Пески Нубии

Вы являетесь во снах и караете меня… Снова и снова. Мне страшно. Но всё же…  Засыпая, жажду увидеть вновь зелёные глаза в прорезях маски.  Эта ночь так прекрасна.  Ожить можно было лишь только ради неё.  Надоело бегать.  И я поняла… Жизнь ничто, если нет свободы.  Мне так одиноко…

***

      Ему нравилась пустыня ночью. Когда палящее солнце садилось за горизонт, а черное небо блистало россыпью звёзд. Анубис хотел бы остановиться, лечь на еще не остывший теплый песок и смотреть на небосвод до рассвета. Он любил так делать, когда у него выдавались крупицы свободного времени.         «Всё же и в мире смертных, в изобилии наполненном грехами, есть много достойных творений.»       Почему-то после этих мыслей перед лицом Карателя предстала грешница. Мягкая улыбка касалась её губ, тёмные локоны обрамляли лицо, внимательный взгляд, казалось, смотрел в самую душу. Такой он видел Ифе последний раз, когда пришёл за ней. Но лживый Сет помог ей скрыться.       «Не в этот раз, грешница. Надеюсь, сейчас ты наслаждаешься последними минутами жизни, о которой так мечтала, – с толикой грусти подумал Каратель, неспешно идя по пескам красной пустыни. – Что со мной? Почему я вообще думаю об этом?»       После знакомства с Ифе он стал замечать изменения, происходящие с ним. Всё чаще думал о ней, когда раньше с хладнокровием и отрешенностью исполнял свой долг. Его никогда не терзали мысли о грешниках, чей час пробил.       «Почему в этот раз по-другому?»        Он привык всё держать под контролем, покорно исполнять волю Царя, не задавая вопросов.       «Чувствуешь ли ты, что я вышел на твой след? Бежишь или мечешься, не находя себе места?»        Анубис вспомнил молитву, благодаря которой нашел её. В этот раз молитва была меланхоличная, но в ней слышались отчаянные нотки. Мужчина это понял по отрывистым и будто спутанным словам. Словно та, кто её возносил, уже чувствовала свою приближающуюся смерть.        «Мне так одиноко...»       Последние её слова отчего-то отозвались в душе Карателя. Одиночество было его верным спутником и соратником уже, казалось, вечность. Но, если девушка говорила об этом с грустью, то для Карателя, оно было таким понятным и родным. Весь его дом сквозил им. Анубис ходил по черному мраморному полу своего дворца в гордом одиночестве. Изгой, но не изгнанный другими, а сам взявший на себя такую долю. Но сегодня он впервые задумался – что, если эта тоска, так часто возникающая в груди и есть объяснение его состоянию. И кроется оно как раз в последних словах грешницы. Мне одиноко. Аментет, что только начала познавать чувства, открыла ему правду на то, чего он сам не понимал долгие годы.        Крепче сжав посох и посмотрев на небосвод, Анубис попытался отвлечься от непрошенных мыслей, которым не хотел находить объяснения. Понимая, что это всё усложнит, заставит рухнуть его привычный мир.        Вдалеке уже виднелась хрупкая фигурка. Грешница не бежала, не пыталась спрятаться. Она стояла посреди барханов, смотря в одну точку.        Анубис замедлился, сейчас уже грешница все равно не смогла бы скрыться, как в прошлый раз. Бессмысленно было нестись за ней. Так он думал, медленно подходя к девушке, не признаваясь себе в том, что хочет запечатлеть напоследок её фигуру на красных песках Нубийской пустыни под яркими звёздами. Сам того не осознавая, Каратель залюбовался этой картиной. Строки пришли на ум:               «Она – адениум в песках,       Себег укрыл его во тьме.»       Анубис сбросил наваждение, приближаясь к девушке, которая так же стояла, не поворачивая головы.        «Беги! Так будет легче покарать тебя.»       Он был уверен, что грешница заметила приближающуюся фигуру. Даже больше – ему показалось, что она ждала его. Анубис подошел к ней и стал напротив. Бледная, испуганная – была совершенно одна в пустыне.        «Где ты сейчас, Сетх!? Почему оставил её!?»       Анубис испытывал злость в данный момент на грешного бога, но, к своему удивлению, не из-за того, что тот сделал с Царем, а из-за того, что он не уберёг Ифе.       «В очередной раз ты доказал, что в тебе нет чести.»       Анубису пришлось бы теперь её покарать, он не мог обмануть себя тем, что не услышал молитву Аментет.         Каратель уже долго смотрел в её лицо, не осознавая, что этим пытается его запомнить. Он решил не снимать маску в этот раз. Не желая, чтобы грешница видела выражение его лица сейчас. Девушка посмотрела на него пронзительным взглядом, пытаясь скрыть страх в глазах, но Анубис всё равно видел его. Все боятся смотреть в лицо своей смерти.        Каратель поднял посох и приложил его основание к шее грешницы. Но не решался сделать последний шаг. Она молчала. Молчал и сам Анубис.       Её грудь быстро вздымалась, как от учащенного дыхания. Немного прикрыв глаза, выдохнула, приоткрывая шею. Не сопротивляясь, сразу дала ему возможность исполнить свой долг. Одинокая слеза скатилась по её щеке. Это было последним рубежом. Анубис произнёс глухим из-за маски голосом:              – Ифе.       Она вздрогнула. То ли от того, что Каратель произнёс её имя, то ли от того, что он опустил посох и резко приблизился к ней. Девушка видела, как маска растворяется на нём, а зеленые глаза светятся зелёной магией. Теперь Анубис стоял вплотную, сделай лишь шаг и их губы встретятся. Он прожигал её взглядом, пытаясь найти ответы на десятки вопросов, роившихся в его голове. Почему опустил посох? Почему снова и снова вспоминал грешную Аментет? Почему его так впечатлила её молитва? Почему вместо того, чтобы покарать, он хотел защитить? И ещё вопрос, и ещё. Анубис не находил на них ответа, смотря в эти бездонные глаза, удивлённые его порывом. Он опустил взгляд на её губы, признав, что всё это время, специально сдерживал себя, чтобы не смотреть на них. Они были приоткрыты и немного подрагивали. Нельзя было смотреть на них. Анубис сразу это понял. Ведь уже через несколько секунд после этого, впился своими губами в её.       Ифе ответила ему сразу же, будто сама ждала только этого. Почувствовав, с каким пылом девушка прильнула в ответ, Каратель углубил поцелуй, кончик его языка коснулся её. Она, словно тряпичная кукла, потеряла контроль над своим телом, руки безвольно опустились. Ифе бы упала, если бы не сильная рука, которая крепко обхватила её талию. Почувствовав его поддержку, девушка положила руки на мускулистые предплечья бога. Тепло, которое он ощутил от этого прикосновения, было самым приятным и правильным чувством за последние столетия.       Они так и стояли в окружении барханов, забывшись поцелуем, который оголил все их чувства перед этим всепоглощающим звёздным небом. Высокая фигура Анубиса, нависшая над ней, казалось, закрывала Ифе от всех проблем, свалившихся на неё после воскрешения. А в его голове стихли все вопросы, уступив место другому чувству. Уже забытому, но и оттого очень сильному. Разбудившему его меланхоличную душу.        С посохом в одной руке и бывшей Аментет в другой, он, взяв всю силу воли и прервал поцелуй. Но для того, чтобы перенести её в безопасное место. Вокруг засияли полосы зелёного свечения. Анубис сильнее прижал Ифе к себе.       Они исчезли. И только следы на песке раскрывали тайну, произошедшую этой ночью.