Токийские возлюбленные

- Я тоже должен был получить эту силу иначе… Уверен, что ты используешь ее правильно, — голос Шиничиро был ласков и печален, одновременно, в тот день Ханагаки Такемичи, получил силу, о которой не знал долгое время. - Шин рассказал мне, что передал силу какому-то мальчишке на улице. - Как совпало… - Майки проговорил это без эмоций, вслед за репликой Вакасы. Они были переплетены тонкой красной нитью судьбы, Такемичи, Шиничиро, Хината и Кисаки, с того дня… - Спустя пару дней, после передачи сил, умер. Шиничиро убил того старика, тогда родилось проклятие, это и есть мой «черный импульс», оно влияло на окружающих, скорее всего поэтому Казутора… - После небольшой паузы, слова продолжили покидать лидера Канто. - Это моя ноша. Он становится сильнее, пожирая меня и я больше не могу контролировать его. Единственным выходом было отстраниться. Лицо молодого человека искажалось от самолично произнесенных слов, смешенные чувства злости, тоски и чего-то еще. Майки держался за сердце будто рассказ приносил не только душевную боль, но и становился причиной боли физической. Друзья, окружающие его, сейчас тоже имели схожее выражения. - Майки… - Оно просит свободы, рвется из меня прямо сейчас. - Не сдерживайся. – Ханагаки в отличие от остальных казался уверенным. Блеск в глазах отражал некое намерение, неизвестное никому другому. - О чем ты говоришь? - Второе поколение «Свастонов» основано, чтобы спасти тебя. Освободи «импульс» я справлюсь с ним, ведь я вижу будущее. – Глаза слушателей округлились в изумлении. – Нет, я обязан справиться. Я сделаю это! – Он протянул сжатую в кулак руку в сторону Манджиро и тот увидел, что глаза ребенка впереди, сияют еще ярче. Эта искра на глубине голубого притягивала внимание, дарила надежду, говорила о надежности, не давая усомниться в словах, произнесенных таким стойким голосом. Санзу ощутил ту самую надежду, что показывали глаза Ханагаки, по его бледной щеке скатилась одинокая слеза, очертив контур подбородка она стремительно подалась вниз исчезнув. За первой прошла и вторая. - Я не знаю, что может произойти. – Хоть Сано и сказал так, он уже не мог останавливать «черный импульс» внутри. С тяжелым вздохом он закрыл глаза, ресницы плотно прислонились к векам оставляя тень на лице. Спустя мгновение они открылись, но отражали вовсе не душу майки, а нечто отвратительное, разрушающее все на своем пути. Некогда черные как обсидиан глаза, покрылись белой пеленой ярости. И этот взгляд был направлен на Ханагаки. - Покончим с этим! «Черный импульс проник» в каждую щель внутри, заполнил доверху, он наконец заполучил всю власть в теле человека. Руки Майки сами потянулись к оставленной Санзу Катане, от первого взмаха лезвия Такемичи увернулся, по крайней мере большей своей частью, она прошлась по его щеке, оставляя порез. От второго взмаха, пострадала правая рука, рана тянулась от кисти до плеча. - ХАНАГАКИ! ДО ТЕБЯ НЕ ДОХОДИТ? ОТ ПРОКЛЯТИЯ НЕ ИЗБАВИТЬСЯ!! ОНО ПОЛНОСТЬЮ СЛИЛОСЬ С ЕГО ТЕЛОМ. ИМЕННО ЗА ТАКИМ МАЙКИ Я СЛЕДОВАЛ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ, ЧЕРТОВ ТЫ ИДИОТ! БАДЖИ, ШИНИЧИРО, ЭММА И ДОРАКЕН, ПОГИБЛИ ИЗ-ЗА НЕГО. ВСЕ, КТО РЕШИЛ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕГО, УМИРАЮТ. ТЫ ТОЖЕ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ!! – Голос Санзу срывался в крике, возможно так он пытался достучаться до придурка, Ханагаки. Он не понимал почему люди так ценят эту помойную крысу, но сейчас, что-то внутри не желало смерти для этого парня. - ЗАТКНИСЬ! – Адресат быстро среагировал. Но мимолетная невнимательность стоила Ханагаки много. Катана словно нож в масло, вошла в его тело. Улыбка Майки отражала истинное безумие. Скачек и руки мальчика обхватили плечи своего убийцы, он крепко обнял Манджиро, тем самым насадившись на меч еще глубже. - Это не проигрыш, я возьму «черный импульс» на себя! Я ударю тебя если будешь делать херню, ты мой друг навсегда. – Лучезарная улыбка на лице «героя» контрастировала с мрачностью ситуации, тепло что мальчик отдавал через свои объятия жгло или это горячие слезы обжигали лицо? Они полились непроизвольно, еще до того, как взгляд сумел проясниться. - Друг? Такемичи... - Возьми меня за руку, Майки, ты ведь мой триггер. Мне безразлично количество попыток, я все равно всех спасу… - Попыток? - Не важно, как много… - Держись Такемичи! – Мерзкими хлюпаньями кровь покидала рану, обессиленный подросток сполз на колени из его рта тоже текла бордовая жидкость. Зрители были шокированы сценой перед глазами. Ребенок продолжал бормотать о возвращении. Но сколько бы не соприкасались руки двоих, ничего не происходило. - Ты и все будут улыбаться… - Такемичи? Эй, Такемичи? – Тело пробивало на дрожь у рядом стоящих друзей, горькие слезы наворачивались на глаза. Еще какое-то время в них читалось неверие. – ТАКЕМИЧИ!!! – Он больше не дышал, так и застыл в объятиях Манджиро, с крепко переплетенными пальцами. Тот рыдал в макушку, которая когда-то пахла земляникой и мятой, а сейчас по его вине, источала запах, метала и могильных цветов. – ААААААААААА!!! - Пожалуйста, Такемичи!!! Я ведь ушел, что бы никто не пострадал, твоя смерть… сделает все бесполезным… - Слезы мешали ему шептать эти слова, он захлебывался в собственных рыданиях. - Ну же… прошу… ОТКРОЙ ГЛАЗА!!! – Он прокричал словно раненый зверь, но глаза блондина в его объятиях оставались плотно закрыты. – Знаешь, а ведь я очень долго скрывал одну тайну, — на грани шепота, — Я не мог признаться тебе в этом. Ты мог возненавидеть меня. Не хотел обременять тебя… Я люблю тебя… Когда это началось? Я и сам не понял, но я знал, что у тебя есть Хина… Такемичи. Только Такемичи ничего не слышал, в этом месте он закрыл глаза навсегда. Даже когда многие ушли и сирены выли достаточно близко, Сано не отпустил обмякшее тело. Патрулю пришлось силой оттаскивать безумного подростка. Мать Ханагаки опознала тело своего сына. Ей пришлось самостоятельно организовать похороны и принимать соболезнования. Она не плакала на людях, за что и была названа бездушной, зато за закрытой дверью она могла лить слезы часами. А вот Хината Тачибана плакала и на похоронах, и в своей комнате. Она вообще плакала очень долго и часто, родители не могли утешить свою ранее светлую и всегда радостную дочь. Сейчас она была похожа на разбитую вазу и вряд ли кто-то был способен склеить ее. Чифую потерял еще одного друга, не уберег. Он знал какие чувства, мог испытывать Мичи, после смерти Доракена, но вместо поддержки, сказал ему те ужасные слова. Он не успел извиниться… … Куда попадают мертвые? Все, что он помнил это звуки истошных рыданий, шепот раскаяния, панихида, сладкий аромат цветов, падение. Не то что бы он мог себя осознать, пока его голову раскалывало на части, у него была голова? Может и нет… Еще он помнил голос, ни лица, ни то, о чем он говорил, просто голос. На границе сознания голос говорил с ним. - Призраки ощущают боль если не уходят за грань. - Я не могу уйти… - Ты не поможешь им, потому что мертв. - Я знаю. - Будешь терпеть дальше? Ты не из тех, кто не может принять смерть, неужели ты настолько привязан к ним? - Я люблю их, они мои друзья. - А если я помогу тебе, спасти их? - Ты правда можешь? - Конечно! А сейчас тебе пора