Яд и Страсть

Когда Уэнздей выбралась из Невермора и направилась в Джерико пешком, стояла унылая хмурая погода, соответствующая ее настроению, но когда ей оставалось пройти меньше половины пути до намеченной цели, тучам надоело ждать, и полило, как из ведра. Промокнувшая насквозь в первую же минуту Уэнздей, которая не стала брать с собой зонт, справедливо решила, что искать убежище уже бессмысленно, и продолжила идти по улице, игнорируя хлюпанье ботинок и продирающий до костей ветер. Она ускорилась, добредя до нужного квартала, но ее решимость померкла, когда она увидела дом. Во дворе был припаркован только потрепанный жизнью пикап, но свет горел сразу в нескольких комнатах, что навевало мысли, что внутри больше одного человека. Поднявшись на крыльцо, Уэнздей выжила воду из косичек и убрала мокрые пряди с лица. Не то, чтоб она пыталась привести себя в порядок — просто быть насквозь мокрой оказалось не так терпимо, как она она думала. Уэнздей нажала на звонок, не давая себе времени передумать, и стала ждать. Она уже придумала несколько вариантов, что скажет, что если она ошиблась, и дверь ей откроет сам шериф, но ее опасения оказались напрасными. Дверь открыл Тайлер. — Уэнздей, — удивленно сказал он. — Что ты здесь делаешь? Да ты вся дрожишь. Заходи скорее. Он посторонился, пропуская Уэнздей внутрь. В доме было значительно теплее, чем снаружи, но девушка продолжала дрожать, ощущая себя скользкой рыбой, выброшенной на берег. С ее одежды на пол капало. — Я пришла извиниться, — неохотно сказала она, прикладывая усилия, чтобы не застучать зубами. — За то, что манипулировала тобой и обманывала, хотя я с первой наши встречи говорила, что я не из тех людей, от которых можно ожидать самоотдачи и верности. Мне жаль, что из-за меня у тебя неприятности с отцом, и что ты потратил на меня столько времени. — Это пустяки. Я знал, на что иду. — В таком случае мне нужно посоветовать тебе быть более вдумчивым и лучше оценивать риски. Твоя тяга к рыцарству однажды сведет тебя в могилу. Уэнздей шагнула назад, к двери. Она еще не закончила, но после попытки Тайлера ее поцеловать на «свидании» она чувствовала себя неспокойно, находясь так близко к нему в пустом помещении. Осознание того, что дверь была прямо под рукой, приятно ее согревало. — Мое расследование убийств еще не окончено, — продолжила Уэнздей. — Я не буду вдаваться в подробности, но следующие несколько шагов могут оказаться решающими и довольно опасными. Даю слово, что не буду втягивать тебя во все это, но и ты должен пообещать, что не будешь следить за мной и пытаться поучаствовать в моем расследовании. Согласно моим предположениям, если я оборву с тобой всякое общение и перестану ходить во «Флюгер», ты все равно продолжить искать способы увидеться со мной, поэтому мне следует убедиться, что ты всецело осознаешь мои мотивы и серьезность моих намерений держать тебя в стороне. Губы Тайлера изогнулись в полуулыбке-полуусмешке. Уэнздей нравилось, когда он так смотрел на нее, хотя у нее не было разумного обоснования этому. Это была просто улыбка. Кривая улыбка. — Пообещай мне, — повторила Уэнздей. — Боюсь, что не могу этого сделать, — с серьезным видом сказал Тайлер. — Видишь ли, я стараюсь не давать обещаний, если не намерен их сдержать. Уэнздей недовольно на него посмотрела. — Что ж, тогда я сделала все, что могла. Я предупредила тебя об опасности нахождения рядом со мной и попыталась получилась устное подтверждение, что ты меня услышал. С юридической точки зрения теперь к этому не придраться. Уэнздей взялась за ручку двери, но Тайлер коснулся ее плеча. — Постой. Ты добиралась сюда от Невермора под дождем только ради этого? — Личный разговор имеет большую силу, чем разговор по телефону, хотя последний, конечно же, проще записать. Тайлер раздосадовано покачал головой. — Не уходи. Там ливень, который не закончится еще как минимум час. — Не думаю, что смогу стать мокрее, чем я сейчас. — Если ты заболеешь, то будет труднее расследовать убийства, — сказал Тайлер. — Я не болею. У меня отличный иммунитет. Парень закатил глаза. — Ну, Джерико необычный город. Кто знает, как он на тебя повлияет, — Тайлер переминался с ноги на ногу. — Останься. Согрейся, а когда дождь закончится, я отвезу тебя в Невермор. Уэнздей скрестила руки на груди. Мокрая форма была ужасна на ощупь, а от прикосновения ткани к коже она вздрогнула. — Дай слово, что если я соглашусь, то ты не будешь предпринимать попытки встретиться со мной снова. Тайлер замялся. Уэнздей повернулась, чтобы уйти, но он уперся рукой в дверь, не давая ее открыть. — Хорошо. Даю тебе слово. Обещаю, что не буду искать встреч с тобой, следить за тобой или как-либо напоминать о себе. Только останься, и позволь мне отвезти тебя в школу. Уэнздей перекинула косичку через плечо. — Ладно. Тайлер выдохнул с облегчением. — Я приготовлю тебе чай, — затем он окинул ее долгим взглядом. — И дам тебе сухую одежду. Уэнздей оставила грязные ботинки у двери и пошлепала за Тайлером по лестнице, оставляя за собой мокрые следы. На втором этаже оказалось немного холоднее, чем на первом, либо же это она окончательно остыла и ее тело больше не могло согреть саму себя. Пока Тайлер копался в шкафу, Уэнздей оглядела его комнату. Кровать была аккуратно застелена, шторы задвинуты. На столе она заметила две стопки книг с потрепанным корешком. В основном это была художественная литература, но встречались и научные сборники. — Держи, — Тайлер вручил ей стопку свежепостиранной одежды, отрывая ее от процесса изучения его комнаты. — Она будет тебе велика, но это самое маленькое, что у меня есть. Я пойду на кухню, поставлю чайник. Мокрую одежду можешь повесить в ванной, там мощная батарея. Когда за Тайлером закрылась дверь, Уэнздей быстро стянула с себя мокрую форму. Одежда Тайлера была ей сильно велика: ей пришлось дважды обернуть вокруг талии завязки от штанов, прежде чем завязать их, а футболка с широким воротом то и дело норовила оголить плечо. Уэнздей натянула сверху свитер и расплела косички, чтобы волосы могли высохнуть. Тайлер выдал ей также две пары носков, простые и шерстяные. Выйдя из комнаты, Уэнздей заскользила в них по полу, как на катке. Вспышкой мелькнула мысль: а делал ли также Тайлер? Но она уничтожила эту мысль, не давая ей укорениться в голове. Это была бесполезная информация, которая не смогла бы приблизить ее к личности убийцы, а значит, не было нужды тратить на нее свои аналитические способности. — Я переставил твои ботинки к батарее, чтобы они высохли. Ты хочешь есть? — спросил Тайлер, разливая чай по чашкам. — Есть курица, макароны и пицца. Или зефир, если ты хочешь чего-нибудь сладкого. — Я не голодна. Тайлер обернулся, намереваясь что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом. Уэнздей вспомнила, как он впервые увидел ее в том черном платье на балу. Ее раздражало, когда на нее смотрели с восхищением, вызванном только тем, как хорошо на ней сидит одежда. Но как бы ей не претило это признавать, какой-то ее части понравилось, что Тайлер смотрел на нее сейчас также восхищенно, как и тогда, хотя теперь вместо кружевного платья на ней была домашняя одежда не по размеру. — Надеюсь, ты не добавлял сахар, — сказала Уэнздей, прерывая тишину. Тайлер встрепенулся. — Конечно, нет. Он подвинул к ней чашку и жестом пригласил сесть за стол, но Уэнздей осталась стоять. Она отхлебнула чай и тут же обожгла язык. Холодную воду он тоже не стал добавлять. Теперь у нее покалывало кончик языка, зато она моментально согрелась. — Твой отец хранит дома записи по расследованиям? Тайлер покачал головой. — Только по закрытым или старым незакрытым. Ты не найдешь здесь ничего по недавним убийствам. — Меня интересуют не они. Я хочу перечитать дело Гаррета Гейтса. Тайлер замешкался. Уэнздей не была уверена, можно ли ему копаться в записях отца, но догадывалась, что это может ухудшить отношения отца и сына. — Я думал, с тем делом все уже прояснили, — неуверенно сказал Тайлер. — С твоего отца сняли все подозрения. — Кое-что не дает мне покоя. Так я могу взглянуть на записи? — Ладно. Иди наверх, я сейчас все принесу. Он вручил Уэнздей свою чашку и скрылся в дальней части дома. Уэнздей поразмышляла, не пойти ли за ним, но решила, что у нее еще будет возможность обследовать дом. Уэнздей ожидала, что они будут работать за столом, но вернувшийся Тайлер запрыгнул на кровать и стал раскладывать на ней бумаги. — Захвати блокнот, пожалуйста. Уэнздей взяла со стола блокнот с ручкой и нерешительно застыла у кровати. Тайлер неправильно расценил ее поведение и сдвинул бумаги в сторону. — Не знаю, что именно ты ищешь, поэтому принес все, — пояснил он, указывая на содержимое папки, которое пытался разложить в некотором подобии логики. Присев на край кровати, Уэнздей взяла в руки первый попавшийся лист. Это оказался отчет о вскрытии Гаррета Гейтса. Она уже знала, что коронер подделал его, чтобы скрыть информацию об отравлении белладонной. — У тебя есть хотя бы примерное представление, что ты ищешь? — поинтересовался Тайлер, наблюдая за ней. — Не особо. Я полагаюсь на свою интуицию. — Хорошо. Интуиция так интуиция. Я могу еще чем-нибудь тебе помочь? Могу побыть твоим Ватсоном, которому ты рассказываешь все приходящие на ум версии, даже самые невероятные. Уэнздей поборола желание закатить глаза. — Ты говорил, у вас есть зефир? Тайлер со вздохом встал с кровати. — Или побыть мальчиком на побегушках и приносить тебе сладости, — пробормотал он, спускаясь обратно на кухню. Первое время Уэнздей изучала дело Гейтса молча, делая перерывы на поедание зефира и запивание его остывшим чаем. Тайлер сидел рядом, заглядывая ей через плечо или убирая в папку бумаги, которые она уже просмотрела и признала ненужными. Когда ему наскучило, он лег на кровать, закинув руки за голову, и просто наблюдал за ней. — Ты похож на ненормального, — сказала Уэнздей, не отрываясь от бумаг. — Молча наблюдаешь за жертвой, которая не делает ничего особенного, только читает. — Может, мне нравится смотреть, как ты читаешь. — Еще один признак ненормального. — И не только его. Уэнздей не стала уточнять, что он имеет в виду. — Смотри. Тайлер резко сел, готовый ко всему, что она ему предложит. Он подвинулся ближе и заглянул ей через плечо. Уэнздей повернула отчет, который держала в руках, так, чтобы ему было проще читать, но он не отодвинулся. Видимо, личное пространство было для него понятием непостижимым. — Отчет о смерти Лорел Гейтс, — прочитал Тайлер. — И что? Ты его уже дважды читала. — Тебе ничего не кажется странным? Тайлер снова уткнулся в бумагу. Уэнздей наблюдала за ним. Его глаза бегали по строчкам, длинные ресницы отбрасывали тени на его щеки. Он мог уже не отвечать на ее вопрос: все, что Уэнздей хотела узнать, она поняла по его лицу. — Нет, обычный отчет, — Тайлер повернул голову. Уэнздей осознала, что они сидят совсем близко друг к другу. Вокруг нее были разложены бумаги, к которым она то и дело возвращалась. Они лежали в определенной последовательности, и ей не хотелось их перекладывать. Зато рядом с Тайлером еще было свободное место. Вот только он не спешил отодвинуться. — Расскажешь, что такого необычного в нем нашла? — спросил Тайлер, отчего-то понизив голос. — Нет. Он улыбнулся, будто Уэнздей сказала что-то забавное, хотя это было совершенно не так. Иногда она совсем его не понимала. — Уэнздей Аддамс, — сказал он, изучая ее лицо. — Однажды я добьюсь того, что ты будешь рассказывать мне все, что придет в твою взбалмошную голову. — Ты не хочешь знать, какие ужасы сидят в моей голове. От них у тебя пойдет кровь из глаз и ушей, а внутренности свернуться в узел. Тайлер дернул плечом. — Я готов рискнуть. Он наклонился вперед. Уэнздей замерла, понимая, что оказалась в ловушке, как загнанное животное. Мозг судорожно работал, отыскивая пути к отступлению и просчитывая варианты бегства. Вот только Аддамсы не сбегали в поле боя. Да и сама Уэнздей не была уверена, что хочет бежать. Она инстинктивно прикрыла глаза, когда губы Тайлера коснулись ее. Хлопок двери на первом этаже заставил ее подскочить и отпрянуть. — ТАЙЛЕР. Тайлер испуганно посмотрел на Уэнздей. Судя по всему, он не ожидал, что шериф Галпин вернется с работы так рано. Или не рано? Уэнздей поняла, что не имеет ни малейшего понятия, который сейчас час. — Учитывая нелюбовь твоего отца ко мне, — срывающимся от напряжения голосом сказала Уэнздей. — Полагаю, будет нехорошо, если он застанет меня у тебя в комнате в твоей одежде. Тайлер спрыгнул с кровати. Он оглянулся на Уэнздей, замеревшую на его кровати, прежде чем выйти в коридор и закрыть за собой дверь. Уэнздей провела рукой по лицу, смахивая волосы. Ее лицо пылало. Снизу доносились голоса, но она не могла расслышать ни слова. Не найдя в комнате ничего, похожего на часы, Уэнздей дотянулась до тумбочки и взяла телефон Тайлера. Он был запаролен, но ей хватило экрана блокировки, чтобы узнать все, что ей было интересно, и даже больше. Тайлер вернулся только минут через пятнадцать. В руках у него была тарелка с пиццей и пакет с соком. — Хорошая новость: он не знает, что ты здесь, — полушепотом сказал Тайлер, возвращаясь в кровать и ставя тарелку на пустое от бумаг место. — Плохая: он засел в гостиной с пивом, так что тебе придется пока посидеть здесь, если ты, конечно, хочешь выбраться незамеченной. — Я могу выбраться через окно, — напомнила Уэнздей. — Но я все равно не смогу отвезти тебя в Невермор, пока он не ляжет спать, а одну я тебя не отпущу. — Я не боюсь темноты и тех, кто может в ней прятаться. — Кто сказал, что я беспокоюсь за тебя? Может, мне жаль бедолаг, которые могут столкнуться с тобой ночью на улице? — Тайлер подтолкнул к Уэнздей тарелку. — Наш ужин. Еле смог ускользнуть, чтобы поужинать «в одиночестве». Отец считает, что совместная трапеза нас сблизит, хотя от того, что мы едим в тишине, мало что может измениться. Уэнздей чувствовала, что Тайлер желает, чтобы она задавала вопросы и подталкивала его к беседе, но ей было совершенно неинтересно слушать о его проблемах с отцом. Вместо этого она кивнула на бумаги. — Тебе нужно вернуть дело на место. — Потом этим займусь. Вряд ли он сейчас заметит пропажу. После неловкого ужина в молчании Тайлер сгреб бумаги в кучу и отнес их на стол. Он выключил верхний свет, оставив гореть только ночник, и вытянулся на кровати. — Ты не хочешь проверить, не лег ли твой отец спать? — Уэнздей отодвинулась дальше от Тайлера. Ей не нравилась мысль о том, что она застряла здесь еще на кое-какое время, тем более после того, что случилось до прихода шерифа Галпина. Она была рада, что их прервали, и ей не пришлось ранить и без того нежную душу Тайлера. — Когда я уходил, он смотрел чемпионат по баскетболу. Он закончится не раньше полдвенадцатого, и нет никаких шансов, что мой отец ляжет спать, не дождавшись финала. Уэнздей некоторое время посидела на краю кровати, раздумывая, не выйти ли все-таки через окно. Но ее ботинки остались внизу, а она была не настолько уверенной в себе, чтобы идти босиком. Она уже согрелась, ей даже стало немного жарковато от включенного на полную мощь отопления. Уэнздей стянула свитер и, поколебавшись, легла на кровать. Она была достаточно большой, чтобы между ней и Тайлером оставалось приличное расстояние. Тайлер повернулся на бок, чтобы лучше ее видеть. — Я бы проспала эти часы ожидания, если бы была уверена, что ты не вытворишь какую-нибудь глупость, — проворчала Уэнздей, пытаясь устроиться поудобнее на слишком мягком для нее матрасе. Тайлер фыркнул. — Ты слишком плохого мнения обо мне, хотя я не помню, чтобы я давал тебе повод так думать. — Я смотрю на мир более широкими глазами, чем ты, и подозреваю в плохом всех, не дожидаясь, когда они «дадут мне повод». Кровать просела, когда Тайлер придвинулся ближе. Уэнздей повернула голову на подушке и посмотрела на него, прищурившись. Несмотря на духоту, ей вдруг стало прохладно. Уэнздей замутило. Она сталкивалась с ужасами школы; лицом к лицу столкнулась с монстром, убившего Роуэна. Но именно сейчас ей стало по-настоящему страшно. — Сохраняй дистанцию, — напомнила Уэнздей. — Зачем? Сейчас ты не спишь. Он придвинулся еще ближе, уперся локтем в подушку и подпер рукой голову, нависнув над Уэнздей. Она ощущала на своем лице дыхание Тайлера. В комнате стояла такая тишина, что она слышала обрывки фраз комментатора баскетбольного матча с первого этажа. Губы Тайлера задели ее. И еще раз. Уэнздей закрыла глаза, но когда спустя несколько мгновений ничего больше не произошло, ей пришлось снова их открыть. Тайлер смотрел на нее, в его глазах плясали озорные огоньки. — Что-то не так? — издевательски поинтересовался он. Уэнздей внимательно на него посмотрела. Она всегда считала, что она не такая, как все. Не в хорошем смысле. Она была странной, замкнутой. Никаких друзей, потому что они будут обузой. Никаких отношений, потому что это лишнее. Собственный комфорт для нее был приоритетнее социализации. И вот жизнь столкнула ее с Тайлером. Который простил ей поездку в дом Гейтса вместо свидания, и не прервал общение с ней даже после того, как его ранили. Уэнздей подозревала, что его стремление помогать ей могло быть вызвано скрытой маниакальностью и тягой к мазохизму, что не совсем вязалось с его характером, но объяснило бы, почему сама Аддамс раз за разом к нему возвращалась. «Золотой ретривер» Тайлер Галпин явно не подходил девчонке, запустившей пираний в бассейн, чтобы отомстить за брата. Но «темная лошадка» Тайлер Галпин с потаенными секретами — другое дело. Уэнздей подняла руку, обхватила Тайлера за шею и потянула его к себе.

***

Хотя Тайлер был уверен, что отец уже ушел на работу, и Галпин, и Аддамс предпочли спуститься по лестнице на цыпочках. Уэнздей было непривычно снова влезть в школьную форму угольно-черного цвета. Она наспех заплетала волосы в косичку, из которой выбивались пряди, и собралась уже переплести ее более аккуратно, но затем Тайлер посмотрел на нее, улыбнувшись своей раздражающей улыбкой, и она передумала. Уэнздей надела ботинки, которые Тайлер вытащил из тайника у батареи, и в нерешительности замерла у входной двери. Они уже обсудили, что Тайлер не успеет забросить ее в Невермор до начала его смены во «Флюгере». Предстояла долгая пешая дорога в школу. Ну, хотя бы дождь больше не обещали. — Мне было бы спокойнее, если бы ты отписалась, что нормально добралась до Невермора, — сказал Тайлер. — Возможно, я могла бы попросить телефон у Энид. Уэнздей не стала обещать, что действительно отпишется ему, но Тайлер все равно улыбнулся, будто знал, что именно так она и поступит, несмотря на все свое показушное равнодушие к окружающим. Уэнздей засунула руку в карман, чтобы не сотворить какую-нибудь глупость вроде того, чтобы взять Тайлера на прощание за руку, и открыла дверь. Холодный утренний воздух моментально взбодрил ее и прогнал ненужные мысли из головы. — Вчера я попросила тебя дать мне слово, что ты больше не будешь лезть в мою жизнь и мое расследование, — напомнила Уэнздей. Все веселье пропало с лица Тайлера. Он нахмурился и скрестил руки на груди. Она знала его уже достаточно хорошо, чтобы угадать, что будет дальше: он попробует уговорить ее изменить свое решение, будет искать лазейки, но, как бы больно ему не было, скорее всего сдержит свое слово. Потому что, по совершенно непонятной для Уэнздей причине, он проникся к ней чувствами, и мог справиться с эмоциональными порывами, чтобы уважить ее решения. — И насколько я помню, вторая сторона уговора заключалась в том, что взамен я останусь у тебя, пока не закончится дождь, а затем позволю тебе отвести меня в Невермор, — продолжила Уэнздей. — И поскольку часть с поездкой на машине не может быть выполнена в силу обстоятельств, полагаю, будет справедливо, если часть запретов о наших встречах будет снята. Тайлер неверяще уставился на нее. — Уэнздей Аддамс, ты только что дала мне разрешение на то, чтобы пригласить тебя на свидание? — Я не так сказала, — возразила Уэнздей. — Я сказала, что у тебя есть право проигнорировать часть моих запретов, которые включали не влезание в мое расследование, отсутствие попыток искать со мной встречи и слежку за мной. Чем из этого пожертвовать, решать тебе. Тайлер кивнул. — А мне обязательно уведомлять тебя, на что именно из этого списка я намерен забить, или пускай это будет сюрприз? Уэнздей сбежала с крыльца. — Терпеть не могу сюрпризы.