Карма, камера, мотор!

В который раз всё происходит заново. Путь сквозь тернии к звёздам через метод проб и ошибок. Медленно, но что-то у них да получалось. Нагиса уже, казалось, в сотый раз, если не в тысячный, направлял вялыми фалангами пальцев камеру, стойко принявшую позу на штативе, которую тот с такой мягкостью позаимствовал у Окаджимы. Перед объективом же красовался никто иной как Карма, обдуваемый мягкими потоками горных порывов ветра, трепавших его огненные пряди через настежь открытое окно. Здесь им было приятнее всего заниматься каким-либо беспокойным делом, ибо волны душ приходили в чуткое прежнее положение. Этот класс, этот корпус, эта школа, эта гора — дом родной для учеников 3Е, здесь они могли оттачивать свои кровянистые клинки, иной раз приводя их в действие, но только не сегодня. —Карма, пожалуйста, перестань уже вертеться. Нам нужно доснять несколько кадров, а иначе мы никогда не закончим фильм! Обидно, конечно, что только нам Коро-сенсей дал подобное задание, дабы закрыть пропуски, но ничего не попишешь. Акабане начинал чувствовать, как дёргается левый глаз. Это чертовски раздражало, от чего хотелось в несколько раз сильнее обычного прикончить осьминога собственноручно. Но нет. Прямо сейчас нельзя было просто схватить в одну руку нож, во вторую пистолет и на убой пойти творить раздор в учительской. Нужно было сниматься в фильме для класса. У Кармы, как правило, был поезд и маленькая тележка прогулов, и хоть учился тот блестяще, все-таки, отдыхать тоже стоило временами. А вот Шиота просто через чур много болел в этом семестре, и хоть в том не было вины мальчишки, его всё равно запрягли работать. Это был особый проект только для них двоих, никто больше не был осведомлён о том, чем именно они занимаются вместе ранним вечером по окончанию занятий. —Да-да, Нагиса. Только это всё такая морока, не находишь? И юноша вновь встаёт в нужную позицию, наконец перестав вертеться и каким-то непривычным для него взглядом смотреть на далёкий лес, в коем ребята посвящают себя тяжким тренировкам ото дня в день, дабы убить нерадивое щупальцевидное создание. —Так-то. Стоп, камера, мотор! Нагиса снова включает запись, махнув предварительно рукой вместе со словом, дабы дать другу понять, что время действовать наверняка. Картинка выглядела довольно таки качественной, звукозапись была невероятно чёткой, передающей всю сладость чужого высокомерного тона и всё было практически идеальным, ну, ключевое слово тут «практически». Карма, то-ли нечаянно, то-ли нарочно, дабы потрепать Шиоте нервы, выполнил совершенно не те движения. Сценарий повторять времени уже не было, как и переснимать момент в двухсотый раз. —Карма! Снова. Мне кажется, нам нужно уже просто освободиться от этого и сделать всё как надо, но я как-то подустал. Естественно, им обоим нужен был долгожданный перерыв. Коро-сенсей строго-настрого запретил изматывать себя работой, так что, вспоминая те поучения, убийца выключил камеру, тепло выдыхая куда-то в сторону стоящего поодаль. Солнечные лучи ласково проникали внутрь обветшалого здания, грозясь ненавязчиво светануть в глаз, но Нагисе, кажется, даже пришлась по вкусу такая беззаботная атмосфера летнего дня, коий хоть и был насыщен убийствами, связанными с нудной учёбой, но оставался ничем и никем не тронутым, ибо эта пора последних месяцев здесь. Здесь, в Кунугигаоке. И он был не против остаться ещё на какое-то время, если бы только была такая возможность. —Пойдём, Карма. Я выбился из сил, так что отдохнём, ладно? И Карма сразу-же согласно кивает, ни чуть не противясь. Он ведь обещал слушаться своего приятеля. Да и даже если бы нет, то отдых был весьма кстати после того, как они прошли через весь этот труд сегодня. У Акабане, без удивления, была способность на игру перед камерой, только вот его ни чуть не интересовала такая посредственность. Возможно, змею стояло лишь слегка проболтаться Каяно о том, чем двое занимались столько времени, и может даже попросить её наставлять демона какое-то время, но увы и ах. Придётся как-то справляться самим. Вот уже через пару-тройку минут товарищи расселись на чуть нагретых за день порожках, которые медленно остывали под спадом температуры. Небесное светило наконец-таки зашло за горизонт, начиная убывать за склон, озаряя вершины приятным малиновым. Оба держали по пачке клубничного молока, и если один не спешил с тем, что бы отпить из трубочки, то второй же сдерживаться не стал, начиная слегка прихлюпывать от удовольствия жидкости во рту впервые за четыре часа. Очи их были направлены прямо. Горная местность, простирающаяся на многие километры была исследована ими уже столько раз, деревья, стволы и ветки коих были изучены чужими ступнями так давно, а этот совершенный корпус, ставший чем то до томных слов и тяжелых ударов родным. Здесь писалась история. Случались непостижимые вещи. Но это было изюминкой, присущей лишь классу убийц. Шиота постоянно засиживаясь на этом же месте прежде, чем уйти восвояси домой смотрел таким печальным, но при этом домашним взглядом. Никто не хотел расставаться с тем, что черпнули сполна от жизни и учёбы в средней школе Кунугигаока. Карма откинул голову, неожиданно хрустя шеей, а после от него же послышался утомлённый выдох и далее пару глотков из пачки. Даже такой как он способен вымотаться от чего-то подобного. Все-таки, ни один из ребят не был чем то вроде учителя-Коро, так что все в норме. —Знаешь, Нагиса— От рядом сидящего послышался грубоватый, но по прежнему наполненный доверием голос, и Нагиса готов был слышать его снова и снова до тех пор, пока не погрузиться в полное небытие всего сущего от взрыва сверх-существа. Тут, в уютном до неприличия классе убийц, он чувствовал себя как никогда настоящим. И Акабане тоже. —Мы хорошо поработали. Весь этот год, все это время наша жизнь менялась, и мы, как будто незаметно, но при этом яро менялись с ней вместе. Но что-то никогда не меняется, а знаешь, что именно? То, что ты так же, как и всегда похож на девочку. Так что насчёт Тайланда или Марокко, Нагиса? Сначала можно было подумать, что Карма начнёт толкать задушевную речь, но это Карма. Ничего другого, зная его, ожидать и не стоило. Шутки про Тайланд или Марокко навсегда останутся при нём. И в этом нет ничего такого. Им обоим приходилось это по вкусу. —Карма! Забудь уже. Я туда ни ногой. После этого парни немедленно разразились заразительным мелодичным смехом, который проникал в кабинеты, дупла стволов и самое главное в чужие сердца. Точнее в сердца друг-друга. В этом взаимопонимании и связи прошедших лет было нечто своё. Такое необъятное и чувственное. Такое громкое и порочное. Такое тихое и невзрачное. Такое забытое и плачущее. Такое открытое и хохочущее. Такое разностороннее во всех смыслах, которые только могли быть. Это была любовь. Дружеская любовь к классу Е, любовная ненависть к ученикам из главного корпуса, любвеобильные семейные чувства и, конечно, влюблённые подростки, пытающиеся забрать жизнь своего же учителя. Шиота и Акабане любили. Любили не абы кого, а себя и бывшего напротив, свою противоположность, другой полюс, но любили так, как никогда и никого. —Карма, ты невыносим. Смеялся бы ты так на камеру. И кстати об этом, нам нужно закончить! Вставай ка уже давай Утерев влажные от слез счастья глаза, которые были готовы снова наполниться хрустальными каплями тот через силу отлип от каменной ступени, протягивая мозолистую от ножа ладонь всё ещё сидящему другу, да только вот Карма не спешил подниматься, наоборот, будто-бы прирос к поверхности и совсем не обращал своего внимания на протянутую в жесте руку, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, но у них больше не было времени на шутки, от чего Нагиса самостоятельно взял юношу за запястье, потянув на себя. Конечно, ему хватило силы в итоге поднять товарища, хоть это и заняло какое-то время, ака он упорно сопротивлялся непонятно кому и чему. Оба после этого последовали в класс, продолжать снимать и играть по новой. —Карма, камера, мотор!