***
— Шума. Главная в отделе, если что, всё через меня. Задания даю вам я, вы выполняете до дедлайна и всё будет в порядке. Зарплата по мере вашего рабочего плана. Не пинайте хуи, главное. Виолетта слушает Захарову с интересом и кивает, поставив на свой стол кактус и кружку в форме унитаза. Кристина видит это и поднимает брови: — Ты ошиблась офисом? Типа ты дизайнер что ли? Малышенко фыркает: — Я личность, а не дизайнер! Люблю унитазы. Крис пару секунд смотрит, а после кивает, мол, я всё поняла: — Ещё одна булимичка… Будете с Гелей за толчок драться. Ангелина, у которой ярко-розовые волосы и длинные стрелки, кидает в Захарову стёрку: — Крис! Харе а! Я уволюсь и всё, чё делать будете без меня? Я ваш талисман. Кристина, которая знает много и любит болтать, хохочет: — Точнее твои сиськи на каждый корпоратив. И получает в лоб уже попрыгунчиком. Вилка, которая находится впервые в такой дружной атмосфере, улыбается. Она пьёт красный чай из своей кружки и достает свой ноутбук, но Кристина с красным пятном на лбу мотает головой: — Сначала на нашем испытание пройдешь. Твой не потянет. Будешь отбивать нападение. Умеешь же, или дочка депутата? Хотя такие крали в модельное идут, а не в компах ковыряться. Малышенко цокает: — Да я… Да вы… Да знаете что! Спустя час она расслабленно ложится на кожаный диван и смотрит в белый потолок. Захарова рядом смеётся: — Не всё так плохо. Одну отразила, вторую увидела, третью проигнорировала. Рабочая схема, когда тёлочки пристают. Расстроенная Виолетта бурчит: — Вы, видимо, в деревне от коров бегали… Кристина рыгает и с максимально спокойным выражением лица отвечает: — Да. Типа такого. От меня столько девок без ума было… А щас одна есть... Постоянная. Красоточка, которая даже в компах шарит. Малышенко, у которой самооценка упала за этот час, выдает: — В Аватарию играть умеет, да? И получает по голове листами бумаги, на которых сама же нарисовала члены. Ну а что, грустно было.***
— Так чем ты занимаешься в свободное время? Виолетта жуёт яблоко и отвечает, проглотив большой кусок: — Заёбываю подружек. Бля, а если серьёзно, то треки пишу. Типа матные. Захарова, которая сидит рядом вместе с Ангелиной, смеётся, пока Новосёлова сосредоточенно поглощает несчастную морковку: — Понятно. Лесба, значит… Уважаю. Малышенко непонимающе смотрит, отпивая ореховый капучино: — А как это связано вообще? Кристина со знанием дела отвечает: — Заёбываешь же. И треки пишешь. И кофе свой пьёшь. А ещё пальцы рабочие, сразу видно. Вилка краснеет и кашляет, пока Геля, явно соболезнуя, хлопает её по спине: — Привыкай, малышка. Шума со всеми так. Типа, говорит то, что думает, а нам краснеть. Кристина ухмыляется и сжимает тонкую талию Новоселовой, пододвигая её ближе к себе: — Зато когда тебе лижут, ты стонешь, а не ругаешься. Ангелина, красная и оскорблённая, резко поднимается из-за стола: — Я на тебя заявление напишу, блять! Крис не останавливается. Видимо, никогда не останавливается. Она подмигивает Геле: — За отличные отлизы не сажают. И они обе наблюдают за тем, как Новосёлова уходит, расстроенная и злая. Виолетта выдыхает: — Зря ты так. Обидела ее. Захарова мотает головой: — Не, ей просто неловко. Обижается она иначе. Немного подождав, Малышенко уточняет, вытирая губы от остатков кофеина: — Вы вместе? Кристина смеётся, смотря на Вилку так, будто у той вылезла третья грудь или третий глаз: — Нет, ты чё. Геля убежденная гетеро, пока трезвая. А когда пьяная… Ну, увидишь. Лады, надо работать, а то Дарья Эдуардовна придет и всё, пизда рулям. Виолетта поднимает брови, вылезая из-за стола: — Чё за Дарья Эдуардовна? Захарова удивлённо смотрит на Малышенко, будто та только родилась или показала ей грудь: — Ты что, не знаешь? Это наша начальница, алло! Мадам Каплан, которая два раза в неделю спускается на наш этаж и проверяет работы. Самая статная и спокойная дама. Виолетта уточняет довольно аккуратно, потому что мало ли: — Ей больше сорока? Кристина широко улыбается: — Не, ей двадцать девять. Статная, красивая… И молодая. Немного старше меня, но моложе Поляковой и Третьяковой. Малышенко их не знает, но… Теперь ей интересно увидеть начальницу. Сексуальна или снобка? Носит короткие юбки или серую шаль?***
— Подержите лифт! Вилка летит в сторону закрывающихся дверей и кое-как пролетает внутрь, врезаясь в кого-то. Она ахает, потому что головой упирается в чей-то мягкий бюст. — Это… Интересно. Малышенко, красная, но не особо расстроенная тем, что врезалась в красивую девушку, с которой уже ездила так в первый рабочий день, улыбается: — А я себе штаны заказала у той девушки. Кстати, а как вас зовут, мадам? Девушка перед ней поправляет волосы, открывая вырез и заставляя почувствовать, как биение сердца ускоряется: — Дарья. А вы, должно быть, Виолетта… Вилка кивает и облизывает губы, смотря на красивую Дашу. Обтягивающая черная юбка, лавандовая рубашка… — Виолетта, мои глаза немного выше. Тыкает в то, что Малышенко пялится. А той плевать, она только ухмыляется: — Знаю. А я могу быть ниже… Чтобы вы возвышались. Нежные щеки Каплан покрываются румянцем, и она облизывает губы. Ви, стоящая перед ней, такая молодая и горячая, выглядит так, будто Даша ей нравится… — Я итак возвышаюсь. Она наклоняется к уху Малышенко и шепчет: — Надеюсь, вы выполняете свою работу также хорошо, как и подкатываете. Дожидается, пока Виолетта выходит из лифта и прикрывает глаза. Черт, с этой работой у неё нет никакой личной жизни… Даже миловидные работницы возбуждают.***
— Бля, такую увидела даму… Красивая, сочная… Фигура очень крутая. Вообще. Как думаешь, у меня есть шансы? Вилка падает на диван рядом с Кристиной, пока та смотрит на Гелю. На той красивое короткое платье, которое Захарова явно мечтает стянуть. — Вил, а ты отлижи ей и всё, сразу шансы будут. Малышенко ухмыляется, пихнув Крис в плечо: — У тебя это не сработало. Кристина тяжело вздыхает: — Геля особенная…***
Виолетта так и не видит начальницу. Малышенко не застаёт её, поэтому считает, что это очень странно. Вилка работает и работает, у неё лучше получается и… — Виолетта, здравствуйте. Даша, одетая на этот раз в обтягивающие белые штаны и в красную рубашку, улыбается Виолетте, что задумчиво смотрит в свои глаза через отражение в зеркале. — Здравствуйте, красавица. Малышенко будто расцветает. Она наблюдает за тем, как Каплан наклоняется к раковине, выставляя аппетитные ягодицы… Вилка не выдерживает. Она рассталась с бывшей три месяца назад и после этого ни с кем не спала, вот правда. А тут такая красота ходит… Даша прогибается в спине и вздрагивает, когда её обнимают со спины. Она смотрит на татуированные руки, что гладят её бёдра, и облизывает пухлые губы: — Виолетта… Малышенко кивает, губами касаясь открытой кожи, ведь сегодня у Каплан собраны волосы: — Простоните моё имя. И заводит несопротивляющуюся Дарью в кабинку, благо не воняющую. Прижимает к стене и улыбается, потому что та не отвергает вообще, только дышит тяжело. — Если вы не хотите, мадам, вы можете сказать. Каплан недовольно закатывает глаза и сама распахивает блузку, открывая довольно большую грудь, скрытую под тонким розовым кружевом: — Если бы не хотела — не позволила бы меня коснуться. Виолетта улыбается и кивает. Она помогает Даше раздеться. И тут же вбирает в рот нежно-розовый сосок, запуская пальцы под штаны и кружевное белье. Каплан тихо стонет, подкидывая бедра, потому что Малышенко слишком правильно покусывает бугорочки. — Такая мокрая… Вилка комментирует, пока медленно входит в горячее тело сразу двумя пальцами. Узко, влажно… Приятно. Дарья прогибается в спине, сжимая волосы Малышенко. Она издает тихие стоны, потому что нельзя, чтобы кто-то узнал. Виолетта вбивается в желанное тело, смотря как у Каплан от каждого толчка дрожит грудь, как рот заманчиво остаётся открытым. — Красивая… Вилка обводит большим пальцем клитор, надавливая двумя изнутри. Ускоряет толчки, слушая стоны и едва слышные всхлипы. Оставляет небольшой засос на ключице, за что получает шлепок и хриплое: — Нет… Которое срывается на более громкий сладкий звук. Малышенко ухмыляется, потому что смазка уже хлюпает и потому что мягкие бедра дрожат. Она двигается быстрее до боли в тонком запястье и, наконец, с наслаждением наблюдает за удовольствием на чужом лице. Даша дрожит и сводит бедра, натягивая бельё и штаны. Виолетта наблюдает за этим, чувствуя удовлетворение. Вилка прикусывает нижнюю губу и обводит плоский живот Каплан: — Вы дадите свой номер или будем встречаться в этой кабинке? Каплан хмуро смотрит на Малышенко и выдаёт хриплым от стонов голосом: — Это не повторится. Ошибка. Виолетта пододвигает Дарью ближе к себе. Прикусывает кожу на бледном животе, шепча: — Ошибки всегда повторяются. Снова и снова. Дай свой номер. Даша мотает головой и, застегнув пуговицы, выходит из кабинки, тут же ахая, потому что перед ней стоит улыбчивая Захарова. Каплан, будто ей не почти тридцать, а почти восемнадцать, сбегает. Вилка подходит к раковине и тщательно моет руки, не в силах перестать улыбаться. Кристина спрашивает: — Ну и как, тебе удалось заполучить задницу начальницы? Виолетта непонимающе хмурится: — Чё? Захарова хохочет, шлепая Малышенко по плечу: — Проси повышение, дура.***
После этого почти ничего не меняется, не считая поведения Даши. Та, стоит Виолетте появиться хотя бы на горизонте, тут же улетает, говоря про каких-то клиентов или про важные дела. Кристина, которая наблюдает за этим, только смеётся, а Вилка… Вилка немного грустит. «Ну да, я не знаю её почти, но могу же узнать! Тем более мы уже сблизились… Да, начальница, ну и что?!». Малышенко правда не понимает, в чём проблема. Двадцать первый век, и не такое же возможно! В чем проблема встречаться, если вы работаете на разных должностях? Вилка закуривает, прижимаясь к холодной стене, прикрывая глаза. Она надеется, что однажды Дарья Эдуардовна перестанет морозиться и побудет взрослым человеком! Краем уха Малышенко слышит знакомый голос и тут же открывает глаза. Видит Дашу, что, придерживая прозрачный зонтик, на длинных каблуках бежит по луже с бумажным пакетом, очевидно, из булочной… — Даш! Вилка кидает сигарету в лужу и направляется к ней, не боясь промокнуть. Она видит испуганно округлившиеся глаза и улыбается: — Эй… Но Каплан, видимо, не особо рада. Дарья делает шаг назад и, поскользнувшись, падает прямо в лужу, вскрикивая и видя, как пакет с едой лежит рядом. Малышенко подбегает к ней и мотает головой, поднимая и булочки, и Дашины булочки. Она вздыхает: — Ну чё ты как малолетка… пойдем тебе ногу чинить. И, не слушая неловкое бормотание, тащит Каплан за собой. Через двадцать минут Даша шипит от боли и недовольно смотрит на Виолетту, что сидит рядом и прижимает лёд в пакете «Пятёрочка» к поврежденной щиколотке. Малышенко говорит с доброй насмешкой: — Столько бегала, а всё равно не убежала. Хватит. Ничего страшного не случилось. Мы взрослые люди. Каплан облизывает губы, отводя взгляд в сторону. Спустя минуту произносит тихо: — Это неправильно. Ты моя подчинённая, если у нас будут близкие отношения… Это будет неправильно. Вилка спрашивает: — Неправильно? Да хуйня это… Хватит бояться жить. Дарья понимает, что Малышенко в чём-то права. Она смотрит в ярко-зелёные глаза и прикрывает свои, мысленно перечисляя плюсы и минусы. Каплан говорит спустя добрые семь минут: — Ладно. Мы попробуем. И, слыша радостный вскрик, чувствует крепкие объятия, надеется, что не ошибается.***
— Блять, нет… Ви, нет! Мы не будем этим заниматься в моём кабинете… Даша, красная от возбуждения и взъерошенная, мотает головой, пока Виолетта усаживает её на стол, задирая красивое бордовое платье, которое прекрасно обтянуло все вкусности. Вилка смеётся: — Ты так про все самые лучшие места для секса говорила… Тебе понравится. И, стянув чёрное кружево, суёт к себе в джинсы, усаживаясь перед Каплан на колени. Выцеловывает мягкие бёдра, языком скользит выше… — Бля-я… Даша тихо стонет, закрывая рот ладонью и второй, сжимая тёмные волосы довольной Малышенко. Вилка работает языком так, как никто в жизни Каплан. Доводит до дрожи, буквально без пальцев, и смотрит преданно-жарко, зная, что никогда своей Дарье отказать не сможет. — Ну же… У тебя скоро обход, будет странно, если не придёшь… Подначивает, торопит, с ухмылкой наблюдая, как Каплан сжимает свою грудь и смотрит на неё со смесью смущения и злости. — А ты не отвлекайся от дела! Притягивает к своей промежности, слыша грудной смех. И снова стонет, потому что Виолетта прекрасно умеет доводить до беспамятства. Через пару минут Малышенко всё-таки возвращает довольной Даше её же бельё и подмигивает: — Буду ждать тебя дома. А Каплан, которая два месяца отказывалась приглашать в гости, мотает головой: — Нет. Ты поедешь ко мне, я тебя заберу.***
— Ну, слушай… Геля в итоге стала твоей, да? Вилка смотрит на Новоселову, что с помощью указки объясняет что-то новым сотрудникам. Кристина ухмыляется: — Ага. Спустя три года моей влюблённости. Я в ахуе, но счастлива. У нее ещё малой такой классный, я не могу… Малышенко кивает, всё понимая. Крис же шутит, видя новые засосы на бледной шее: — Добавку к зарплате натурой даёт? Вилка улыбается, ничего не отвечая, но ради приличия хлопает Захарову по плечу.***
— Даш, ну что, повысишь меня? Мы уже три года вместе, у нас Ницце… — Ты уволена, Ви. — Но Даша!