Корица в глинтвейне

      Мороз трещал. Или его щёки трещали. Антон толком не знал. Уже полчаса как ничего не чувствовал. И даже тяжёлая и толстая «шкура» кенгуру не спасала.       Виной всему был спор, который Антон Шастун, немного бывший студент, новоиспечённый, но ещё не точный москвич, положившийся на крепко любившую его удачу, с завидно фееричным треском проиграл. Пришлось натягивать этого круглого то ли медведя, то ли кенгуру — что это вообще? — и отправляться на рождественскую ярмарку, где по предположению его садистов-друзей должно было быть побольше народу.       Народу было побольше неприлично. Все суетились, толпились у прилавков, мешались на пути, ещё и пару каких-то уже «согревшихся» пьянчуг проводили едкими смешками и крепким словцом.       О том, что крепкое греет всегда, вспомнилось сразу же. И если уж здесь такого не встретится, то подкреплённого глинтвейна чуть ли не в каждой лавке. Замёрзший организм мгновенно вычленил среди запахов нужный — прямо напротив. Хоть где-то удача не схалтурила.       К очереди Антон примкнул уже через четыре секунды. Неуклюже (всё в этом костюме мешалось), толкая людей вокруг, стянул кенгурячью голову. Стало ещё холоднее, но это уже было малой жертвой ради большой порции глинтвейна. В полном энтузиазме Шастун потянулся за кошельком, который оставил в «сумке» кенгуру, и… не дотянулся. Согнулся. Сумка согнулась вместе с ним и ускользнула от пухлой плюшевой лапки. Антон попытался приподнять пузо коленом, плюш упрямо перекатывался на другую сторону, уворачиваясь вместе с кошельком. Попыхтел ещё немного, привлекая внимание мужчины перед ним. В конце концов сдался и, едва касаясь, похлопал мужчину по плечу.       — Мужик, — отпыхиваясь и с надеждой заглядывая в глаза незнакомцу, вывалил Антон, — помоги, а? Кошелёк в кармане, достать не могу. Замёрз уже, ни рук, ни ног не чувствую.       Голубые, как льдинки, глаза внимательно оценили его или его состояние с ног до головы. От «послать по известной координате» до «оказать поддержку в тяжёлых обстоятельствах» по внутренней шкале незнакомца Антон, видимо, попал во вторую категорию. Мужчина благосклонно развернулся к Шастуну всем корпусом и слегка оттянул карман костюма.       — Тут? — не разрывая зрительного контакта, уточнил он и, не дожидаясь ответа, запустил руку внутрь.       — Да… — запоздало подтвердил Антон. — Там глубже.       Почувствовал, как рука уверенно нащупала край, но не кошелька. Шастун вздрогнул, выронил голову. Не свою, кенгурячью. Однако рука мужчины уже потянула улов вверх.       — Нет… — едва слышно откашлянул Антон, но мужчина лишь перехватил покрепче и снова дёрнул. — Это не…       — Застрял что-то, — задумчиво поделился мыслями мужчина, не оставляя попыток вытащить кошелёк наружу и, похоже, не замечая, как сжимается и краснеет сам Антон. — Сейчас достану.       — Это не… — повторил попытку остановить его Шастун, но было уже точно поздно. Мужчина тоже это заметил.       — Мелочь, что ли, пересыпалась? — сосредоточенно произнёс он. — Твёрдый стал…       И замолчал. Голубые глаза незнакомца встретились с зелёными Антона. Кажется, у них даже невербальное общение произошло, в обоих читалось осознание. Повисла неловкая тишина. Тишина, в которой двое на минуту зависли среди толпы у лавки с глинтвейном. Слишком близко друг к другу. С рукой одного, запущенной в карман другого.       Арсений Попов повторно сверил свежие воспоминания таблички у парадного входа с клочком бумаги в руке: адрес вроде был верный. Здесь они договаривались встретиться с его питерским другом Серёжей. И с ещё какими-то людьми, с которыми они собирались решать их карьерное будущее. Желательно успешно, потому что возвращаться из Москвы в Питер ни с чем не хотелось.       Арс толкнул скрипнувшую дверь, открывшую ему залитое жёлтым светом подуставшее, немного прокуренное помещение с лакированным овальным столом и слегка обшарпанным кожаным диваном. На него обернулись четыре человека: Серёжа, мужчина с большим носом и в чёрной кепке, молодой молочный, прямо кругленький парень в очках и… кенгуру с ярмарки. Точнее, содержимое этого кенгуру — тощий долговязый паренёк с зелёными, сейчас уже сильно округлившимися глазами.       Молчание было таким же неловким и затянувшимся, как на рождественской ярмарке. Парень, казалось, уже не замёрз, а окоченел, только в этот раз не от холода. Арс судорожно перебирал в голове дальнейшие слова и действия. Почему молчали другие, он не знал.       Первая реакция была незапланированной и вырвалась сама собой:       — Размер нормальный, — усмехнувшись, заверил «кенгурёнка» Арсений, сложив большой и указательный пальцы в жесте «ок».       — ЗАТКНИСЬ! — мгновенно прогремел Антон, от чего Серёжа и двое других резко вздрогнули и на всякий случай чуть пригнулись. — Замолчи! — Шастун схватил со спинки дивана дутую куртку и настолько красный, что любой варёный рак позавидует, вылетел из помещения, столкнув со своего пути Арсения.       Попов под шокированные взгляды оставшихся проводил юношу всё той же игривой усмешкой. Поездка в Москву абсолютно точно состоялась успешно.