Реальность.

За окном опять лил дождь. Капельки плавными струйками стекали по холодному стеклу, оставляя за собой следы. Они словно устроили соревнование: каждая пыталась добраться до карниза первой. Зонтик сидел на старом скрипучем подоконнике, поджав под себя ноги. Он внимательно смотрел за соревнованием капелек, мысленно выбирая, как из них станет победителем. Зонтик любил дождик. Ему нравилась пасмурная, дождливая, ветренная погода. Возможно, дело в его меланхоличной натуре, но, как решил сам для себя Зонтик, причина в том, что подобного рода погода напоминает ему о Зонтопии. Там довольно часто шёл дождь. Настроение было странным. С одной стороны хотелось разрыдаться, уткнувшись носом в подушку, а с другой хотелось пересиливать себя и делать всё что угодно, но точно не лить слёзы. Вообще, в последнее время Зонтик не понимал сам себя: во-первых, всё чаще и чаще его нагоняло крайне разнобокое настроение, абсолютно противоречивое друг другу; во-вторых, Зонтик, как никто другой, испытал на себе все тяготы изменчивости и переход из клонов в людей. Выражалось у Зонтика это через постоянную агрессию и раздражение. С одной стороны его бесило всё и все, а с другой он подавлял эти чувства, потому что его пугала лишь одна мысль о том, что он может кого-то обидеть. Да и вообще: где это видано, чтобы Зонтик, Трефовый Валет и по совместительству клон номер шесть — агрессировал? Это больше подходит Куромаку или Пику, нежели Зонтику. Но реалии таковы, вот и приходится терпеть. Чаще всего, Зонтик просто уходил ото всех, дабы действительно не нагрубить. Уединение, все дела... Выходило редко, но попытаться стоит. — Зонтик. Из мыслей названного вывез голос из-за спины. Зонтик вздрогнул и резко повернул голову, чтобы увидеть... Данте. Последний стоял, как обычно засунув руки глубоко в карманы своего излюбленного комбинезона. Лицо было спокойным, да и, стоит признаться, от него самого веяло спокойствием. Впрочем, как и всегда. Зонтик повернул голову обратно, однако пододвинулся в сторону, уступая место пришедшему. Данте, правильно истолковав помыслы Зонтика, уселся рядом. — Апатия уничтожает готовность действовать, готовность действовать уничтожает апатию. Чего желаешь, то и побеждает, — в привычной и характерной только для третьего клона манере говорит Данте, прикрывая глаза. — В последнее время ты очень задумчив и молчалив, друг мой. — Я? Ох, не переживай по этому поводу. Это не важно. — ответил Зонтик, смущённо отводя взгляд в сторону. Смущение пришло от осознания того факта, что Данте пришёл сюда, чтобы поддержать Зонтика. Не то чтобы это было чем-то необычным: Данте и Зонтик довольно часто беседовали на разные темы, попивая излюбленный ими чай. Данте делился опытом и запасом цитат, а Зонтик, в свою очередь, наполнялся мудростью, которую очень ценил. — Самая обычная и распространенная причина лжи есть желание обмануть не людей, а самих себя. Зонтик почувствовал, как вспыхнули щёки. Ну вот как он это делает? Опять понял, что ему врут. Вновь читает Зонтика как открытую книгу! — Я не вру. — Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем. Иронично, учитывая то факт, что на улице сейчас такой горячо любимый Зонтиком дождь. Наверное, на то и был расчёт. — Ладно, ты прав. Но ничего такого сверхъестественного нет. Просто в последнее время... Много всяких мыслей в голове. — Сила появляется благодаря поддержке, — сказал Данте. — Поделишься? — Я, — Зонтик был в замешательстве. Ему хотелось поделиться, но, учитывая кашу в его голове в последнее время, ему казалось, что все проблемы — выдумка. Следовательно, и делиться с ними необязательно. — Ладно. Просто... Понимаешь, реальный мир... Он не такой, каким я себе его представлял. Зонтик сдался. Может, станет легче? — Странное ощущение, когда в реальности что-то происходит так, как ты себе это представлял. Что именно тебя смущает, Зонтик? — Я... Как бы это выразить точнее, — прикусив губу, ответил Зонтик. — Просто мои ожидания не оправдались. Мир не такой, каким я хотел бы его видеть. — Но мы ведь уже были в реальном мире ранее, когда заменяли нашего Создателя в школе. Что-то поменялось? Зонтик замер. Школьное время для него — ад. Ребята обошлись с ним крайне жестоко. До сих пор вспоминать страшно. — Если тебе тяжело говорить об этом, друг мой, не говори. Данте опять прочитал Зонтика как открытую книгу. Впрочем, последний этому уже даже не удивился. — Ты прав, — тяжело вдохнув, ответил Зонтик. — Реальный мир не особо понравился мне ещё в наш первый визит. Однако тогда мы и времени тут провели меньше... — В чём же причина? — Ну... Ребята, одноклассники, то есть... Они... Не очень хорошо со мной обошлись. — уклончиво ответил Зонтик. Он и сам не понимал, почему так стыдится этого: он же не виноват в том, что стал жертвой издевательств? Да и Данте, стоит заметить, не из тех, кто станет смеяться. Зонтик быстро взглянул на Данте. Тот ничего не ответил, однако брови едва заметно сдвинулись на переносице. Видимо, он о чём-то думает. — Насмехающиеся над другими боятся насмешек над собой, — окончательно сведя брови на переносице, сказал Данте. — Мне жаль, Зонтик, что тебе пришлось это перенести. Ты не знаешь, почему они так делали? Хотя подобное поведение оправданным быть не должно. — Ну-у-у, — ответил Зонтик, покрываясь румянцем. — Думаю причина в... В-вас. — В нас? — удивлённо переспросил Данте, распахивая глаза и переводя взгляд на Зонтика. — Ты имеешь ввиду нас? Ребят? — Я не хочу выставлять их плохими! — быстро протараторил Зонтик, жалея о том, что позволил себе сказать это. — Просто... Мы же все заменяли одного человека, правда? А... Каждый из нас отличается друг от друга... Ну и... О Создателе, наверняка, возникло довольно странное впечатление, ведь каждый раз он был разным... Да и к тому же, я же шестой. А передо мной Вару, который пятый... Но! Я не хочу сваливать всю вину на ребят! Нет, ни в коем случае! Они не виноваты в том, что старались сделать для Создателя лучше, просто со своей точки зрения и мировоззрения. — поднял руки в защитном жесте Зонтик. Данте молчал. — На свете нет такой нелепости, которая не имела бы своих защитников среди философов, — в конце концов вынес вердикт Данте. — Мне жаль, Зонтик. — Ох, не надо меня жалеть! Всё не так уж и плохо! Правда! — Я верю тебе, друг мой. Как думаешь, это единственная причина, по которой реальный мир не такой, каким ты его представлял? Данте любил говорить очевидные вещи вопросами, чтобы тот, с кем он беседует, сам делился тем, что его тревожит. — Не думаю, — немного подумав, ответил Зонтик. — Мир просто сам по себе иной. — Расскажешь? Зонтик слабо улыбнулся. — Думаю, тебя утомят мои ро́ссказни. — А я думаю — нет. Не верь рукам, что может понесут… Поверь плечу, подставленному молча. Зонтик не ответил. Действительно, почему же он должен молчать? Он же не сам пришёл и потребовал слушать! Взвесив все "за" и "против" Зонтик пришёл к выводу рассказать то, что волнует его. — Просто, — медленно начала говорить Зонтик, подбирая в голове нужные слова. — Я думал, что реальный мир — безграничная свобода. Ведь сам посуди: планета шарообразна. Это значит, что даже горизонт, который, казалось бы, можно пересечь, всего-лишь продолжение бесконечной земной поверхности. Конечно, я не рвался за свободой так яро, как Пик. Да и вообще не рвался за ней, так то... Просто мне хотелось ощутить на себе все прелести независимости, хоть раз! Данте ничего не говорил. Зонтик же, в свою очередь, помолчав немного и собравшись с мыслями, продолжил свой монолог: — А как удивительны люди! Каждый человек индивидуален: кто-то любит спорт и активный отдых; кто-то, наоборот, искусство и спокойный образ жизни; кто-то рисует, кто-то поет, кто-то пишет... Все они такие разные! Это завораживает! Я не перестану удивлять людям, правда! — О всяком предмете можно сказать двояко и противоположным образом. — Да, ты прав. У всего этого есть минусы. Есть обратная сторона карты. . Зло, ужас, хаос, предательство... Людей убивают, избивают, ненавидят, предают и грабят; насилуют, уничтожают и угрожают. Людям не дают любить не противоположный пол; людей гнобят за внешность и просто потому, что они выглядят не так, как они все! Я боюсь, Данте. Этот мир такой переменчивый! Может случиться все что угодно и когда угодно. — Для печали есть предел, для страха — нет. — Ты прав. Но знаешь, что самое страшное? То, что я не смогу поменяться... Точнее нет: по сути, поменяться то я смогу, однако немного... Всё равно я останусь тем, кем являюсь сейчас. Так и останусь тревожником, переживающим за всё и всех, не умеющий ответить... И это меня утруждает. Я чувствую себя взаперти, только на этот раз я заперт внутри себя. — В падении нет ничего постыдного. По-настоящему стыдно не подняться после падения, — улыбнулся Данте. — Ты говоришь о себе, как о клоне, а я, разговаривая с тобой, вижу сильную личность. Ты думаешь, что ты — слаб, а я вижу не слабость, а силу. Ты слишком самокритичен. Щёки вновь покрылись румянцем. — Ты прав, Зонтик, — невозмутимо продолжил Данте. — Мир действительно очень интересен и многообразен. Есть плохое, есть хорошее... Но разве не в этом ли вся прелесть? Зонтик молчал, переваривая слова Данте. — Важно не то, где ты родился, а то, чего ты достиг. Данте закинул свою руку на плечи Зонтика, прижимая к себе. Последний не противился, наоборот: положил свою голову на плечо Данте. Больше ребята не проронили ни слова. Слова не нужны. Каждый сейчас находился в своих мыслях. Зонтик чувствовал себя иначе. К счастью, на этот раз, в хорошем смысле этого слова. Действительно: стоит ли так переживать об этом? Может, стоит хоть раз попробовать плыть по течению? Да, реальный мир всё ещё очень опасен: клещи всё ещё могут вонзиться при прогулке; ртуть может пролиться, а некачественно выполненный компьютерный стул — взорваться; дома может качаться, а вор в этот дом пробраться; вирус наверняка всё ещё способен распространиться, а мент — придраться; да и власть всё ещё сменяема... Но разве это плохо? Может, в этом и есть вся прелесть реального мира? — Что думаешь о том, чтобы попить чай, друг мой? — Думаю, что эта идея прекрасна.