пришла весна

      Пришла весна. Ветви слив горели яркой молодой листвой и покачивались в такт свежему бризу, творению нового Повелителя Ветров. С черепичных крыш пагод бежали ручейки талого снега и падали в разноцветие трав. Фэн Синь глубоко вдохнул весенний воздух. Освежающая прохлада успокаивала и тело, и мысли. Руки ослабили хватку на луке, стрела вернулась в колчан. Фэншэнь укоризненно молчал: ему хотелось поохотиться всласть на жирных зайцев, что обитали в этой местности. Будь это любое другое время Фэн Синь бы не отказал любимому оружию, но сейчас он проигнорировал блеск позолоченных узоров. Ведь сейчас весна. Жизнь пробуждается от долгого сна, начинает наряжаться в красочные одежды и напевать задорные мелодии голосами птиц. Весной Фэн Синь чувствует как нечто теплое и невероятно доброе обволакивает его, обнимая солнечными лучами и целуя первыми дождями. Такие чувства в последний раз он испытывал много-много лун тому назад — когда он был смертным и даже не был знаком с Его Высочеством лично. Тогда он был совсем ребёнком, а уважаемая госпожа Фэн подолгу обнимала его, пока её сын рассказывал ей небылицы. Они часто сидели в беседке у небольшого пруда с утками, которые заинтересованно подплывали к ним в поисках крошек с господского стола. Эти воспоминания о маме были его сокровищами, что он пронес с собой сквозь все эти года. Губы тронула мягкая улыбка. Беседки той больше нет — она сгорела во время гонений аристократов юнаньцами, а мама давно переродилась, возможно, даже не один раз. Из свидетелей разговоров матери и ребёнка остался лишь сам Фэн Синь — вечно молодой бог войны, уже восемьсот лет покровительствующий юго-восточным землям. Всполох темных одеяний. Фэн Синю даже не нужно было поворачивать голову, чтобы определить нарушителя покоя. Рядом хмыкнули: — Я уж думал, всё веселье пропускаю, а наш меткий стрелок ещё без добычи. Фэн Синь ничего не ответил, лишь убрал лук за спину. Фэншэнь обиженно качнулся и замер. Му Цин цокнул: — Какой своенравный лук. Что ж яблоко от яблони, — с этими словами он подошел ближе, заглядывая в глаза. Черные, несколько надменные глаза настойчиво допытывались о произошедшем. Фэн Синь мысленно прыснул: Му Цину в красноречии таланта не занимать, но когда дело доходит до чего-то важного, он молчит как рыба.       В любом случае ответить надо, иначе не отлипнет. Но вместо того, чтобы сразу вывалить всё, как оно есть, Фэн Синь призвал свою походную сумку. Эту сумку он сшил ещё лет пятьсот назад, когда его сразил очередной приступ паранойи. Тяжелые годы лишений и скитаний с принцем сделали своё: он панически боялся остаться без последней рубахи под рукой на заданиях. Для успокоения души он отыскал по-особенному заговоренные ткани и нити, которые никогда не пачкались и не рвались, и наложил на сумку заклинание бездонности. Он складывал туда провиант, лекарства, одежду, драгоценности и прочие очень важные вещи для длительного отсутствия в своем дворце. Будучи хозяином сумки, Фэн Синь мог легко отыскать нужный предмет, чужаку бы понадобилось на это по крайней мере час. И вот сейчас он достал бутыль вина, которую ему когда-то подарил прошлый Повелитель Ветров, безудержно хихикая и уверяя, что напиток первоклассный. Затем в его руках очутились две чашки, одну из них он протянул Му Цину. Тот закатил глаза, но принял её.       Его Высочество однозначно подавал своему бывшему подопечному плохой пример: прежде Му Цин не притронулся бы к алкоголю, ревностно соблюдая свой путь совершенствования. Однако связь Наследного принца с Собирателем цветов разрушила в нём какие-то барьеры и он понемногу начал отступать от своего обета, полагая, что увеличившееся количество подданных компенсирует наказание за непослушание.       Сумка, выполнив свою задачу, растворилась в воздухе, а Фэн Синь, откупорив бутыль, разлил им сладкое вино. Оно пахло сливами, любимым ароматом Ши Цинсюаня, мысли о котором вводили в состояние светлой грусти. Совсем как мысли о весне. Фэн Синь осушил чашку, вино приятной прохладой устремилось в желудок.       Легко.       Он посмотрел на Му Цина, чашка которого тоже была пуста, а щеки были подернуты румянцем. «Ещё не привык, ” смешливо подумал Фэн Синь, а вслух он негромко сказал, потирая невзрачный фарфор. — Весной всегда вспоминаю детство.       Му Цин взглянул на него со странной смесью удивления и понимания: — Я думал, ты навсегда оставил прошлую жизнь. Фэн Синю раньше нравилось так думать. Последние годы его мирской жизни были полны страданий и боли, о которой он бы предпочел забыть. Пару сотен лет он врал себе и остальным, что, обретя божественность, он стал совершенно другой личностью. Без прошлого и без сожалений. Но ложь утомительна, а совесть всегда находит путь к его сердцу, поэтому он перестал притворяться. Хотя бы наедине с самим собой. А потом Его Высочество заставил снять маску и перед другими. Вполне в стиле Его Высочества. — Я пытался. Но не получилось. Легче раз в год отпускать душу, чем столетиями строить из себя невесть что. Му Цин напрягся: — Ты на кого намекаешь? — На себя, — с усмешкой ответил он. Наступила тишина. Му Цин осознал свой прокол сразу же и стыдливо отвернулся. Так они стояли несколько минут, смотря на маленькие бутоны слив. Ветерок забавлялся с листвой деревьев, перебирал травинки и слегка щекотал носы божеств. Сделав небольшой вдох, гордец Сюаньчжэнь тихим ветром произнес: — Я тоже вспоминаю о прошлой жизни весной.       Фэн Синь не был удивлен. Вообще он полагал, что Му Цин каждый день вспоминает весь свой жизненный путь, учитывая то, насколько злопамятным он был. Озвучивать свои теории вслух он, конечно, не решился.       Касание. Му Цин, не глядя на него, протянул чашку. Фэн Синь вновь наполнил её. Тот вздохнул и её опрокинул в себя. Щеки ещё сильнее раскраснелись и стали напоминать Фэн Синю цветки сливы. Му Цин уловил его взгляд и слабо улыбнулся. — На самом краю города росла старая слива. Когда мама могла ещё видеть и у нас была свободная минута, мы ходили туда любоваться её цветением. Тогда она любила говорить, что я похож на её лепестки. Такие же юные и непослушные. Откровение заклятого друга слегка застигло Фэн Синя врасплох. Но не согласиться с его матушкой нельзя было. — Ты действительно похож на них, — улыбка дрогнула. Его глаза чуть остекленели. «Наверно, вспоминает мать, ” задумчиво протянул Фэн Синь, налив себе ещё вина.       Ветерок продолжал свою незатейливую игру, выбрав следующей жертвой волосы небожителей. Длинные локоны покачивались в такт ветвям, портя сложные прически. Однако божествам были не против. Они наслаждались весенней прохладой и молчаливой компанией друг друга.       Спустя час бутыль опустела. Му Цин уже не мог стоять на ногах, немного покачиваясь из стороны в сторону. Фэн Синь пьяно усмехнулся: ему ещё учиться и учиться у Пэй Мина. Напоследок взглянув на молодую сливу, он перекинул руку друга через плечо и с улыбкой перенесся в небесные чертоги.       До следующей весны.