The last night

«Джил возмущалась гномами; кроме того, её впечатлила победа Юстаса, она даже несколько оробела». «Последняя битва», глава 8.

— Юстас! — шёпотом позвала Джил. Тот завозился где-то рядом, и, наконец, промычав что-то нечленораздельное, приподнял голову. — Чего тебе, Джил? — Я не могу уснуть. — Поздравляю. Постарайся не мешать тем, кто может, — огрызнулся он, и Джил недовольно цокнула. —Не начинай только, а? — попросил Юстас с досадой. Вообще он хотел бы проявить к ней больше сочувствия, однако это достаточно непростая задача для человека, только что поднятого ото сна. — Ты же сама так зевала, я подумал, ты себе челюсть вывихнешь. — Так я и хотела спать, — жалобно протянула Джил. — Но я так устала, что не смогла заснуть, и теперь я уже не хочу. Юстас на ощупь вытянул руку и, проявив некоторое участие, ткнул её в плечо, после чего сразу же заснул. Мальчишки. Джил фыркнула. У неё было достаточно причин, чтобы чувствовать себя настолько жалкой. Это были те самые часы, когда ночь становится особенно холодной, скоро светало, живот Джил урчал (по-настоящему урчал!) от голода, а кроме того, она не могла отделаться от безрадостных мыслей, что из всех гномов один лишь Поггин поверил им и последовал за ними. Но самым ужасным было то, что за всё время она не удостоилась ни одного доброго слова от Юстаса. Тириан и то уделял ей куда больше внимания. Тириан, с которым они были едва знакомы! И то он был с ней куда заботливее, чем Юстас. Живот Джил скрутило словно узлом, и ей захотелось хорошенько пнуть стенку — или, ещё лучше, самого Юстаса. Нет, конечно, она не хотела его ударить. Но всё же: почему он был с ней так холоден? В конце концов, это было просто нечестно. Он же был таким смелым в битве… Джил покраснела. Ложись спать и не дури, мысленно приказала она себе. Аслан прислал тебя и Юстаса, чтобы помочь Нарнии, а не для того, чтобы ты вела себя как одна из этих глупых девчонок. Так и до Сьюзен недолеко. Едва Джил подумала об этом, как её накрыла волна стыда. Какое она вообще имела право так думать о Сьюзен? Да, даже если та вела себя глупо, с головой окунувшись в этот мир вечеринок, косметики, нейлоновых чулок и парней — она же не могла чувствовать себя счастливой? Она же должна понимать, как много подводных камней её ждёт, какой водоворот неприятностей её подстерегает, и что с такой жизнью она в конечном итоге останется у разбитого корыта. Впрочем, она, Джил, тоже не ощущала себя счастливой. Хотя, казалось бы, почему? Она ведь в Нарнии! С чего ей чувствовать себя плохо? Да даже если и так — какое это имеет значение? Она в Нарнии, Аслан послал её сюда, и это единственное, что сейчас важно. Даже если Юстас… Джил, спи, тебе нужны будут силы, подумала она в очередной раз и закрыла глаза. — Что будет, если нас тут убьют? — Скорее всего, мы умрём. — Да нет, я имею в виду, что случится в нашем мире? Может, мы проснёмся и окажемся в поезде? Или исчезнем и никто о нас больше не услышит? Или мы умрём и в Англии? — Я… хотя нет. — Что ты хочешь сказать? — Я хотела сказать, что лучше бы мы не пошли. Но нет, нет. Даже если нас убьют. Лучше погибнуть, сражаясь за Нарнию, чем стать старой и скучной, и, может, ездить в инвалидном кресле, и в конце концов всё равно умереть. — Или чтоб тебя сплюснуло в лепёшку на Британской железной дороге! Джил приподнялась. Они были на Британской железной дороге, да. Они были в поезде — так ведь? — и собирались навестить Пэвенси. И в ночь перед этим ей снова снилась Нарния, снилось, что она снова тут. Сплюснуло на Британской железной дороге. Джил вздрогнула. Аслан же не послал бы их, если бы всё было безнадёжно? Джил вспомнила, как в Подземье, когда она, Юстас и Хмур не знали, выберутся ли оттуда живыми, он подошёл к ней. «До свидания, Джил». Она задумалась, что бы он сказал сейчас. «До свидания, Джил». Пожалуй, сейчас она бы его за такое ударила. С другой стороны, а что вообще он должен ей сказать? Её щёки порозовели. Что ж, их дружбе уже несколько лет. Конечно, она может рассчитывать на что-то гораздо более серьёзное, чем просто «до свидания». Как минимум. А вообще… Её мысли неслись так быстро, что она не успевала их отслеживать. Сейчас не то время и не то место, Джил, сердито напомнила она себе. Однако внутри её охватило странное чувство; подозрение, что, есть вероятность, это их последняя ночь в Нарнии. О Аслан, подумала она, пожалуйста, вернись! Но никто ей не ответил, разве что совы протяжно и гулко ухали где-то в вышине, и Джил погрузилась в прерывистый беспокойный сон. В её сне она летела на Сове куда-то в ночи, и вокруг было тёмное беззвёздное небо. — Ух-ху, ух-ху, — повторяла Сова. — Холодная ночка. Держись крепче. «Почему вокруг так тихо?» — думала Джил, но тем не менее они продолжали лететь. Ух-ху, ух-ху. Они добрались до странного сада, вход в который предваряли золотые ворота, и сразу за ними Джил увидела яблоню. На мгновение она задумалась, не то ли это дерево, о котором говорил профессор Керк, но едва ей в голову пришла эта мысль, как она уже очутилась на берегу стремительной речки, и шум пенящейся воды вывел её из размышлений. Джил почудилось пение, и эти прекрасные волшебные звуки наполнили её сознание. Её окатило водой откуда-то сзади — и вот она уже очутилась у водопада. Она увидела льва. На секунду Поул захотелось крикнуть ему: «Аслан», но это был не он, и она продолжила искать его. Аслан, Аслан, Аслан, мысленно молила она, пожалуйста, впусти нас в… На Джил хлынул яркий солнечный свет. Она стояла у ровной полосы дёрна, а вокруг был лес и голубое небо. И когда она бродила по этому тихому лесу, вдыхая прохладный, бодрящий воздух, она поняла, где находится. Это снова было плато на вершине горы. И Джил снова вышла к утёсу: тому самому утесу, где она впервые попала в Нарнию, где впервые встретила Аслана, где… Она дернулась и закричала от ужаса. Юстас падал, устремляясь в глубину. «Аслан! — пронзила Джил отчаянная мысль. — Аслан, Аслан, Аслан!» Но он не пришёл. И Юстас всё также стремительно падал — теперь он был маленьким пятнышком в облаках — скорее даже точкой, становящейся всё меньше, и меньше… «Юстас!» — закричала она. — Джил? Чья-то рука легла ей на плечо. — Мне так жаль, — Джил захлестнула волна рыданий, — мне так стыдно, о Господи, Юстас… Аслан, почему ты не пришёл? — Джил! Она резко вдохнула и открыла глаза. Юстас склонился над ней, разглядывая её с очевидным беспокойством. — Юстас, — всхлипнула она, заставляя себя сесть. — Почему же Аслан не пришёл? Она уткнулась в его плечо. — Тише, Джил, — успокаивающе шептал он, бережно покачивая её в своих руках. — Аслан придёт. Он всегда приходит. Ты же его знаешь. Всё будет хорошо. Увидишь. Сквозь застилавшую ей зрение (и, что и говорить, разум) пелену слёз, Джил вдруг осознала, что Юстас обнимает её за плечи, в то время как её собственные руки каким-то образом обвились вокруг его талии. Она понятия не имела, когда и как это случилось, но всё это ощущалось как-то очень правильно. — Всё будет хорошо,— ещё раз прошептал Юстас, и его горячее дыхание защекотало ей ухо. — Вот увидишь. Джил почувствовала, как он зарылся лицом в её волосы, пальцами играя с кончиками. Его сонные губы успокаивающе коснулись её лба, скользнули по щеке, затем… Её губы расползлись в улыбке. Глядя на неё, Юстас тоже не смог удержаться и засмеялся. — Чего? — всё же пробурчал он, и улыбка Джил стала ещё шире — такой, что даже щёки заболели. — Ничего, — улыбнулась она и поцеловала его ещё раз сама. Юстас усмехнулся. — Мне нравится твоё ничего, — признал он, и Джил засмеялась. Снаружи начало светлеть. На краешке неба уже можно было видеть встающее солнце. Где-то вдалеке защебетала первая птица. Джил опустила голову на грудь Юстаса и расслабилась. Почти против её воли её веки немедленно сомкнулись, словно налитые свинцом. Откуда-то издалека она почувствовала, как Юстас накрыл её руку своей. — Спокойной ночи, Джил, — прошептал он. И она заснула.