Сомнительные материалы

Хайтам устало потёр переносицу, перевернулся на живот и уткнулся в соседнюю подушку. Стучавший по нервам молоток в гостиной час как затих, а сон всё не шёл. Едва уловимый запах мыла с маркотом – подарок из Фонтейна – щекотал ноздри, а слишком яркое ощущение пустоты тянуло душу. Хайтам искренне предпочитал спать один, на своей половине своей огромной двуспальной кровати, без звука и света. Но, когда вокруг него бесцеремонно оборачивались цепкие конечности, в шею утыкался вечно холодный нос, а длинные волосы щекотали щёки, мозг успокаивался быстрей – вот предпочтения и успели как-то тихо и незаметно отойти на второй план. К хорошему, как известно, привыкают быстро, так что досадная комбинация крупного архитектурного проекта и навязанной должности самого важного офисного клерка Сумеру рвала комфорт по швам. Последний месяц они с Кавехом не то что не засыпали в одной кровати – почти друг друга не видели. Часы отбили три ночи, и Хайтам сдался. На днях эта вечно сонная девочка из Ртавахиста забыла на столе в Доме Даэны подозрительный томик в мягкой обложке, который оказался работой учёного из Амурты с крайне пространным названием «Современное исследование влияния сна на жизнедеятельность человека». Хайтам томик экспроприировал, и на пятой странице выяснилось, что современность исследования заключалась в наркотических свойствах грибов из Локапала. Однако, полезное он всё же почерпнул: например, что, если не можешь уснуть полчаса – не превращай кровать в пыточную камеру. Кажется, пришло время проверить смелое утверждение на практике, хоть девочке из Ртавахиста оно, судя по всему, не помогало ни капли. Так, следуя совету поклонника психоделиков из чужой книги, Хайтам вылез из-под одеяла и направился на кухню за водой, лёгким перекусом и тяжёлым чтением. Только вот не дошёл, а встал в гостиной как вкопанный, с резко пересохшим горлом и вспотевшими ладонями. На столе возвышался макет странноватого дома с башнями разной высоты, на полу валялись карандаши и инструменты, а на диване спал, вытянувшись во весь рост, демиург всего этого бардака. Казалось бы, привычное зрелище – он постоянно так делал. С одним исключением. Обычно Кавех спал не в длинной, растянутой чёрно-зелёной футболке, которую умыкнул из гардероба Хайтама, а это его глупое, вычурное, очаровательное перо не было вплетено в распущенные волосы у самых кончиков. Всё было ровно так, как они обсуждали… полтора, выходит, месяца назад? Хайтам тогда проштудировал всю тематическую литературу, которую смог найти, а Кавех спросил, что будет, если многоуважаемые учёные Академии увидят, что их Верховный Мудрец читает на рабочем месте сомнительные материалы про сексуальные фетиши. Хайтам поправил: исполняющий обязанности Верховного Мудреца и ответил: в таком случае сомнительные материалы про сексуальные фетиши помогут выбрать оптимальное место, в которое многоуважаемые учёные Академии могут засунуть свои возмущения. Кавех прыснул в кулак, хитро улыбнулся, поставил колено на стул между его ног, горячо прошептал на ухо: «Хорошо, мой дорогой исполняющий обязанности Верховного Мудреца. Если увидишь, что я сплю в твоей футболке и с пером у кончиков волос, можешь делать со мной всё, что пожелаешь». А потом вскочил, помахал рукой и удалился, оставив сидеть с эрекцией и ворохом сомнительных материалов про сексуальные фетиши. С тех пор Кавех всегда спал в собственной одежде, вынимая из волос перо, и Хайтам успел благополучно погрязнуть в работе и забыть про их уговор. Сейчас он вспомнил о нём с ослепительной, словно плащи Кавеха, яркостью, но в голове всё ещё слабо укладывалось, что ему таки оставили этот сигнал, этот карт-бланш. Что ему, Хайтаму, можно делать всё, что пожелает. А пожелал он подойти ближе и едва ощутимо, самыми кончиками пальцев огладить до боли красивое лицо, убрать с глаз растрёпанные пряди и негромко позвать: – Кавех. Тот, конечно, не ответил. Только вздохнул, опустил ногу с дивана на пол и чуть не послужил причиной сердечного приступа, потому что, как оказалось, спал не просто в футболке Хайтама, а только в футболке Хайтама, у которого от таких открытий едва не подкосились колени. Он спустился к шее – пальцы мелко подрагивали, – скользнул по плечам, животу, пока не подцепил край ткани и не задрал её, открывая грудь. Осторожно, мягко, лишь бы не разбудить. Бодрствуй они оба – набросился бы, разукрасил кожу укусами, но сейчас было не про то. Сейчас было про дотронуться наконец всей ладонью, повести к внутренней стороне бедра, дразняще огладить. Дразняще самого себя – за так мало таких простых прикосновений член успел затвердеть в камень, и Хайтам сжал его второй рукой через ткань мягких домашних штанов. Кавех реагировал на прикосновения даже во сне. Мелко вздрагивал, подавался ближе, буквально льнул к рукам, такой отзывчивый и готовый. Голову кружило, и от тяжести, от усталости не осталось и следа. Их заменило, стёрло жгучее желание трогать, ласкать, изнурять удовольствием, пока не уляжется голод внутри (никогда он не уляжется, этот голод, но да и чёрт с ним). Ведомый внутренним импульсом, Хайтам опустился перед Кавехом на колени. Тот всегда хотел именно так – чтобы Хайтам не закапывался в собственную голову, когда они близки, чтобы выключал вечно работавший сверхурочно мозг. И Хайтам научился. Для него. Спотыкался, ошибался, но научился. В голове появился новый переключатель, новый режим вкл/выкл. Щёлкнул он ещё с первого мимолётного прикосновения, и сейчас Хайтам мог просто чувствовать, просто плыть по течению. Он протянул руку, и Кавех заворочался на диване. Показалось, что сейчас проснётся, но нет, просто перевернулся на живот. Не знай Хайтам, что он спит так крепко, что его не разбудит и новый госпереворот в Сумеру, решил бы, что такую до одури горячую позу, с выгнутой спиной и выставленной задницей, он принял специально, но нет. Кавеху не требовалось прикладывать особых усилий, чтобы Хайтама вело так, словно он упился самым крепким вином Ламбада. Да что уж, Кавеху, как выяснилось, не требовалось даже бодрствовать. Ладони заскользили по ягодицам, сжали, развели в стороны, и голову буквально прострелила мысль, что сейчас он мог сделать то, от чего Кавех так старательно бегал. Бегал не потому, что не хотел, нет. Просто не мог позволить себе эгоистично – по его мнению – брать своё удовольствие дольше минуты. Уворачивался, бурчал: «Ну хватит, иди сюда», тянул на себя чуть ли не за волосы, упрямо впивался в губы. Но сейчас, сейчас не скажет, не потянет и не вопьётся. Хайтам, словно одурманенный, закинул на плечо его ногу, подтянул ближе и мазнул языком между ягодиц. Кавех, всё-то не просыпаясь, рефлекторно дёрнулся, и Хайтам принялся медленно-медленно, горячо и мокро его вылизывать. Ныла повёрнутая под неудобным углом шея, саднили колени, но мысль остановиться даже не приходила в голову, пока сверху не донеслось тихое-хриплое: – Х… Хайтам, ты что там… делаешь… Хайтам моментально оторвался, утёр тыльной стороной ладони рот и тревожно нахмурился. Он неправильно считал знаки? Ему было нельзя? Или Кавех хотел от этого опыта чего-то совершенно иного? Поймал взгляд – Кавех смотрел из-под разметавшихся волос мутно, сонно и разгоряченно, без толики дискомфорта, но всё же: – Ты не хотел? Я неправильно понял? – Нет, нет, хотел, очень, – Кавех рвано выдохнул и облизал губы, – просто я не думал, что ты начнёшь… – Он неопределённо поводил руками в воздухе. – Что я начну делать римминг? – Архонты, Хайтам, ну сколько тебе ещё объяснять, что грязные разговоры не так ведутся… Но да. Да. Вот его. – Мне прекратить? – Если прекратишь, я пну тебя в ухо, – тихо пообещал Кавех, угрожающе дёрнул ногой и уткнулся лицом в скрещённые руки. Дважды просить не пришлось. Хайтам забрался на диван, вытянулся на животе, раздвинул ягодицы Кавеха и снова провёл между них языком. Кавех тихонько всхлипнул, развёл шире ноги и вцепился в брошенное на диван покрывало. Сонный, расслабленный, потрясающе податливый. Такого его – любого его – хотелось заласкать до одури, искупать в удовольствии, и отказывать себе – им – Хайтам не стал. Он толкнулся языком внутрь, глубоко, жарко, и Кавех с протяжным стоном вскинул бёдра, бесстыдно подаваясь навстречу. Съехали его барьеры из-за того, что сон отпустил не до конца, или из-за чего-то другого, Хайтам не знал, но Кавех так свободно отдавался удовольствию, так легко позволял просто делать ему хорошо, что Хайтама и самого сносило напрочь. Он приподнял бёдра Кавеха ещё выше, обхватил рукой его член. Двигал в такт с языком, купаясь в сбивчивых мольбах – да-вот-тут-Хайтам-пожалуйста-да-да-да, – пока Кавех не кончил ему в ладонь с громким стоном и не опал на диван, тяжело дыша. – Уф, – красноречиво резюмировал Кавех, убирая дрожащей рукой налипшие на лоб волосы. – Это было… уф. Хайтам мимолётно прижался губами к его пояснице, а потом распрямился и тщательно облизал испачканную руку под подёрнутым желанием взглядом снизу. Кавех перевернулся, буквально подтёк к нему и мазнул рукой по болезненно возбуждённому члену, горячо прошептал: «Теперь ты», но Хайтам осторожно перехватил его запястье, поднёс к губам и коротко поцеловал. – Не нужно, – покачал головой, – это было только для тебя. Не так уж и плохо, да? Когда только для тебя. К его удивлению, Кавех не стал спорить. Раздражённо вздохнул, уткнулся носом в шею и в неё же пробормотал: – Так вот зачем ты всё это предложил? Коварно. – Вообще – нет. Но получилось, на мой взгляд, весьма удачно. И наглядно. – Удачно. Ага. Наглядно. И правда. – Кавех мстительно укусил в ключицу, а Хайтам фыркнул, рухнул на диван и увлёк за собой в объятия. Кавех по-хозяйски закинул на него ноги и задумчиво протянул: – А твои сомнительные материалы не врали, было хорошо. Теперь хочу наоборот. – Наоборот? – Хайтам вскинул бровь. – Чтобы я спал? – Ага. – Хм. Можно. – Тебе тогда тоже нужны знаки. – Кавех выпутал из волос своё дурацкое перо и пощекотал им Хайтаму нос. – Хорошо, мой дорогой светоч Кшахревара. Если увидишь, что я сплю с книгой про брачные ритуалы вьючных яков – можешь делать со мной всё, что пожелаешь, – ровно ответил Хайтам и забрал перо, чтобы щекотнуть в ответ. – Ох. Ох, Хайтам. Вот это вот чувство юмора, которое ты отрастил за то время, что мы вместе? Врасти его, пожалуйста, куда-нибудь обратно, – мученически простонал Кавех, шлёпнул по руке, отобрал перо и отложил его на стол. Хайтам молча поцеловал его в макушку, и повисла уютная, спокойная тишина. Простое, понятное рядом. Кавех разбавил его первым: – Слушай, я… я почти закончил с проектом. Не поверишь, но бегу вперёд дедлайна. Могу завтра отдохнуть. Хайтам вспомнил ломившийся от кипы документов стол, разрывавшийся от встреч календарь и прошептал Кавеху на ухо: – Это хорошо. У меня тоже выходной. Кавех улыбнулся ему в шею.