществом, чтобы добиться чего-то. Тарн кивает, выглядя так, будто он слишком устал, чтобы даже пошевелить головой, поэтому Тайп все готовит и затем садится за стол. Тарн продолжает сидеть на кровати не двигаясь, поэтому Тайп случайно-нарочно громко отодвигает свой стул, и когда Тарн слышит шум, он встает и подходит к столу. Что, черт возьми, происходит. Тайп больше не может этого выносить. Он наблюдает, как Тарн начинает есть, словно он робот или машина, что-то, что не заботится о том, что оно кладет себе в рот. Он даже не смотрит на Тайпа. Тайп опускает взгляд на свою тарелку и больше не чувствует голода. Тарн не прикасался к нему с тех пор, как он вошел в квартиру. Тарн обычно целовал его или, по крайней мере, обнимал в ту же секунду, как видел снова. Он помнит, как по утрам они вместе завтракали в их старой комнате в кампусе, как Тарн улыбался ему через стол, всегда тянулся к Тайпу или соединял их лодыжки вместе. Тайп влюблялся в него все больше с каждой секундой, но пока не мог произнести ни слова. Кажется, что это было так давно. Медленно, очень медленно, как будто если он сделает это неправильно, то облажается еще больше, Тайп поднимает ногу под столом и кладет ее на бедро Тарна. Он не пытается быть сексуальным или что-то в этом роде, Тайп совсем не сексуальный, даже если Тарн говорит обратное, он просто… он просто хочет прикоснуться к своему парню. Вот и все. Он кладет ногу на бедро Тарна и оставляет ее там, просто прикасаясь, и через мгновение, когда кажется, что сердце Тайпа совершило кругосветное путешествие и вернулось снова, Тарн опускает руку и сжимает ее. Он держит руку там до конца ужина, нежно поглаживая большим пальцем щиколотку. Тайп чувствует, как кольцо на его большом пальце нагревается от их совместного тепла. Тарн замедляется и время от времени улыбается ему, а Тайп обнаруживает, что все-таки может немного поесть. — Где ты был весь день? — спрашивает он, когда Тарн помогает ему убраться после ужина. Тот просто пожимает плечами. — На репетиции. Это похоже на ложь, но Тайп не настолько уверен, чтобы заявить об этом. Его язык кажется тяжелым и одеревеневшим во рту. Обычно нет ничего такого, чего бы он не сказал Тарну прямо, не накричал бы на него, если бы пришлось, но сейчас что-то изменилось. Насколько он знает, Тарн репетировал весь день — репетировал песни о любви, чтобы отправить их Тару, умоляя его вернуться в Таиланд. Блять, это нелепо, что, черт возьми, не так с головой Тайпа? Прошлой ночью Тарн буквально спел ему песню о любви собственного сочинения. — Пи’Торн тоже хотел знать, где ты. Он пытался дозвониться до тебя, но ты не брал трубку, поэтому вместо этого он позвонил мне. Он знает, что Тарн разговаривает со своим братом почти каждый день, и Тайп не может его винить — у Пи’Торна ужасный вкус в выборе друзей и он вообще не умеет хранить секреты, но в остальном он кажется самым потрясающим старшим братом, которого Тайп может себе представить — спокойный, уверенный и заботливый. — У Пи’Торна есть твой номер? — внезапно спрашивает Тарн. Тайп краснеет, вспомнив, что технически он разговаривал о Тарне за его спиной с его братом, даже если на то была веская причина. — Да. Он хотел узнать, все ли с тобой в порядке, — бормочет он и отчаянно надеется, что Тарн понял все правильно, потому что вид напряженных плечей убивает его. Тайп действительно не создан для такой бессмыслицы, основанной на сомнениях. Ах, он просто хочет, чтобы все снова стало хорошо!!! Терпение. В последнее время ему пришлось проявить много терпения, и это окупилось: Лонг ушел, а Тарн свободен. Ради любимого человека он сможет продолжать контролировать свои эмоции. — Я только что разговаривал с ним, когда возвращался со студии, — отвечает Тарн, убирая посуду в шкаф. — Он просил передать тебе привет. — Ах, скажи ему, что я всегда передаю привет в ответ. Он пытается поймать взгляд своего парня, но Тарн не смотрит на него. — Он также приглашает тебя на еще один ужин. Приглашает Пи’Торн? Значит, Тарн тоже этого хочет? Или, может быть, он просто передает сообщение из чувства долга. Может быть, если бы он знал, что Тайп не разговаривает с Пи’Торном, он бы ничего не сказал, но теперь, когда он знает, что они общаются, он должен был что-то сказать. Тайп бьется головой об открытую дверцу шкафа. Это больно. Хорошо. Возможно, это придаст ему немного здравого смысла. Если Тарн не хочет, чтобы он приходил на ужин, то Тарн так и скажет. — Ты в порядке? — Я в порядке! И хорошо. — Хорошо? — При условии, что это не будет навязыванием твоим родителям, — добавляет Тайп, потому что он не подумал об этом до того, как согласился. Тарн бросает на него косой взгляд. — Я больше не буду лгать своей семье. Если ты придешь на ужин в этот раз, я скажу им, что ты мой парень. Слова звучат намного грубее, чем обычно, из-за чего Тайпу приходится с трудом сглотнуть. — Хорошо. — Хорошо? — Да. Я не против сказать им, что я твой парень… но если ты назовешь меня женушкой в присутствии своих родителей, я… Он угрожающе проводит большим пальцем по своему горлу. Если Тарн когда-нибудь назовет его так в присутствии других людей, он получит по лицу, не имеет значения, любовь он всей жизни Тайпа или нет, Тайп умрет от смущения, а затем убьет его. Тарн моргает, глядя на него, а затем улыбается, и, о, слава богу, что это нормальная улыбка, такой Тайп не видел уже несколько дней, черт возьми, он почти падает в обморок в объятия Тарна, как будто он какая-то девчонка. — Завтра? Это намного раньше, чем Тайп чувствует себя готовым, потому что он никогда раньше не встречался с родителями Тарна как его парень, что, если он облажается? Но, черт возьми, он сделает все, что угодно, если это заставит Тарна улыбнуться своей счастливой улыбкой вместо фальшивой. — Конечно, — соглашается он и улыбается в ответ.~
— Пи’Торн! Пи’Торн открывает им дверь, и они с Тарном немедленно обнимаются, пока Тайп стоит в сторонке и пытается не чувствовать себя выжатым лимоном. Когда они отстраняются, он жалеет, что они не продолжили обниматься еще какое-то время, потому что Пи’Торн смотрит на него. Он немного похож на Тарна, немного суровый и серьезный, отчего Тайпу кажется, что он хочет ударить кого-нибудь, потому что это то, что он делает, когда пугается. Но Тарн скользит рукой по пояснице Тайпа — похотливый извращенец, почему он так одержим его животом — и улыбается своему брату. — Пи’Торн, я привел своего парня на ужин, как ты и говорил. — Рад снова видеть тебя, Тайп. Пожалуйста, заходите. Я сказал маме и папе, что ты приведешь своего парня, — добавляет он Тарну, когда они заходят внутрь, и даже несмотря на то, что Тайп подписался на это, ему все еще хочется биться головой об ближайший шкаф. О боже, о черт, технически он встречается со своими будущими родственниками со стороны мужа, в прошлый раз все прошло хорошо, но на этот раз они будут судить его, чтобы понять, достаточно ли он хорош для их сына, но что, если они не одобрят, если они не посчитают, что Тайп достаточно хорош, Тарн может… — Тайп! Добро пожаловать в наш дом, так приятно, что ты вернулся! Мама Тарна целует его в обе щеки, прежде чем у него появляется шанс подготовиться, и он немного волнуется, прежде чем вспоминает, что они тайско-американского происхождения. По крайней мере, он должным образом приветствует отца Тарна. Он чувствует, что у него чешется кожа, и единственное, что сохраняет его спокойствие, — это то, каким счастливым выглядит Тарн, наблюдая за ними. — Пи’Тайп, Пи’Тайп! Иди сюда, послушай, как я играю на пианино! — Ах, принцесса, ты такая требовательная! — Пи’Торн подхватывает Танью на руки прежде, чем она успевает до него дотянуться, о чем Тайп сожалеет. Дети гораздо менее страшны, чем взрослые. — Ты можешь поиграть для Тайпа после ужина. — Но тогда вы все захотите поговорить о взрослых вещах и будете игнорировать меня, — возмущается Танья, закатывая глаза. Оба ее брата смеются, Тайп тоже ухмыляется. Обычно ребенок не должен быть таким не по годам развитым, но Танья слишком милая! — Я не против послушать сейчас, — предлагает он, из-за чего Пи’Торн цыкает на него. — Не поощряй ее! — Ах, Пи’Торн, ты просто ревнуешь, потому что теперь Танья любит Тайпа и меня больше, чем тебя, — дразнит Тарн, и сердце Тайпа слегка подпрыгивает в груди, когда он наблюдает за ним. Так лучше, таким и должен быть Тарн. Тайп готов переехать к семье Тарна, если это сделает его парня счастливым! — Почему все ополчились на меня? — восклицает Пи’Торн. Все смеются, а потом мама Тарна говорит, что у них есть немного времени до ужина, так что Танья может сыграть одну песню. Тайп берет ее и Тарна за руку и идет садиться за пианино. — Что ты собираешься сыграть для меня? — спрашивает он. У Таньи в волосах маленькие розовые бантики, которые шевелятся, когда она поднимает голову и улыбается ему. — Пи’Тарн сказал мне, что написал для тебя песню о любви, поэтому я выучила ее, чтобы тоже сыграть для тебя — Ааах, Танья… — начинает Тарн, но Танья уже играет. Тайп тяжело сглатывает, прислоняется спиной к своему парню и так, так чертовски благодарен, когда рука Тарна немедленно обхватывает его за талию и крепко прижимает к себе. «Я хочу, чтобы ты был моим последним, тем, кто разделяет со мной каждый вздох, ” — тихо подпевает Тарн на ухо Тайпу, его голос низкий и хрипловатый. — «Я никогда не причиню тебе боль, ты слышишь меня, любовь моя? Пожалуйста, не отпускай мою руку». — Пойдем, Танья, мама зовет нас ужинать, — мягко говорит Пи’Торн, когда Танья заканчивает играть, беря ее за руку, чтобы увести. Танья бросает на них быстрый взгляд, а затем следует за братом, не говоря ни слова, так что Тайп даже представить себе не может, как они с Тарном выглядят прямо сейчас. Как только она и Пи’Торн исчезают в другой комнате, он поворачивается, чтобы свернуться калачиком в объятиях Тарна, позволяя своему парню еще крепче обнять его и поцеловать в макушку, которая стремительно намокает. Он знает, что Тарн снова плачет. — Прости, что причинил тебе боль. Я должен был, но я никогда больше этого не сделаю, — шепчет он в шею Тарна. В ответ тот сжимает его так сильно, что кажется, у него вот-вот сломаются кости. — Я знаю. Я рад, что ты это сделал. Но я пока не могу избавиться от боли. Ты разбил мне сердце, Тайп. Я вернул тебя, но я все еще пытаюсь собрать свое сердце воедино, это так чертовски сложно. Тарн обычно не ругается. Тайп усиливает хватку, так сильно впиваясь пальцами в спину Тарна, что она точно заболела. — Позволь мне помочь. Пожалуйста. Я тот, кто все сломал, я должен взять на себя ответственность. — Тайп… — Пожалуйста! Я сделаю все, что угодно. Тарн, пожалуйста, позволь мне помочь. Мгновение, а затем Тарн кивает. Тайп испускает вздох, который, сам не зная, задержал. Хорошо. Хорошо, теперь все прояснилось. Сердце Тарна все еще болит, и отчасти в этом вина Тайпа, но теперь, по крайней мере, он знает, что ему нужно сделать, чтобы вернуть все на круги своя. На мгновение он просто утыкается носом в шею своего парня, потому что Тарн теплый и сильный. Находиться в его объятиях, вероятно, самое любимое занятие Тайпа в мире, не то чтобы он когда-либо скажет об этом Тарну, потому что этот засранец стал бы смехотворно самодовольным… …и тут он вспоминает, что они в гостиной семьи Тайпа, мама Тарна вот-вот придет и заберет их на ужин, и быстро отстраняется. — Ай’Тарн, твоя семья! Мы такие грубые. Тарн просто смеется, вытирая слезы. Боже, он такой плакса. — Все в порядке. Думаю, Пи’Торн посвятил моих родителей, что в последнее время все было сложно, поэтому они не будут возражать. Позволь мне умыться, и мы пойдем. Тайпу почти невыносимо встречаться с кем-либо взглядом, когда они наконец заходят в столовую, но мама Тарна просто улыбается им и велит присаживаться. — Пи’Тайп! Пи’Тайп, сядь рядом со мной! — Ах, Танья, ты меня больше не любишь? — Нет, не совсем, я просто люблю Пи’Тайпа больше. Весь стол смеется. Тайп садится на место напротив Тарна и только тогда замечает стол, уставленный тарелками с суши, гаенг куа клингом и другими блюдами южной кухни. — Тайп, Тарн рассказал нам о твоих любимых блюдах, мы надеемся, тебе все понравится. Они все улыбаются ему, и Тайп не может не беспомощно улыбнуться в ответ. Их сын и брат рассказал им, что Тайп разбил ему сердце, и вот как к нему относится его семья? Это кажется неправильным. — А что Тарн будет есть? — выпаливает он. Все снова смеются, когда Тарн в защитном жесте обхватывает рукой ближайшее к нему блюдо. — Я буду као мок гай. Вы все можете насладиться острыми блюдами и сашими. — Ну же, будь храбрым! — отец Тарна накладывает себе на тарелку порции карри. — Смотри, даже Танья в порядке! — Это восхитительно! — восклицает Танья. Тайп беспомощно смеется, захваченный их любовью друг к другу, и кладет себе на тарелку еще риса. — Ууууух, я слишком много съел, — стонет он несколько часов спустя, потирая живот на переднем сиденье машины Тарна. Его родители хотели, чтобы они остались на ночь, но Тарн сказал, что отвезет их обратно. Они уже почти дома, а Тайп с нетерпением ждет тепла и постели. — Моя мама очень рада, что тебе понравилось, — говорит Тарн, поглядывая на него с улыбкой. По дороге домой он хранил молчание, но это была хорошая тишина, не похожая на ту глупую неловкую грусть последних нескольких дней. — Тебе нужно научиться любить южную кухню, — отвечает ему Тайп, протягивая руку, чтобы ткнуть его в плечо. — Мои родители живут на острове, поэтому когда мы приедем к ним в гости, они не смогут приготовить все твои любимые американские блюда. К тому же южная кухня восхитительна! Я помогу тебе полюбить ее. — Ай, что я сделал, чтобы заслужить это? — Тарн смеется, пытаясь отбиться от него, не врезавшись в дорожный знак. При виде смеха Тарна в груди Тайпа становится тепло и мягко, ему ничего так не хочется, как свернуться калачиком в объятиях Тарна и лечь спать. Тарну не нужна никакая другая тяжесть на сердце, так что Тайп никогда не скажет, но каждую ночь, когда они спали порознь, ему снились кошмары. Только когда он с Тарном, он чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы заснуть. Теперь он улыбается, глядя в окно, при мысли о том, что они скоро будут дома, и почти скучает по тихому голосу Тарна. — Ты серьезно? — В чем именно? — О посещении твоих родителей. Тайп замер. Он этого не сделал… он просто сказал… Ох, черт с ним. — Ну, это будет не скоро, — отвечает он, тяжело сглатывая. Он вообще не думал об этом, но, черт возьми, он слишком много думал обо всем за последние несколько недель, хорошо просто снова прислушаться к своему чутью. — Думаю, сначала мне нужно с ними поговорить. Они будут шокированы, когда я скажу им, что… у меня есть парень. Но потом они захотят познакомиться с тобой. Так что, если ты хочешь, я бы хотел, чтобы мы навестили их. Какое-то мгновение он не осмеливается посмотреть в глаза напротив, но затем раздается тихий шум, из-за чего он сразу же поднимает взгляд. Тарн очень крепко держится за руль и делает глубокие вдохи. — Тарн? Тарн! — Я в порядке, я в порядке. — Ты уверен? Остановись! — Нет, я в порядке, — Тарн одаривает его быстрой косой улыбкой. — Я обещаю. Тайп поднимает бровь, глядя на него. Он ни на секунду в это не верит, но уступит гордости своего парня и пригрозит ему как следует, когда они вернутся домой. Тарн закатывает глаза, увидев выражение его лица. — Я обещаю, что со мной все в порядке, перестань думать о том, как выбить из меня ответы. — Да, да, неважно, — глупые парни всегда думают, что они точно знают, о чем ты думаешь. Глупые парни из-за того, что обычно оказываются правы. — Вот, мы дома. Он был готов забыть об этом — на этот раз, — но когда они оказались в лифте, Тарн внезапно притягивает его к себе, обнимая за талию. Даже это простое прикосновение кажется чертовски потрясающим. Тайп наклоняет голову, чтобы Тарн прижался к нему носом. — Спасибо, — шепчет Тарн ему в шею. — За что? — За помощь. За помощь… о! Тайп уже забыл. Ну, точнее, он не забыл, он просто на самом деле не имел ни малейшего представления, как он должен помочь Тарну исцелить его сердце, поэтому он отложил это на потом, чтобы подумать позже, но, очевидно, ему уже удалось помочь. Черт возьми. Им придется еще кое о чем поговорить. Тайпу никогда не нравились разговоры, но Тарну это нравится, он считает это важным. А Тайп уже некоторое время выполняет миссию стать лучшим парнем, так что он догадывается, что это часть миссии. Ударить Лонга по лицу было намного проще, чем все это дерьмо. — Тарн, — зовет он, когда они оба готовятся ко сну. Тарн сушит волосы, демонстрируя все мускулы на руках, но, черт возьми, Тайпу не позволено отвлекаться. — Иди сюда, ко мне. — Что такое, Тайп? Тарн мгновенно оказывается рядом, не сводя глаз с лица возлюбленного. Тайп слегка морщится от осознания того, что он никогда не будет таким хорошим парнем, как Тарн. Даже если Тарн в конце концов оставит его, чтобы вернуться к Тару, Тайп вообще никогда не сможет винить его. — Я хочу знать, как еще помочь твоему сердцу, — Тайп понимает, насколько глупо это звучит, только когда произносит слова вслух. Тарн тоже так думает, засранец, Тайп это видит, потому что уголки его губ подергиваются так, как они делают, когда он хочет посмеяться над своим парнем, но также не хочет, чтобы его ударили. — Ты помогаешь, — мягко шепчет Тарн, что для начала неплохо, но все равно довольно бесполезно. Тайп хочет ясных простых инструкций. Красиво и просто. — Что еще? Скажи мне, что еще. Должно же что-то быть. — Тайп, это не то, что происходит сразу. Сейчас я намного счастливее, чем был, теперь, когда ты вернулся ко мне, ты знаешь это… — Я это знаю, — бормочет Тайп. Он знает, он знает, но… он просто хочет, чтобы Тарн был еще счастливее. Потому что в противном случае Лонг победит, из-за чего Тайпу придется выследить его и ударить по лицу еще раз. — И я больше никогда никуда не уйду, теперь мы вместе навсегда, — Тарн делает глубокий вдох, что в некотором роде приятно наблюдать, но определенно доказывает точку зрения Тайпа о том, что есть вещи, которые он мог бы сделать, чтобы вылечить его сердце, даже если это просто регулярные сентиментальные высказывания. Если это поможет, он даже будет говорить Тарну, что любит его каждый божий день. — Но это как в том английском выражении: «помогает каждая мелочь», верно? Должно быть что-то, что поможет тебе исцелиться. Скажи мне, что я могу сделать. Ты думал, что я порвал с тобой, я знаю, ты сказал, что не хочешь наказывать меня, но должно же быть что-то такое… Он что-то замышляет, Тайп это прекрасно видит, потому что глаза Тарна забегали. Тайп свирепо уставился на него. Он просто хочет, чтобы они прекратили глупые разговоры на эту тему, и тогда все станет лучше, и тогда Тарн снова сможет быть счастлив. — Скажи мне, Тарн! Тарн тяжело вздыхает и плюхается на спину на кровать. Он протягивает руку, и Тайп яростно смотрит на него, но все же прижимается к нему. Только когда Тарн нежно проводит пальцами вверх и вниз по руке Тайпа, он, наконец, начинает говорить. — Я ненавижу думать обо всем этом. — Обо всем.? — Обо всем. Что случилось с Таром. Что Лонг сделал с Таром. Что Лонг сделал со всеми моими бывшими. Что он сделал с тобой… что он пытался с тобой сделать, — Тайп ничего не говорит. Он даже не видел кирпич до того момента, как Лонг поднял его. Тогда у него была лишь короткая вспышка отчаянной надежды, что Текно и Чамп все еще записывают, чтобы Тарн узнал правду и был свободен, а затем рука Лонга опустилась… и тогда Тарн пришел. Спас его. — И… что ты сделал. — Что я сделал? Тайп поднимает голову, пытаясь разглядеть лицо Тарна, но рука возлюбленного зарылась в его волосы и удерживает его неподвижно. Его голос стал низким, гулким и печальным. — Тайп… Я все еще не могу в это поверить. Как ты все это спланировал, как все было уловкой, чтобы заставить Лонга признаться, как ты солгал мне… — Лонг бы понял, если бы ты притворялся! Он твой лучший друг, ты должен был думать, что разрыв был настоящим, иначе бы он все понял. Сердце Тайпа бьется быстро, слишком быстро, хотя он и не знает почему. Его тошнит. Что-то в голосе Тарна пугает его. — Но я так и не понял этого, — сокрушенно шепчет Тарн. — Ты солгал мне, а я даже не понял. — Тарн, Тарн, ты же знаешь, я никогда больше ни о чем тебе не солгу… — Но ты это сделал, ты спланировал весь этот трюк, ты солгал мне. Я никогда бы не смог представить, что ты сделаешь что-то подобное. Теперь в груди Тайпа что-то горячее и злое. Ему хочется встряхнуть Тарна и наорать на него за то, что он такой неблагодарный. Разве он не знает, через что Тайп прошел ради него? Тайп прошел через все это, через все интриги, от которых у него болела голова, и улыбался тому, кого ненавидел до рвоты, так отчаянно переживая все это время, что он сделает какую-нибудь крошечную ошибку, упустит маленькую деталь, и Лонг победит, а Тайп потеряет Тарна навсегда. Неужели Тарн думает, что он был единственным, кто страдал? Неужели он… Тайп делает вдох, затем еще один. Нет. Он этого не сделает. Он столько раз чуть все не испортил из-за своего гнева. И теперь… он отдаст Тарну все, он весь в деле, сложит все яйца в одну корзину, какое бы глупое выражение ни использовалось. Если он потеряет Тарна сейчас, то у него ничего не останется… Он не может рисковать потерять Тарн снова. Он не может. — Тарн. Скажи мне, в чем твоя проблема, чтобы я мог понять. Ты… ты разочарован во мне? Ты ненавидишь меня? Ты… — Нет, Тайп, нет, нет, — Тарн обхватывает его лицо руками и крепко целует. Тайп чувствует облегчение в поцелуе и не уверен, его оно или Тарна. Возможно, Тарну нужно было услышать это от самого себя. — Я не ненавижу тебя, я никогда не смог бы тебя возненавидеть. Это просто… странно. Лонг оказался не тем человеком, за которого я его принимал, и Тар тоже кое-что скрывал от меня, из-за чего теперь я больше не доверяю себе в том, что знаю, кто эти люди. И я никогда не думал, что ты из тех людей, которые лгут и обманывают, так что теперь мне страшно, что я не знаю, кто ты… Тайп громко фыркает. Он ничего не может с собой поделать. Его парень такой тупица. В этом и проблема, что когда ты все время делаешь кому-то глупые комплименты, ты забываешь, кто он на самом деле. — Что такое? — не понимает Тарн. Тайп тычет его в грудь. — Ты любишь меня, да? Ты любил меня до всего этого, верно? Тарн смотрит на него так, словно он сошел с ума. Что ж, Тарн может для разнообразия заткнуться и послушать, вместо того чтобы хандрить. — Да, конечно. — Что ж, тогда ты любишь меня, даже если я из тех людей, которые лгут и обманывают. Я всегда был таким, но ты всегда любил меня, так что ты всегда знал, кто я такой, но все равно любил меня. — Нет, Тайп, — Тарн качает головой, прядь волос падает ему на глаза. — Я никогда раньше не видел, чтобы ты делал что–то подобное… — Это потому, что человек, которому я лгал раньше, был я сам. Тарн открывает рот и снова закрывает его. Наконец-то, теперь они могут начать чего-то добиваться. Тайп просто надеется, что это еще одна вещь, которая поможет сердцу Тарна, а не ранит его. — Ты знаешь, что это правда, Тарн. Я долгое время не был честен с самим собой. Я лгал о том, кем я был, о том, кто мне нравился… Я обманывал себя, заставляя думать, что мне нравится Пуйфай, заставляя думать, что ты мне безразличен. Человек, в которого ты начал влюбляться, все время лгал. Только когда я начал встречаться с тобой, мне стало лучше, — Тайп делает глубокий вдох и продолжает. — Потому что видеть, сколько у тебя мужества быть честным с самим собой и показать миру свое истинное «я»… это помогло мне быть достаточно смелым, чтобы перестать лгать и сделать то же самое. Ты всегда знал, что я за человек, просто ты помог мне стать лучше. Я никогда не хочу снова становиться тем человеком, я бы не сделал этого снова, если бы появился какой-то другой способ освободить тебя от Лонга, и я никогда не сделаю этого снова… Затем ему приходится замолчать, потому что его парень целует его так, словно это их последние мгновения на земле. Тайп целую неделю не целовал Тарна, так что он действительно хотел замолчать и позволить Тарну доставить ему удовольствие. — Боже, Тайп, я так сильно тебя люблю, — шепчет Тарн, утыкаясь лицом ему в горло и вдыхая его запах. Тайп помнит, как Тарн сделал это в первый раз, каким странным ему это показалось — теперь он склоняет голову набок и позволяет, ему нравится это, нравится, как Тарн сходит с ума от одного запаха его кожи. Блять, Тарн собирается так хорошо позаботиться о нем… Что ж, по крайней мере, это дает ему шанс попробовать то, о чем он давно мечтал. — Тарн, — бормочет Тайп, сближая их лица для очередного поцелуя. Он уже дрожит, просто от рук Тарна, поглаживающих его кожу, и от ощущения его члена у своего бедра. — Тарн, я хочу кое-что попробовать. — Что? Скажи мне, чего ты хочешь, я дам это тебе, — говорит Тарн, его голос уже глубокий и грубый. Тайпу просто хочется перевернуться и позволить Тарну овладеть им. Но Тарн всегда так хорошо заботится о нем, поэтому пришло время Тайпа что-то вернуть. — Теперь я хочу дарить тебе наслаждение. Тарн отстраняется и моргает, глядя на него. — Ты хочешь быть сверху? — Что? Нет, — Тайп хмурится. Он даже не подумал об этом. Предполагается, что он должен был подумать об этом? В отношениях с девушками он был сверху, но теперь это его не очень-то интересует. — Нет, я просто хочу попробовать немного по-другому. Я хочу заботиться о тебе. Тарн пристально смотрит на него, такой глупо красивый, что у Тайпа замирает сердце, но под глазами все еще темные круги, а кожа бледнее, чем должна быть, и все это помогает сделать Тайпа еще более решительным. Он хочет сделать что-то особенное для Тарна, продолжать демонстрировать свою преданность и помочь его сердцу исцелиться. Наконец, Тарн кивает. Тайп вздыхает с облегчением. Неловко снимает с них обоих одежду. Тарн настолько хорош в этом, что обычно Тайп оказывается обнаженным еще до того, как осознает это. Когда он ведет, то продолжает отвлекаться на тело Тарна. Забавно наблюдать, как Тарн продолжает пытаться что-то сделать, а затем отступает, позволяя Тайпу лидировать, все больше и больше выглядя нетерпеливым по мере того, как его член становится все тверже. Тайп ухмыляется ему, прекрасно зная, что дразнится. — Ляг на спину, — приказывает он, наблюдая, как Тарн растягивается на кровати. — И держись за изголовье. Хорошо, оставайся там. — Куда ты? — спрашивает Тарн, облизывая губы, наблюдая за перемещениями возлюбленного. Тайп покраснел бы от выражения его глаз, если бы не был так сосредоточен. Где… а, вот! Он хватает мягкое полотенце из своих запасов — слава богу, что он не забыл его постирать — и возвращается к кровати. — Тарн. Я хочу использовать это. Тарн смотрит на черную ткань. — Как? — Я хочу завязать тебе глаза. Тайпу потребовалось некоторое время, чтобы научиться читать своего парня, хотя Тарну всегда давалось это с легкостью, но сейчас у него тоже хорошо получается. Тарн неуверен, а это означает, что Тайп еще больше хочет, чтобы он сказал «да». Он хочет, чтобы Тарн доверял ему, хочет, чтобы Тарн знал, что он по-прежнему может доверять ему, хочет, чтобы Тарн чувствовал себя хорошо, любимым и в безопасности, как он всегда это делает. Наконец, после долгой-предолгой минуты, Тарн кивает. Тайп закрывает ему глаза повязкой и целует его. Это так, так хорошо. Тайпу всегда нравилось, как сильно Тарн хочет его, но раньше он никогда не мог как следует сосредоточиться на этом, всегда был слишком увлечен тем, что Тарн с ним делал. Теперь он может гладить каждый дюйм Тарна, прижимать их кожу друг к другу, целовать и прикасаться к нему, говорить ему все, что ему нравится в Тарне, и наблюдать, как у него перехватывает дыхание и краснеет кожа. Повязка на глазах облегчает задачу и ему, и Тарну, словно каким-то образом повышая одну границу, они опускают другие… даже если Тарн прерывающимся голосом умоляет позволить ему посмотреть, как Тайп готовится, его бедра дергаются каждый раз, когда Тайп издает вздох. Наконец он готов, Тарн лежит под его руками, полный доверия и любви, и Тайп опускается. — Тайп, Тайп, пожалуйста… Тайп не может найти дыхания, чтобы ответить. Он буквально дрожит вокруг члена Тарна, горячего и твердого, растягивающего его, прижимается к груди Тарна, позволяя себе приспособиться. Тарн все еще держится за спинку кровати, каждый мускул на его руках и груди идеально рельефен. Прошлый Тайп никогда не смог бы представить, что полюбит мужчину, но, черт возьми, теперь он без ума от него. — Ах, Тарн, ты так хорошо наполняешь меня, — бормочет он, слегка двигая бедрами, отчего по позвоночнику пробегают искры, а Тарн издает грудной стон. На его лбу выступает пот. Тайп наклоняется вперед, чтобы поцеловать его, заставляя их обоих ахнуть. Он наконец-то делает что-то правильно. — Тайп, я люблю тебя, я люблю тебя, — шепчет Тарн под повязкой на глазах, снова и снова, все его тело напрягается. Тайп позволяет себе двигаться, подстраивает бедра под ритм Тарна и скачет на нем верхом, позволяет возбужденному органу выскользнуть, а затем глубоко надавливает. Им обоим так хорошо. — Ах, ты такой совершенный, такой хороший… — Ты совершенство, — Тайп стонет. Он чувствует, как освобождение нарастает в нем, глубоко и горячо в животе. Тарн так глубоко внутри него, что он едва может с этим справиться. — С тобой мне так хорошо, ты так идеально подходишь мне, Тарн, я люблю тебя, я тоже люблю тебя. Тарн вскрикивает, его бедра толкаются вверх, а Тайп берет инициативу в свои руки, поддерживая ритм, даже когда его бедра горят, а все его тело похоже на туго натянутую проволоку, он раскачивает бедрами, пока Тарн скрипит зубами и стонет и, наконец, наконец, сотрясается, все его тело дрожит так, как Тайп никогда раньше не видел. Тарн измучен и прекрасен. Он выглядит так, как обычно чувствует себя Тайп, настолько переполненный удовольствием, что ни для чего другого нет места, и Тайп сделал это, Тайп сделал ему хорошо, а это все, что нужно Тайпу (это и ощущение, как Тарн кончает в него, горячая и густая сперма, когда она скользит по его бедрам). Тайп тоже кончает, заставляя Тарна снова застонать, поскольку он сильно сжимается вокруг него. Тарн снимает повязку с глаз, как только Тайп падает рядом с ним, а затем венистые руки крепко обхватывают его, и они целуются, так хорошо, что после всего этого, возможно, этот поцелуй заставит Тайпа окончательно сойти с ума. — Тайп, Тайп, пообещай мне еще раз, обещай мне, что ты никогда не оставишь меня, ты никогда не отпустишь мою руку. — Боже, ты такой чертовски банальный… — Тайп! — Я обещаю, я обещаю. Поцелуи Тарна становятся спокойнее, и Тайп может обнять его за плечи и ответить на них тем же. На ресницах Тарна блестят слезы, а кожа вокруг глаз нежно розовая из-за повязки, поэтому Тайп целует ее, а затем щеки, а затем губы. — Это помогло? — спрашивает он. Тарн прижимает их лбы друг к другу и просто вдыхает его запах. — Это помогло, — шепчет он, и это все, что Тайп хотел услышать.~
Рана заживает не сразу. Но Тарн действительно исцеляется. Все, что произошло, сильно расстроило его, но он знает это и знает, как с этим справиться. Однажды вечером Пи’Торн заставляет его напиться, что случается редко (он заставляет Тарна торжественно поклясться не рассказывать родителям), но это помогает. Однажды, когда он дома, он даже натыкается на Пи’Сана, который проверяет, что Тайпа нет поблизости, а затем флиртует с Тарном весь визит, в перерывах предлагая выяснить, куда подевался Лонг и избить его. Это настолько нормально, что Тарн не может удержаться от смеха, а потом снова, когда Тайп узнает, что приходил Пи’Сан. Он закатывает настоящую истерику, так что Тарну приходится удерживать его, а потом они оба отвлекаются на кое-что более важное. Тарн снова собирает кусочки своей жизни воедино, и там, где чего-то не хватает, он находит новые воспоминания, чтобы заполнить пробелы, пока не замечает недостающие фрагменты все реже и реже. И как только он снова становится более или менее целым, именно тогда он замечает, что Тайпу тоже приходится нелегко. Как ни странно, именно это больше всего помогает Тарну чувствовать себя лучше: мысль о том, что он достаточно выздоровел, чтобы заботиться о Тайпе так, как ему следовало бы. Он больше не сомневается в Тайпе, ни в том, кто он такой, ни в том, насколько он предан их отношениям. Иногда одной мысли об этом достаточно, чтобы вызвать улыбку на его лице, и он хочет, чтобы Тайп тоже всегда улыбался. — Текно! Он машет на поле с трибун и бежит вниз, когда Текно машет в ответ. — Тарн! Что ты здесь делаешь? Текно — это потное месиво, из-за чего Тарн не может удержаться от улыбки при виде него. Он с нетерпением ждет возможности увидеть Тайпа в подобном состоянии. Скоро состоится межгосударственный турнир, так что Тайп много тренируется — Тарн очень ценит то, что это делает с его выносливостью в частности и с его телом в целом. — Тайп сказал, что скоро заканчивает тренировку, так что я заехал за ним. Он переодевается? — Ах, это… — Текно прикусывает губу и смотрит на небеса, как будто ожидает, что кто-то там ответит за него. Тарн просто ждет. Если Тайп сказал Текно не рассказывать ему что-то, то они прекрансо понимают, чем это закончится. — Ему, эм, ему позвонили, поэтому ему пришлось уйти пораньше. Он спешил, так что, должно быть, забыл тебе сказать. Кто мог звонить Тайпу, чтобы заставить его сбежать? Единственные люди, которые могли это сделать, — это сам Тарн или люди, уже находящиеся на поле. Тарн делает шаг вперед и наблюдает, как Текно сглатывает. — Но… кто ему звонил? — Я… я не знаю… — Но… — Ладно, ладно, надоедала! Я думал, ты хороший. Это… это были его родители. Но я не знаю, о чем они разговаривали, честно. Родители Тайпа? Все ли в порядке? Тарн достает телефон, но у него нет пропущенных звонков. Если это серьезно, Тайп, возможно, забыл написать ему, или он все еще разговаривает по телефону. — Когда это произошло? — Ааа… некоторое время назад. Тарн кивает и поворачивается на пятках. Все, что он может сделать, это вернуться в квартиру и надеяться, что Тайп там, он отправит ему сообщение, чтобы он знал, что Тарн ищет его, но не для того, чтобы он чему-то помешал… — Эй, Тарн, подожди! — Что такое, Но? — Ах, я просто подумал, что Тайп такой собственник, он держит тебя всего при себе, из-за чего мы никогда тебя не видим, поэтому я хранил это на всякий случай, если все-таки увижу тебя, и теперь у меня есть возможность… Текно, кажется, снова разговаривает либо сам с собой, либо с небесами. Тарн наклоняется ближе. Он оказывается примерно в дюйме, прежде чем Текно замечает его и подпрыгивает. Тарн улыбается ему во все тридцать два зубы. — Ну так что ты хотел? — У нас есть подарок для тебя! — Текно поднимает палец. Тарн заинтригован, несмотря на его затяжное беспокойство за Тайпа. Он следует за Но к скамейке, где он роется в сумке, как ему кажется, целую вечность. — Вот, вот оно. Мы подумали, что этот Тайп такой сварливый цундере, что он никогда не признается, что ненавидит всех твоих бывших парней, хотя все, у кого есть глаза, видят, что он для тебя единственный, поэтому мы подумали, что было бы хорошо, если бы он мог увидеть это… Тарн просто поднимает брови и позволяет Текно вложить подарок ему в руки. Когда он открывает его, то может только таращиться. Текно смотрит на это сверху вниз с выражением, которое Тарн узнает — наполовину с нежностью, наполовину с раздражением. — Может быть, это поможет сварливому Тайпу немного успокоиться, да? — Мне нравится, когда он ворчливый, — тихо говорит Тарн, касаясь подарка пальцами. Текно фыркает. — Да, вы двое — идеальная пара. — Это то, о чем я постоянно думаю. Тарн благодарит Текно за подарок — он действительно лучший друг, чем заслуживает он или Тайп, смеясь, когда Текно говорит ему об этом же — и уходит, чтобы найти своего парня, убедиться, что с ним все в порядке, и показать ему подарок от их друзей.~
Тайп находится в квартире. Тарн чувствует, как его сердце замирает в груди, когда он видит его, потому что Тайп свернулся калачиком на диване, а его лицо мокрое от слез. Тарн бросает все — подарок, который ему, по крайней мере, удается бросить на стол, — и крепко обнимает его. — Тайп, Тайп, малыш, поговори со мной, ты в порядке? — Я в порядке, — утверждает Тайп, но подставляет лицо теплу Тарна, как только он оказывается достаточно близко, поэтому Тарн сосредотачивается на том, чтобы укутать его в объятиях, прежде чем спросить что-нибудь еще. — Что случилось? С твоей семьей все хорошо? — Да, да, все хорошо. Они были в гостях у моего дяди, я сказал им позвонить мне, когда они вернутся, что мне нужно им кое-что сказать, я думал, это произойдет завтра, я был готов к тому, что это будет завтра… — Тайп больше разговаривает сам с собой, чем со своим возлюбленным, и Тарн обнимает его крепче. Затем он поворачивается, чтобы заглянуть Тайпу в глаза, и замирает. Он никогда раньше не видел на его лице такого выражения, его огромные и темные глаза заглядывают Тарну в душу. — Тарн… Я сказал им, что у меня есть парень. О. Тарн берет Тайпа за подбородок и целует его так мягко и нежно, как только может. Затем он укладывает их обоих на диван, Тайп сворачивается калачиком сверху, как котенок, а Тарн вытягивает ноги. — Расскажи мне. — Они… папа положил трубку. Маме пришлось перезвонить мне. Очевидно, он просто вышел из комнаты, ничего не сказав, поэтому я рассказал и ей тоже, — Тарн молчит, просто позволяет ему говорить и гладит его по волосам. — Она мне не верила, она продолжала говорить, что это была ошибка, а потом вернулся мой отец и продолжал спрашивать, не причинял ли ты мне боль, не принуждал ли ты меня, не было ли это из-за того, что со мной случилось в детстве, поэтому на этот раз я положил трубку… — Ш-ш-ш, ш-ш-ш, детка, все в порядке. Я здесь. Тайп, у меня есть ты. — Они звонили мне снова и снова. Я не хотел с ними разговаривать, но поднял трубку и сказал им, что ты мой парень и я собираюсь быть с тобой вечно, а потом сказал, что люблю их, и снова завершил звонок. — А потом? — Потом ты вернулся домой. Потом Тарн пришел домой и застал его плачущим на диване. Ему кажется, что он не может дышать, как будто его сердце стало таким большим в груди, что давит на легкие. Он гладит Тайпа по волосам, и они остаются в таком положении еще некоторое время. И тут телефон Тайпа звонит снова. — Останься, — шепчет Тайп, его свободная рука цепляется за рубашку своего парня, так что Тарн остается лежать, пока он отвечает на звонок. Голос Тайпа низкий и мягкий, и если бы Тарн сосредоточился, он, вероятно, смог бы услышать и родителей, но он намеренно пытается сосредоточиться на других вещах, напевая песни про себя, чтобы не подслушать, и концентрируясь на том, чтобы крепче сжимать Тайпа всякий раз, когда тот напрягается. Наконец Тайп роняет телефон на диван, где он тут же соскальзывает на пол, и поднимает голову для поцелуев. Несмотря на все трудности, через которые им пришлось пройти, Тарн не может не восхищаться тем, насколько более физически нежным (наедине) Тайп становится. Ужасная часть его не может не любить эту нужду, главным образом потому, что только сам Тарн когда-либо сможет удовлетворить ее. — Что они сказали? Тайп приподнимает брови, уставившись на него. — Ты не слушал? — Старался не делать этого. — Тц, ты слишком хороший, я бы определенно подслушал, — Тайп сварливый. Это хороший знак. — Они сбиты с толку, но ладно. Они просто продолжали спрашивать, уверен ли я, а я просто продолжал отвечать «да». Но, ты знаешь… — один темный глаз осторожно смотрит на Тарна. — Они хотят встретиться с тобой как можно скорее. Тарн прижимается губами к мягким волосам возлюбленного. — Я с удовольствием навещу их, когда ты захочешь. Тайп издает насмешливый звук и кусает его за плечо. Это тоже хороший знак. — Что ж, тебе лучше быть счастливым, теперь, когда я рассказал о нас своим родителям, ты никак не сможешь избавиться от меня, просто на случай, если ты все-таки подумываешь о том, чтобы снова сойтись с Таром или с кем-то еще. Теперь ты застрял со мной. Тарн уделяет Тайпу много внимания. Очень много. Поэтому он улавливает легкое ворчание в его голосе, просто бормотание, как будто он пытается скрыть какую-то деталь, что, вероятно, означает, что это важно. В тот же момент Тарн вспоминает, что Тайп сказал Лонгу, когда пытался заставить его признаться. «Даже если он не простит меня, он все равно вернется к Тару. Ты проиграл». Все фрагменты того, что беспокоило Тайпа в последнее время, встают на свои места. Он помнит странное выражение вины и облегчения на лице Тайпа, когда Тар сказал им, что собирается учиться во Франции, то, как он дергается каждый раз, когда Тарн упоминает ложь, которую Лонг рассказывал своим бывшим. Тарн больше не сомневается в Тайпе, но Тайп явно сомневается в себе и в том, как сильно Тарн его любит. Маленький дурачок. Осторожно, чтобы не спихнуть Тайпа с себя, Тарн наклоняется и хватает их подарок со стола. — Вот. Посмотри. Тайп бросает на него странный взгляд, но открывает коробку и достает лежащую внутри книгу. Затем он начинает листать страницы, и у него отвисает челюсть. Тарн крепче прижимает его к себе и улыбается. Текно был очень занятым и очень пронырливым другом. В альбоме полно их фотографий. Тарн узнает несколько из них — есть одна, которую, должно быть, сделала Пи’Джид, где они вдвоем свернулись калачиком в кресле в канун Нового года, и пара фотографий с концертов Тарна или игр Тайпа. Тарн знает, что некоторые из них могли быть только с его телефона — как и когда Текно заполучил их, Тарн понятия не имеет — и они заставляют его улыбаться, глядя на все эти милые снимки, где он сияет в камеру, а Тайп корчит недовольную мину рядом с ним. Есть даже одна — о черт, Текно не спал той ночью? — где он и Тайп спят в их спальне, прижавшись друг к другу так близко, как только могут быть двое людей. Тайп останавливается на этой фотографии, его пальцы мягко поглаживают ее. Тарн тоже смотрит на нее и пытается увидеть это глазами своего парня, увидеть, как мирно Тайп спит в объятиях Тарна, увидеть, каким совершенно довольным выглядит Тарн, прижимая Тайпа к себе. — Теперь ты понимаешь? — мягко спрашивает он. — Я никогда, никогда не захочу избавиться от тебя. Я хочу, чтобы ты был в моих объятиях каждую ночь до конца наших жизней. Больше никому там не место. Только тебе. Тайп издает тихий бессловесный звук и переворачивается, чтобы прижаться лицом к груди Тарна. Тарн крепко обхватывает его одной рукой, а другой спасает драгоценный подарок. Он уже так сильно любит этот альбом, что будет защищать Текно от неминуемой смерти, как только Тайп выяснит, откуда взялась эта подлая фотография, на которой они спят. Они вдвоем крепко прижимаются друг к другу еще некоторое время. День клонится к вечеру. Тарн мог бы заснуть, но вместо этого он, возможно, сможет провести пальцами по позвоночнику Тайпа и посмотреть, к чему это приведет. Как будто прочитав его мысли, Тайп зевает, разворачивается и потягивается. Он все еще в своей футбольной форме, от него слегка пахнет потом, и Тарну очень хочется покусать его за пресс и оставить следы зубов на бедрах, но тут у Тайпа заурчало в животе. Тарн понимает, что лучше не пробовать ничего возбуждающего с голодным Тайпом. — Я могу принести нам что-нибудь поесть, пока ты будешь принимать душ? Что ты хочешь? Тайп одаривает его улыбкой. — Мне все равно. Я хочу сначала поговорить со своим другом. Мои родители могут поговорить с его родителями, а я не хочу, чтобы он услышал такую новость от них. — Твой друг? — Ком. Мой лучший друг детства, — Тайп опускает глаза и слегка надувает губы, что, как знает Тарн, на языке его парня означает «я облажался». — Он… он тоже гей. Я сказал ему кое-что, чего не должен был говорить. Тарну не нужно гадать, что именно он сказал — Тайп, вероятно, сказал ему то же самое, когда они впервые встретились. Он снова целует своего парня в лоб и вскакивает, чтобы надеть ботинки. Тогда, когда они впервые встретились, сцена, которая только что произошла, была бы для него совершенно невозможной. Тарн знает, что его сердце исцелилось, потому что теперь он может сказать без тени сомнения, что он не сожалеет ни о чем, через что они прошли, обо всех этих мучениях, все это стоило того, чтобы эта сцена стала реальностью. Когда он возвращается, Тайпа нигде не видно, но на столе стоит пустой пакет из-под закусок, в душе течет вода, а мозг Тарна быстро складывает воедино несколько вещей: 1. Тайп поел. Скоро ему понадобится больше еды, но сейчас он не ворчит от голода. 2. Тарн всю прогулку за едой и обратно мечтал о Тайпе на пляже, как укладывает его на солнышке и трахает до потери сознания, а потом засыпает с Тайпом в объятиях под шум волн, и теперь он еще более возбужден, чем когда уходил. 3. Тайп мокрый и голый, в десяти футах от него. Тарн ставит еду на стол и направляется в ванную, по пути сбрасывая одежду. Когда он открывает дверь душа, Тайп зачесывает волосы назад руками и улыбается ему. — Почему ты так долго? — спрашивает он, и Тарн набрасывается на него. Слава богу, Тайп уже подготовился, потому что сердце Тарна, кажется, готово выскочить из груди от того, в каком он отчаянии. Его руки безостановочно гладят все тело своего парня, всю эту великолепную мягкую золотистую кожу, а Тайп вздрагивает всякий раз, когда он прикасается к нему. Тарну внезапно так сильно вспоминается тот самый первый раз в душе. Это был не настоящий первый раз, не тот, который Тарн вспоминает с легким трепетом счастья в сердце, но это все равно было важно — потому что это был тот момент, когда Тарн понял, понял окончательно и бесповоротно, что он никогда никого не хотел так сильно, как Тайпа, и он намеревался заполучить его. Навсегда. — Обернись, — Блять, его собственный голос звучит так разбито. — Хороший мальчик, — добавляет он, потому что Тайп становится таким хорошим и послушным, упирается ладонями в стену и наклоняет голову. От задней части его шеи тянется прекрасная длинная линия прямо к его великолепной маленькой упругой заднице, капельки воды стекают вниз, и Тарн собственнически проводит рукой по этой дорожке, прежде чем сжать ягодицу. Другой рукой он крепко обхватывает основание своего члена, снова и снова поглаживая головкой вход Тайпа, с каждым разом раздразнивая его все сильнее и сильнее. — Тарн, — умоляет Тайп, его голос срывается на середине, когда Тарн вдавливается чуть глубже, наблюдая, как головка его члена начинает растягивать маленькую дырочку. Он чувствует, что горит, что он горячее, чем вода вокруг них, что он мог бы держать Тайпа здесь дни, недели, десятилетия и все равно никогда не насытился бы, никогда не устал бы смотреть, как его парень дрожит под ним, как его дырочка трепещет вокруг головки члена Тарна, как отчаянно он хочет быть наполненным. Он толкается чуть дальше, чуть сильнее, наблюдая, как Тайп растягивается все шире. Он тихо вздыхает, пытаясь откинуть бедра назад и взять его как следует, но Тарн просто держит его крепче и не позволяет пошевелиться. Еще один нежный толчок, и теперь головка входит полностью, Тайп практически задыхается, когда Тарн покачивает бедрами, побуждая возлюбленного трепетать вокруг него снова и снова. — Так идеально, — шепчет он, и на этот раз Тайп не возражает, не спорит в ответ и не пытается ударить его — просто вздыхает и опускает голову еще ниже, каким-то образом выглядя мягким и нежным, даже когда Тарн медленно раскалывает его напополам своим членом. Тарн осторожно раздвигает его ноги чуть шире, на что Тайп издает сдавленный звук, опускаясь еще на сантиметр вниз на член своего парня. Эта скорость убивает их обоих, но Тарн не может двигаться быстрее, вводя свое достоинство по чуть-чуть и наблюдая, как Тайп принимает его. Здесь так жарко и тесно, что он почти не может дышать, пар клубится вокруг них, как туман. — Тарн, Тарн, пожалуйста… Тарн уступает ему еще дюйм, на этот раз резко, руки Тайпа скользят по стене, когда он задыхается. Они сжаты в кулаки, как и в тот первый раз, но на этот раз Тарн тянется вперед, чтобы разжать пальцы и переплести со своими, крепко держать Тайпа за руку и никогда не отпускать. Это движение плотно прижимает его грудь к спине Тайпа, а его парня к плитке. Ему абсолютно некуда идти, он зажат между Тарном и стеной, и Тарн чувствует, как он полностью расслабляется, все напряжение покидает его, когда он двигает бедрами еще на дюйм, продолжает толкаться, пока не входит по самые яйца, а Тайп не принимает его целиком. — Я люблю тебя, — шепчет он на ухо возлюбленному и чувствует, как руки Тайпа сжимаются в ответ. Затем он неохотно отпускает одну из них, чтобы положить руку на бедро Тайпа и удержать его неподвижно. А потом он отстраняется и врезается так сильно, что Тайп издает потрясенный отчаянный звук и сжимается вокруг него. Нет лучше ощущения во всем мире. Тарн трахает его вот так, с каждым толчком вгоняя свой член на всю длину, что его парень ничего не может сделать, кроме как сжать его и принять, его собственная свободная рука отчаянно надрачивает твердый член, в то время как Тарн прикусывает его сзади за шею. Даже сквозь воду, все еще падающую вокруг них, Тарн до сих пор чувствует его мужской запах, запах, который уникален во всем мире и который пахнет домом, семьей и любовью для Тарна сейчас и всегда будет. — Блять, блять, Тайп, в тебе так хорошо, — выдыхает он, толкаясь глубже, глубже. Он такой твердый, что это причиняет боль, его живот напряжен и горит от того, как сильно он хочет кончить. — Пожалуйста, Тарн, — кричит Тайп, это все, что он смог сказать, только мольба и имя своего парня. Тарн поднимает руку, чтобы прижать его к себе еще крепче, кладет ладонь на сердце Тайпа, чувствуя его учащенное биение под своей ладонью, и целует его за ухом. — Приди за мной, детка, приди за мной, я хочу это почувствовать. Тайп издает сдавленный отчаянный звук, его кулак расплывается на члене. Тарн чувствует, когда он начинает кончать, когда его спина выгибается, когда все его тело напрягается, а затем обмякает. От издаваемых им звуков у Тарна кружится голова, а потом Тайп просто становится мягким и податливым, доверяя возлюбленному прижать его к стене. Тарн опускает голову и берет то, что ему нужно, трахая Тайпа, пока не кончает с протяжным стоном, чувствуя, как его сперма скользит вокруг он. Идеально. Тайп стал мягким и безмятежным, как всегда бывает после оргазма, и Тарн чувствует себя счастливым, заботясь о нем, вымывая и вытирая их обоих, подавая еду на стол, соединяя их ноги вместе, чтобы ему не приходилось прекращать прикасаться к нему. Тайп набрасывается на еду, как изголодавшийся человек, и Тарн в кои-то веки такой же, а когда они поели, проще простого убрать беспорядок и завалиться спать. Они прижимаются друг к другу, и Тарн с улыбкой понимает, что это точно такая же поза, в какой они на фотографии: Тайп, прижавшийся спиной к его груди, и Тарн, обхвативший его руками. Он улыбается и запечатлевает поцелуй на затылке Тайпа, а затем его тянут за руку. — Держи ее крепче, — сонно бормочет Тайп, отчего Тарн ощущает это прекрасное чувство в груди, как будто больше нет недостающих частей и все именно так, как должно быть. — На всю оставшуюся жизнь, — обещает он и обнимает его еще крепче.Эпилог
Море спокойное во время переправы на пароме. Тарн проводит большую часть времени на палубе, наблюдая, как Тайп всматривается в горизонт, ожидая увидеть Пханган. Он следует более осторожно, когда Тайп прыгает на пирс, но первый же вдох, который он делает, заставляет его непроизвольно улыбнуться. Соленый и теплый, как песок и морская вода. Как запах кожи Тайпа. Целый остров, который пахнет кожей Тайпа. Тарн думает, что ему здесь понравится. В конце причала их ждет парень. Он невысокий и симпатичный, и определенно когда-то был бы в вкусе Тарна. Тарн знает, что Тайп это понимает, поэтому улыбается парню с легким кокетством в глазах, когда тот приветствует его. Он чувствует, как Тайп надувается рядом с ним, как дракон, охраняющий свое сокровище, и вынужден скрывать свою ухмылку. Он такой милашка. — Привет, я Ком, — здоровается парень, и Тарн смотрит на него в новом свете. Это тот самый друг, который игнорировал все сообщения и звонки Тайпа, но приехал забрать его с парома? Ком с таким же любопытством оглядывает его с головы до ног, прежде чем повернуться к Тайпу. — Прошлой ночью у нас была сильная гроза, твой отец занят ремонтом крыши, поэтому попросил меня приехать и забрать тебя. — Спасибо, — благодарит Тайп вежливее, чем Тарн когда-либо слышал от него. Ком больше ничего не говорит, просто помогает им уложить сумки на заднее сиденье машины. Изначально Тарн думал, что Тайп должен сидеть впереди со своим другом, но теперь он не так уверен. Тайп кивком головы указывает ему вперед. — Садись здесь. Я хочу, чтобы ты получше разглядел остров. — Ты уверен, что просто не хочешь сидеть рядом с геем? — огрызается Ком, а затем поджимает губы, как будто он ничего не собирался говорить. Тайп смотрит в землю, плотно сжав челюсти, а Ком выглядит так, словно может нарочно столкнуть их со скалы, поэтому Тарн переводит взгляд между ними, а затем вскидывает руки в воздух. — Тайп занимается сексом с геем каждую ночь, так что я не думаю, что у него есть проблемы сидеть рядом с одним из них. — Тарн! Тайп яростно смотрит на него, на его щеках выступает яркий румянец. Все в порядке, Тарн был почти уверен, что все равно ничего не получит, пока они будут жить у его родителей, надеясь, Тайп простит его (или сам будет достаточно возбужден), чтобы снова заняться сексом, когда они вернутся домой. — Что?! — глаза Кома становятся огромными. На этом острове действительно рождаются симпатичные мальчики. Почему Тарн никогда не приезжал сюда, когда был моложе? Он мог бы познакомиться с Тайпом еще раньше! — Тайп! О чем он говорит? — Я же говорил тебе! Я отправил тебе кучу сообщений. Я писал тебе, что приведу в гости своего парня! Тайп уже давно не выходил из себя, но сейчас он выглядит довольно близко к этому, так что Тарн рад, что они сосредоточены друг на друге, а не на нем. — Я думал, ты лжешь! — Я не лгал! — Значит, я должен поверить, что у тебя теперь есть парень? — Да! Он! — Тайп указывает на Тарна, тот слегка машет рукой. Ком несколько раз открывает и закрывает рот. Тарн замечает, что его, похоже, даже отдаленно не беспокоит вспыльчивость Тайпа. Они должны познакомить этого парня с Текно, это, вероятно, пошло бы на пользу им обоим. — Нууу… по крайне мере, он горяч. Тарну приходится прикрыть рот рукой, чтобы скрыть ухмылку, наблюдая, как Тайп выглядит так, словно его разрывают надвое противоречивые чувства самодовольства и ревности. — Ах, извини, я предан своей женушке, — выпаливает Тарн, решая, что с таким же успехом он мог бы повеселиться, пока они здесь. Ком улыбается в ответ, в то время как Тайп издает возмущенные звуки рядом с ними, а затем они садятся в машину. — Значит, все твои сообщения искренние? Они были правдой? — спрашивает Ком перед тем, как завести машину. Он также спросил Тарна, что он чувствовал, когда Тайп много лет назад наговорил ему этих гомофобных гадостей. Тарн честно ответил ему, что они заставили его почувствовать. Тайп стал очень тихим и долгое время просто сидел со своим телефоном. Судя по тому, что глаза Кома стали намного мягче, чем раньше, Тарн думает, что его парень, возможно, на этот раз поступил правильно. Поездка была недолгой. Тайп и Ком поначалу вели себя неловко, как плохо обученные гиды, когда показывали достопримечательности острова, но потом Тайп отпускает шутку о вечеринке, Ком отвечает, и внезапно у каждого поворота дороги появляется история, какие-нибудь шалости, которые они вытворяли, когда были маленькими. Тарн может видеть это так ясно, что Тайп еще до того, как его ранили, бегал таким же счастливым и радостным, как любой другой ребенок. Тарн так рад, что он приехал. Он хочет знать каждую частичку своего Тайпа. — Мы на месте, — объявляет Ком, подъезжая ко входу большого курортного отеля. — Тайп, я оставлю тебя, чтобы ты встретился со своей семьей. — Ты должен прийти на ужин, — тут же говорит Тайп, просовывая голову на передние сиденья. — Сначала спроси свою маму! — Пф, она скажет «да». Приходи завтра. Хорошо? — Хорошо. Тарн идет за багажом, чтобы дать им минутку. Когда Тайп отходит от машины, его щеки слегка розовеют. Он улыбается своему парню, такой счастливый, что Тарн не может удержаться и наклоняется для быстрого поцелуя, за что получает толчок в грудь за свои действия. — Тарн! Мои родители здесь! Подходят родители Тайпа. Тарн может сказать, что они видели, как он пытался поцеловать их сына на глазах у всего мира, но по какой-то причине они оба смотрят на него с любопытством и одобрением больше, чем с чем-либо еще, как будто неконтролируемое желание поцеловать Тайпа при каждом удобном случае — это черта, которую они больше всего ищут в зяте. Тарн задается вопросом, не слишком ли рано говорить о том, что он намерен жениться на их сыне, или он будет нравиться им за это еще больше. Затем следуют приветствия и улыбки. Тайп прикусывает губу, с тревогой наблюдая за ними, а Тарн задается вопросом, имеет ли он хоть малейшее представление о том, как они трое в ответ хотят убедиться, что у них все идет хорошо, что этот момент показывает, как далеко они зашли, больше, чем кто-либо из них мог себе представить. Тарн видит это в глазах его родителей и знает, что они видят это в его глазах. Одной этой связи достаточно, чтобы почти сразу растопить лед между ними. Его берут на экскурсию по курорту, рассказывают истории из детства Тайпа. На полпути Тайп берет Тарна за руку и не отпускает, даже когда его родители переглядываются. Тарн предлагает помочь починить поврежденную штормом крышу, на что отец Тарна смотрит на его руки, а затем пожимает плечами и соглашается, а потом говорит Тайпу пойти помочь матери на кухне, что вызывает яростный спор, полный криков и плохих шуток, которые даже Тарн может назвать ужасными, поэтому он взбирается по лестнице и позволяет матери Тайпа указывать ему дорогу, в то время как отец Тайпа держит лестницу, время от времени переругиваясь с сыном. Экскурсия заканчивается на главном пляже как раз в тот момент, когда солнце садится. У Тарна перехватывает дыхание при виде неба, сияющего розовым и золотым по всему широко открытому горизонту. Как бы сильно Тайп ни краснел, он определенно привезет сюда свою семью для их следующей совместной поездки. Эй, было бы неплохо, чтобы их родители встретились, прежде чем он сделает предложение. — Мальчики, вы проголодались? Что бы вы хотели на ужин? — спрашивает мама Тайпа, и все выжидающе смотрят на него. — Ах, я бы с удовольствием попробовал что-нибудь из южной тайской кухни, — говорит Тарн и, честно говоря, чувствует, что ему становится немного не по себе от того, каким гордым выглядит Тайп. Папа Тайпа раскатисто смеется. — Все, что захочет Любовь нашего Маленького Человечка. Тарн чувствует, как смущение Тайпа стремительно растет одновременно с его любопытством. Он украдкой бросает взгляд на своего парня, очаровательно улыбаясь его родителям. — Ах, вот как ты меня называешь? — Оооо, ты не знал? — родители Тайпа широко улыбаются. Кажется, они в восторге от возможности смутить своего единственного ребенка. — Так Тайп называет тебя всякий раз, когда рассказывает о тебе. «Моя любовь» то и «Моя любовь» это, — они смеются громче, когда Тарн лучезарно улыбается своему покрасневшему парню. — Мы любим ласкательные имена в нашей семье. Разве у тебя нет ласкательного имени для Тайпа? Ласкательного имени для Тайпа? На мгновение в мозгу Тарна становится совершенно пусто. Как он может описать, что нет ни одного слова, которое могло бы описать их сыну? Что когда он в плохом настроении, он капризный сопляк Тарна и злобный маленький засранец, а когда он в хорошем настроении, он малыш Тарна. Как он объяснит, что Тайп может в мгновение ока превратиться из сварливой вспыльчивой головы в милашку, что иногда он очаровательный маленький котенок Тарна, а иногда дразнилка? Какое прозвище могло бы описать, что он требователен, как принцесса, пока Тарн не срывается и не бросает его на кровать, где он так прекрасно тает, как хороший мальчик Тарна? Какое домашнее имя могло бы символизировать, насколько Тайп — это все и много другое. Что Тайп — это все для Тарна. — Хммммм, не думаю, что понимаю, — наконец отвечает Тарн, технически все еще обращаясь к родителям Тайпа. Но вместо этого он смотрит на своего мальчика, стоящего в обрамлении песка и моря, а эти мягкие темные глаза сияют. Тарн улыбается в ответ, всегда настоящей улыбкой. — Но знаете, думаю, что я тоже буду использовать «Моя любовь». Это подходит идеально.