Зов Безликого Бая

Се Лянь с того момента, как Безликий Бай был заточен под горой Тунлу, ни разу не задумывался, о том, чтобы навестить его. Эта безумная мысль начала преследовать его с тех пор, как он поселился в Призрачном городе, и каждую ночь его преследовал один и того же кошмар: Наследный Принц Уюна во сне протягивал руки, где широкие рукава белых погребальных одеяний трепетались на ветру, но лица видно не было, лишь длинные волосы цвета вороного крыла развеивались в разные стороны. Во сне Безликий Бай постоянно молчал, расставив руки, будто приглашая в свои объятия, а потом сон обрывался одним и тем же: души погибших жителей Уюна и Сяньлэ ураганом неслись в сторону Се Ляня и он просыпался весь мокрый. И каждый раз принц ощущал внутри себя немой зов Бай Усяня, хоть и до этого Се Лянь думал что больше никогда и ни за что не встретится с ним. Что с призраками прошлого окончательно покончено, и самый главный его страх – белое бедствие оставит его в покое. Но видимо Безликий Бай так и не успокоился. Се Лянь весь оставшийся вечер ходил в глубоких раздумьях по Призрачному городу. Мимо проходящие демоны озарялись на него, пытались заговорить, или развеселить своими задорными демоническими завываниями, но Принц был задумчив, а его сердце холодело от одной только мысли – что он обязательно отправится на гору Тунлу. Если бы поход был в пещеру Десяти Тысяч божестве, то Се Лянь отправился бы туда с огромной радостью, дабы понаблюдать за собственными статуями, и статуями Хуа Чэна для каждого «Се Ляня», но поход к месту заточения Цзюнь У, лишь вызывали неприятные ощущения. И дело не в том, что принц боялся уже – страх исчез на том самом разрушенном божественном мосту, просто дело было в том, что придется снова внутренне переживать ту самую боль, которой наследный принц Уюна доставлял на протяжении 800 лет. Се Лянь остановился рядом с храмом тысячи фонарей, и решился. Он отправляется на гору Тунлу. Чем ходить вокруг да около, лучше обрубить все мосты окончательно. Внезапно, позади послышался звон серебряных цепей, и принц с трепетом обернулся назад. Хуа Чэн. Его высокая фигура направлялась прямо к нему, а красные одежды, краснее клена, казалось бы, горели на фоне ярких фонарей храма. Собиратель цветов под кровавым дождем остановился прямо напротив Се Ляня, и на его губах появилась мягкая, подобно пуху улыбка. - Гэгэ, ты здесь? В последнее время ты сам не свой. Поделишься с Сань Ланом? – глубокий голос Князя демонов всегда звучал для принца, как услада для ушей, и этот случай не исключение. На сердце Се Лянь заметно стало спокойнее. Принц, немного смутившись, ответил: - Сань Лан! Я просто решил прогуляться по призрачному городу, ничего не подумай! Со мной все хорошо… Се Лянь сам не верил своим словам, а интересно поверил ли в эту глупую, неубедительную отмазку Сань Лан? Впрочем, последний лишь скрестил свои руки на груди, и продолжил тем же мягким тоном: - Гэгэ, я никогда не запрещал тебе делать что-либо. Если ты хочешь куда-то отправиться, просто скажи мне. Я пойду за тобой. Принц потупил слегка глаза на землю, и почувствовал укол вины на сердце. Только на этот раз укол был куда больнее, чем тот, когда Се Лянь выковал замок долголетия из серебра. Он не сможет рассказать Хуа Чэну о том, куда собирается идти, ведь хочет сам разобраться с зовом Безликого Бая, и самолично поставить окончательную точку на прошлом. - Сань Лан… На этот раз я хочу отправиться один. Я должен сам, - спустя какое-то время, Се Лянь все же поднял взгляд, и с сожалением посмотрел в единственный глаз Хуа Чэна. Князь Демонов, кажется, и без слов обо всем догадался, и спорить, впрочем, не стал. Он лишь заключил в объятие Се Ляня, и ласковым, нежным голосом спросил: - Куда гэгэ хочет отправиться? Сань Лан может быть уверен в том, что гэгэ будет в безопасности? Се Лянь, не раздумывая обнял Сань Лана в ответ, обвив того за изящную талию руками, и зарылся носом на его груди, прямо в красные одеяния. Хуа Чэн протянул руку к его волосам, и начал гладить того по голове, выражая принцу полное свое доверие. Звон серебряных цепей на руках приятно ударил по слуху Его Высочества, и он задрал голову наверх, пытаясь уцепиться взглядом за своего возлюбленного. - Сань Лан, обещаю, что когда вернусь, я окончательно избавлю себя от темного прошлого. Сань Лан верит мне? - Сань Лан верит Вашему Высочеству. Но могу ли я попросить Ваше Высочество в случае опасности моментально кинуть игровые кости? Се Лянь, не зная плакать ему, или смеяться, заулыбался ярче любого солнца, и еще раз обнял Хуа Чэна.