Ущелье призывателей.
Тем, кто видел маску смерти, По-другому солнце светит, Теперь ты один из них. Ты проводишь в поединках На пропахшем потом ринге Все ночи свои и дни.
Голос Серафины, мечтательной певицы, разносящийся над всем полем боя затрагивал все самые потаенные струнки души слушателей виртуозно, словно умелый дирижер направляя и изменяя желания бойцов. Или же усиливая те в несколько раз, если они полностью совпадали с «нотой жизни», что бы там она не думала под этим термином. Вот, как сейчас. Мышцы налились почти что сверхъестественной силой, и зазвенели от натуги, позволяя догнать делающего какие-то скачкообразные игривые движения Ургота и обхватив его жирные покрытые множеством аугментаций и металлических вставок телеса совершить свой Коронный прием. Мышцы ног напряглись так, что казалось порвутся, подбрасывая в воздух тонну брыкающейся и вырывающейся стали и плоти, после чего со всей силы обрушили на последнюю оставшуюся башню неприятеля. Зачарованная каменная махина, способная выдержать несколько ударов разбушевавшегося шакалоголового сложилась от силы удара, образовав уже ничем не опасную горку, из которой торчали шесть подергивающихся металлических лапок. Если у него были еще, извиняюсь, отпали по дороге. Тем временем туша начала мягко светиться переливаясь всеми цветами радуги и ужиматься в размерах, открывая вид на уже вполне аппетитные достоинства девочки-ящерки прикрытые лишь короткими шортиками и уныло опущенным хвостиком. Нико, любительница превращений. Никогда не знаешь, кто окажется твоим противником на этот раз — толстый вечно пьяный мужик поперек себя шире, или полтора метра позитива с чешуйками по всему телу. Метаморфы — они такие. То-то я думал, почему по возвращении у него было такое странное поведение и пахло цветами. — Стоять, бояться, Джинкс уже здесь! — вылетела из центрального прохода взъерошенная террористка с пулеметом наперевес. Изрядно поскудевший на боеприпасы рюкзак за спиной держался на одной лишь лямке честном слове и мотке синей изоленты. Подсумки на ногах и патронташ на груди были пусты, что прямо говорило о том, что последние пару минут она активно кого-то расстреливала не успев вернуться на базу для пополнения боезапаса. — А? — Удивленно посмотрела на неохотно начавший подавать признаки жизни хвостик из кучи камней, после чего воровато огляделась по сторонам. — Вай сегодня «не играет», а Кейт еще некоторое время будет воскрешаться, а потом потратит пару минут на привыкание к ново-старому телу и подавление фантомных болей, — напомнил я девушке непроизвольно поморщившись. Умирать само по себе больно, а уж когда тебя заживо пожирает отродье бездны, а по возвращению оно еще на пару метров становиться больше и снова радостно урча тебя съедает, больно вдвойне. По себе знаю. — Отлично! — радостно воскликнула пулеметчица устремившись вперед. Синяя коса тут же ударила по лицу, а её обладательница что-то полушёпотом бубня себе под нос закопалась с головой себе в рюкзак, после чего с видом победительницы извлекла оттуда резиновое продолговатое пупырчатое жужжащее устройство кислотно розового цвета. С моторчиком. — Так-с, — Хоть этого и было не видно со спины, но руку даю на отсечение, желательно чужую, что Джинкс сейчас спускающая шортики любопытного хамелеончика до колен высунула язык от смеси предвкушения и усердия. — Что ты там делаешь? — без особого любопытства всё же спрашиваю, в перерывах между ударами. Нет, и ежу ионийскому понятно, что она там делает, особенно с таким устройством, меня больше волнует почему она это делает, тем более сейчас, когда Нексус еще стоит, а не помогает его сносить. — Новый прикол, — будто это всё объясняет, заявила Джинкс, с не меньшим усердием натягивая шортики Нико обратно. Эй! — Праведно вознегодовала под моим насмешливым взглядом девушка. — Я психованная! У меня справка есть! — Ну да, если прижать врача к стулу и приставить пулемет к лицу, он и не такое подпишет, — с пониманием киваю. Примерно так же, я и захватил свой бизнес, только там была куча переломанных костей и обещание скормить несговорчивых личностей рыбам. — Надо будет, как здесь закончим, к тебе заехать, обмыть победу да растормошить этот сонный мирок, — пообещала-пригрозила Джинкс, устанавливая бомбу с таймером на пять секунд под Нексусом. Думать было некогда и схватив весело взвизгнувшую террористку и не до конца пришедшую в себя Нико помчался со всех ног назад. Ударная волна с осколками отбросили еще на пару метров, возвещая о нашей победе. Ящерка конечно всё равно воскресла бы, особенно сейчас, но какой от «прикола» смысл, если его никто не увидит и не почувствует? Боюсь до синеволосого Бедствия Зауна это не всегда доходит в первую секунду после взрыва. Похоже та крыса-бурундук на неё плохо влияет. Или она на него? Или друг-друга дополняют? Тут с первого взгляда и не разберешь. — Сеттик, — раздался до нас обиженный голос Эвелин, а через секунду мне к груди прижалась обворожительная красотка с розово-фиолетовыми огоньками пламени в волосах. — А ведь я только начал играть с Мундо! Знаете он так потешно кричит, когда начинаешь играть на его оголенных нервах, нашей чистоплюйке точно понравилось бы… — Под конец как-то предвкушающе промурлыкала демонесса агонии, заставив непроизвольно поморщиться. Ладно Мундо или другие регенераторы, им что оторванная голова, что выпущенные кишки, всё едино, но она всегда выбирает новую жертву и для каждой подбирает растянутую по времени… Агонию, другого слова и не подберешь. — Не коверкай моё имя, — устало вздыхаю снова привлекаю к себе внимание сей ветренной особы. — К тому же, что тебе делать в том городе прогресса? Очередную зажиточную пару, что сломается уже через час мучить? Не проще ли выбрать тех, кто бахвалиться своей силой? Например Ноксус! — Ну а что, там Свейн, Владимир, Дариус и еще куча других чемпионов, о которых никто не будет переживать от слова совсем. Да и чем Киндред не шутит, может она моего папашу отыщет? Маловероятно конечно, но может повезет? — Сетт! — очнулась таки моя ноша. — Я знаю это ты! — О, похоже таки ощутила в себе наличие инородного продолговатого предмета. — Думаешь засовывать палку под хвостик Нико смешно?! Нико злиться! Нико карать! — Нахохлилась словно воробушек ящерка, непроизвольно применяя на себя черты разных животных и других Чемпионов. — И как же, с позволения сказать, ты будешь меня карать? — самодовольная раздражающая ухмылка сама появилась на лице. Эта кроха полтора метра в прыжке, будет еще меня пугать. Да я её одной рукой подыму, а второй отшлепаю! — Нико найдет палку тролля, Нико засунет палку тролля под хвост Сетту! Нико будет смеяться последней! — еще более «угрожающе» встопорщилась перышками и чешуйками хамелеончик. — Да-да, сначала найди, потом поговорим, — отмахнулся я от её угрозы, уже ощущая, как нас переносят обратно по «местам славы». Появившись в рабочем кабинете, я с удовольствием развалился в своём шикарном кресле, жонглируя мешочком с заработанными потом и кровью золотыми. Всё же участие в матчах Лиги бывает весьма таки полезным для бизнеса. Уж не знаю, что там Учредитель пообещал всем Чемпионам, но к тем, кого я спрашивал, он находил свой подход. Кому-то обещал возможность отомстить, кто-то находил новых последователей для своей веры, как эта перекачанная Иллаой, кому-то обещали возможность упиваться болью и страданиями других, кто-то просто находил достойных врагов или смерть на поле боя, ну а кому-то банальное богатство. Всё логично: солнце светит, ветер дует, а Сетт бьет людей. А уж если за это еще и платят, то почему-бы и нет? Закинув мешок призовых к целой куче таких же в сейфе и думая о расширении своей подпольной империи, я уже собирался отойти ко сну, когда на улице раздался звук взрыва. Резко подхватившись в мгновение ока оказываюсь у окна. Ионийский город окутала тьма с отблесками алого, в которой с трудом даже для зрения вастайи, можно было различить неверный свет пожарищ. Городские стены, обычно яркие и красочные, теперь выглядели мрачными и тусклыми, словно покрытыми пеленой крови. Улицы и площади города полны хаоса и беззакония. Странные, долговязые фигуры в пугающих масках с разномастным холодным оружием метались средь жителей, верша свою кровавую расправу. Фонтаны и памятники стали похожи на застывших монстров, а деревья и кусты превратились в пугающих существ, скрывающихся в тени. Лишь городская стража сбиваясь с ног пытается навести хотя бы подобие порядка, но почти уверен, что буйство затронуло весь город, а не только видимый мной участок. И на всё это с каким-то упоением взирает неестественно яркая алая луна. Только теперь, будто до этого что-то скрывало от меня реальный мир, до носа донесся тяжелый, удушающий запах свежей крови. На самом деле, в яме всегда так пахнет, но в этот раз запах в разы, если не на порядок сильнее. Выскочив из своего кабинета взору полноправного Короля Арены предстало омерзительно-тошнотворное зрелище. Все мои подпольные бойцы, мои чемпионы, были не просто мертвы, а как будто вскрыты и выпотрошены. С какой-то жуткой неестественной техничностью, гладиаторов вскрыли от груди до паха, так чтобы они не умерли сразу, а медленно испускали дух в жуткой агонии, посреди ритуального круга в котором стоя на коленях зачитывала речитативом какие-то еще более жуткие неестественные мантры жрица в алом с золотом наряде. Шерсть встала дыбом а мышцы заныли в предвкушении скорой драки. Какие-то уроды решили объявить мне войну? Хорошо, я сломаю им все кости. Не говоря ни слова спрыгиваю со второго этажа так, чтобы приземлиться прямо на жрицу, но в последний момент будто что-то учуяв, она исчезает в поднявшейся кровавой дымке, тут же застилая мне глаза нос и уши. Так вот что за колдовство скрывало от меня их ритуал, а ничем иным это быть не может. В последний момент инстинкты зверя взвыли об угрозе, но ничего сделать я уже не успевал и пять стальных лезвий вонзились в спину уходя неестественно глубоко для обычного железа. Сердце пропустило удар, а легкое сразу же начало заполняться кровью, когда в плечо из-за кровавой вуали вонзился алый сюрикен. Акали! Наклоняясь вперед, якобы от последствий ранения, я пропускаю над собой уже летящую убийцу, хватая ту за ногу, после чего со всей своей звериной силой и яростью бью спиной об пол. Спавшая вуаль и раздавшийся до ушей хруст костей и подавленный стон были мне наградой. Не теряя и секунды лишнего времени, уже спиной ощущая, как ко мне приближается чей-то клинок, я опускаю ногу на череп лежачей, навсегда обрывая её служение тьме. В то же мгновение, мышцы прострелило болью, а руки стали тяжелыми и неподъемными, позволяя мечнику в маске с четырьмя пылающим алым глазами безбоязненно проскользнуть. Мастер Йи! Вот кто разрезал мышцы, не смотря на всю мою силу и крепость. Каждый его удар совершаемый с нечеловеческой скоростью, был в высшей мере превосходен, сковывая меня в движениях всё сильнее и сильнее, пока единственное что я мог делать, это стоять. Он будто не стремился меня убить одним ударом, хотя легко мог бы отделить голову от тела, вместо этого… Продлевая агонию и отчаяние. — ГРААА! — взревев от обуявшего сознание гнева зверя, я силой заставил поврежденные мышцы и сухожилия двигаться ловя руку с приближающимся клинком, а второй нанося страшный удар под дых. Мастера Йи будто подбросило в воздух от переданного импульса, но я не останавливался атакуя снова и снова, пока от его хваленой рожи не осталось кровавое месиво с вбитыми в неё осколками керамической маски. Выпустив носом воздух и закашлявшись, я медленно припал на колено, ощущая как силы, не смотря ни на какую регенерацию, покидали тело. Пробитые легкие, перерезанные, а потом и вовсе окончательно порванные своим диким порывом мышцы наложились на старые и не успевшие зажить раны с матча, еще сильнее ослабляя тело. Гнев на этих культистов и воспоминания о маме, что была где-то там, в охваченном безумием городе, заставили раздражённо зарычав снова принять вертикальное положение. Если я и умру сегодня, то только в движении, стремясь достать этих уродов до последнего. Будто отвечая на моим мысли, тяжелые, дубовые, окованные сталью ворота перед входом на арену разлетелись с одного удара, впуская четырехметрового рогатого демона с бледной кожей. Похоже тяжелая артилерия прибыла, почуяв гибель собратьев. Как жаль, что я сейчас не в форме. Выстрел со спины оторвал руку, заставив упасть, на залитый кровью круг, а приближающийся к голове клинок застыл в недвижимом воздухе. Нет, скорее само время остановилось, позволяя вдоволь «налюбоваться» тяжелым окровавленным двуручным мечом, что не смог бы поднять ни один нормальный человек. — Всякая жизнь… — тихо начала она многоголосым хором. В нем одновременно слышалось страдальческое кряхтение старой бабки, зычный грубый голос портового грузчика, бесшабашность не видевшего жизни пацана, искушающий шепот продажных девок, и еще десятки и сотни отзвуков на незнакомых языках, осознать и определить которые, человеческий разум просто не в состоянии. -… Кончается нами. — закончил за неё угрожающий рык головы гигантского белого волка. В нем, точно так же, как и в его «сестре» слышались десятки и сотни голосов, среди которых сложно было не узнать шепот головорезов и яростные крики солдат Ноксуса. — Киндред, — сразу же опознал я Вечных охотников. — Наверное сейчас я должен был начать кричать, ругаться или молить о том, чтобы вы вернули меня обратно, но… Это же бесполезно? — Вздохнул подавляя в себе гнев зверя. От самого воплощения Смерти, что ходит по Рунтерре миллионы лет не сбежать, как бы сильно ты не старался, а даже если и сбежишь, то очень скоро Волк все равно тебя нагонит, так есть ли смысл сопротивляться? Из этого правила есть и свои исключения, вроде Треша, Йорика или Мордекайзера но это лишь подтверждает правило. — Как скучно! — взвыл многоголосый хор Волка, тут же удалившегося прямо сквозь стену. Готов поспорить золотой барьер для него тоже не проблема, ведь он и есть Киндред. Её половина, что охотиться за непокорными или не готовыми встретить смерть, если точнее. — Ты прав, бесполезно, — легко отвела парой пальцев застывший во времени удар громилы лишь для того чтобы поудобнее усесться у меня на животе Овечка. — У тебя наверняка сейчас очень много вопросов и пока Волк пирует, у меня есть немного времени на них ответить. Например… Что тебя ждет после смерти? — А смысл мне это узнавать? Я уже сдох, и раз Волк еще не откусил смачный кусок от моей задницы, я не попадаю под его вкусовые пристрастия, что в свою очередь означает, что получив твою стрелу в сердце, забуду всё, включая и этот разговор, став одним, из бесчисленного сонма ушедших. Хух, — под конец облегченно выдыхаю. — Запомнил таки! — Оказывается общение с Хеймердингером приносит не только головную боль мигрень и кучу ожогов в самых непредсказуемых местах, но и научную, или полунаучную галиматью, которую потом еще не знаешь как понять и применять. Во имя всех богов, с Сионом легче — он хотя бы просто пытается тебя убить, не выедая мозг чайной ложечкой йордла! — Так что у меня только два вопроса: зачем вы здесь? И кто эти масочные уроды. — Ответ на оба твоих вопроса прост: Культ Кровавой Луны. Не буду лишний раз вдаваться в подробности того, как и почему их покровитель появился на Рунтерре, но для стабильного существования и наращивания сил ему нужны души разумных. И чем больше, тем лучше, так что в твой город просто пришла одна из многочисленных ячеек этой темной секты, собирая кровавую жатву для воплощения своего повелителя. Не могу не отметить, что убить Старшую Жрицу и Первого Клинка Культа дорого стоит, но к сожалению это ничего не меняет. Их души уже давно принадлежат Темному Богу, а потому Лидер просто воскресит их в новых телах, со всеми знаниями, навыками и умениями Чемпионов. Кстати о них, — устроилась поудобнее Киндред начав тыкать пальцем мне в грудь. — Душа каждого, отмеченного Лигой стоит не менее десяти тысяч душ обычных людей. Так что причина того, почему пришли именно в твой город довольно проста. Ну и плюс, от тебя не ожидали никаких серьезных проблем, но, недооценили инстинкты вастайи. Увы, по этой же причине, — буквально разлеглась на мне Овечка подложив ладошки под голову и перебирая в воздухе ногами — Я не могу тебя отправить в мир духов за секунду до смерти. Да и там, будем откровенны, ты не будешь в полной безопасности, а один раз обжегшись, они просто отправят за тобой больше людей. — Пусть приходят, — скалюсь в ответ. — Переломаю все кости и выпну обратно в мир живых. — Раз Киндред говорит, что даже в мире духов для меня не безопасно, то пускай. Буду бить и крушить этих тварей пока не сдохну и во второй раз и даже тогда, устрою этому божку заворот кишок. Он еще узнает, как злить Короля Арены! — Нет-нет-нет, — даже замотала пальчиком воплощение Смерти. — У меня есть идея получше — я отправлю тебя в другой, совершенно отличный от Рунтерры и десятков его отражений мир, куда даже этот божок не сможет дотянуться. Если нету Сетта, то и душу его забрать нельзя! — Под конец гордо продекламировала она приняв такой вид, будто ребенок напрашивающийся на похвалу взрослых. — Хорошая Киндред, умная, — не удержавшись погладил я её по голове. — У меня только один вопрос, почему я? — Этот культ нарушает естественный порядок вещей, — начала издалека Овечка. — Из-за них у меня даже больше работы, чем во время войн Ноксуса, но и убить я их не могу, ведь прихожу только за мертвыми. Кроме того, благодаря Атроксу и другим демонам, они достаточно сильны, чтобы пережить «случайное» нападение одного из Даркинов, или Божественных, так что всё, что я могу, это пытаться защитить Чемпионов. Кстати об этом, как ты смотришь насчет небольшого прощального подарка? — И что же это за подарок? — Да так, — хоть этого и было незаметно за маской, но я почти уверен, что её глаза сейчас вильнули в сторону. — Был тут один божок, что пытался через своих избранных, получить влияние в мире, да только всех его людей местные тварюшки быстро слопали, а «дары» остались. И чего добру пропадать, переписала их быстро на себя, а Пантеону нашептала про очередного паразита от веры. Дальше думаю тебе пояснять не надо? — Подожди! — остановил я Киндред уже вознамерившуюся вогнать мне стрелу в грудь не вставая с места. — Раз уж я всё равно откинулся и золотишко мне уже будет не нужно, можете доставить его Джинкс? Так сказать, прощальный подарок. — Можем но… — Пирожки с мясом и капустой на кухне, забирайте все до единого! — С этого и стоило начинать! — подскочила с лежанки имени меня «купленная за еду Смерть», таки вгоняя свою белую стрелу в грудь.***
Если честно, умирать было не столь страшно, как я представлял себе это в далеком детстве — еще до того, как я стал тем, кем являюсь сегодня. Не имею ни малейшего понятия, сколько времени пробыл в таком состояние. Застывшее время длилось словно вечность и ничем особо не отличалось от длительных бессонных ночей, когда подолгу приходилось считать овец. В такие ночи время точно так же шло очень медленно. Это точно конец? Не будет никакого «воскрешения»? Ощущения были далеко не те, когда ты быстро проваливаешься в бездну, а затем обретаешь новое тело. И взаправду, я мог бы описать текущее состояние точно так же, как порог между сном и бодрствованием. Когда ты упрямо не хочешь засыпать после длительного и тяжелого дня, но глаза предательски смыкаются, окутывая тебя в царство темноты и в столь сладко-манящую дрёму. Но как и подобает явлению природы — бороться с этим чувством невозможно. Я и понять не успел, в какой момент утратил нить понимания своего окружения и провалился в темноту. Всего лишь через секунду послышались женские крики, которые тем не менее быстро превратились в тихие всхлипывания. Что такое? Это и есть после-смертие? Сознание начало бушевать с бешеной силой, словно оно не покидало меня всего несколько секунд назад, пока я захлебывался в собственной луже крови. Больше всего удручало то, насколько быстро все переменилось. Если уж смерть была больше похожа на медленно захватывающую тебя дрёму, то это больше напоминало то, как после тяжелого дня, ночью ты всего лишь на секунду прикрыл глаза, но стоит их открыть, как оказывается, что прошло уже с десяток часов. Было ощущение, будто я медленно выхожу из кокона. Собственное тело почти не ощущалось и оно было сдавлено со всех сторон, кроме головы какими-то склизкими до омерзения стенками. Оно не поддавалось на мои команды, но боль чувствовалась. Не от полученных ран, но от чьих-то неприятных прикосновений. Словно я подвергся «Воскрешению» и обретенное ново-старое тело неприятно реагировало на окружающие факторы, включая одежду. Только вот в этот раз ощущения были в несколько раз неприятнее. И все мое тело мало того, что не слушалось меня было мокрым. Как будто бы, только что пролежал несколько часов в ванне и не высушившись поплелся на свежий воздух. Да, было очень холодно. Попытался вздохнуть, но кислород наотрез отказывался поступать в легкие. Я не мог дышать, носовой проход блокировал поступление воздуха в легкие. Но кажется сейчас это меньшее из моих проблем: чьи-то руки, несоизмеримо большие трогали мою голову. Хотелось избавиться от угрозы и откинуть руки недоброжелателя своими собственными, но опять же, пошевелить рукой казалось практически невозможным. И глаза отказывались открываться, так что и оценить угрозу я не мог. После стольких лет тренировок и битв, ощущать свое тело таким слабым было… неприятно. Не было той крепости мышц и объемов выносливости, которыми я так гордился. Мое тело было столь мягким и вялым, что хотелось сплюнуть. Неужели это эффект от полученных ран при смерти, может быть было наложено какое-то проклятие или оружие было особенным, что после «Воскрешения» остались определенные следы. Столько вопросов всего за несколько секунд пробежали в моей голове, но увы ответов на них могу и не получить, если лапающий окажется недоброжелателен по отношению к моей тушке. Итак, что на данный момент я имею? Потенциально настроенного врага, который судя по размерам одних только рук превосходил меня в росте в несколько раз, если не больше. Слабое, вялое тело, которое реагировало на внешние раздражители на порядок сильнее, чем это должно было быть при обычном получении нового тела. Воздух отказывался поступать в легкие, что уже начало меня довольно сильно нервировать и даже пугать. Неужто меня ждет повторная смерть, только уже не столь героическая, как на поле боя, а от простого удушения? Руки медленно переместились с моей головы по мере того, как мое тело медленно, но верно покидало кокон, в котором судя по всему я был заперт. Сначала одна из рук подхватила меня под спинку, пока другая продолжала поддерживать затылок не слушавшегося меня тела. Затем, как только мои ноги высвободились из плена, рука из из-под моей спинки мигом оказалось на уровне левой лодыжки. Открыл рот, чтобы выругаться, когда потерял ориентацию, вот только я итак начинал постепенно задыхаться из-за отсутствия воздуха в легких. Вторая рука отпустила мою голову, как только меня перевернули головой-вниз. Гигант явно наслаждался своим могуществом. В мыслях мог только сплюнуть, я это запомню. Только нужно дотерпеть до момента, как силы вернутся, я мигом надеру этому клоуну задницу. Как он смеет обращаться со мной, словно с каким-то новорожденным ребен…ком? Мигом пробежался табун мыслей: от худшего к еще более худшему. Должно быть это какая-то шутка Киндред или я взаправду умер и теперь мне просто снятся глупые сны. Лучше бы я оказался в преисподней и на самом деле меня сейчас держит демон, который готовится бросить меня в кипящий котёл. Мощный шлепок раздался по помещению, а я испытал огромную боль. Мало того, что тело было очень слабым и чувствительным, так боль ощущалась в десятки раз сильнее. Не слушавшееся меня и до этого тело предательски дрогнуло, рот открылся и из не открывающихся глаз предательски потекли слёзы. Стоило мне взреветь, как грудь наполнилась воздухом. Я слышал когда-то, что у новорожденных детей не функционируют легкие и лекари провоцируют их расправление таким вот низким и омерзительным методом, как шлепок по заднице, особенно мужской. Приятно конечно, что теперь риск умереть от удушения значительно уменьшился, но лучше от этого не становилось… Переродиться в детском теле незнамо где. — Поздравляю, на вид совершенно здоровый ребенок! — Чего? Что это за язык, ни черта не понял. Мало того, что попал непонятно куда, так еще и к каким-то туземцам. — Прошу дайте мне его подержать, — меня быстро вернули в горизонтальное положение и окутали в какие-то тряпки. Кожа очень болезненно отзывалась на контакт. Меня передали на женские руки, обладательница которых судя по всему была матерью этого малыша. — Какой ты красавец! — знать бы еще, что она говорит. Ее голос был уставшим и охрипшим. Даже взглянуть на нее не могу, ведь слипшиеся глаза все никак не могли открыться. Приложив некоторые усилия, от которых заболела голова, наконец-то размыкаю веки и пытаюсь сфокусироваться на лице моей «горе-мамаши». Но и тут ждало очередное разочарование. Мало того, что как бы я ни старался, какие усилия бы ни предпринимал, сфокусироваться и рассмотреть ее лицо даже на расстоянии вытянутой руки совершенно не получалось. Так еще и мир с какого-то черта мне виделся только в черно-белых тонах. Никаких цветов, никаких красок. Одно разочарование за другим…